Страх внедрения. Глава 21

НАТАЛЬЯ МЕНЩИКОВА. СТРАХ ВНЕДРЕНИЯ

Глава 21

Тучная русалка, как рыба-кит рассекла воды тихого пруда, стукнула об его зеркальную гладь своим массивным хвостом, выпрямилась, кому-то подмигнула, кряхтя, напялила ролики, наушники и покатилась по узкой, усыпаной щебнем дорожке, с кем-то беспечно болтая по мобильной связи. Разогналась, да так стремительно, что угодила в крапиву. Упала, словно Христос-рыбак за какую-то провинность бросил ее на берег, как выловленную рыбу. Стала биться хвостом о землю. Ее чешуйчатое тело изогнулось, перевернулось и громко засмеялось. На кустодиевских щеках-румяных яблочках завихрились аппетитные впадинки. Толстая русалка-купчиха разродилась от незримого привидения. Родила многокрылого духа. Вороном он взмыл в небо, размахивая крыльями-книжными листами. Он летел над прудом, над крышами домов, громко, по-своему, по-вороньи, ругаясь на весь белый и синий ночной свет.
Пролетая над Неллиной кроватью, каркая, выронил зажженную свечу. Яркий свет брызнул в лицо Нелли.
Она открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света. Приоткрыла их снова. Двойная Луна пронзительно освещала Неллину комнату. Какая-то дифракционная картинка, - подумала Нелли и снова сомкнула веки. Сон не шел. Нелли встала, прильнула к окну. Ей в самом деле ехидно улыбалось целых две Луны - раз, два. Нелли подумала, что бог наказал ее за то, что она слишком часто безобразничает у окна по разному поводу и без. Должно быть, так же, как нельзя называть имени Бога всуе, нежелательно по пустякам глядеть в окно, зеркало, всматриваться в мир и в себя, используя отражающие, преломляющие и пропускающие свет поверхности.
Нелли распахнула окно. Морозный ночной воздух тотчас же окутал все ее тело холодным коконом. Луна была одна. Рядом с ней, по-чертовски улыбающейся, висел желтый фонарь, глупый, прямолинейный и назойливый. Теперь он совсем не был похож на двойника умудренной, морщинистой лунной бестии.
Нелли закрыла окно, зажгла свечу, посмотрела на свое отражение, осветив себя свечой снизу, отметила, что куда как мила и присела в глубокое кресло, прислонив его к батарее. Сон снова покинул ее, как неблагодарный любовник, убежавший к жене. И, кажется, до следующей ночи. Хорошо бы, заглянул на миг хотя бы утром, погрел. Хотя бы одним взмахом вороньего крыла.
От начала до конца вспомнился рассказ Бориса. Этот сон просто был склеен из дневных впечатлений Нелли от прогулки. Услышанное не могло не взволновать ее. Свечка горела, потрескивала. Нелли все не ложилась. Воспоминания более ранние не давали ей заснуть.
Несколько недель назад, в одну из зимних бессонных ночей, когда в омуте ее крови зрело какое-то невыразимое волнение, Нелли получила по электронной почте странное письмо. Распечатанный на бумаге текст сейчас лежал на подоконнике. Нелли автоматически развернула его и перечитала уже в который раз:
«Дорогой Август!
Я провела недавно вечер среди многих кавалеров и барышень, так что от шести часов вечера до пяти часов утра танцовала без устали. Марк получил твое письмо и говорит, что ты пишешь, чтобы мне передать поцелуй, но я этого еще не исполнила, потому что Марк не показал письма, а мне было бы приятнее сто раз поцеловать тебя в уста, но ни одного заочно, да впрочем, ничего, мы постараемся исполнить, а ты, милый мой, приезжай к нам в крещенский вечер, мы будем очень рады.
Извини, что я тебе так скверно пишу. Уже три часа ночи, я спешу спать и молю Бога, чтобы увидать тебя во сне.
Прощай, прощай, прощай».
Письмо было не подписано.
Автор письма пытался подражать эпистолярному жанру XIX века и орфографию старался соблюсти того времени: «танцовала» писалось через «о». Дело в том, что Нелли подробно описывала в своём романе «Тайна Мёбиуса» переписку с персонажем по имени Август, который вселялся в нескольких людей XIX века, а потому по Интернету изъяснялся стилем этого давно ушедшего времени.
Одной из жертв Августа был мальчик из XIX века, которого назвали по имени евангелиста Марка, так как в семье было четыре брата и каждый носил имя одного из евангелистов. Позднее, будучи взрослым, мальчик изменил свое имя в соответствии с временем, которое отвергло религиозное мировоззрение, и стал называться Августом.
Было странное совпадение. Нелли позвонила как знакомому психологу одна из клиенток и пригласила в салон, где обыкновенно собирались литераторы, художники и прочий люд от искусства, сказала, что будет интересно. Нелли решила, что это клиентка написала шутливое приглашение.
Это был один из самых нелепых вечеров в Неллиной жизни. Нечистая сила в тот вечер разгулялась. Мела метель. В такую погоду только сидеть бы дома, у телевизора или за книжкой. Нет, Нелли потащило как раз в тот самый дом, построенный из церковного кирпича. Она тогда еще не знала, что там родился Борис Борисович. Знала только, что он всю жизнь, да и теперь, живет в Кузьминках, рос с её мужем Марком, по странному стечению обстоятельств оказавшегося тёзкой евангелиста, и считает, что лучшего места в Москве не было и нет.
