Ночное нападение алаяров

   Середина 1960-х годов. Было так: хлебом нас не корми, но дай сходить на рыбалку с ночевкой на берег реки Белой. Рыбалка на вечерней зорьке – это чудо, а на утренней   заре, на рассвете – красота.
   В один из летних дней впятером:  Рахим, Сашка, мы с младшим братом,   и напросившийся   пойти  с  нами Генка Носовец отправились порыбачить в район пляжа. Около нашего лидера Рахима всегда крутился Генка из нашего 11-го дома, с первого этажа 3-го подъезда. В то время был  неплохой пацан маленького роста, но не предсказуемый , настолько, что не знаешь, когда и  что  выкинет, да  так , что потом долго будешь  думать, как Генка дошел до такого. Активный, живой, гораздый на придумку, он искал приключения и находил.
   В то лето было нам лет 12-13.  Мы отправились в  ночную рыбалку на реку Белую, в район  нынешних поселков Желанный и Юпитер.  За главного был как всегда Рахим, старшеклассник,  спокойный, рассудительный. Он хорошо  учился, собирался поступать в институт. У наших  родителей он вызывал доверие степенностью. Поэтому под его водительством пускали нас на рыбалку уже лет с 10-ти. К тому же, Рахим был непревзойденным среди нас  рыбаком.
    Рыбалка в  тот день была не очень удачной, поэтому мы рассчитывали, что на следующий день нам повезет больше. Вечером, когда солнце пошло на закат, построили  шалаш из  ивняка. Мы с братом залезли в него, чтобы посмотреть, что же у нас  получилось,  и вкушали, как нам удобно будет ночевать. Может, и комары до нас не доберутся,    Вдруг чувствую, что на меня кто-то наваливается. Это мог быть только Генка Носовец.  Я не на шутку рассердился на это  нахальство,  и крикнул шутливо:
   –  Кому  жить надоело?
  Но на моё  удивление Генка не ответил. Кто-то стал наваливаться на нас еще круче. Я не выдерживаю, вылезаю, за мною брат.  и тут мы оба оказались ослеплены лучами фонарей . В метрах двадцати в  цепочкой выстроились человек 15 и все они фонарями светили  в нашу сторону.  От ярких   лучей была резь в глазах. Эта картина напомнила мне кинофильмы, когда фашисты так нападали на партизанские отряды. Было ясно, что это чужие. Наши городские так не ходят. Тот, кто наваливался на шалаш, уже в шалаше  шарил наши пожитки.
   – Что вам надо? - спросил Рахим.
   – Отдайте всё, что у вас есть.
   –  У нас только еда в авоськах и рюкзаках, - ответил я.
   Мой младший брат прижал рюкзак к себе. И в этот  момент  я увидел при  свете фонарика, что к его животу бандит  приставил нож. В этой ситуации мы оказались впервые. Было ясно, что это всё уже не шутка. Надо спасать брата.
   – Отдай рюкзак,- сказал я брату.
   Тот послушался.  Бандит нож убрал.
   Несколько «фонарщиков» подбегают и отнимают наши сетки, авоськи, рюкзаки. Тут уже можно было разглядеть нападавших: это были большие пацаны, старше нас –  лет 15-17. У нас только Рахим мог быть им ровесником.  Силы явно неравные.
   Об этих нападавших на отдыхающих уже доводилось слышать. Подростков называли мусинские  алаяры.  Они по выходным дням  выходили на «охоту» - нападали на людей.  Наш город  появился благодаря строительству в 1948 году нефтехимкомбината.  Для работы на новостройке было привлечено  четыре лагеря заключенных,  в том числе «полосатики» - особо опасные преступники. Валею судеб наш город  преврашался в  отстойник зеков, которые после отсидки в четырых  лагерях  оставались жить здесь. Они-то из пацанов организовывали  банды, которые занимались разбоем в районе пляжа и не только.  О них  много говорили. Ими пугали. Но у милиции были свои заботы с рецидивистами, а на хулиганство пацанов, похоже,  смотрели сквозь пальцы. Было ли это именно хулиганством - не знаю, но в руках почти ровесников мы видели ножи, даже что-то похоже ее на пистолет.
