Очарование старости

На финском горнолыжном курорте была весна.  Погода стояла солнечная, все начинало таять, но на склонах снега еще было достаточно, чтобы кататься и радоваться чудесной погоде. Скоро все растает и придется убирать всю свою амуницию до следующего сезона. Нас это не касается – если честно, мы с семьей выбираемся покататься в лучшем случае один раз в году. И амуниция у нас прокатная. Это касается местного населения, которое, кажется, рождается с лыжами и сноубордами на ногах или, по крайней мере, учатся на них стоять и кататься сразу, как могут самостоятельно принимать вертикальное положение.

Немного покатавшись, мы зашли перекусить в небольшой ресторанчик, расположенный в скале прямо у спуска с горы на горнолыжном склоне.

Недалеко от нас сидела пожилая пара как –то совершенно непохожая на завсегдатаев этого ресторанчика. Пожилая женщина в тонком свитере с распущенными до плеч волосами сидела ко мне лицом. Ей было не меньше 70 лет. Она была не накрашена и морщинки покрывали ее лицо. Ее компаньон сидел спиной к нам, лица было не видно. Он был достаточно широкоплеч, в шерстяном свитере толстой вязки. Сутулая спина, седые непослушные, и уже редкие волосы вокруг лысины на макушке говорили, что он также не молод.

Они сидели и ели в полном молчании, она изредка поглядывала на него. Иногда, как будто угадывая его мысли, опережая его просьбу, что-то подавала ему. Их молчание было удивительно говорящим. Оно говорило о том, как много уже ими было сказано друг другу, что между ними не осталось тайн. Они чувствовали и понимали друг друга с полунамека, просто по движению глаз. И еще было ощущение, что это их молчаливая жизнь им нравится. Они были оба не в каких-то своих далеких фантазиях, они присутствовали тут, в этом моменте. Проживали его.

В какой-то момент мимо них прошел молодой парень – официант. Проходя, он что-то спросил у них и улыбнулся. Старик – компаньон молча пошевелил плечами. А лицо пожилой женщины озарилось очень живой улыбкой. Она выпрямилась, и, улыбаясь, что-то ответила официанту и между ними завязался небольшой разговор.  И был он совсем не официально-улыбчиво-вежливо-натянутым, а довольно домашним разговором двух незнакомых людей, если можно это себе представить. Очень дружелюбным и открытым.

Официант вскоре отошел, и они снова погрузились в свое привычное молчание, и снова она поглядывала на него с какой-то заботой и принятием.

Вскоре они закончили свой обед, женщина встала и вышла из –за стола. Походка ее была немного переваливающейся, как будто ногам было тяжело идти после долгого сидения за столом. Мужчина тоже зашевелился и привстал из-за стола, повернувшись к нам в пол-оборота. Теперь его можно было хорошо разглядеть. На вид ему можно было дать 75-80 лет. Довольно широкий открытый лоб, все лицо в морщинах, седая щетина - борода и седые лохматые брови. Женщина, ковыляя, обошла стол, подошла к своему компаньону и заботливо помогла одеть ему довольно свободную куртку. Стало заметно, что руки его не так хорошо слушаются, как хотелось бы.

Потом она сама одела куртку и тонкую вязанную шапку. А дальше, на наших изумленных глазах, они взяли со стоявшего рядом свободного стула два горнолыжных шлема, которые мы не могли заметить раньше, и, все также ковыляя, пошли к выходу из ресторана. Оглянувшись им вслед, мы поняли причину такой тяжелой походки: слабая пожилая женщина передвигалась в тяжелых горнолыжных ботинках. А старик, в своей горнолыжной куртке сноубордиста, мягко покачиваясь, шел к выходу в сапогах для занятий сноубордом, неся в руке шлем.

Сколько таких зим было в их жизни?

Сколько подобных зим их еще ждет? Думают ли они об этом, наслаждаясь последними снежными днями?

Они медленно, но так привычно и уверенно шли за своей горнолыжной амуницией, что, казалось, меньше всего они думают именно о завтрашнем дне. Они были здесь и сейчас. Было солнечно, тепло и немного грустно. Но в тоже самое время светло. И хотелось такой же старости.