Поиск невозможных решений

Третья бутылка фруктовой настойки показала дно, когда Рич Хиггинс, привратник Хоколобона, вновь заговорил о том, как же странно устроена жизнь в городе. То была частая тема для обсуждений со старым Сиклзом, и стоило лишний раз сменить фрукт, как сочетание напитков настраивало Хиггинса на вопросы. Так что когда «Хмурая груша», как её ласково звал Рич, была допита, в очередной раз всплыло затруднение, мучившее его не одно десятилетие.

- Ну хорошо, хорошо. Я - ик! - всё понимаю с тем, почему я всё ещё тут. С тебя вообще все взятки гладки. Про них, - взмах рукой в сторону города, - тоже понятно. Но почему, чёрт побери, я не старею? Нет, ну как это возможно? Знаешь, я смирился с седыми волосами, с залысинами. Но ни одной новой морщинки! Я, кхех, уже смирился с превращением в старого пердуна. Ну так нет же! Даррен, мужик, ну как?! Как так-то.

Традиция употребления крепких напитков у них была отработана уже много лет. Они выбирались на окраину города, на уединённую поляну в прилесье. Место было облюбовано, камнем выложено кострище, и задницами отполированы три бревна, что служили сиденьем. Разводили костёр, жарили на нём еду и выпивали так крепко, как только выдерживал организм. А выдержать он мог многое, несмотря на солидный возраст. Так что расходились обычно под утро, когда темень бледнела, переходя в сумерки. А иногда они и вовсе позволяли солнцу разгонять спиртную одурь в головах, что могло случиться за полдень. И хотя Рич был куда менее крепок, следует признать, что настойки сторожа и Даррену в голову били знатно.

- Что я тебе могу сказать, дружище, - заявил он и сделал глубокий вздох. - Давай, ещё раз, с чувством-тактом-расстановкой. Город смертью переродился — и вновь и вновь, так ему положено. А нам с тобой — и с Бертом, и с другими — следует сле… О господи, только не это!

- Что?

- Да чуть не сказал следует следить… Нет, ну какого рожна этот котелок отказывается… - и он стукнул себя по голове. Чуть проморгавшись, продолжил, - Ладно, к собакам эти словоблудия. Наблюдать нам надо. Наблюдать и… это, направлять. Он же ребёнок ещё! Понимаешь, ребёнок.

- Хоколобон?

- Нет, моя бабушка. Конечно, Хоколобон! Маленький карапуз, а уже сдох три раза, вот ведь счастливчик…

- Таки шо? Мне теперь вечно — ик — вечность быть таким? - и Рич ладонью указал на своё лицо. Выглядел он, на самом деле, не очень. Двухдневная щетина серебрила хмурое продолговатое лицо. Водянистые серые глаза устало глядели сквозь туман алкоголя.

- Ну… - протянул Сиклз. Этот разговор у них с Ричем случался с завидной регулярностью — раз в год уж точно. Но каждый раз Даррен мог лишь развести руками и спросить в ответ, мол, ты что, город не любишь? На что сторож тупил взор и беседа на том комкалась. Но в этот раз сам случай спас Даррена от поиска ответа.

Сквозь деревья на поляну ворвался ветер. Не те дуновенья, что порой проносятся по ветвям, играя листвой, но сильный и могучий хулиган, выбивший из костра вихрь искр и растрепавший волосы на головах стариков. И был он не один. В хвосте, словно репейник в плаще у бродяги, неслись разноцветные огоньки, подобные шаровым молниям. Самый крупный, бежевого оттенка, облетел поляну, будто оглядываясь. Другой, тёмный и рассеянный, еле заметный, в нерешительности застыл на краю. Волнующееся пламя бросало на него отсветы, выделяя из окружающего мрака. Оставшиеся два огонька, алый и сиреневый, метнулись чуть ли не в самое пламя, словно им холодно.

Мгновение спустя огонёк рядом с Ричем обернулся мужчиной. Зрелище было то ещё. Шаровая молния вдруг распалась на несколько полос, а те разрослись, атласными лентами очерчивая человеческую фигуру. Бежевый свет свернулся, оставшись в глазах у мужчины. Ни зрачков, ни радужки — лишь белки цвета слоновой кости, слегка разбереженные красными сосудами. Стоило Хиггинсу перевести взгляд, как оказалось, что и остальные вовсе не огоньки, а всамделишные люди. Он было вскочил, но Даррен жестом остановил. И сторож сел обратно, и произнёс слегка дрогнувшим голосом:

- Приветствую в предместьях славного Хоколобона, путники.

