Гралия Часть 6 Глава 2

Глава 2. Проводник

Мой друг, признаюсь, рад вас видеть!
Ну сколько лет, а сколько зим…
Забудем прошлые обиды,
Нам уготован путь один.

Стоял замечательный денек конца зимы. Калия ходила недалеко от бивака, где она и ее товарищи – Верлас и Регрон остановились на отдых, чтобы пообедать и дать передохнуть лошадям. Девушка собирала еще хворост для уже разожженного и очень прожорливого костра, возле нее крутился Пес, весело резвясь, как щенок.
Они находились в окрестностях варта Блув, за плечами остался могущий оказаться проблемным переход по мосту через реку Бирол, где у дозорных к путникам не возникло ровным счетом никаких вопросов.
Их путешествие вообще, на удивление, проходило гладко, за исключением странного эпизода с преследованием их незнакомцами от стен порта Клиол.
С каждым днем становилось все теплее и теплее. Снег быстро сходил, и теперь лишь в перелесках им была услана земля, в поле же от белого покрывала остались лишь рваные ошметки, местами разбросанные по равнине.
Дни становились длиннее, Ченезар все дольше и дольше не покидал небосвод, и, как следствие его трудов, местами распустились подснежники и пролески. Их белые и голубые полянки притягивали к себе взгляд.
Мир менялся, он оживал, забывая о зимних грезах, желая жить, дыша полной грудью. И именно сейчас Калии становилось особенно больно осознавать утраты, которые ей пришлось пережить. Самой открытой кровоточащей раной стали воспоминания о Тебероне Керии. Девушка в последнее время плохо спала, все ее мысли так или иначе сводились к воспоминаниям о возлюбленном. Она видела тревожные сны и почти каждую ночь в грезах являлся Теб. Живой и невредимой. Она видела его, знала, что перед ней ее возлюбленный, но лицо юноши было всегда каким-то размытым, его как бы окутывал туман. Сердце Калии сжималось от радости, но как только она просыпалась, на нее наваливались тоска и отчаяние, горечь и разочарование, а еще стыд за то, что она волей-неволей стала объектом вожделения друга Теберона Таска Саваата. Ужасная ситуация, из которой она не видела выхода и была счастлива, что сейчас Таск далеко от нее. Хотя, когда Саваат был рядом, ей было спокойно и она могла расслабиться и ненадолго забыться, отвлечься от проблем, роем атакующих ее. На Таска можно было положиться и быть уверенной, что все будет хорошо. Когда Саваат не донимал ее своими навязчивыми домогательствами, она воспринимала его как брата.
Снег похрустывал под ногами. Калия шла не спеша. Собака, заразив ее щенячьим задором, заставила улыбаться, хотя свинцовые тучи тягостных мыслей никуда не ушли, а только расступились, уступая радостному ветреному порыву.
Сухие ветки торчали из снега, и когда девушка пыталась их выдернуть, они, вмерзнув в ледяную корку, прячущуюся под настилом, не желая покидать своих мест, с хрустом ломались. Пес подскакивал, так и норовя вырвать палку из рук Калии. Иногда у него выходило, тогда собака, отбежав на десяток шагов, оборачивалась и, разжав челюсти, бросала ветку себе под лапы, смотря на партнершу по игре, виляя хвостом, призывая подойти и попытаться вернуть отобранное. Девушка лишь раз поддалась на провокацию, и Пес, когда Калия, наклонившись, потянулась за хворостом, снова ловко подцепил ветку зубами и унес игрушку прочь.
В общем, хворост прибавлялся не очень быстро.
Прогулка завела девушку на опушку. Земля тут вскрыла снежный покров, разродившись кустиками синих пролесков. И если на полях они выглядели обыденно, то тут, в окружении еще властвующей зимы, казались чудом.
Калия рискуя остаться без хвороста, отложила его и, встав на колени, сорвала себе несколько молоденьких цветочков, желая украсить ими волосы. В этот миг на нее упала чья-то тень. Кто-то стоял правее, прямо возле нее, загораживая Ченезара.
