Абсурды

     Бегущий бисексуал.
Теперь он бежал по улице.
Любому можно объяснить бессмысленность бега.
Но это было неизбежно,неотвратимо,необходимо.
Он был бегущим,тем,кто чувствует вину.
Так уже было.Он уже не раз чувствовал это острое
желание бежать,в физическом действии найти опору,
выжечь из себя страх,устать до смелости.
Никому не запрещено быть смелым.
Дело не в количестве тестостеронов.
Дело в огне,что выжигает слабость.
Он чувствовал бессилие и теперь бежал,
шипя...
Его бег был больше,чем бег - это было проклятие,
обретение силы,обретение себя,как строевая подготовка,
из романтика делающая дьявола.
Шагистика - подошва параллельно земле на высоте
семидесяти сантиметров - превращает любителя рыбок
в нормального убийцу,то есть солдата.
В учебной роте нужно было одеться пока горит спичка.
Теперь он как бы видел эту спичку,горение заставляло спешить,
"Догорает" - решил он,поравнявшись с нужным домом
и вбросил тело в дверь...
Она была в халате,засаленном на бедрах,там,где достают руки.
Большой карман,оттопыренный от частого сования руки.
Кажется она была ему даже рада,кажется ее грудь вздрогнула,
кажется точки на халате изменили цвет.
Побежал суп,они все стояли друг перед другом под ниткой
сохнущего белья - золотистые кальсоны,трусы - свидетели
интимной жизни,комбинация со следом повреждения,
как если бы кто-то тыкал пальцем в пузо вместо нежностей...
На кухне было жарко.Мокрый под мышками лифчик и
коричневые трусы.Он столкнул со стола пустую кастрюлю,
какую-то солонку,ложку и,не вытерев воды,преодолел
легкое сопротивление тела...
С взглядом на календарь - какое число?Время слилось
в брусок,в котором что-то дышало...
Он был на кухне как в клетке из поварешек и нарезанного
лука,бился о чужое тело,был кухонной принадлежностью,
чувствовал запах уксуса,хватался за что попадется,
за позвонки между жирными столбами,
пальцы проваливались в недра ягодиц и желание
проникнуть дальше удерживало от рвоты...
Из этой кухни,от шумовки с прилипшей лапшиной,
от жирного полотенца,от стола,
к которому прилип ее халат,продолжил он бег,
оглядываясь,представляя в своем воображении картины
возмездия,ослабевая от половой истомы,зверея,
чувствуя себя голым как во сне,как если бы сразу
из кухни,с липкого стола его оторвали с мокрым
членом,с мгновенно высыхающим белком,с ноздрями,
полными кухонных запахов,
из кухни,высокой как храм от чада,
оторвали от жирных ляжек и пахнущих хозяйственным мылом рук...
...На неописуемой высоте страха,
в холоде объемлющих одежд,
он почувствовал себя самкой,
извечным предназначением
с инстинктивным поведением в ночи,
боязнью света и любовью к темноте...
...Тут,на последнем этаже,на границе
воздуха и камня,на куске битума,
тут,на границе жизни,
ему открылось желание рожать,
тут он захотел быть снизу,
подчиниться любой силе,
полюбить мир как свое порождение...
...в бессмысленном беге обретающий себя,
сопротивляясь усталости тела и души,
задевая за углы домов и взглядов,
бегущий бисексуал,дающий новое значение
встречному живому и неодушевленному,
только он был субъектом истории,
впаянным в лозунг и единственную строчку в истории,
оставался застывшим в лаве истории с раскрытым
кариезным ртом,с мостом между передними верхними
зубами,с треснутым в мотоциклетной аварии ребром
и руками со следами выведенных бородавок,
с выражением глаз как у глубоководной рыбы,
с мышцами,напряженными как при оргазме,
с мыслями откровенными и непотребными,
с вывернутыми карманами,со всей в них мелочью
и талонами,с желанием бежать дальше и после смерти,
с шопенгауэровой волей в отведенном локте...
...кажется его охватил ступор,
он не понимал причину ускорившегося движения вокруг,
мельтешения листьев и людей,бешеной скорости
восходов и заходов розового солнца,
но уже чувствовал отставание,невозможность бега,
насилие слабости,насилие вещества,
тоталитаризм камня и дерева,
ускользание женщин и идей...