Следует заметить, что за последние тридцать лет службы привратником Рич повидал всякое. Последние пять лет в Хоколобон и вовсе начали приходить небывалые создания. Однажды живые деревья вежливо попросили их пропустить. Заплатили золотыми самородками. В другой раз пришёл Страж Времени – полпурозрачная взвесь из песка и меди. Когда надо было говорить, взвесь сгущалась, образуя лицо. На удивление хорошим собеседником оказался. А как-то безлунной ночью… В общем, люди-огоньки для Хиггинса были лишь новой разновидностью странного, впечатляющей внезапностью, но не самим фактом.

- Непростой у вас город, с трудом нашли, - сказал мужчина, оглядывая поляну. Потом спохватился и слегка поклонился. - Прошу прощения, манеры. Я Франц Цемский, со мной жена Агнесс и дети — Виктория и Изабель.

Выглядели они старомодно, даже по меркам Хоколобона. Мужчина одет в походный костюм брусничного цвета — брюки, сюртук, кепка-восьмиклинка, которую он приподнял при поклоне. Из под козырька показалось бледное лицо с аристократическими чертами — высокими скулами, аккуратными бровями, и прямым выдающимся носом. Тени под глазами выдавали усталость.

Агнесс смотрелась элегантно в тёмно-синем плотном платье, лишь слегка поднимающемся над землёй, обнажая сапожки. Голову прикрывала широкополая шляпа в тон платью. Под ней скрывалось миловидное лицо — любопытный курносый нос, глаза цвета молодой травы и изящные щёки.

Дети были одеты схожим образом, лишь цвета платьев отличались. Виктория надела платье небесно-голубого цвета, вопреки замечаниям родителей, что на него грязь ложится только в путь. Но она лишь вздёрнула доставшийся от отца нос и всё равно выбрала именно его. Изабель оказалась куда более послушной и отправилась в бордовом платье в тон отцовскому костюму. Глаза её горели алыми рубинами, и только это и запоминалось о ней. Кровавые очи без зрачка и белков. Общая черта у детей и отца, лишь Агнесс имела обычные, человеческие глаза.

Дамы сделали книксен. Всем им этикет был знаком, но не в привычке. Так бывает, когда расшаркиваниям только учат — или когда время отучивает от них. Представились и Рич с Дарреном. Для них манеры и вовсе находились за гранью привычного. Рич всё же вскочил и поклонился по-солдатски, вытянувшись в струнку. Даррен же лишь слегка приподнялся и наклонил голову, изобразив особый пасс рукой, словно вращая что-то. Затем приложил руку к небритому подбородку.

- Цемские… погодите, это не ваш ли род… Местечко такое трудновыговариваемое… - он защёлкал пальцами, пытаясь подогнать свою память.

- Злтак, - помог Даррену Франц, - да, там живут мои дальние родственники. Извините. Не общались года два как.

- Ничего-ничего. Я о ваших лишь слышал, приятно наконец познакомиться, - тут же поправился Даррен. - Ладно, чего стоим-то? Присаживайтесь. Чем можем, поделимся.

С костра сняли кролика, который как раз дошёл до нужной кондиции. Откуда-то из-под полы Даррен достал ещё одну бутылку, в этот раз из запасов «лунного сияния».

- Увы, лишних кружек нет, но если не брезгуете, милости просим.

Изабель тут же попросила попробовать. Но прежде чем родители успели сообразить, как запретить ребёнку алкоголь и избежать истерик, Даррен помахал пальцем:

- Извините, девочки, напиток слишком своенравный. Для взрослых это жидкое веселье, но для детей… Увы, от силы снотворное, что ещё и кошмаров принесёт с большой вероятностью. Вы ведь не хотите, чтобы по вашу душу зубастые грибы о пяти ножках заявились во снах?

Детей это и впрямь не привлекало, так что на том ситуация и разрешилась. Чуть погодя, когда с едой разобрались, Даррен спросил:

- Так а что же вас привело в наш славный город, да ещё столь… неординарным способом?

- А вам какой в том интерес? - чуть враждебнее, чем следовало, ответил Франц. Жена на него цыкнула, и ответила:

- Мы слышали, что город Хоколобон пережил собственную смерть, - и, слегка поколебавшись, продолжила: - Так получилось, что нас интересует метод, которым этого добились.

Даррен чуть поднял брови, а затем ухмыльнулся.

- С одной стороны, вам повезло, именно ко мне с этим вопросом и следует обращаться. Но чем вам поможет наш опыт? Неужто Злтак или какой-то из его соседей гибнет и его судьба вас настолько волнует? Уж простите, верится с трудом.

- А почему, дедушка? - влезла Виктория.

- Потому что это из-за меня город находится в нынешнем состоянии. И пройдя через это, я понимаю, что требуется, чтобы решиться на такое. Будь я женат на такой красавице, как твоя мать, и жди меня дома такие милые девочки — Хоколобон бы умер. А я бы переехал в другой город, ведь дом — это не столько место, сколько состояние. Семья — одно из таких состояний.