Калия, рывком поднялась с колен и, сделав шаг назад, быстрым жестом выхватила из ножен кинжал, выставив его перед собой.
Локтях в пяти от нее стоял странный мужчина. Он был не молодой, но еще и не старый. Бросалась в глаза худоба незнакомца и высокий, с глубокими морщинами лоб. Его голову венчала копна рыжих волос, которые вместе с бородой создавали подобие львиной гривы. Человек был неплохо одет: добротные черные сапоги, штаны из плотной ткани и стеганая куртка бордового цвета, широкополый плащ, на плечах серый снаружи и коричневый изнутри. На поясе у мужчины висел увесистый кошель с монетами и длинный кинжал с большим изумрудом в рукояти. Он улыбался и не проявлял никакой агрессии.
– Кто ты такой и откуда ты здесь взялся?
– Мое имя Шуеш, – спокойно ответил мужчина. – Я пришел с востока.
Пес, виляя хвостом, подбежал к гостю и принялся ласкаться о его колени.
– Ах ты, изменщик, – возмутилась Калия, – мало того, что ты даже голоса не подал на чужака, так ты еще и ластишься к нему.
Пса не смутили упреки, более того, он принялся лизать ладонь Шуеш, который дружелюбно улыбался, не отводя глаз от девушки.
– И как же ты так незаметно подкрался ко мне, идя по снежному насту? Или ты по воздуху проплыл, или из-под земли вырос, иначе и быть не могло.
Шуеш только пожал плечами, а потом, сделав к ней шаг, попросил:
– Я хотел бы погреться у костра, устал с дальней дороги. Может, там и поговорим? А нам есть, о чем поговорить с тобой, Хель Ра. С тобой и твоими товарищами.
Калия, услышав свое настоящее имя, вздрогнула. Она хотела было огрызнуться в ответ, начать разбираться, откуда он знает о ней и ее попутчиках, но не сделала этого. На душе вдруг стало спокойно и легко, тучи со скверными, тягостными думами разом рассеялись, ей расхотелось спорить и ссориться, быть подозрительной и дотошной.
– Пойдем, – только и ответила она, убирая кинжал.
Шуеш подошел к ней и, взяв ее за локоток, повел к видневшемуся, находящемуся на удалении от них костерку, где что-то кашеварили Верлас и Регрон, говоря:
– Он действительно жив и ему нужна твоя помощь, чтобы снова стать собой. От него тоже будет зависеть многое. Он один из нас.
«Он о Керии говорит?» – немного отрешенно подумала девушка, ощущая, что ее сознание находится в заторможенном состоянии, словно она спит и видит сон, но вот-вот должна проснуться.
То, что Калия идет не одна, Верлас и Регрон заметили сразу. Они насторожились и, прекратив свою возню, стали дожидаться гостей.
Первым к ним пожаловал Пес. Собака тут же села рядом с Верласом, пародируя его внимательный взгляд и выжидательную позу. Калии это показалось смешным, но она даже не улыбнулась, продолжая перебирать ватными ногами, сопровождаемая незнакомцем.
Вот и костер.
Гость, не дожидаясь вопросов, представился и попросился присесть к костру.
Верлас и Регрон переглянулись. Первый жестом указал на тюк, лежащий подле огня, приспособленный под седалище.
Шуеш прошел к указанному месту с девушкой, а потом сел сам и отпустил локоть Калии.
Девушка тут же словно проснулась. Разум обрел трезвомыслие, и она тут же отпрянула от незнакомца, ощутив в отношении него бурю эмоций: от недоверчивости и раздражения до любопытства.
Наемник и его товарищ, увидев реакцию попутчицы, потянулись к своим клинкам.
Незнакомец быстро поднял руки кверху и произнес:
– Не стоит браться за оружие, братья мои и сестра, я не враг вам.
Клинки остались в ножнах, но Калия и ее спутники не убрали рук с рукоятей. Повисло тяжелое молчание.
– Я мерзлячий, – сообщил как ни в чем не бывало гость. – Можно мне руки к огню протянуть, чтобы согреться?
