Винницкий медин-т. Выпуск 1950 г. Преподаватели

В октябре 2021-го года я опубликовал статью «Винницкий мединститут. Выпуски 1940 и 1950 г. г.». Во введении объяснил, почему я подключился к этой благородной акции библиотеки медицинского института и вношу свой вклад в составление, можно сказать, антологии о высшем учебном заведении, существующем в городе уже целый век (или — около этого, в зависимости от точки отсчёта: «фармацевтический институт» - 1921 г. или же «вечерний рабочий» - 1932 г., а потом «обычный дневной» - 1934 г. медицинский институт).

***

Не могу сказать, сколько и о каких временах существования вуза собрали (сами или получили от других свидетелей тех эпох) сведений Mayja Shpukal (Шпукал Леся Іванівна - возглавляла библиотеку в 2003-2014 г.г.) и её коллеги. Но мною публикация косвенных или непосредственных материалов о Винницком государственном медицинском институте (ВГМИ) им. Н. И. Пирогова (так он именовался в годы моей учёбы в нём, в 1956-1961 г.г.; имя Н. И. Пирогова присвоено институту в 1960-м году) началась уже с «Моей Винницы» (2009 г.) и, особенно, с первого - а н а л и т и ч е с к о г о - повествования о деятельности института во время нацистской оккупации города: Винницкий медицинский институт Забытый учебный год (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru) [первое сообщение фактов сделано врачом В. Я. Куликовым в сенсационной, посмертно изданной в 2012-м году его книге о годах оккупации Винницы (1941-1944)].

С того времени (с февраля 2015-го года, со времени появления статьи) не было никакой официальной реакции на раскрытие «тайны», рождённой партийными и так называемыми «компетентными» органами в 1944-м году. Тогда выпускникам того пресловутого учебного года (1942) - после имитации «государственных экзаменов» - обменяли как бы дипломы немецкого рейха (нигде их образцы не увидишь: то ли их публично или скрытно сожгли, то ли хранят до сих пор в кагэбистских сейфах?) на врачебные дипломы СССР. И, конечно же, не появилось ни единого исследования этого «забытого учебного года», хотя обсудить есть ещё много чего, но меня к прочим (отсутствовавшим в интернете) документам в Областном архиве не допустили. Изменилось лишь (после моих публикаций) одно: о работе института при захватчиках несколько раз уже произносилось (сквозь зубы) либо дюжиной слов упоминалось в текстах. Ранее же «замилювали очі»: мол, институт был эвакуирован (называя при этом самые разные города, где институт продолжал работать во время войны 1941-1945 г.г., чего на самом деле никогда не было).

Вы понимаете, что найти в наше время выпускников довоенного времени нет никакой возможности: им должно было бы быть не менее сотни лет от роду, так как минимально возможный возраст окончания института был 22 года.
Поэтому в статье о выпуске 1940-го года (см. выше) я как бы дописал к фотографиям преподавателей то, что мне о части из них было известно. Некоторых - представьте себе - я знал лично.
[Не осталось в живых никого из преподавателей и врачей «выпуска» 1942-го года (или его советского дубля 1944-го года, фактически — обмена дипломов). Но и среди этих лиц были медики, которых я хорошо знал в послевоенные годы.
О них я рассказал в упомянутой выше статье.]

Что касается выпуска 1950-го года, то я привёл данные о четырёх выпускниках, трёх из которых неплохо знал лично. Фотографии из альбома выпуска 1950-го года оказались столь плохого качества, что разобрать, с уверенностью, многие фамилии мне было сложно.
Вот и получилась та статья относительно малосодержательной, пришлось в неё добавить загадочную фотографию с вопросами читателям (но никто до сих пор так и не откликнулся).

