Завод радиотехнического оборудования

Это второе место  после ухода из ЦНИИМ, куда я пришел работать тоже по объявлению. Здесь я через какое-то время снова вырос до вед. инженером ЦЗЛ ( Центральной заводской лаборатории). В лаборатории я был единственным мужчиной в  дружелюбном коллективе из шести человек. В моем распоряжении был просторный зал  70 кв. метров с микроскопами, твердомерами, разрывной машиной, машинками для технологических проб и т.д.
Кроме постоянно требующихся измерений, я иногда выполнял  небольшие экспертизные работы, постепенно знакомился с цехами, участками, подразделениями.  Лаборатория во главе с Татьяной Николаевной с текущей работой справлялась успешно. Тамара Ивановна, а затем Наталья Федоровна вели химическую часть. Ольга Александровна напыляла покрытия на детали. Людмила Евгеньевна на двух стилоскопах обеспечивала большой объем спектральных анализов и определяла углерод. Подчинялись мы почему-то гл. технологу, но это был старый опытный специалист. Другим большим недостатком было то, что снабжала завод материалами частная фирма, хозяин которой жил в Германии. По-моему глубокому убеждению, это никак не улучшало качество полуфабриката и готовой продукции. Также, к сожалению, на заводе ошибочно считали, что главная задача лаборатории  выпускать продукцию: клеи, герметики,  покрытия  и т.п. Эти количественные позиции  включали в ежемесячный отчет. Одним словом,  ЦЗЛ на заводе использовали  совсем однобоко. Изменить это положение к лучшему мне не представлялось возможным. На заводе все катилось своим привычным чередом. Но когда завод решили перевести на другое место, а моя дорога  в таком случае удлинялась, я с радостью принял персональное предложение и перешел работать в частную фирму на бОльшую зарплату и ближе к дому. Тем более мне была обещана довольно спокойная знакомая по НИИ  работа и отдельный кабинет.

Перед уходом  я исполнял обязанности начальника ЦЗЛ и, пользуясь информацией о грандиозных закупках современного оборудования заводскими цехами, практически по телефону выбил  15 млн. рублей (!) на новое импортное  оборудование: разрывную машину, твердомер и устройства для приготовления микрошлифов. Но я сам так их и не увидел, не поработал на этой новой технике. Так как оборудование еще год держали на складе  и  установили уже на новой площадке после переезда.

В заводской лаборатории я поработал почти пять лет и хочу дополнительно описать свою учебу с отрывом от производства. Кто-то из высокого начальства, наверное, поддавшись рекламе, приобрел красивый переносной ультразвуковой дефектоскоп за 120 тысяч рублей. Его передали нам с ценным указанием обучиться. Конечно, для завода это была совсем ненужная игрушка, но обойти указание тоже не представлялось возможным. Я сам нашел место учебы на кафедре «Неразрушающего контроля» в ПГУПСе (бывшем ЛИИЖТе). Договор был вскоре заключен, родной завод оплатил еще 120 тысяч рублей и я в 57 лет (!) вновь отправился за парту.

Помню с каким удивлением меня (заводчанина) встретили в приемной кафедры.
- А Вам-то зачем нужна эта учеба?
- Распоряжение начальства – вздохнул я и посмотрел наверх.
Также хорошо помню, как учащиеся в первый раз собрались вместе, когда появился я, меня тут же спросили, а что у них буду читать. Пришлось повторяться. Наша группа насчитывала всего семь человек в основном 30-35 летних, из них пятеро «железнодорожников», которые повышали свою квалификацию. Ленинградцев было всего два, другие двое приезжали из Луги и трое жили в предоставленном общежитии. Один товарищ у нас был из Коми АССР. Группа подобралась очень активная, преподавателей забрасывали вопросами. Но и они не оставались в долгу и требовали от нас полной самоотдачи в учебе.

На кафедре мы сразу же резко попали в  оборот. Пятеро преподавателей сменяя друг друга, в хорошем темпе внедряли в нас новые  знания под управлением старейшины Анатолия Константиновича Гурвича. Нашими прекрасными учителями были  Цомук, Коншина, Анисимова, Лохов, Давыдкин. Лекции чередовались лабораторными работами. Читались сопутствующие курсы, метрологию читал академик и я сразу зауважал эту точную науку. Признаюсь, учеба давалась мне тяжеловато, особенно расчеты.
После окончания первого семестра мы разъехались по своим рабочим местам для передышки и самообразования, и я  попытался приковать себя к массивной разрывной машине, уверяя всех, что второй семестр просто не переживу…

Второй и заключительный семестр проходил в том же составе и тем же порядком, но между дел надо было уже готовить дипломную работу, для которой я выбрал подходящую сварную заводскую деталь. Выполнение этапов строго контролировал сам Гурвич. В то же время тепло вспоминаю, как он по-отечески заботился о нас. Узнал, что  у ребят нет чайника и  тут же он  появился в общежитии.
Один из нас опоздал к началу второго семестра (предприятие вовремя не оплатило учебу) и я уже подумал, что вот нашелся хоть один разумный человек. Ведь второй семестр был еще тяжелее первого. С заданиями мы справлялись, но к его концу даже более молодые ребята заметно утомились. Если преподаватель запаздывал, они уже не разыскивали его по телефону, а тихо сидели в аудитории и отдыхали, отдыхали, отдыхали, используя любую передышку.

Мою дипломную работу вел один из больших руководителей с Ижорского завода Е.Ф. Кретов, специалист первого уровня. На защите комиссия поставило оценку хорошо. Так я стал молодым дефектоскопистом, точнее получил возможность работать на должности ИТР по неразрушающим методам контроля. Мой товарищ-железнодорожник защищал диплом на десяти плакатах, получил отличную оценку и, что очень приятно, был приглашен работать на кафедре.

Во время учебы я хорошо  представлял, что на заводе мои знания никому не нужны. Печальный факт. Правда как-то раз меня вызвали в ОГТ и показали чертеж новой детали из стального листа, в котором значился ее УЗ контроль. С очень умным лицом теперь я  рекомендовал заводу покупать  холоднокатаные листы, прошедшие такой контроль прямо на предприятии-изготовителе.
После платной учебы  с моей стороны было бы неэтично сразу увольняться. Я уволился через год.