К кому обращался гость, было не совсем ясно, но Калия решила в присутствии мужчин уйти на вторые роли, больше слушая и внимательно следя за незнакомцем.
Верлас встал и уверенным шагом подошел к Шуеш. Он встал напротив него и протянул правую руку. Гость пожал ее своей рукой, говоря:
– Недоверие к чужаку – это нормально. Теперь ты убедился, меч Бога Живого, что я не одержим?
Верлас, как показалось девушке, немного смутился. Он неопределенно пожал плечами и, сев на корточки возле гостя, сказал, искоса поглядывая на него:
– Как я погляжу, ты многое знаешь. Можешь погреть руки, они у тебя и вправду ледяные.
Гость, растопырив пальцы, подставил их к огню, блаженно заулыбавшись и прищурившись, совсем как кот.
– Спасибо. Доброжелательность к странствующему – благое дело, ведущее к жизни вечной.
– Это ты о чем? – вступил в разговор Регрон.
– Я об угодных Богу Живому делах.
– Ты жрец? – продолжил расспросы Регрон.
– Нет, я простой человек, несущий слово Бога Живого. Мое назначение – проповедь. Можете считать меня проповедником.
Калии показалось, что наемник и его друг как-то чересчур благодушны в общении с чужаком и, памятуя о своем заторможенном состоянии, решила предупредить товарищей:
– Это человек может дурманить рассудок. Если чувствуете, что находитесь будто во сне, значит, он дурачит вас и самое время проснуться.
Верлас понимающе закивал. Регрон ущипнул себя за предплечье.
– Не бойтесь. Для того, чтобы ввести человека в полусон, мне нужно коснуться его, так что все вы в безопасности, – быстро сказал Шуеш, а потом, обратился только к девушке: – Извини меня, Калия, я не желал тебе зла, просто хотел без лишних препирательств собрать всех вас рядом.
– И зачем мы тебе? – недоверчиво уточнила она.
– Я вас давно ждал. Бог вел меня к вам. Долго вел. Когда мой путь начинался, я шел, как слепец, медленно и на ощупь. Но теперь я вижу лучше и дальше, не все, но многое.
– Так ты шел или ждал? – решила подловить гостя Калия.
– А ты Калия или Хель Ра? – передразнил он девушку, быстро добавив: – Иногда, чтобы кого-то найти и куда-то прийти, нужно долго и усердно ожидать где-то кого-то. Вот вы, вы идете в варт Толос и туда же следуют те, кого вам нужно разыскать. Повернете прочь, и их путь вильнет в сторону, как лисий хвост.
– Ты и про Толос знаешь, – недовольно констатировал наемник.
– Я знаю только то, что мне следует знать по воле Божьей и не более того. Не стоит этому удивляться и раздражаться. Мы на одной стороне и делаем одно дело.
– Одно дело, говоришь..., – поглядывая исподлобья, сказал наемник. – И какое у нас общее дело?
– Мы все служим Богу, – уверенно ответил Шуеш, потирая над костром руки. – Ты принял свое служение, Верлас, ты меч Божий. Я несу его слово, моя служба – проповедь. Регрон, Калия и даже этот Пес – все делают доверенное им дело. Да, они не служат Богу, как ты, Верлас, и я, но они давно с нами. Их задача – помочь тем, кто служит.
Калия усмехнулась.
Шуеш повернул к ней голову и укоризненно поглядел на нее.
Девушка смутилась. Ей стало стыдно.
– Человек вправе совершать поступки, но не может изменить своей судьбы. То, что кажется нам свободой, есть лишь иллюзия. В реальности мы выбираем только направление пути, а все, что произойдет с нами на нем, есть дело предрешенное. Каждый из вас делает выбор, а потом вы просто стремитесь достигнуть своих целей.
– А если я приму иное решение? – озадачился услышанным Регрон. – Вот возьму сейчас и отправлюсь на заставу Лион, где продолжу службу, заключив новый договор с зертом, этим старым скрягой.