Потом последовали статьи о выпускнице 1945-го года, о выпуске 1949-го года (копии фотографий альбома прислал мне из Нью-Йорка зять 102-летней выпускницы этого года, к сожалению, по состоянию здоровья, бывшей не в состоянии побеседовать со мной), а также о выпуске 1952-го года: книгу воспоминаний и альбом мне переслали здравствующие в Лос-Анджелесе (США) и Беер-Шеве (Израиль) врачи этого выпуска. С израильтянином я не раз обсуждал и уточнял ряд сомнительных для меня моих же пассажей текста в этой статье. Тут мне повезло: ведь обоим моим «соавторам» уже за девяносто! Ради справедливости, можно дополнить: подфартило и им, учитывая, что мне - выпускнику 1961-го года - тоже порядочно лет. Могло и не сконтачиться… 

***

Но возвратимся к выпуску 1950-го года. Как указывалось выше, материала у меня было мало, качество его меня не устраивало. Посему я искал и спрашивал всех, кто, по моему мнению, мог бы подсобить.
Я не раз писал о Леониде Абрамовиче Вайсберге, который приблизительно десятилетие тому откликнулся на «Мою Винницу» и тем самым положил начало нашей продуктивной переписке, не прекращающейся до сих пор. И по книге о послевоенной Виннице, и по ряду статей он сделал немало дельных замечаний и дополнений. Обо всех из них я сообщал — доказательство этому тут: в книге «Моя Винница» и в статье «В помощь читателю - I (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru)». (Замечу, что перед эмиграцией в Израиль Л. Вайсберг много десятилетий проживал в Москве и работал, в частности, в НИИ хирургии им. А. В. Вишневского).

Но в одном Л. Вайсберг - выпускник Винницкого медицинского института 1955-го года! - мне помочь не смог: выпускной альбом у него не сохранился.
Однако ему удалось помочь мне в другом. Он нашёл в Израиле альбом выпуска 1950-го года, представленный (частично) в коллаже.
[Коллаж, конечно, обозревать в деталях можно только на увеличенной фотографии. Три копии страниц альбома  заполнены фотографиями преподавателей, далее — обложка альбома и часть страницы с фотографиями давно умерших владельцев альбома, сохранённого их дочерью. Обращаю ваше внимание на присутствие на части означенной страницы фотографий двух выпускников 1950-го года — моих учителей. Один из них — терапевт Ю. Н. Головцев, сын доцента-хирурга Н. Н. Головцева, единственного из винницких врачей, встречавшегося с моим отцом на фронте (о нём я писал и в «Моей Виннице», и в статьях о выпусках 1945 и 1952 г.г. годов). Второй — хирург В. А. Ткаченко, сын директора (с 1961-го года — ректора) Винницкого педагогического института (1946-1969) им. Николая Островского А. Н. Ткаченко. О последнем я писал в «Моей Виннице», сравнивая его с ректором медицинского института С. И. Корховым.]
Сделав фотокопии всех страниц и обложки альбома, Л. Вайсберг переслал их мне — и я могу дополнить мою прежнюю статью рассказом о многих преподавателях ВГМИ 1950-го года.

***

Начинаю рассказ о преподавателях с описания … двух выпускников института, фотографии которых помещёны на первой странице альбома. Эти выпускники занимали высокие общественные должности: председателя профкома института (Р. Марьянчик) и секретаря комитета комсомола (П. Майструк) — см. фото в первом верхнем ряду, крайние слева и справа. Я знал их обоих, разумеется, не близко, но беседовал с ними.

- О Романе (в быту его звали Руней, в метрике он был, вероятно, записан Рувимом) Яковлевиче Марьянчике я уже писал в «Моей Виннице» (гла'вы «Винницкие больницы» и «Винницкие врачи»). Р. Я., 1923-го года рождения, попал на фронт сразу же после окончания школы. Возвратился в Винницу, после тяжелого ранения, на костылях, имея звание старшего лейтенанта (последнее — со слов Александра Яковлевича Вайсберга - 97-летнего выпускника ВГМИ, проживающего в штате Колорадо - друга покойного Р. Я. Марьянчика. С А. Я. Вайсбергом, 1925-го года рождения, я беседовал несколько раз по скайпу в октябре 2022-го года; если ему удастся найти в своих архивах что-то по обсуждаемой теме, то я напишу о нём подробнее).

Я  Р. Я. Марьянчика помню, ходившего, сильно хромая, уже только с тростью. Он был главврачом Винницкой психоневрологической больницы, а также периодически проводил практические занятия на кафедре психиатрии (однажды — в нашей группе). Потом возглавлял подобную больницу в Одессе. Будучи на этой должности, скончался много лет тому назад от опухоли брюшной полости.
[А. Вайсберг, на два года младше Р. Марьянчика, был призван в армию, находясь в эвакуации. Они учились в институте в одной (5-й) группе и не прерывали связи до самой смерти Р. Я. 
В частности, А. Я. - главный хирург г. Подольска в Подмосковье - принимал участие в опеке своего друга студенческих и последующих лет, когда того доставили в Москву в последней попытке хотя бы продлить его жизнь, висевшую на волоске, в связи с многочисленными метастазами опухоли.]

