Плач оборотня

Шкура впала мне тесна,
Шибко к крупу приросла.
Промороженный лес тёмн,
Вертешит снежинок сонм.
Ржавый ковш над елью всплыл,
Лоск как водку пригубил.
Юртит кости зол мороз.
За рекой бредчёт обоз.
Зычно конники кричат,
Брызги пенные гранят,
Ноздри водувают пар.
Не проскочит и комар.
Серебром сшибает дым,
А фургон снутря густым:
Рргух!! Закрутка и колдун.
Боронится эк, каплун.
На ловца и зверь бежит.
Вот уж, братцы, нонче сыт!
Волку – волмчье, ну а вам
Помолиться бы богам,
Да не мять трескач-камыш,
До седин добыли б, вишь.
Сколь немногих пережил
Рвавшись из оследних жил,
Не проймёт меня манок.
Знать, не мой полечь тут срок.
Знать, будьба отгул дала.
Под ребром крошит зола.
Сколько раз всхотел б вот так
Я на копья, но... никак.
Не даёт глумливый Дух
Завершать порочный круг.
Тонкодушная луна
В кровь как в ветер влюблена.
Раздирает подлый жар.
На куски. Угрюмный дар
Променял меня навек.
Сил нет больше, человек.
Полюбил шалаву-ночь,
А потом кидался прочь,
На родных, кем дорожил,
Ради ТОЙ себя забыл.
Занедужили глаза...
Молод был, мудак, не знал,
Что далече предстоит,
Знал… позволил бы убить.
А теперь... теперь я ВОЛК!!
Лютый зверь, полночный орк,
Нет ни жалости, ни дней
Длинче тех, где жил я в ней.
Привнесла молчица жизнь,
Чтобы мог врага загрызть,
Чтобы был громадней всех,
Надевая серый мех.
Средь деревьев и кущей
Власти нет конца моей,
Потому что пасть и клык –
Обнажу теперь я в миг.
Потому, что никогда
Не воротится весна
Та, где были мы вдвоем.
И оконный узк проем.
Потому... что ажн не тот
Был тогда, упимшись в лёд,
Алый-алый от греха
Выкусавший потроха.
Бормочу себе я, – нет,
Страсти то остывший след,
Был всего лишь паренёк
На пути роскошных ног.
Никому не господин,
Словно сорванный дельфин,
С сети, что удило зло
В водах, где гальчано дно.
Никому я не отец,
Не свояк и не стервец,
Никому уже не брат,
Ничему уже не рад.
Не боюсь тебя, судьба,
Шлюха громкая. Сестра,
Опосля меня забудь,
Выворачивая суть.
Не зови своей тоской,
Не моли, не трогай, злой.
Где наш берег, где наш дом?
Все прошло, я страшный сон.
Не касайся, я порву,
Не играйся, аль умру.
Не смотри, убью, коза,
Не прокатится слеза.
И не снись, умри навек,
Сдохни, смертный человек,
Что любил свою… её,
Переполнен до краёв.
Никогда не созывай
На утехи, так и знай,
Что детей нам не рожать,
Только кость людскую рвать.
И когда придет мой час,
Не считай родными нас,
Унесу тебя, сестра,
В отблеск красного костра.
Где, быть может, ты и я
Обретём одни края,
Как кувшин, как будто нить
Коей нужно что-то сшить.
Где не будет этот лес,
А кровать, топчан и плес,
Где толстея и горчась
Утолим, быть может, сласть.
Где конина и ссаньё
Не загадят нас, умрём,
От шелковой простыни,
Белой стылой полыньи.
Умолять хочу, очнись.
Нос-предатель, обернись.
Человеческий шаман
От дурмана вусмерть пьян.
Замолить хочу прорез,
В сердце вшить нательный крест,
Но калекой став в тот год,
Не продолжить больше род.
Порча я, гнильё и мор
На свою родную кровь,
Потаскухой увлечён,
В слизь немыслимо влюблён. 
Но кто я тогда? Заметь
Не одной тебе терпеть,
Не одной сходить в тот ад,
Сотворил что я, твой брат.
Не худой носить повой
На главе почти седой,
Потому что здесь нельзя
Жить без мужа, в чём беда.
И не ведать тайны той
Никому про то. Постой,
Беловласая моя.
Знаю что… морозюсь зря!..
Не смогу и дня и вздох
Вновь срывается, подох
Ангел-мой-хранитель уж,
Радевайся, милка, ну ж.
Достаю до потолка,
Ты ж как девочка легка,
Не стою, а на весу
Свою тушу подкошу.
Умывай меня, жена,
Ну же, что сомлела, я
Буду снова тебе люб
У янтарной нитки губ.
Заживут порезы. Дочь
Не сомнений этих. Оч
Вавилона ты, а сам…
Чёрный на пригорке храм.