Шуеш с грустью взглянул на бывшего стража, сказав:
– Мне жаль тебя разочаровывать, Регрон, но у тебя это не выйдет. Да, ты можешь встать и пойти в сторону заставы Лион, возможно, даже успеешь туда прийти, но вернуться на службу не получится.
– Это еще почему?
– Некому там больше служить, разве что камням да ветрам.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Только то, что уже сказал. Ты выбрал свой путь, и ты уже на нем, свернуть не выйдет.
– То есть сделать новый выбор мне запрещает Бог?
– Нет, выбор есть всегда. Можно поплутать, можно сдаться и опустить руки, много чего можно. Ты достигаешь цели, и у тебя снова появляется выбор. Объясню на примере. Решаешь вырастить рожь, для этого изо дня в день сеешь, полешь, поливаешь, потом жнешь, молотишь, собираешь урожай в мешки. Много, каких действий делаешь, и все они подчинены одному – твоей работе, деятельности по выращиванию ржи. Можешь ли ты плюнуть на все и на полпути бросить занятие? Да. Но значит ли это, что рожь не вырастет? Нет. Будучи посеянным, что-то все равно прорастет. Рожь может вырасти на твоем поле и без тебя, да, возможно, урожай будет не столь велик и не будет убран, но задуманное свершится. Более того, ты можешь отказаться от задуманного еще на этапе замысла. Но и тогда на твоем поле может вырасти рожь. Птицы обронят зерно, и рожь встанет и вызреет на поле. Так на что же может повлиять твое решение? Все просто, на то, каким вырастет урожай. К слову, твое рьяное участие может порой привести к гибели большей части посаженного, такое тоже возможно. Поэтому к любой работе надо подходить с умом. Решение должно быть взвешенным. Сердце и разум, интуитивное и обдуманное, бессознательное и сознательное должны прийти к единомыслию, только тогда выбор станет правильным. Мир изменчив, в нем действуют законы живого и неживого, они противоположность друг друга, но всегда действуют как одно целое. Неживое слепо следует правилу. Брошенный вверх порывом ветра прошлогодний сухой лист неминуемо упадет на землю. По крайней мере, это справедливо, если это случится тут и сейчас, в другом месте правила неживого могут несколько отличаться и лишь потому, что какие-то иные, дополнительные, предсказуемые и рассчитываемые неживые силы будут довлеть над происходящим. Выбор же – прерогатива исключительно живого.
Регрон недовольно закряхтел. Пес спародировал его, заставив всех улыбнуться, в том числе и бывшего стража, тем самым обстановка немного разрядилась.
– И что, собака тоже делает выбор? – вновь вступил в прения Регрон.
– В какой-то мере да, но животное не обладает развитым разумом, как человек, поэтому ей чужда какая-либо подчиненная воле деятельность. Ею движут инстинкты, она способна только на отдельные действия. Хочет есть – ищет еду. Желает размножаться – находит партнера для плотской утехи. Животное не способно осознанно подчинить своей воле свои инстинктивные желания, человек способен. Но должен заметить, что ваш Пес не простой, им движет не инстинкт.
– Это я уже заметил, – оживился Верлас. – Никогда не знаешь, что вытворит эта животина.
Шуеш скорчил странную гримасу и, махнув рукой, произнес:
– Не в собаке дело. Пес всего лишь выполняет свою роль. Его задача – дать силы щиту Бога Живого. Пес сделает должное, а пока этого не случится, я буду сопровождать человека, которому суждено стать щитом. К нему-то после нашей встречи я и пойду.
Верлас, внимательно смотря на проповедника, спросил:
– Я изгоняю демонов, ты мозгокрут, кто-то в скорости станет щитом, а есть ли еще слуги у Бога Живого?
– Есть, – немного подумав, сказал Шуеш. – Но, к сожалению, это все больше те, кто только идут к своему служению, еще не приняв окончательное решение.
– А если они откажутся принять служение, что тогда?
– Тогда его примут другие. Драгоценность, лежащая на дороге, долго бесхозной не будет. Или дело сделается малым числом.
– И что это за служения, которые предстоит еще обрести счастливцам? – осторожно подбирая слова, уточнил наемник.