уже оставался беззащитным перед миром подвижным
и смеющимся,
представлял себя глыбой чувств,
камнем эмоций,тротиловой шашкой идей
и желал весь мир -
вон ту женщину,состоящую только из бедер и ягодиц,
вон ту собаку с мордой узкой и умной...
он добежал,добрался до места где мог быть камнем,
,где мог не притворяться,где его не ненавидели...
...он остановился наконец в своем безумном беге там,
где мог в безопасности буйствовать и мысленно
совершать теракты,
вон в той пивной,куда спешат работяги,оттягивая
карманы руками и куда шлюха заходит каждый день
или вон в той конторе,куда собираются
как в курятник горожанки с мечтами стать
кинозвездой или в крайнем случае дешевой
любовницей...
          ***

     Ария отбойного молотка.
из-за ветки мне видна катящаяся в слепой уверенности продуктовая тележка,
покинувшая универсам...
звякнув, она исчезает в открытой канализационной шахте...
её проволочная спина уже не почувствует
тяжести пакетов, а обоняние не угадает
ассортимент позвякивающих и булькающих
в своих оболочках продуктов...
...........................
ее дом был - сухое пространство под нижними
еловыми лапами, где воздух настоян
на смоле, прозрачно сочащейся из-под щепки,
проткнут сухими, окостеневшими иглами,
притянут дрожащей ниткой света к прочно высящемуся стволу...
"смолу можно жевать, попробуй",- так или
примерно так она говорит входящему
в ее дом человеку или белке,
спустившейся по стволу головой вниз...
...я часто заходил к ней,
жуя смолу, которую, впрочем, я считал невкусной; мы как-то обсуждали появление семейки мухоморов...
"тише",- она прижимала к губам палец,-
"нас могут отправить в город"...
я слышал - она сошла с ума,
стала лепить из смолы машинки...
..............................
я знаю человека, живущего в дупле вместе с семейством летучих мышей...
они висят как канделябры...
когда он снял одно веретенообразное тело,
я восхитился красотой уродства.
"носуха",- пояснил он, видя мой интерес...
дьявольский профиль оскалился и потянулся
к моему пальцу.
"она знакомится, не пугайся... чудесные соседи:
мы живем в разные смены, а зимой они вообще в анабиозе..."
где грань между уродством и красотой?
трансформирую профиль в воображении:
нос пригибаю, делая профиль похожим
на треугольник...
мне кажется, в основе красоты
лежит сводимость к совокупности
простейших геометрических фигур...
каплеобразно свисающий нос уродует профиль:
хрящ изгибает катет носовой перегородки, когда я выдвигаю подбородок и лоб, приближаю глаза к основанию носа...
"ты хочешь вернуться?"
"разве?",- отвечает он, подвешивая шевелящуюся канделябру на место...
...............................
находятся чудаки, которые живут
вместе с лесными пчелами,
ползая по полю и собирая цветы...
они понимают язык пчел и сами,
кружась, обегая восьмерки и
размахивая руками, вступают
с пчелами в ментальный контакт...
......................
я знаю - за мной следят...
в облачные сутки я прихожу к городу,
чтобы имитацией технических звуков
поддержать его гаснущую надежду...
раз, по заброшенному песчаному карьеру,
я подошёл к самой окраине города...
неосторожное движение - и скатившийся камень
привлек внимание ждущего с включенным мотором
авто...
включив сирену и мигая фарами он с радостью
устремился ко мне...
я отпрыгнул в сторону и юркнул в цементную трубу
уже давно остывшей теплотрассы,
оттуда наблюдая как он, пролетев несколько метров,
переворачивается и загорается...
мне повезло, лес счёл это самоубийством...
......................................
я не одинок - седой близорукий профессор,
кивая дрожащей головой, слушает мои рассказы:
"вы должны принести из города бумагу"...
а сейчас, убедившись в отсутствии опасности,
я ныряю в кювет и ползу, вдыхая полной грудью
аромат гудрона и целуя цементные крошки,
шуршащие под моим телом...
город все ближе...
где-то поёт отбойный молоток...