- Верно! - воскликнула Изабель. На неё все оглянулись, родители — с осуждением, остальные с удивлением. Та виновато сгорбилась, но пробормотала: - Он правду сказал.

Как ни в чём ни бывало, Даррен вернулся к разговору: - В общем, да, вряд ли вы город хотите спасать. Зачем же вам эти сведения?

- Мы… - запнулась Агнесс. - Знаете, я бы с удовольствием вам рассказала, но это долгая история. Может, мы к вам зайдём, как отдохнём с дороги? Ну… вечером, например.

- Да, безусловно. А у вас есть, где остановиться? Вы знаете кого из города?

- Есть один… Человек. Подскажете, как нам пройти к Отделению Тишины и Порядка?

Рич и Даррен переглянулись. Сторож почесал голову и протянул:

- Дела-а-а. Ладно, Даррен, тут ты уж как-нибудь сам. Мне пора возвращаться на пост.

Солнце потихоньку вставало над Хоколобоном. Рич собрал пустые бутылки в сумку, закинул на плечо и был таков. Старый Сиклз, проводив его взглядом, спросил:

- Извините за прямоту, но откуда вы знаете Хайрама Скела?

Настало время Цемских удивляться. Однако они не стали уточнять, сразу перейдя к сути.

- Строго говоря, мы его не знаем. Роднит нас лишь поклонение Матери Богине и Оринунгу Отчиму. По этой общности мы и надеемся на его помощь, - объяснил Франц. - А что за кошка между вами пробежала?

- Это тоже долгая история. Возможно, я расскажу её после вашей, - ушёл от прямого ответа Даррен. Он встал и прибрал остатки трапезы. Сгрёб кости кролика в одну кучку и спрятал в торбу одинокую бутылку из-под «лунного сияния», оставленную Ричем. - Пойдёмте, я вас провожу до перекрёстка Ратуши. Оттуда до Отделения две минуты неспешного хода.

Предрассветный Хоколобон встречал гостей полумраком и выщербленной мостовой, то и дело пытающейся цапнуть кого-нибудь за ногу, заставить споткнуться. Окна в домах были глухо занавешены, некоторые прикрывались ставнями. Стены казались серыми в сумраке, но под ним обнаруживалось, что каждый дом раскрашен в свой цвет — синий, зелёный, розовый. Редкие фонарные столбы окрашивали жёлтым перекресток и высвечивали особо богатый дом — с фигурной лепниной или ещё каким архитектурным изыском. Здесь дверь украшена резьбой и лев держит в пасти кольцо-ручку, там кариатиды по пояс высунулись из стены, чтобы придержать балкон над входом. Многие стены были покрыты знаками — вырезанными, нарисованными мелом или краской. Полустёртые, еле различимые в это время суток — в них чудился мрачноватый смысл. Агнесс не преминула спросить у Даррена о значении.

- А, это. Иногда в городе случаются... проблемы. От них людям необходима защита. Что-то показал я, что иные придумали. Потом эти знания пошли в народ. Сейчас каждый второй приложил руку к этим знакам. Разговорился пару недель назад с малышнёй, так они меня начали учить, как живых мертвецов от своей тени отвадить. Оказалось, надо в спинке кровати — или в ножках, или на подушке — изобразить вот такую загогулину, - и старый Сиклз описал в воздухе нечто невоспроизводимое. - И всё, ничего не бойся, играй на кладбище.

Глядя, как на него смотрят Цемские, он расхохотался.

- Вы так шутите? - спросил Франц.

- Про живых мертвецов — да. А всё остальное святая правда. Забавно, что коллективное творчество так захватило горожан, что теперь всё это имеет силу. Конечно, детские знаки мало что могут, у них внимание не столь сфокусировано. Но вот когда за дело возьмётся кто-то знающий... - Даррен повёл рукой, показывая, что тут уже дело совсем непростое. - Ничего, вас это вряд ли коснётся.

Распрощались они у старой Ратуши — огромного, пышного здания, напоминающего дворец или особняк богатого аристократа. Колонны, два высоких этажа с огромными окнами, Ещё одна центральная башенка возвышалась третьим этажом. При этом здание каким-то образом сохраняло изящность и лёгкость — казалось, что ветер может его поднять и унести в другой город, к более подходящим домам в окружение. Площадь перед Ратушей украшал фонтан, сейчас не работавший. Но вода в бассейне подсказывала, что включали его совсем недавно.