– Про щит я уже сказал. Есть еще стратег. Это то, что я знаю о нас сейчас. Со стратегом мы пойдем к общей цели, нам предстоит подсказывать людям, чтобы они принимали верные решения, и, где сможем, помогать им исправить их ошибки.
– Стратег, это, как я понимаю, тот, кто поведет войско, – рассудил Верлас. – И кто же он? В бою с кем он нас возглавит?
Шуеш пожал плечами.
– Я знаю только то, что должен, знания открываются мне в нужный момент. Точно могу сказать только одно – нам предстоит сложное дело.
После этого все замолчали.
Первым от раздумий отошел Регрон. Он предложил перекусить. Все с удовольствием согласились. Бывший страж достал всякие разносолы, а также разлил из курдюка по кружкам красное замнитурское вино. Хмельное быстро сблизило гостя и странствующую троицу.
За едой говорили о всяких неважностях, более не возвращаясь к сложным разговорам о Боге и служению ему.
В общем, засиделись у костра, пока не стало темнеть. Шуеш отказался от предложения Верласа заночевать с ними, наемник, как и его спутники, к тому времени неплохо набрались вина и уже не помышляли о ночной поездке.
Когда опустились сумерки, проповедник засобирался в дорогу прося Верласа немного проводить его. Наемник согласился. У костра остались Регрон, который уже давно клевал носом, Пес, что грел ему ноги, и Калия, время от времени подкидывающая ветки прожорливому огню.
Шуеш попрощался. Его и Верласа быстро поглотила тьма, обступившая круг света.
Калия задумчиво глядела в сторону, куда они ушли, и через некоторое время, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала:
– И что это такое было?
Ответом ей была тишина.
Девушка была несколько озадачена реакцией наемника на слова Шуеш. Ей казалось, что он должен был как-то более саркастически отнестись к услышанному, высмеять гостя, а потом прогнать его взашей. Но Верлас воспринял все более чем серьезно и зачем-то вызвался провожать странного попутчика.
Волновали девушку и слова о Тебероне, но почему-то несколько меньше, чем реакция на происходящее наемника. Возможно, потому что в то, что Керий жив, она всегда верила в глубине души, а вот образ Верласа никак не совпадал с тем, что она увидела. Наемник, по ее мнению, был циничным ублюдком, готовым убить за плату мать родную.
«Ладно, – подумала она, – кнезу под хвост все мои размышления. Лягу-ка я лучше и посплю».
В присутствии собаки странствующая троица позволяла себе не выставлять на ночь дозорного Пес быстрее чуял приближающуюся опасность или какого-нибудь чужака и всегда своевременно поднимал тревогу, рыча и звонко тявкая. Правда, на Шуеш он отреагировал, как на своего.
Калия расчесала волосы и умылась перед сном, начиная подумывать, как бы поудобнее устроиться. Вдруг где-то вдали вспыхнул яркий огонь. Девушка попыталась понять, что это такое, но толком разобраться не смогла. Это не было похоже ни на свет костра, ни на что еще. Яркое пульсирующее зарево. И это не было небесной причудой, свет исходил от земли.
«Что за ерунда творится?»
Она хотела разбудить дремавшего вовсю Регрона, но потом передумала. Таинственное свечение было видно минут десять, после чего оно потухло, а спустя еще некоторое время к костру вышел Верлас. Лицо его было задумчивым. Он сел и принялся греть руки, совсем как тот проповедник.
Девушка долго наблюдала за ним, а потом решилась спросить:
– Так и будешь сидеть? Может, расскажешь, как прогулялся?
Наемник скорчил гримасу, всем своим видом показывая, что сейчас не настроен общаться.
Калия не унималась.
– Ты видел в поле свет? – поинтересовалась она, помолчала и добавила: – Ты не мог не видеть его.
Наемник не стал отпираться:
– Да, видел. Но об этом говорить не стану. Это личное.
Калия недовольно хмыкнула, но все же отстала от наемника. Она устроилась на тюки и скоро задремала. Сны пришли практически сразу, а с ними и ее возлюбленный.