Нелли всегда с осторожностью относилась и к этому московскому району, и к Кузьминскому парку. Много слухов ходило по Москве. Разных. Кто-то ездил в этот парк болезни легких лечить с другого конца Москвы, потому что облюбовал там сосновый бор. Кто-то бывал там в гостях у своих знакомых в военном городке. Кто-то рыбачил, как Борис. Кто-то церковь тамошнюю предпочитал. Кто-то исторические байки о Кузьминках рассказывал. Впрочем, вся Москва пронизана тайнами.
В тот вечер собрались одни дамы и решили устроить спиритический сеанс. Нелли приплелась на девичник, как она тогда подумала, напрасно. Но сразу убегать домой в такую шальную погоду не хотелось и она решила расслабиться в дамской компании, куда ее забросила судьба.
Дамы хорошо хлебнули голицынского игристого вина - и начали спиритический сеанс. На фоне пандемии это выглядело в прямом смысле пиром во время чумы. Все были в самых причудливых масках, что усиливало странность действа.
В тот самый момент, когда вызывали дух Достоевского, обитавшего в своё время на даче недалеко от этого места, в Люблине, одной из гадающих пришло в голову вызвать стриптизера.
- Девчата! Метелью к нам полицейского занесло! – воскликнула Нелли.
- Как это?! – еле ворочая языком произнесла крупная дама на диване, оголив свой окорочок.
- Это он Фёдора Михайловича арестовывать пришел. Тоже мне, привидение! Мы же его вызвали! Мы вызвали-то! Мы ведь! – чирикала миниатюрная дамочка в зелёно-желтенькой со стразами кофточке.
- А слышали ли вы, что в Кузьминках пруд смерчем унесло? Вместе с карасями?! – продолжала Нелли. – А корову откуда-то принесло.
- Да ладно! – заявила девица с дикобразовой щетиной на голове. Один глаз ее глядел на полицейского, а другой пялился на Люблино, а может вовсе косился на Мытищи.
- Кроме шуток. А городового из Мытищ тот же смерч принес в Сокольники. Городовой смерч в корыстных целях использовал.
- Это как это?
- Очень просто. Постовой к своей любовнице летел. Девчонки, признавайтесь, к кому из вас любовник прилетел? Проверьте, крылышек у него нет? – обратила внимание одна из дам на пришедшего полицейского
- Да, ладно. Смерч... Когда это было? Не помню никакого смерча, – рассыпала оба глаза в разные стороны щетинистая девица, в самом деле принимаясь осматривать спину полицейского…
- У этого вновь прибывшего документы проверили? – поправила на носу круглые очки дама с тёмно-синим, перекинутым через плечо шарфом, в высокой шляпе с неровными, плохо выраженными полями, наверное, такую мог носить Родион Раскольников. Видимо, она готовила шляпу к какой-нибудь инсценировке в клубе.
Щетинистая тётка сняла шляпу с дамы в синем и напялила её на полицейского:
- Раскольникова вызывали? – Получите, дорогие мои, распишитесь! Топор мне дайте сюда! Топор!
Вопрос прозвучал, однако, в безнадежно нереагирующее пространство
- Да ты не переживай, лапонька, - погладила ее по спине Нелли. – Смерч был в 1904 году. Летом. На Петра и Павла.
- А чо ты щас-то рассказываешь?
- Так приятно ведь вспомнить! Бабка идет по улице и кричит: «Изнасиловали!!! Караул!» К ней подходит городовой: «Чего, гражданочка, шумите? Что случилось?» Бабуля настаивает: «Меня изнасиловали!» «Пройдемте, оформим протокол: кто, где, когда». «А я почем знаю, кто?! Здесь! На этом самом месте! Не сойти мне с него! В 1904 году это было, милок». «Так что ж ты, бабуля, сейчас-то кричишь?» «Так ведь приятно же вспомнить!»
Но Нелли уже никто не слушал. Подвыпившие женщины снимали с полицейского погоны, одежду, всё больше приходя в экстаз от своих действий. Возмущенный полицейский грозил пистолетом, арестом, но в ответ слышал только смех. Мужика разбирали по частям, как автомат Калашникова, всё стремительнее.
- Вот уж поистине серпентарий! - думала Нелли. Это было подтверждением ее размышлений на эту тему. Оказывается, люди вообще устроены, подобно ядовитым змеям: их слюнные железы когда-то преобразовались из ядовитых желез, а слюнная железа человека в большом количестве вырабатывает ряд белков-калликреинов, которые являются основой многих ядов. Яд вырабатывается либо для защиты, либо для нападения на добычу. Образование ядов энергозатратно, ведь это создание белков. Яд может быстро исчезнуть, если его не использовать. У этих девочек с ядом всё в порядке, они не позволят, чтобы яд напрасно исчез. Все время практикуются в укусах: то историю переписывают, то критиканствуют налево и направо, то с духами общаются. Вот и теперь жирная добыча сама в руки приплыла.
Когда Нелли сидела в самоизоляции - она написала большую серию стихов про пандемию модной вирусной болезни, среди них было стихотворение и про кобру в самоизоляции:

