Фома

Виктор Матюк

Фома

Фома ломит закрома, всё бери задарма, на носу зима,
Надо готовить дрова, их уже не купишь задарма,
Можно своровать, но где и как? Сказано уже не раз,
 Что Фаворский свет для дураков давно уже погас,
Получив отказ, они идут наугад, куда глаза глядят!
Божий глас пытается неучей перекричать,
Господь на небесах, а они на грешной земле,
Живут сами по себе, склонив голову в мольбе
Перед роковыми обстоятельствами, хотя в них нет былой привлекательности,
Зажав нательный крест в горсти, ты продолжаешь кружева плести на тернистом пути!
Трепыхание гаснущей свечи в промозглой ночи пытается охладевшую плоть спасти
От беды, но она из одной крайности по чистой случайности пытается от мирских забот уйти,
Хотя впереди не видно зги, где-то идут проливные дожди, там нет ни друзей, ни подруг,
Там промедлишь чуть-чуть и ты уже труп, ветер стучится в запертую дверь, в ней зияет щель,
Видно через неё убогое жилище твоё! Там некому тебе сказать: «Отец, где же наша мать?»,
В тех тесных тёсаных стенах тебе все пальцем постоянно грозят, и предвещают кромешный Ад,
Шустро промелькнула мимо уха пара значимых тирад, ни лечь, ни встать, ни закричать,
Приходится молчать и былые дни нет желания  вспоминать! Неверующий Фома вчера затемно
Стучал в чужое окно,  он хотел что-то одинокой бабе на ухо сказать, но она не стала отвечать!
Куда ему бежать? Кого оповещать, что дождь и град прошуршат над крышей дома твоего,
И всё, что было тяжким трудом обретено, исчезнет в кромешной тьме, оставив следы на песке!
В пределах отчего дома Фоме всё до боли знакома, все приличные люди тащат в дом, но он
Тащит тощий член из дома, бог весть куда, его следом за собой зовёт путеводная звезда!
Он с раннего утра перебирает в памяти былые адреса, у женщин тех есть и дом и улица,
Что-то в памяти из прошлого крутится, людская молва забудется, а страсть воспылает вновь,
Будет бурлить кровь с вечера и до утра, пока грешная душа в пятки не ушла!
Унылая пора что-то пытается грешнику доказать с утра, неверующий Фома
Всю ночь сидел у костра, ноги, под себя подобрав, он слушал шелест дубрав,
Час для исповеди настал, любовь мертва, чистая и белоснежная душа
Начала звонить во все колокола, голь на выдумку мудра, тлен и мишура
Уходят в тень небытия, ночь была длинна, на носу стынь и холода!
С небосвода за горизонт скатилась яркая звезда, она была прелестна и хороша,
Но у неё сердце из столетнего пакового льда, как его растопить? Быть может, стоит отречься
От всего, что было и прошло, опосля жизнь начать с нуля, уехать в Замоскворечье,
Найти дом, где можно согреться? Можно за сотку купить на пару часов любую красотку,
Лучше по первому гудку покинуть обветшалую и нищую страну, спрятав заначку в трусах,
Примотав её под правый пах, и бежать на рысях, опережая мерзкий и злобный страх,
Пока светоч страстной и нежной любви в грешной груди окончательно не зачах!
Крах налицо, почесав левое яйцо, захотелось ещё прошвырнуться галопом туда,
Куда не ходят поезда! Вот это да?! На женскую алчность уповая, свои намерения скрывая,
Пристальным взглядом на женщин, что рядом, смотрю, нужную бабу найти вряд ли смогу!
Надежду питаю, что время не напрасно теряю, трудно мужику без бабы, мысль ратует за жизнь,
Хоть кого бы, хоть куда бы, пусть растут грехов масштабы у меня и бабы, у мошонки и простаты
Свои жизненные постулаты, зачем мотаться по стране? Чтобы пристать к чужой жене?
На войне, как на войне, когда ты на боевом посту, оплата вдвойне за тяготы мирские,
Звонят колокола золотые наперебой, они озабочены твоей судьбой!
От страха грядущих бед - один только вред, в этом сомнения нет,
Наши споры оставить пора бы, лучше баб могут быть только бабы,
На которых ты ещё не бывал, и на них оргазм не искал! Рок мысль прервал,
Пришлось вернуться назад, передо мной огромный архипелаг из привольных полей и скал,
Ты на них молнии метал и ржал от счастья, будто чужие несчастья усугубляют желания и страсти!