 - Павел Николаевич Майструк (1924 -1988) - также участник войны с нацистской Германией - сначала был мне известен только по фамилии. Как заведующий областной санитарно-эпидемиологической станцией и как родной брат одного из моих сокурсников. Потом мне о нём рассказывал заведующий кафедрой общей гигиены профессор Рафаил Давидович Габович (1909-2002) - его научный руководитель. После защиты кандидатской диссертации П. Н. не порывал связей с профессором и, когда в 70-летнем возрасте Р. Д. вышел на пенсию (с 1960 г. он заведовал кафедрой в Киеве), П. Н. Майструк - уже доктор медицинских наук, директор Киевского НИИ гигиены питания - взял своего учителя на должность консультанта института. Там, в своём небольшом кабинете Рафаил Давидович в 80-е годы рассказывал мне о несчастливой судьбе П. Н. Майструка, у которого развился тяжёлый сахарный диабет, потребовавший ампутации обеих ног. В 60-летнем возрасте П. Майструк вынужден был, по болезни, оставить директорскую должность, а через четыре года после этого он умер.
Я с П. Н. Майструком познакомился на 1-й Всесоюзной конференции по диетологии. Там же сфотографировал его вместе с директором Института питания АМН СССР акад. Алексеем Алексеевичем Покровским (1916-1976). Оба были в приподнятом настроении и оживлённо беседовали друг с другом.  Оба момент съёмки не заметили. И когда П. Н. получил от меня по почте большую фотографию, которую я назвал «Два директора», он был приятно удивлён. О чём и написал мне с благодарностью.
Подробнее о П. Н. Майструке можно почитать тут: Майструк, Павел Николаевич — Википедия (wikipedia.org) и Майструк Павло Миколайович — Вікіпедія (wikipedia.org) .

[О Р. Д. Габовиче, родившемся и работавшем почти все годы в Украине (в Киеве и, частично, в Виннице), о герое-антифашисте (см. в «Моей Виннице», глава «Винницкие врачи») рассказано только в русско-язычной ВикипедиИ: Габович, Рафаил Давидович — Википедия (wikipedia.org). ВікіпедіЯ (укр.) посчитала его вклад в науку и в борьбу с фашизмом малозначимыми, как и научные достижения его младшего брата — киевлянина по рождению и физика с мировым именем, проработавшего много десятилетий в Институте физики АН УССР : Габович, Марк Давидович — Википедия (wikipedia.org) . Почему? Об этом подумайте сами…]

- Что касается легендарного физиолога Филиппа Николаевича Серкова (1908-2011!) - третьего слева в первом ряду сверху, то я его не видел и не знал. Коротко упоминал его в той же статье о «забытом учебном годе». Обе ВикипедиИ поместили о нём пространные статьи. В Виннице он проработал первые девять послевоенных лет, потом переехал в Одессу и, наконец, возвратился в Киев, где служил ещё до войны. До сих пор кафедра нормальной физиологии в Виннице сохранила дух и научный порыв Филиппа Николаевича. Как спасался Ф. Н. Серков в Виннице во время войны, рассказал в своей книге об оккупации В. Я. Куликов, а я использовал его и другие материалы, повествуя о Ф. Н. в статье (см. выше).

- В центре - крупным планом - директор института Иван Яковлевич Дейнека. Он проработал на этой должности с 1944 г. по 1951 г. Здесь о нём написано много, но не всё: Дейнека Іван Якович — Вікіпедія (wikipedia.org) . Дописал хирург Евгений Степанович Гоф. См. об этом в моей статье: Попытка люстрации свидетелей оккупации (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru) .

- О С. И. Карпанюке - секретаре парткома института (третий справа в верхнем ряду) написал в своих воспоминаниях Ю. Е. Резников: Винницкий мединститут. XVI-й выпуск врачей, I (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru) . Добавить — нечего: не слышал о нём, не знал его.