Домашняя кобра в самоизоляции,
Наслушалась она рекомендаций.
Ещё и сексуально озабочена
Покинет карантин - и смоется налево, на обочину.
Пока же соблюдает изоляцию
Поутру с упражнениями в мастурбации.
Она уже почти что девственна
Ищет жениха при маске... Бедствие!
Жених пошёл совсем нетрендовый,
В кобрячьем яде неразборчивый.
Возможно даже слишком вирусный,
Непротестированный трижды он.
Пусть сядет он на дезинфекцию
На дно домашней изоляции.
А нарушитель предписания
Получит штраф и конфискацию.
Его святейшие намеренья
Разбьются о бутылку вдребезги!
А ваша кобра в изоляции?

Нелли была трезва, как стеклышко. Она догадалась, что это вовсе не стриптизер, а скорее всего, настоящий полицейский - и поспешила домой.
Всё обстояло куда серьезнее. Кто-то сообщил, что здесь периодически собирается чуть ли не тайное общество. Стукнули, что собрались в очередной раз. На место прибыла полицейская команда. Одного из полицейских Нелли и застала. Остальные нагрянули позже. Всех дам после Неллиного побега арестовали. Правда, потом отпустили за отсутствием состава преступления. Это рассказала позднее пригласившая Нелли женщина. Дама поведала, что теперь разыскивают и полицейского, которого раздевали всем девичником. Куда-то парень пропал то ли от стыда, то ли по иной причине. Говорят даже, что он удалился в окружении дам, возможно, к одной из дам в гости. Так или иначе, пока тревогу не бьют, но всё же разыскивают.
Однако Нелли продолжал интересовать культурный салон, о котором давно ей рассказывала клиентка. Именно тогда она и встретилась с Борисовичем, чтобы осмотреться, что это за место такое. Но серия снов о планете цветных ангелов ещё более осложнило картину. А вдруг всё это как-то связано? Вдруг цветные сны вещие и в реальности есть ещё какие-нибудь знаки, связывающие сны с действительностью? Пьяные дамы чем-то напомнили литературный клуб с Планеты Ангелов, среди них можно было выделить цветные персонажи, похожие на инопланетных из Неллиных снов: и красные агрессоры, и зелёные выскочки, и уединяющиеся безнадежные алкоголички, и желтые оптимистки, и множество персонажей с оттенками - вся палитра большого круга Люшера. Кто знает, как одно в другое способно трансформироваться? Может, конечно, и какие-нибудь совпадения, а может быть совсем разные события.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Полный текст романа читайте в книге:

ISBN 978-5-4477-3617-0; УДК 82-8; ББК 84 (2 Рос=Рус); М50. Менщикова Н.В. Страх внедрения: аллегорический детектив. - М.: Издательство РСП, 2022. - 180 с. 16+

И не тревожьте своим внедрением мой роман, мои и только мои образы, например, русалки. Отдельные субъектки знают, к кому я обращаюсь.

(С) Селфи автора на пруду в Кузьминках.