Жить без лохов всем нам плохо, им достаются жалкие крохи, мы же слышим ахи и вздохи,
Врагам не кланяемся в ноги, мы же не лохи, нам не нужны крохи с барского стола, жизнь
Не потеряла здравый смысл, я же врагу всё зло не прощу,
И своей Отчизне лучшие порывы души посвящу! Пусть десятки горемык ищут горный арык в степи,
Его там трудно найти, быть может, враг лесов – калмык, и парадоксов друг вникнет в суть небес,
Начнёт отстаивать свою совесть и честь, если они у него ещё есть! Судьба непредсказуема,
Не могу употребить неприличное сказуемое и потому скромно пишу, почему ворошу
Прежние детали мирского бытия, грешить злонамеренно людям нельзя!
Бог – не ВЧК, но и у Него не дрогнет рука, чтобы наказать ворошиловского стрелка
За два сожжённых ангельских крыла! Зато Фома, засучив рукава, на раз и два
Пытается сбежать от греха, незавидная его судьба на помине легка,
Он всегда смотрел на своих соплеменников свысока, отводил в сторону глаза,
Когда на них появлялась горькая слеза! Всё на свете – божья милость,
Чтобы с нами не случилось, тут же в жёлтую прессу просочилось,
И поехало, и пошло, всё, что в голову взбрело, тут же в пляс пошло!
Небеса гневить не смею, я лишь ратую за высокою идею,
Но жизнь имеет и имеет не только брадобреев,
Но тех, кто пытается исповедовать собственный грех, у мавзолея!
Сказочные Емели не пробуются вырваться из объятий сказочного Кощея,
Неучи и фарисеи сами готовы вырвать горящий факел из рук Прометея!
Это они на церковный суд отправили Галилея, не стеная и не робея,
Пытались уничтожить высокую идею раз и навсегда, потупив в землю глаза,
Забыли о присутствии нательного креста на собственной груди,
В Лету канули заветные мечты, а впереди не видно ни зги!
Помню, было время, время золотое, член занимался разбоем,
С криком и воем он в очередную схватку с бабами вступал, эдакий нахал,
Сам все свои проблемы скопом решал, я же от его прихотей прилично устал!
Трудно понять все секреты мироздания, нам не про7н6икнуть в чужое сознание,
Лишь волна разочарования напоминает о сущности порочной, она за скважиной замочной
Сидит в темноте, в суете да не в обиде, трудно все свои грехи заранее предвидеть!
С Пелагеи на дворе всё холоднее, ветер веет, повивает, последние листья сдувает,
Осень не впечатляет, собака лает, а караван идёт, вот-вот грядёт чреда событий,
Новых впечатлений и новых открытий! Живи по наитию, судьба ответит взаимностью,
Я же с опаскою и острасткой слежу за собственной оснасткой, рубашка нараспашку,
Шашки наголо, потное чело устоять земным соблазнам не смогло, жизнь, как домино,
Рухнуло одно, полетело всё, что тяжким трудом приобретено!   Я же больше не рискую,
Всуе бытия больше грущу и тоскую, меньше ликую, наступил на горло собственному хую
И ору напропалую: «Теряю жизнь впустую, иду вслепую по стезе и не знаю, где и когда
С небосвода долу покатится моя путеводная звезда?» Не смущаясь сущности порочной,
Служу за перипетиями бытия из-за скважины замочной, почто же я и вся моя семья
Орём скопом, что постоянно следим за личным гороскопом, но жизнь – ни в ****у,
Ты весь на виду у толпы, репутация неверующего Фомы неприятно смотрится со стороны
Кромешной темноты! Поменять бы надо прежние приоритеты, Господи, где Ты?
Выслушиваю своей родни советы, и тут же раздаю ответы, мне же бабы шлют приветы,
Однако я не узнаю самого себя, почему? Наяву не живу, а страдаю, по стезе не иду, а петляю,
Не веселюсь, а страдаю, не я же решаю, что, когда, с кем и как? За меня решает пришлый варяг,
Жизнь, как сцена на гладиаторской арене, идёт спектакль , его прерывает антракт,
Ты же продолжаешь до самой смерти играть нехитрую роль, какая же боль
Прон6изывает страждущее нутро, когда тебя не ценит никто за те титры,
Что это ты ходишь по лезвию бритвы и читаешь господние молитвы,
Чтобы жизнь свою спасти и впечатление за публику произвести!