- Профессора Якова Мироновича Бритвана (второй справа в верхнем ряду) я знал хорошо. Он был известным в стране патофизиологом, специалистом по дыхательным функциональным расстройствам. Я занимался в научном кружке на его кафедре, общался с ним в годы работы в Казани; будучи в отпуске в Виннице, был у него в квартире — всё по делам науки. Его дочь училась со мной на одном курсе, умерла в США. С его сыном познакомился по интернету пару лет тому назад. Тот проживает в Израиле, до сих пор (а он года на три старше меня) занимается техническими изобретениями. Сменил фамилию (ещё в СССР), взяв башкирскую фамилию жены (проживал в Уфе). Об Я. М. Бритване я упоминал как о спокойном, доброжелательном человеке и педагоге.

- Сначала перечислю всех девятерых преподавателей, фотографии которых расположены во втором ряду сверху. Я не знал лично только троих из них: профессоров М. А. Благовещенского, Г. С. Смирнова и Г. С. Гана. О первых двух прежде кратко упоминал, о последнем писал много и подробно не один раз. Его заведование кафедрой гигиены до, во время (при немцах!) и после войны (!!), его «выкарабкивание» из когтей НКВД (!!!) полно неясностей, разъяснить которые могут только архивы СБУ.  Ему, побывавшему в годы оккупации Винницы не только заведующим горздравом, но и одновременно в течение 12 оккупационных месяцев работы медицинского института даже ректором (с октября 1942-го года!), арестованному 20.03.1944 г. [в день освобождения города Красной Армией! - кто навёл «органы» на него, мне почти ясно] и обвинённому по статье 54–1 «а» КК УРСР – „измена родине”(!), через полгода удалось выйти, неизвестно какой ценой «отмывшемуся», на свободу. Поначалу Г. С. Гану пришлось мыкаться, но  в 1946-1950 г.г. он снова руководил всё той же кафедрой гигиены, а потом перебрался в Ворошиловоград, где в 1958 г. организовал кафедру гигиены в открытом там медицинском институте. Далее работал в Киеве. Умер Г. С. Ган, родившийся в 1902 г., в 1964 г.- см. Винницкий медицинский институт Забытый учебный год (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru) . Считаю его самым загадочным персонажем в истории ВГМИ — и никто меня в этом не переубедит.

- Доцент Пётр Степанович Кривко и в мои институтские годы заведовал кафедрой основ марксизма-ленинизма. Конечно, за прошедшее время он ещё более располнел, стал вальяжнее. Разумеется, относил себя к привилегированным (по должности) лицам, служил партии рьяно. Но «вне должностных обязанностей», как мне виделось, был неплохим мужиком, хорошим семьянином.

- Кого заинтересуют профессора И . А. Шраер, Л. Г. Лекарев, П. М. Альперович, Б. С. Шкляр и доцент Г. В. Тутаев, то найти мои сообщения о них можно по «Персоналиям» (именным указателям) тут: В помощь читателю - I (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru) и тут: В помощь читателю - II (Нил Крас) / Проза.ру (proza.ru) .

- Среди преподавателей третьего ряда сверху я ранее упоминал о профессорах Е. Д. Двужильной, Т. А. Лобовой и В. П. Ярославском. Последних двух я знал, но - более никого из этого ряда.

- В нижнем ряду справа — профессор И. В. Алмазов и доцент И. С. Ройзман. Их я знал и о них писал. С никем из остальных этого ряда не встречался.

- На следующей странице, среди преподавателей, имеется много лиц, о которых я писал, о некоторых — не один раз (в «Моей Виннице» и в статьях). Это — доценты Е. М. Лучанский, М. В. Пиневич, Н. Н. Головцев, Я. В. Слюсар, В. А. Софьин, М. Ф. Шинкарёва, С. Е. Буркат и С. Н. Праведников. Всех их, кроме В. А. Софьина, я знал лично.

