Они сражались за родину - дуос

     Уникальность этой поганой территории, где каждый новый правитель переписывает прошлое в угоду краткому с исторической точки зрения правлению собственной банды, абсолютнейшее неумение хотя бы в чем - то и как - то даже и не превзойти двуногих иных национальностей, а сделать свое на неплохом уровне, сраный климат, вечная похвальба, итогом упирающаяся в бескрайние версты, совершенно неприспособленные для проживания, и массы залежей полезных ископаемых, которые надо бы еще достать и в наличии коих под землей нет никаких заслуг аборигенов, все это вместе, вкупе, ин масс почти постоянно переполняло меня стойким чувством омерзения, я не мог смотреть их кино, бросал в огонь их книжки, прочитав пару страниц, затыкал уши, стоило раздаться в проезжавшей мимо тачке русской речи под бодренький трехаккордовый мотивчик, а осмотрев единственную шмотку, что была на мне из отечества всей России, тапочки, порвавшиеся уже через три недели эксплуатации, грустно с пичалькой, мать вашу так, качал головой, вверх - вниз, как лошадь. Наверное, я самый настоящий конь. Тупой такой меринок, почему - то постоянно ожидающий Чапая. Вот - вот выплывет отважный усач, пересечет все же Яик и вылезет, отдуваясь и отфыркиваясь, на крутой бережок, громя и из пулеметов. Но Чапай целесообразно тонул, как подводная лодка   "Курск ", пуская веселые пузырики, шел на дно пить вино легендарный армеец, расшугивая внимательно - пучеглазых, словно евреи, раков, покорно укладываясь среди амфор и семейных чорных трусов Папанова. Лежит Чапай и - счастлив. Мухи не жужжат, комары не кусают, никто мозг не трахает, благодать и ил. Рыбы плавают, матросы срут сверху, иногда Путин в Крым проследует, но чаще немецкие подводники за Родину воюют, за великий двенадцатилетний Тысячелетний Рейх, хотя бы сумевший построить недурные автодороги, чего лишены по определению мои куда более величайшие соотечественники. Ежели задуматься над таким простеньким фактом - отсутствие дорог, то неизбежно станешь русофобом Пескова, а от русофобии до амфор - рукой подать.
    - Античной нации продукт, - довольно кряхтел Копченый, осторожно и опасливо трогая отрубленной у Израэля Хэндса рукой выпуклый бочок притащенной Джимом из глубин трюма амфоры, - теперича таких не делают, разучились, Жим, как есть просрали все достижения предков, бравших Берлин за чекушку, а Париж по обету.
    - Было время, - тяжело вздохнул капитан Смоллет, отринув двочность с конца в пользу несколько более централизованной с точки зрения государственности серединки на половинку, что так ярко характеризовала всяких примаковых и прочую х...ту, что вернемся к пиратам, граждане бандиты, - всего вдоволь и жопой жуй. Выйдь на Волгу, - патетически вскричал капитан, неуловимо становясь похожим на вздорного старичка Радзинского, - чей стон раздается ?
     Джим Гоккинз, повинуясь пристальному взгляду Сильвера, частично впал в транс, трясясь и ерзая по палубе. Он закатил глаза и утробный рев почти нечленораздельной речи потряс  " Эспаньолу " от клотика до бизани.
     - Это Сталин ! Советский Нерон и создатель атомной сохи Черчилля, нашедшего на дне бутылки коньяку историцкую оправданность англосаксонских репрессий по отношению к аборигенам Австралии.
     - Слышь, Окорок, - счел нужным вмешаться доктор Ливси, толкая Джима за борт, - ты на неустойчивую психику юношества, пожалуйста, не воздействуй, а то мы так и будем болтаться как маркитантская лодка в аквариуме Бэби Дока Дювалье.
     Сильвер посмотрел наверх и наткнулся на веселый взгляд стоящего возле аквариума Бэби Дока. Стряхивая небрежный пепел здоровенной доминиканки в смутную воду, Бэби Док что - то нехотя говорил обступившим его ребятам из Уошингтона. Пират прислушался.
     - И вот тогда, когда демократия Украины, товарищи из Уошингтона, получила удар в спину и ...
     - Скучнаааа, - провыл Джим, цепляясь за борт  " Эспаньолы ", - какая, в манду всех революций, Украина ? Спой, что ли, Сильвер.
     Сильвер, мужественно сдвинув суконный колпак на затылок, сурово запел.
      - Горит и кружится планета ...
     Ну, и так далее.