Сова

Два часа в пригородной маршрутке с огромной белой совой на руках. «Незабываемая поездка…», — подумал Илья, вышел на остановке «деревня Кузебаево» и направился в сторону леса. Бабушки продолжали косо поглядывать сквозь пыльное окно маршрутки. Лес растянулся вдоль реки, молодые березы терялись в густом столетнем ельнике. От вида знакомых мест Илья почувствовал, как в груди будто встрепенулась птица. В детстве они вместе с братишкой столько раз тайком пробирались к реке, но войти в лес не решались. Толстые ели, похожие на ноги великанов, словно древние стражи оберегали свои свои тайны. «Даже не вздумайте ходить в лес. Набредете на священный Луд — лесные духи утащат вас обоих, а Нюлэсмурт сделает своими рабами.», — часто приговаривала бабушка, пугая их очередной сказкой.
— Ну лети, — парень слегка пнул коробку. Птица глухо ухнула и взглянула него черными глазами. Кивнула, будто в знак благодарности, распустила белые в коричневую крапинку крылья и скрылась в желтеющем березовом бору.
То утро начиналось как обычно. Илья катил на своем стареньком велосипеде по центральной улице города. В кармане желтой куртки курьера Яндекс Доставки тяжелел кошелек, небрежно оставленный заказчиком в прихожей. Было прохладно, дыхание застывало в воздухе и светилось на солнце. Вдруг на голову свалилась что-то тяжелое, острые когти вцепились в макушку, крылья закрыли обзор. Парень потерял управление и свалился на обочину тротуара.
— Вот черт! — Илья выругался, одной рукой ощупывая вспухшую на лбу рану, другой — шаря в ворохе листьев в поисках потерянного кошелька.
Рядом большая белая неясыть безуспешно пыталась отбиться от стаи крикливых ворон. Не думая, Илья вскочил, схватил какую-то корягу и бросился разгонять птиц, прикрикивая для храбрости.
— Ну и что мне с тобой делать? — вдохнул Илья. Птица поднялась, отряхнулась, посмотрела на парня. Глаза — черные и блестящие, будто смола. «Отвезу ее в лес, в Кузебаево», — мысль возникла из ниоткуда, будто туча в солнечный день. С тех пор, как бабка с дедом умерли, он так ни разу и не удосужился съездить в родную деревню. Дом, оставленный в наследство, прозябал от холода, медленно разрушался под натиском дождей, ветров и термитов. Возвращаться парень не планировал, предпочитая оставаться в городе, среди каменных высоток и неоновых огней. Но сегодня что-то тянуло его туда, он чувствовал зов родного дома, как перелетная птица точно определяет, когда нужно лететь на юг. 
Проводив взглядом птицу, Илья довольно вздохнул и собрался обратно, но тут совсем рядом захрустели ветки, точно кто-то раздирал полотно. Из-за деревьев вылетело чудовище. Голая женщина, обвисшие груди закинуты за плечи, ступни вывернуты назад, черные космы развевались за спиной, точно крылья летучей мыши. На шее болтались бронзовые амулеты. Илья завопил и рванулся прочь в глубь леса, не разбирая дороги. «Обыда, лесная женщина…», — он вспомнил небылицы, которые в детстве рассказывала бабушка. «Да это же просто бред какой-то…».
— Стой, — кричала в спину Обыда.
Он бежал не оглядываясь, желтая куртка цеплялась за колючие кусты. Сердце билось в груди, как воздушный змей на ветру. Лес стал гуще и темнее,  березы пропали совсем, уступили место косматым черным елям. Дорога неровная, вся в ямах и ухабах, из земли торчали корни, точно вспухшие вены. «Тропа Лешего…», — в желудке стало холодно, будто он целиком проглотил замороженную рыбину. «Черт, не время вспоминать детские сказки». Вдруг ноги стали слабеть, будто он окунул из ледяную воду. Парень споткнулся о корягу и чертыхаясь, повалился прямо в колючий куст можжевельника. Илья огляделся, прислушиваясь — Обыды нигде не было видно, и облегченно вздохнул. В лесу стало необычно тихо, только сердце глухо, будто на барабане, отбивало хаотичный ритм. Тут откуда-то сбоку послышался низкий протяжный рев, ветки густого ельника зашевелились. Илья хотел зажмуриться, но не смог. Черный медведь продирался сквозь бурелом к распластавшемуся в можжевельнике парню. «Если на тебя бежит медведь, тебе не убежать. Лучше кричи, что есть сил», — вспомнил он охотничьи байки деда.