- Что ж, вам здесь налево, а мне направо. Впрочем, идти примерно одинаково. Пройдёте минуты две-три по этой улице, вон туда, - и Даррен показал рукой. - Отделение Тишины и Порядка выглянет буквально из-за угла, ни с чем не спутаете. Такая, унылая коробка со стенами, увитыми плющом. Сами стены бордового цвета. Палисадник заполонён всякой растительностью, а над крышей мечется флюгер в виде многоконечной звезды. Всё никак не поймёт, куда ветер дует... Ладно, заходите, как разберётесь с обустройством. Даже если это поздний вечер, всё равно загляните, я поздно ложусь.

Когда Агнесс и семья подошли к отделению, солнце уже заливало округу светом, но в ранних лучах здание выглядело неприветливо. Внутри их ждал лишь дежурный. С его слов Хайрам оставил распоряжение любого появившегося направить к нему домой. Он тут, всего в двух минутах.

- Ещё в двух минутах, - поправил Франц.

- А? - удивился помощник шерифа, представившийся, как Куртц Оглим.

- Не обращайте внимание, устали с дороги. Так куда, говорите, идти?

На самом деле господин Оглим преувеличил — до дома шерифа они дошли всего за минуту. Хайрам Скел жил буквально через пять домов от участка. И устроился законник весьма вольготно. Издалека было видно, что строил жильё один из Братьев. Всё здание воздвигнуто меж двух дубов. Нет, не так. Дубы выращены так, чтобы являться частью здания. Один из корней очерчивал овальный дверной проём. Крышу скрывал мох. И всё это продолжало жить, расти.

Глядя на жильё Скела, Агнесс вспоминала дом родителей, построенный схожим образом. Как они там, вдруг подумалось. В тот год, что Франц с детьми не жили, она ни разу не побывала у них, ни строчки не написала. Тряхнув головой, Агнесс отбросила мысль. Не сейчас, не здесь. Переглянувшись с Францем, она решительно постучала в дверь. Ответа не последовало, так что она постучала ещё раз, и ещё. Наконец, что-то внутри дома грохнуло об пол. Послышались приглушенные ругательства. Спустя ещё где-то минуту раздались шлепки босых ног и дверь приоткрылась. Из проёма на Цемских торчала борода, к которой прилагался мужчина, из-под вихрастых бровей которого щурились подслеповато серые, стального оттенка, глаза. По сути, только они и выдавали заспанность — да ещё слегка борода, спутавшаяся спросонок. В остальном его лицо сохраняло невозмутимость, и даже первые слова мало соответствовали положению дел:

- Цемские? Рановато вы. Ну да проходите, раз пришли.

Попав внутрь, они заметили, что встречал их Хайрам, едва одев домашние штаны и рубаху. В руке у него был ночной колпак, засаленный и слегка помятый.

- Извините, господин Скел, но нам сказали, что к вам можно...

- Раз сказали, значит, можно, - буркнул Скел и показал рукой вглубь дома. - Проходите, там гостиная. Дайте минуту, я приведу себя в порядок.

Дом шерифа впечатлял. Снаружи казалось, что лишь деревья делают дом живым, но всё внутреннее убранство соответствовало внешнему. Сводчатые стены выглядели, словно переплетённые корни. Потолки закруглялись над головами. Всё сделано из дерева и камня. Тут и там расставлены кадки с растениями. Широкие окна, в основном расположенные высоко, давали комнате большую освещённость. Они прошли в гостиную, где их ждал здоровенный продолговатый стол. На его столешницу пошло одно единое дерево. Девочки обежали его по кругу, прежде чем выбрать себе места, взрослые же сели на ближайшие. Прошла, по ощущению, лишь пара минут, и к ним присоединился Хайрам. За это время он успел переодеться по-деловому. Брюки и жилетка в тон глазам, серые, бежевая рубашка и коричневый галстук. Лишь тапочки указывали на то, что человек у себя дома, а не в участке. В руках у шерифа был широкий поднос, на котором уместились и пять чашек, и чайник, и сахарница и даже молочник — всё по традиции бритов. Кроме того, на подносе уместилось ещё и блюдо с каким-то неисчислимым количеством сэндвичей, сложенных небольшой горкой. Расставив всё это на столе, он споро разлил всем чаю и сел. Оглядел каждого и вздохнул.

- Что ж. Калеб написал в общих чертах, что у вас неприятности, связанные с визитёрами Снизу. Вижу глаза поживших за гранью, так что детали начинают проясняться. Далёкий переезд, маленький город, славящийся невозможным. Сделка?

Франц хмуро кивнул, подтвердив догадку.

- Срок уже вышел, вы в бегах? - осведомился шериф. Франц нахмурился, но ответил:

- Нет срока, дали жизнь дожить.

- Тем хуже. Нет более расплывчатого понятия, доступного для сокращений, - заявил Скел. Пожевав губами, спросил: - Что конкретно вы надеетесь найти в Хоколобоне?