   Вот и нам довелось встретиться с алаярами лицом к лицу.
   У нас только Рахим  мог быть им ровесником напавших, поэтому он как старший среди нас сказал:
   – Больше у нас ничего нет. Мы уходим домой в город, -сказал Рафим.
   –  Проваливайте, грубо скомандовал один и ночных налетчиков.  У нас еще тут дела. Вот там костер видно. Посмотрим, кто там  такие. 
   Действительно, ещё днем м мы видели, что там обосновалась семья, приехавшая на «Запорожце».
   Когда банда направилась в сторону костра других отдыхающих, Рахим спросил:
   – Генку не вижу, где он?
   – Он,  как только появились эти с фонарями, пропал,- ответил я.
   – Будем искать,- заключил Рахим.
   Вчетвером в темноте пытались  найти Генку,  дошли даже реки Белой. Его нигде не было. Генку-то я знал получше остальных ребят, поэтому сказал о своем наблюдении об этом пацане:
   – Когда большой шухер, он первым сматывается. Это не первый раз такое с  ним.
   – Раз так, искать Генку дальше бесполезно,- заключил Рахим.  Он уже далеко.  Рыбалку нам испортили, еду алаяры забрали. Хорошо, что они наши бамбуковые  удочки не нашли.
   Нам ничего не оставалось, как в темноте по проселочной дороге двигаться в сторону города, который светил огнями и показывал направление движения. Всем нам было обидно из-за нападения алаяров: пришлось бросить шалаш, отказаться от завтрашней рыбалки.
   – Если мы так среди ночи явимся домой, то перепугаем родителей,- сказал Рахим.- Надо где-то дождаться утра.
   – Не в подъезде же,- сказал я,- может, в беседке детского сада напротив нашего дома.
   – Так и сделаем.- отозвался Рахим.- В беседке полы деревянные. Не так холодно будет.
   Когда вошли в город,  освещение на улице Калинина помогло нам ускорить шаг. Мы твердо решили ночевать в беседке детсада, чтобы  не ошарашить   родителей. В расстроенных чувствах нам в беседке не удалось-таки уснуть. В голове только ночное происшествие. К  тому же было холодно без костра и жестко спать на полу из досок.  Дождались рассвета  и еще до прихода детишек детсада  с родителями перемахнули через забор и пошли по домам.      
    Мама собиралась на работу. Ей и бабушке мы с младшим братом объяснили, почему так рано явились с рыбалки. 
   –  Пореже ходить будете на рыбалку, - сказала бабушка, - а то волнуйся за вас.   
   – С алаярами  не связывайтесь,- сказала мама, - от них только беда. Эти мусинские ребята живут грабежами. Их только могила исправит.
   Мама знала, что говорит.  Она уже много лет была народным заседателем в городском суде, участвуя судебных процессах, хорошо представляла криминальную обстановку города. 
   – Но перед могилой еще есть остановка,- добавила мама.-  это может быть народный  суд. 

           P.S.
   На следующий день мы с братом пошли в квартиру Генки. Его мать сказала, что сын ночью пришел с рыбалки и спит.
      Жив, не потерялся.Это хорошо. Пришлось разбудить и спросить:
   –  Почему ты сбежал, никому не сказав об этом?- спросили мы с братом.
   –  А что ждать пока ножичком порежут?-  ответил Генка на вопрос вопросом. –  я таких ребят знаю.
   Дальше расспрашивать Генку не имело смысла. Он с детства в воровских делах был тертый калач.

    Позже в городской газете писали, что алаяров - ночных бандитов - поймали  и судили, дали срок за уголовные дела. После этого об алаярах вспоминали реже, стало тише. Но, мы на всякий случай, на ночевку уже  отправлялись только на другой берег Белой, через брод у Коровьева пляжа. Тогда ещё не было висячего моста через реку.