— Аааа, помогите! — заорал Илья. Медведь остановился и проревел ему в ответ. «Не сработало…». «Ну тогда притворись мертвым», — иронично усмехнулся в голове дед. Илья замер, стараясь не дышать, зажмурился. Протяжный звук, похожий на свист крыльев, заставил его вновь открыть глаза. Раздвигая ветки косматыми, как у обезьяны руками, к Илье летела Обыда. Вывернутые ступни не касались земли, волосы черным облаком развевались за спиной. Парень снова заорал, крепкие руки подхватили его, и подняли в воздух. Медведь внизу встал на задние лапы и проревел вслед беглецам.
— Да перестань орать, — проворчала Обыда, лавируя между деревьями, — Всего-то косолапого встретил, а шуму наделал столько, будто самого черта. Весь лес переполошился, — отчитала она.
— Да он бы сожрал меня! — возмутился Илья, но почувствовал что-то вроде облегчения. Ноги стали оттаивать, ступни покалывало, будто он шел босиком по иголкам.
— Кто, косолапый? — Обыда усмехнулась, обнажив желтые зубы, — Нужен ты ему! Он на шум вышел, любопытная зверюга. И вообще, ты что, не слышал, что нельзя ходить по «тропе Лешего?»
— Бабушкины сказки, — буркнул Илья.
Колючие ветки стали расступаться, густой ельник разрядили полосатые березы и вокруг просветлело. Внизу снова показалась тропа, Обыда бесшумно приземлилась. Пока они летели, ноги Ильи совсем оттаяли, и оказавшись на земле, он облегченно вздохнул.
— Ну, дальше я не пойду. Люди слишком остро реагируют на мое дневное обличье, — усмехнулась Обыда и выразительно посмотрела на парня. Черные блестящие глаза показались ему знакомыми.
— И куда дальше? В этом лесу черт знает что происходит… — проворчал Илья, оглядел хаотичный ряд вековых берез.
— Иди прямо, никуда не сворачивай, а то Леший тебя точно заберет. И так тут всех перепугал своими криками, — фыркнула Обыда, но смех ее напомнил пение птиц. — Отец Леса, вообще-то не злой, но туристы его раздражают. Мусорят, шумят, лесных духов распугивают. Вот он и поучает иногда, — солнечный луч блеснул в черных глазах Обыды.
— И кстати, спасибо тебе, что не дал воронью меня заколоть. Вот, тебе за помощь причитается, —  она сняла с шеи бронзовый амулет, позеленевший от времени, и протянула Илье, — Оберег на удачу. Храни его как следует, — бросила через плечо Обыда.
— Спасибо, — просипел парень, потупился. Лесная женщина разбежалась и взлетела вверх, обретая в полете облик большой белой совы. Илья проводил ее глазами, развернулся и зашагал по тропе к выходу из рощи, негромко насвистывая.
— Да уж, выдался денек, — пробормотал он, разглядел амулет — ветка рябины внутри солярного знака, усмехнулся, прикинув сколько даст за нее оценщик в ломбарде. Вдруг в ворохе опавшей хвои что-то блеснуло, парень поднял оброненный кошелек. «Вот черт, не повезло.», — Илья разочарованно вздохнул. В кошельке оказалось пусто, только в боковом кармане обнаружился крохотный кусок змеиной кожи. «Змея —хладнокровная  тварь, символ потустороннего мира. У знахарей это недобрый знак. Это символ проклятья…», — прозвучал в голове набожный голос бабки. Илья вздрогнул, мотнул головой, отгоняя навязчивую мысль. Брошенный на землю кошелек с тихим шуршанием утонул в опавших листьях. Уловив слева  какое-то движение, Илья обернулся.— Мужик, напугал! — вскрикнул он, заметив за березой старика.
— Не гоже в лесу свистеть. Беду накличешь, — прошелестел тот, смотрел на Илью не моргая. В его позе, взгляде и голосе было что-то странное, отчего Илья снова вздрогнул и нахмурился. Запахло сырой и землей и чем-то приторным, гнилым, и казалось, потянуло холодом. Парень мотнул головой, отгоняя мрачные мысли.
— Не переживай, дед. У меня оберег есть. Сама Обыда дала, не пропаду, — он улыбнулся, похлопал по карману. Старик изменился в лице, и выглядел разочарованным. 
— Повезло тебе, парень. С Обыдой связываться — себе дороже. Ну, ступай с миром, — бросил он, махнув правой рукой.
От березы отделилась правая половина тела старика, слева — прогнившая красная плоть, кое-где копошились личинки. Приторный запах гниения стал невыносимым, у Ильи перехватило дыхание, и он не смог закричать. Старик развернулся и пошел прочь.