- Понимание механики невозможного, - ответил Франц в тон Скелу. Шериф продолжал смотреть. - Этот город пережил свою смерть. Не единожды. Говорят о чудесах, даже по нашим меркам.

- Значит, вы к Даррену Сиклзу, - заключил шериф и покачал головой. - Надеетесь разорвать Сделку?

- Или обойти, - подтвердил Франц и чуть сжал ладонь жены, лежащую на столе. - Вы нам поможете?

- Нет, не помогу, - сказал резко Скел и поджал губы. - Не хочу быть грубым, господа, но вы заключили Сделку. Какими бы ни были условия, какими бы ни были обстоятельства — вы дали своё согласие на её заключение. Вы должны следовать договорённости. То, что вы хотите провернуть, - он очертил пальцем круг в воздухе, как бы обводя всех присутствующих, - противно природе, как привычной смертным, так и иной. Не моя забота вас отговаривать или мешать в осуществлении этого замысла, но и помогать я не стану.

- А как же дать второй шанс... - заикнулась Агнесс, но её тут же прервали.

- Вторые шансы переоценены. Сиклз дал второй шанс Хоколобону. Вы не видели пока, что происходит с городом, но уверяю — лучше бы он дал ему умереть.

- Что же тогда вы делаете на проклятой земле, в таком случае? - спросила Агнесс.

- Что и вам бы следовало — выполняю условия договора.

На несколько долгих мгновений за столом воцарилась тишина. Шериф отхлебнул чаю и сказал:

- Дом я вам нашёл. Район хороший, а здание пустует вот уже два года. Там немного пыльно, но стены крепкие, никаких дыр или крыс.

- Почему же он пустует?

- Принадлежал моему предшественнику. Когда в городе стали происходить дела по нашей части, после одного из дел он окончательно поседел и дал дёру. Освободившееся место отдали мне, а ключи я нашёл у него в ящике. Пробовал сдать или продать — все отказываются. То ли в доме дело, то ли просто дурная слава.

- А вы... - начала было Агнесс, но Хайрам лишь покачал головой.

- Разумеется, проверил. Чуть подозрительно пусто, ни следа домовых или других духов. Но старый шериф в доме почти и не жил. Когда не работал, ночевал в кабаке или в гостеприимном женском обществе.

- Хорошо его знали? - прищурилась Агнесс.

- Проработал его помощником три года. Пришлось.

Виктория и Изабель меж тем наелись, набулькались чаю и осоловело таращились в никуда. Изи вовсю блымкала глазами, явно собираясь заснуть прямо здесь. Заметив это, Франц и Агнесс начали вставать. Шериф тоже подхватился.

- Ладно, историю города я вам и потом успею рассказать. Ключи у меня, идёмте. А то ваши детишки под стол укатятся.

- И вовсе... катимся, - попыталась возразить Виктория, но даже фразу не смогла закончить.

Франц подхватил Изи на руки, а Агнесс взяла Викторию за руку. И под мерные посапывания Изи Скел повёл их к новому, временному дому Цемских.

Солнце взбиралось по небосводу и начинало припекать. На улице появились люди, бредущие по своим делам. Хайрам заметил:

- Вам повезло с временем прибытия. Днём и не скажешь, что с городом что-то не так. Правда, один дом над землёй застыл, а уж «Мечты о Смерти» и вовсе нечто без определения... Но это места надо знать или случайно наткнуться.

- И что, никто не скрывается? - удивился Франц. Он привык к тайным шабашам и закрытым кабинетам, где собирались познающие Искусство. Не то, чтобы за колдунами велась охота, но их мало кто привечал. И вообще, бережёного Оринунгу бережёт.

- Поначалу магика была в диковинку. Но человек привыкает. Пять лет уже всё идёт этим новым чередом. А посмертию Хоколобона и вовсе четверть века минула. Тоже повлияло.

Других вопросов не последовало. Франц задумался о том, как хорошо, наверное, жить в таком городе, а Агнесс всё крутила в голове слова Хайрама про нарушение Договора. Так что заподозрила неладное не сразу. Они в очередной раз повернули, явно петляя по улицам. Скел что-то задумал.

- Господин Скел, а почему мы петляем? - спросила она напрямик.

- Чую подвох. Выяснить, в чём именно, не выходит, вот и тяну маршрут. Ну да чёрт с ним... А, - он произнёс восклицание спокойно, словно речь шла о несущественном. После чего сложил руку в кулак, так чтобы большой палец показывал кукиш между средним и безымянным пальцами. Начертил что-то быстро в воздухе и шепнул неразборчиво пару слов. Ничего не произошло, но Скел кивнул сам себе. - Вот теперь можем идти.