Братья-акробаты ждут прохлады, а бабы нежатся в тепле,
Зябкая осень в октябре, плохо дышится мне не потому,
Что чело всё в липком поту, вовсе нет, я же грешный человек,
Жизнь ускоряет свой бег, а сил и мощи больше нет,
Чтобы других опережать, тебе бы закричать,
Что ты уже не вожак волчьей стаи, тебя овчарки искусали в Абаканском крае,
Трухлявые сваи едва торчат из непроходимых болот,
Маленький фаллос и большой живот – вот и всё,
Что смогло сохранить едва живое мужское естество!
Дали перед глазами плыли, устали не зная, земля святая,
Горькие слёзы давно уже наедине глотает, и не знает,
Когда и как завершится весь этот словесный бардак?
Всему – своё время! Всему – свой час! В шкафу висит старенький лапсердак,
Тут же вспомнился Гулаг, там, в мелких сценах ты с пеной у рта, едва отойдя от сна,
Искал нужные слова для оправдания, все твои ожидания ушли на покаяние,
Через годы, через расстояния на чужой дороге, в стороне чужой ты махнёшь на всё рукой,
Пусть за тобой с вышки сторожевой наблюдает солдат молодой, вы по разные стороны барьера,
У тебя – высшая мера, а у него – Вера, Надежда и Любовь, чем меньше слов, тем больше смысла
О сути божьего творения и его безоблачной жизни! Годы жизни плетут свои интриги,
Мы же не вникаем в старинные книги, сдвиги по фазе беспокоят душу барыги и спереди и сзади!
Сгустив краски, ты смотришь с опаской на бледные лики и прислушавшись к визгу и крику,
Тихо вспоминаешь небесного владыку, открываешь церковную книгу
И пытаешь в суть написанного вникать, не получается никак!
Знал бы прикуп, слыл бы великим, а так ты припадаешь к чужому лику
Окровавленными губами, и следишь за своими словами даже в храме!
Не боится седина моя любых оттенков земного бытия, Бог мне судья,
Нет дыма без огня, оно отпугивает стаи чёрного воронья, я же иду,
Не ведая куда?  Прошла весна и не одна мимо бревенчатого барака,
Шум и драка из-за непутёвой бабы – для забавы, досталось женатым и холостым,
Мы тоже за ценой не постоим, и свои обиды не простим! Нет от старости спасенья,
Было горение в грешной плоти, но поджимают здоровье сроки, жизнь преподносит уроки
Всем нам, мы же плывём по девятибалльным волнам, нас волны те, что штормят в суете сует,
Приносят к крепостной стене, сокращая предельно общение постельное!
На ноги на мокше привстали: дров наломали, топить нечем, мир не вечен,
Теперь подонки сидят в подвале, находясь в опале, всегда стремились к славе,
А в финале: спят на старом разодранном одеяле! Прошла перестройка,
За неё мокша получила двойку, началась всеобщая попойка,
В ход пошла настойка боярышника, вот до чего толпу довела
Вся питерская шантрапа! В болоте мать родная, спился отец родной,
На *** мне родня такая, буду лучше сиротой! В храме начали петь: «За упокой»,
Прошу я у Создателя немного, пусть тот, кто молод, переживёт войну, разбой и голод!
Не мне решать, с кем мокшанские бабы будут после бойни танцевать,
С кем же им суждено просыпаться и вставать, плакать и рыдать?!
Иных давно уж нет, а тем, кому они исполняют миньет,
В своей семье встречают рассвет! В стране полуденной
Среди степей и ковылей люди уходят на фронт не по воле своей,
Среди зноя и пыли они в атаки ходили, себя погубили, многих убили,
О вас жёны дома забыли, а если жена и красива и постели горяча,
В этом заслуга чья?  Старого хрыча, он сгоряча говорит строками стиха,
Долу сыплется с него труха, но у мужского штыка есть острота и прыть,
У него репутация плоха, он много натворил греха, действовал исподтишка,
Пока не зачесался член привычно, с ним надо обращаться академично,
Он существо – не публичное, всё личное хранит вовне! Сейчас он сед,
Был брюнет, и в душе поэт, он не в то окружение творческих людей попал,
И даже на коленки встал, но он по натуре – бунтарь и потому отказал звезде экрана,
Он оказался сыном Фраермана, пыл в груди того утих, как он оказался один среди чужих?
Там множество баб бухих, они в окружении мужских интриг, он вначале громко кричал,
Что ко8гда-то творческие шедевры создавал, здесь же он подпевал негодяям во всём,
О его судьбе всплакнём, и его творчество вернём в прежний чистый водоём!