 - Узнал я и доцента Дмитрия Павловича Чухриенко — винничанина по месту рождения, но … только через тридцать с лишним лет после 1950-го года, которым датирован рассматриваемый альбом. Фамилию его слышал намного раньше, причём первый раз — от моей матери: как-то, не вспомню по какому случаю, она рассказала мне, что хирург Чухриенко кормил больных … соломой. Соломой какого вида, как именно приготовленной, в приправу к чему, и пр. - сего мать, скорее всего, сама не знала: просто слышала от кого-то из сотрудников Пироговской больницы. А я не раз раздумывал над этим в 80-е годы, когда изучал профилактическое и лечебное действие пищевых волокон.
В 1950 г. доцент Д. П. Чухриенко покинул Винницу (перешёл на работу в Минздрав УССР, а с 1953-го возглавлял - до 1959-го года -  Днепропетровский медицинский институт. Защитил докторскую диссертацию, руководил кафедрой хирургии — стал известным в Украине специалистом, автором ряда руководств (по бронхоскопии, пр.). Есть даже «симптом Чухриенко» при остром панкреатите — воспалении поджелудочной железы. [См. - Чухрієнко Дмитро Павлович — Вікіпедія (wikipedia.org)]
В середине 80-х я — в те годы - тернопольчанин —  принимал участие в работе I-го съезда гастроэнтерологов Украины, проходившего в Днепропетровском НИИ этого профиля. Директор НИИ Павел Фёдорович Крышень, с которым до того мы были знакомы заочно (я знал его ближайших сотрудников) и по телефону, пригласил меня в перерыве между заседаниями в комнату «для VIP», где, как говорится, столы ломились от яств. Там-то я и лично познакомился с Дмитрием Павловичем, оказавшимся весьма приятным в общении. Вспоминали о врачах или учёных, которых знали по Виннице.

- О последнем из преподавателей, фотографии которых видны на этой странице, о Григории Давидовиче Лернере (внизу справа), могу тоже немало рассказать. Он с супругой, их взрослый сын Леонид (друг моего старшего брата) нередко бывали в нашем доме. Они — из оставшихся в живых довоенных приятелей моих родителей. Помню, что он работал в хирургическом отделении стационара 1-й городской больницы. Во время очередной антиеврейской компании (позорного «Дела врачей») был выброшен из института. Умер в  Москве во время операции маммарокоронарного шунтирования.

- Таковой же оказалась институтская «карьера» окулиста Зинаиды Александровны Рыбаковой (на 3-й странице во втором ряду сверху вторая слева), по той же причине вынужденной навсегда прервать преподавание в вузе. Все последующие годы она проработала в поликлинике МВД (что рядом с театром). З. А. - обаятельная женщина, приходилась родной сестрой покойной первой жене моего отчима. У неё были три сына - Владимир, Александр и Сергей, носивших фамилию отца (Юлиш) — главного механика суперфосфатного завода. После смерти родителей двое старших братьев (работавших в Виннице инженерами на заводе) эмигрировали в ФРГ, третий - морской офицер в отставке - присоединился к ним позднее. У всех были русские (украинские) жёны, не оставившие своих мужей. Как и дети, внуки, отправившиеся вместе с родителями и прародителями. Я наведывался к ним в город Ройтлинген.

 - Я уже писал об ассистентах М. А. Дидур, Р. И. Микунис (пото'м — профессоре), Р. И. Бойдык (пото'м — доценте), А. С. Кучеренко, П. В. Заболотникове (пото'м — доценте), И. А. Рыбачуке (пото'м — профессоре), В. Я. Куликове и А. Г. Лойфермане. Об ассистенте Б. Л. Френкель сообщаю в первый раз. Она, в мои студенческие годы, заведовала терапевтическим отделением — базой клиники проф. Б. С. Шкляра. Была опытнейшим терапевтом  - и, не будь того гонения на евреев, оставалась бы на кафедре, защитила бы кандидатскую диссертацию (может быть, и докторскую - тоже) … А я наблюдал, как она молча - во время обходов - исправляла ошибки молодых ассистентов кафедры. Кратко и оригинально выступала на заседаниях терапевтического общества. И очень часто … опаздывала на утренние планёрки, проводимые Б. С. Шкляром. В целом едкий на слова профессор при этом только недовольно кривил губы и, заикаясь, пытался сделать ей замечание.  Слишком высоко стояла Б. Л. по своей квалификации над его мо'лодцами, занимавшими заранее места' в большой ординаторской, в которой проводились планёрки. Знаю всё это, так как и мне было позволено там постоять, слушая интересные новости, вычитанные шефом-полиглотом из иностранных журналов.
О других ассистентах могу сказать не больше одного-двух слов или (чаще), вообще, ничего.