Отогрею уж до дна,
Зверем провоняешь, тля,
А потом войду в сенник,
Где бьет веретный родник.
Смою пот с груди, попью,
Знаю, что тебе уют
Час, когда валю в свой дом,
Где иссоп и бурелом.
И храню как рубль тот день,
Полудурок и олень,
Ту секунду, когда роз
Ты коснулась, что принёс.
Изорвал сорочку, яр,
Передать хочу свой дар,
Вбить себя в пичужку, млять,
Что не сможет взор поднять. 
Не зовёшь на тризну, сыть,
Не промолвишь «милый», выть
На закон хочу на тот,
Что союз сякой сотрёт.
И не будет никогда
Нам простоя и котла,
И не будешь шить бельё,
Я ж оденусь вновь в рваньё.
Облачусь в луну и тлен,
Моих рук и чресел плен,
И пройдусь по тракту, кось
Для живых я, чёрный гость.
Эх, нетреско говорят…
Что там, линии парят
В поднебесье, к ветряку,
Знать набью опять руку.
И тогда похвалишь. Быть
Нам вдвоем почаще б, мыть
В том источнике себя,
Кожу жаркую любя.
Собирая языком
Пот, что так тебе знаком,
Одевая в тишину
Тела падшего длину.
Но все минуло, одной
Вновь останешься зимой,
На погост отправлюсь я,
Верность лишь тебе храня.
Из церковников никем
Не замечены, и с чем
Мы остались, расскажи?
В этой черновластной лжи.
Хоть бы что сказала… нет,
Не приносишь мне обет,
О любви не говорить,
Заповедны фразы, ить.
Исстрадался и упал
На колени, только жар
И растёкся под соском,
Токмо всё дурное зло.
Образок Марии-дев
Да твой собственный, удел
Страшен, грешен, справедлив,
Косы словно чёрных ив.
Иссякай меня опять,
Я твоя немая рать,
Я твоя немая боль,
Я твоя родная кровь.
Избивай меня собой,
Будто пчёл голодных рой,
Будто жал их злой оскал,
Ржавых зубьев в тело, вал.
Изживай со света, мать
Чад моих незримых, дать,
Не способен, тебе их,
Плох, наверно, как жених.
Не специально, говорю,
Но всегда, я знаю, лгу,
Знаю, что хочу итог
Наш увидеть не таков.
Потерплю годок-другой,
Нас не трогает никто,
Не пылит за нами след,
Из охотников обед.
Не стоит над ложем маг,
Не играет в прятки враг,
Только я и ты, и я,
Ты и ты, и ты, моя.
Я ж нездешний, да и ты,
Незнакомка, из мечты,
Блонди, в сёлах говорят,
Травник и сестрёнка-****ь.
А с чего-то так зовёт
Каждый встречный? Не соврёт
Взор твой нежный и лицо,
Что варёное яйцо.
Ненавидят красоту.
Прикоснусь, позволь ко рту,
Оторву тебе язык,
Как ревнивый жуткий бык.
Изорудую, чтоб знал
Каждый, что тебя я взял,
Что родная ты сестра,
Что бедова и шустра.
Что ресницами, из крон
Предрекаешь, мне: влюблён.
Никогда не поразишь
Ты другого, злая, мышь.
Попросить не смей уйти
Насовсем меня, зайти
В гости хоть, на Рождество,
Дай, задрало, естество.
И в засаде, лёжа здесь
Твой, аж до хвостища, весь,
Но седин не сосчитать,
Прекращаю вьюгу гнать.
Прекращаю… не могу.
Гнать залётную пургу,
Всё, чему способен я
Отдаваться на века.
Отдаваться, как тебе,
Нашей маленькой мечте,
Нашей брошенной любви,
Наши конченные дни.
Мне пора, моя любовь,
Мне пора, убью я вновь,
Но, когда придёшь домой,
Ты из церкви, то открой.
Полежу на шкуре я
У разверстого огня,
У твоих распутных ног
Я до коликов продрог.
Где же та, что мне лгала?
Где же та, что был нельзя?
Только в мутных тех веках
Что-то спрятано в зрачках.
Только демон этот здесь.
На твоих ланитах взвесь,
Только он не вышел вон,
Лишь икон, златится бронь.
Только оттиски снегов
На твоих бровях, и вновь
Я бешусь, вновь болен им,
И пою бессмыслья гимн.
Но так может быть и есть.
Я хочу, чтоб был он весь
Ты, лишь ты, и снова ты,
Страх мой выпит, до черты.
Что уйдёт однажды прочь,
Изнасилован, и то
Что, быть может, ты не он
Мой пугает разум зло.
Годы стали уж не те,
Лапы носят не везде.
Но и к счастью и к беде,
Путник, не встречайся, мне!