Когда же грянет гром за открытым настежь окном, тогда и он возьмёт в руки гармонь,
Пусть прозаики и эссеисты бьют чечётки со свистом, пока чекисты водку хлыщут втихаря,
А на хрена? Нам не время знать пока, как же сложится их судьба! Япона мать, через гибель сына
Рыдает вторая половина и стонет мать, а главный поп страны велит убивать,
А матерям новых детей рожать, чтобы услаждать бандитский взгляд! Стая шакалов
В поддавки с судьбой играет, она не щадит ни своих, ни чужих, вот и пишется триптих
Современной истории, прибегая к аллегории, жёлтая пресса с помощью астрологии
Ведёт страну по пути вымышленной истории! Они уже споткнулись на крутом вираже,
Зачесалось ж…, у баб начался зуд в п..де, на языке поубавилось слов, итог болтовни таков,
Что без конченных мудаков иссякнет к родине любовь! Пришло время уже наливать за победу
ВСУ, они отбрасывают силой света тьму, на душе становится теплей, мы же ходим по земле своей!
Часто интерьер чужих квартир и обустроенный сортир спасают мир от словоблудия,
И по иным законам бытия идет золотая орда, она своей тушей высокие порывы глушит,
И при этом губит православную душу! Мне стало жутко, когда выслушиваю, как ублюдки
На ТВ в москве пытаются отпускать скверно-словные шутки, господа: ваш член в чужом желудки,
Пора  вам, дешёвым господам, сами переходить на отсос, вас ждёт время воплей, криков и слёз!
В смысл сальдо и прочего учёта наши богатства не оприходует кто-то, кто по воле судьбы и рока
Случайно вынырнул из-за поворота, и тут же всё, что ниже пояса едва жило, наземь сползло,
Бог не даст врагам жить легко, ВСУ всё по плечу, я же бороться не устаю и назло врагу,
Не только надеждами живу! Гордо встав с колен, враг сдаётся в плен, ему один хрен,
Где, когда и с кем, но зачем? Я же иду пор белому свету, легко сажусь на диету,
Соблазняю то ту, то эту, подложив под её задницу пожелтевшую газету!
Чтобы в жизни всё сложилось и ничего плохо не случилось, иду за пивом,
Чтобы сделать этот мир красивым! Тащу, не унывая положенную ношу,
Вновь брошу монетку на чужую кровать, и не перестану отрицать,
Что русня бежит назад, услышав на Брайтоне еврейский приказ:
«Коммунисты, назад, впредь свои носы в Украину вам запрещено совать!»
Они никогда не высовывались вперёд, и простой народ ненавидит их,
Скрытых и затхлых врагов своих! Они надели чужое лицо на бесстыжую рожу,
И пытаются писать кое-как прозу, но в языке торчит огромная заноза,
Скрытая угроза до балбесов дошла, не от великого ума, пылают обустроенные терема,
А подошва солдатских сапог им пятки жжёт, а кого это ****? О приличиях поющих
Люди пьющие орут на мокшу всю, что в процессе эволюции
Будут конфликты, войны и революции,
Есть в этом один существенный изъян,
Что жизнь не пожалеет обезьян!
Неверующий Фона наполняет смыслом речи свои закрома,
Пока свет и тьма воюют на творческом юру,
Я на жизнь широко открытыми глазами смотрю! Отвергнув бытовую мишуру,
Ищу кровожадному врагу замену, чтобы даже подрастающая смена
Помнила о побеге прадедов своих их просторов степных на своих двоих!
Пусть вопросы их поставят в тупик любого знатока, когда-то русь была велика,
Теперь она в глубокую жопу сползла по воле старого дурака, братва,  ему - ****а!
Он исчезнет среди неразгаданных имен, и даже литературный пансион
Никогда уже не вспомнит о нём! Бог – Вездесущ, Всеведущ и Всемогущ,
Господь глядит на бывшую русь из райских кущ, и едва шевелит губами,
Окутан его взгляд горькими слезами, но губы там, под голубими небесами
Без устали твердят: «Русне не дано намерения Мои понять, хватит в поддавки играть!
Теперь разъёбуйтесь сами со всеми своими грехами! Москва за вами, но надежда на неё,
Испоганила стране  прелестное житьё, чёрное воронье из Питера
Нанесло непоправимый вред стране!» Читатель может возмутиться,
И впрямь, как такое могло случиться, что «могучая русь
И величайший из людей оказались в плену у ворья и ****ей?»

г. Ржищев
23 октября 2022г.
9: 45