Дальше двигались, никуда не сворачивая, по слегка изгибающемуся широкому проспекту. На одном из домов Агнесс увидела табличку: бульвар Тишины. Действительно, вокруг слышались лишь тихие перешёптывания да стук каблуков. Францу атмосфера чем-то напомнила библиотеку в родном университете. Некоторые прохожие с любопытством поглядывали на приезжих. Господин Цемский спросил шерифа:

- А в городе много наших... коллег?

- Детей Богини в городе ещё пять. Двоих знаю лично, мои помощники. Остальные держатся особняком. Всё больше затворники, постоянно алхимичат, проверяют теории. В городе около сотни ещё человек разбираются в Искусстве, получше или похуже. Каждый себе на уме. Хоколобон не из тех городов, где можно доверять жителям. По крайней мере, теперь.

- А раньше..?

- Не имеет значения, что раньше. Будьте осторожны. Мы на месте.

Дом был двухэтажным. Западного стиля, к крыльцу примыкает небольшая веранда с плетёным столом и стуляьми. Стены облицованы крашенными досками, в цвет безоблачного неба. К дверям поднималась лестница в три ступеньки. Преодолев её, шериф Скел открыл дверь и отдал ключ Агнесс:

- Если что, запасной ключ есть, но лучше этот не теряйте.

- Разумеется, - кивнула госпожа Цемская. Франц прошёл внутрь, доверив жене завершение разговора с Хайрамом, явно не желавшим заходить внутрь. - Значит, на этом всё? Мы можем попросить, если что…

- Если вашей жизни станет угрожать опасность, я обязан вмешаться, - объяснил Скел. Цокнув, добавил: - Пока находитесь в Хоколобоне, Агнесс, ваша семья под моей защитой. Как и все его жители. И город маленький, разумеется, мы увидимся с вами не раз и не два. Но не ждите, что я передумаю насчёт цели вашего визита. Попытки обмануть обманщиков остаются полностью на вашей совести.

Кивнув, он удалился. Цемские обследовали дом. На втором этаже они нашли две спальни. Откинув чехол с одной из кроватей, они уложили Изи и Тори, на тот момент уже вовсю клевавшую носом. Спустились на первый этаж. Переглянулись.

- Как будем убираться — руками-ритуалом или..? - спросил Франц.

- Он ещё спрашивает, - буркнула Агнесс. Найдя кладовку и все необходимые инструменты уборки, они там же нашли вентили водоснабжения. Пустив воду по трубам, пошли по дому.

Любое новое обиталище детей Богини требовало церемонии очищения и посвящения. Так Она узнает, что её чада здесь и за ними следует приглядывать. Так прочие сущности узнают, что с обитателями следует считаться.

Две скрещенные соломинки из веника в одном углу. Трискелион, нарисованный водой с тмином и базиликом, в другом. Слова, сказанные в нужный момент. Магика присутствовала в каждом деле её носителей, и чистка места, где обитает адепт, не исключалась.

Через час, валясь с ног, они закончили процесс, освятив чердак в Таинством Завершения. Начертили греческую букву «омега» в пыли и тут же смыли, протирая полы.

Уборка принесла не только усталость, но и интересные находки. Библиотеку, полную томов по алхимии и ритуалам, магике и демонам, и другим темам, столь знакомым Агнесс и Францу. Там же располагался бар с крепкими напитками. В подвале, помимо обширной коллекции вин, хранились инструменты алхимика, включая обширный набор дутых вручную стеклянных колб. Может, приход магики и сломил старого шерифа, но он сопротивлялся до последнего. Закончив уборку, Цемские открыли одну из бутылок вина. Вкус у сбежавшего служителя закона был своеобразным — вино оказалось из малины.

- Нам нужна еда, - заявила Агнесс, сделав первый, щедрый глоток. - И план. Обеспечим дом припасами, оставим девочек на хозяйстве, а сами пойдём к Сиклзу. Так?

Франц кивнул. Но тут в дверь постучали. На пороге стоял юноша в коричневом костюме. В руке у него была объёмная корзина с крышкой - в таких удобно носить еду на пикник.

- Здравствуйте. Я от мастера Сиклза. Это вам, - он протянул корзину. - Он будет ждать вас в баре «Мечты о Смерти». Через час или около того.

- Около того?

Посыльный пожал плечами: – Мастер Сиклз не славится пунктуальностью.

- Часто ему служишь? - уточнил Франц, принимая корзину.

- Я его ученик. Берт.

- Берт, значит. Я Франц, это Агнесс, - представив жену, колдун приоткрыл корзину. Там была еда. Мясной пирог, бутылка вина, запечатанный кувшин — вероятно, с соком или молоком. Там же лежали хлеб и сыр. На ближайшие сутки Цемские были обеспечены. Берт, тем временем, кивнул:

- Да, мастер говорил о вас.