я возвращаюсь...
я ликую!...
          ***

     Лестница в рай.
я бесконечно люблю, поднимаясь по бесконечной лестнице, оставлять на каждой ступеньке что-нибудь...
это может быть трамвайный талон, спичка, отпечаток уха, когда я вслушиваюсь в гул цементного пролета, без усилий отличая шаги спускающегося от шагов
восходящего к вершине ветра, холода и
кислородного голодания...
а звёзды - это сыто урчащие, бесформенные, отвратительно студнеобразные существа;
мои рассуждения о причине свечения
доводят их до рвоты...
очередной спускающийся по-птичьи машет руками,
на нем ботинки с высокой шнуровкой и сиреневые
перчатки...
я его видел год назад, полного энтузиазма...
теперь он показался мне невменяемым...
на его теле, кроме упомянутых ботинок и перчаток,
ничего не было, выпученные глаза смотрели вдаль...
хотя - на мои вопросы он отвечал разумно и, я бы сказал, мудро; только, быть может, слишком медленно, причём его губы двигались асинхронно звукам...
- добрый день
- не знаю
- скажи что-нибудь
- иди вверх, оставляя одежду на ступеньках, и, когда в воздухе не останется кислорода, переходи на анаэробный способ обмена веществ...
...............
я встречаю брошенную одежду все чаще...
раз мне попалось сиреневое кашне из комплекта кашне-перчатки и я вспомнил эту встречу...
аргонавты, начинающие восхождение, выглядят
как туристы, собравшиеся в двухнедельный поход,
хотя считается, что лестница бесконечна,..
через неделю они умнеют и спихивают рюкзаки с лестницы, провожая взглядом уменьшающуюся точку...
тем более, что чувство голода оставляет тело первым...
иногда мне встречались группки людей вокруг тощего огонька, подозрительно смотревшие на чужака...
при мне они заводили разговор как пройдут завтра
тысячу ступенек, как хорошо, что они бросили груз,
чтобы быстрее продвигаться вверх...
они лгали... они не собирались идти вверх... они уже побывали там...
об этом говорили их обожжённые ультрафиолетом лица и слишком тренированные ноги...
идущие не менее года могут по гулу предвидеть встречу и, например, притвориться мертвыми; так часто поступают стоящие на месте...
чтобы проверить догадку, один раз я стал щупать пульс у симулянта и мог поплатиться жизнью - тот оказался силен и взбешон...
...раньше я задумывался: почему мы поднимаемся,
бросая одежду, еду, умирая от переутомления, вместо того, чтобы оставаться на месте; тем более, что это не запрещено...
я не раз хотел повернуть назад, но вид остающихся на месте меня удерживал -
их затравленность, с трудом сдерживаемое бешенство...
тех же, кто открыто спускался, было совсем немного...
кроме мужчины в сиреневых перчатках я встретил еще двоих: взявшись за руки, они прыгали со ступеньки на ступеньку, напевая детскую песенку...
и потом - чем дальше ты зашёл, тем тяжелее повернуть назад...
тем более, я уверен, до конца осталось совсем немного:
уже несколько дней я слышу далекий скрип...
наверное это скрипят ворота, к которым
ведет лестница...
почему именно врата как в рай, я не знаю...
но обязательно должны быть какие-то очень тугие ворота, чтобы противостояние открываемых створок не оставляло сомнений в реальности происходящего...
далее: должна быть соответствующая моменту музыка, какая-нибудь фуга "ре-минор"...
а что меня ждёт за воротами?, меня настораживает вонь...
так воняет машинное масло,и эта вонь идёт сверху...
..................
я столько лет поднимался по лестнице, бесконечно
переступая через невысокие цементные наплывы,
много раз, скуки ради, начинал считать и - бросал,
размышляя сначала о цели восхождения, а после - о безсмысленности таких размышлений, стараясь оставить какой-нибудь значок, хотя бы капельку крови, когда уже не осталось ничего...
я дошел до её конца...
это не лестница...
это - эскалатор, двигающийся вниз...
вот откуда лязг и вонь машинного масла,
вот почему я продолжаю смеяться, прыгая со ступеньки на ступеньку.
прыг-скок, прыг-скок...