- Вот как, - заметил Франц. - И что же?

- Сказал, вы эффектно появились, и вероятно, у вас будут общие дела. Но говорить об этом рано.

- Ясно. Ладно, а где этот самый бар?

- Я вас провожу до него, - предложил Берт.

- Нет, не проводишь, - отказал Франц. - Будь добр, расскажи, как пройти туда.

- Ну, на самом деле это недалеко. Вам, значит, надо выйти на пересечение Тихой и Лилльской, а там пойти на восток. Лилльская пересекает наискось Старомонетную, По ней на северо-восток и упрётесь в бар. Уж его-то вы не пропустите.

- Почему?

Юноша смутился.

- Трудно объяснить. Увидите, в общем, там других таких заведений нет.

- Что ж Берт, до новых встреч, я полагаю, - попрощался Франц и закрыл дверь прямо перед носом ученика Сиклза, успевшего что-то вякнуть про удачу. Колдун поставил корзину на стол в большом зале. Агнесс заметила:

- Грубовато ты с ним. Он же ничего не сделал.

- Он вестник. Даррен Сиклз заявляет свои права на устроение наших дел в Хоколобоне, - хмуро объяснил Франц. Агнесс недоумённо нахмурилась. - Он знает, что нужен нам. А значит, в его руках рычаг давления на нас. Что господин Сиклз не замедлил показать. Мне это не нравится.

- Понимаю. Но какой у нас выбор? Мы здесь не ради игр в «кто сильнее», Франц. Мы здесь искать реше...

- Да я знаю, - раздражённо перебил он её. - Я знаю, родная. Но дай человеку власть над собой, и он не преминёт ей воспользоваться. И господин Сиклз явно знает, как распоряжаться чужими жизнями.

Он тяжело вздохнул.

- Ладно. Оставим детям записку и пойдём?

Агнесс кивнула. Дети не первый раз оставались одни, и даже на новом месте за них не стоило беспокоиться. Да и совершённые ритуалы помогут, защитят малышек.

Молодой ученик Сиклза не обманул. «Мечты о Смерти» в самом деле ни с чем нельзя было спутать. Здание было одноэтажным, но и за квартал до него виднелась мерцающая коса Жнеца Смерти. Лезвие из стекла лучилось серебристо-серым светом, от которого мурашки по коже шли. Сам Жнец разинул на гостей бара зубастую пасть, внутри которой прятались двустворчатые двери. К порогу поднималась неровная лестница, каждая ступень которой была расположена под острым углом к предыдущей, а на краях они причудливо перетекали одна в другую. Так на иллюстрациях сюрреалистов разные этажи здания могут переходить один в другой, создавая пространственный парадокс. У самих створок, внутри пасти, возвышались двое призрачных вышибал. Тела их казались эфемерными, глаза угрожающе сверкали багровым. Не возникало сомнения, что вопреки кажущейся бестелесности они способны выполнить свои обязанности. Однако пока что они без вопросов впустили Цемских.

После такого внушительного входа сам бар предстал куда более прозаичным. Небольшая сцена в одном углу, разномастные столы, хаотично расставленные по залу, барная стойка в противоположном крае от сцены. Правда, ещё здесь наблюдались несколько стеллажей, частично заставленных бутылками и книгами, а частично — всякими диковинками. Чей-то череп лыбился рядом со сценой. В одном месте сабля скрещена с клейморой, совершенно нагло выделяясь среди современного антуража. Стены окрашены в червонный, с потолка свисают алые люстры, окрашивающие всё вокруг в ещё более кровавые оттенки.

Франц и Агнесс подошли к барной стойке. Там стоял флегматичный, явно чем-то недовольный бородач. Изобразив подобие улыбки на лице, он обратился к ним:

- Добро пожаловать в «Мечты о Смерти». Меня зовут Твей, я здесь главный. Мы будем большие друзья, если вы не будете устраивать сцен. Чего вам налить? Вина даме, водки господину?

– А как вы?... - удивлённо спросила Агнесс. Именно так обычно они и принимали алкоголь — Франц предпочитал покрепче, Агнесс послаще. Иногда они находили общий язык в области травяных настоек, но обычно оставались при своём.

- Я бармен и владелец питейного заведения. Давайте сойдёмся на том, что мне положено это знать, - всё так же спокойно объяснил Твей, разливая напитки по ёмкостям соответствующей формы.

Время было ещё светлое, вечер только начинался, и людей в баре, кроме них, не было. Цемские устроились за одним из столов. Они явно прибыли раньше времени, а значит, им предстояло какое-то время ожидать.

- Мне это не нравится, - заявил Франц и сделал большой глоток из гранёного стакана.

- Да, ты уже говорил.

- Чем дальше, тем хуже. Странный бар, странное время. Как будто...

- Вообще-то, это один из лучших баров в городе, хотя и с необычным расположением, да, - заявил подошедший Твей. Проигнорировав раздражённый взгляд Франца, он продолжил: - Если не возражаете, я бы хотел с вами поболтать, пока народ собирается. Предпочитаю знать своих гостей.

- И чем же необычно расположение вашего бара? - спросила Агнесс прежде, чем Франц придумает какой-нибудь злой ответ.

- В ста метрах за стеной, как пройдёте парк, расположен Порог. Никто не знает, между чем и чем, но большинство уверены, что за ним - Смерть. Оттуда мало кто возвращается, и ещё меньше — в своём разуме. Ваш покорный слуга — редчайшее исключение.

- Побывали по ту сторону смерти? - с улыбкой спросил Франц.

- Да, согласен, полная ерунда для человека с вашими глазами. У вас на родине это частое явление?

- Глаза без радужки и зрачка?

- Глаза жившего на том свете.

Скрывая удивление, Франц пригубил стакан. Агнесс всё же выгнула бровь.

- Много знаете о посмертной жизни?

- Не очень. Разные мелочи. Впрочем, обычно больше и не надо — людей и это впечатляет.

- Считаете это хорошая идея — устроить бар неподалёку от такого Порога?

- Идеальное место. Если кто-то мне решительно надоест — я препровожу его на тот свет.

- Препроводите? То есть отправитесь вместе с ним?

- Меня туда не пустят. Рано ещё, - ответил Твей и подмигнул. - О, извините, клиенты подоспели.

В бар зашли трое юношей студенческо-неопределённого возраста. Все слегка небритые, в кепках-восьмиуголках и плащах. Твей налил им, перекинулся парой слов и осел на стул там же, за барной стойкой.

- Интересный господин, - заметил Франц. Агнесс кивнула.

Разговор не ладился. Супруги сидели и потихоньку поглощали алкоголь, наблюдая за публикой, потихоньку собирающейся в баре. Тут были и сомнительные личности в балахонах, и рабочие со складов.

Сиклз не появлялся. Зато появились проблемы.

Где-то спустя час, когда Даррен должен был уже минут сорок как быть на месте, в зал зашёл здоровенный детина. Метра под два ростом, косая сажень в плечах. Красная кожа и витые бараньи рога. Несмотря на осеннюю погоду, одежда на нём подходила больше под летнюю погоду — кожаная жилетка на голое тело, короткие штаны и здоровенные ботинки. Агнесс подумала, что в таких удобно скрывать когти на лапах.

Пара шагов — и вот демон уже у бара, рычит басом заказ. Перед ним появилась стопка с чем-то крепким. Он её опрокинул, ещё что-то рыкнул и стопка заменилась стаканом с виски. После чего здоровяк обернулся и окинул бар взглядом, остановив его на Цемских. В этот момент и стало понятно, что у них проблемы. Он хищно ощерился — так волк оголяет зубы, увидев свою жертву. Взяв стакан и пригубив его, верзила двинулся к столику Цемских.

- Здоровый малый. Думаешь, у нас проблемы? - спросила Агнесс. - Договор...

- Договор был с другими.

- Если что, я...

- Будешь сидеть и не рыпаться, - шикнул на супругу Франц. На этих словах к ним и подошёл краснокожий. По хозяйски отодвинул пустой стул и присел. Стул жалобно скрипнул, но выдержал.

- Да, рыпаться некуда, жертвы. На вас обоих такие метки, что я и за милю учуял бы. Кто такие?

- Франц и Агнесс Цемские, - представил обоих Франц. - А вы кто будете?

- А я тот парень, что приходит за вами, заключившими Договор. Место-то вам там, - и он намекающе ткнул пальцем вниз.

- Согласно Договору, мне отведена вся жизнь в её полноте, - заявила Агнесс. - А муж мой вообще не является частью сделки.

- Вот именно. «Вся жизнь в её полноте», - передразнил верзила. - Полнота жизни очерчивается смертью, а смерть подруга неверная. Вы в городе за гранью жизни. А значит, вся ваша полнота фьюить, - присвистнул демон и махнул рукой в сторону. Ветер поднятый этим движением, смахнул волосы со лба Агнесс.

- И что вы этим хотите сказать — я к слову, так и не услышал имени, - обратился к краснокожему Франц.

- Меня зовут Эрм и я хочу сказать, что-либо твоя супруга пойдёт со мной добровольно — либо я потащу её за ноги, - заявил демон и снова оскалился.

- Этого не будет, - сказал Франц. Одним слитным движением Эрм встал и откинул в сторону стол. Стекло бокалов высоким звоном обозначило свою гибель. Верзила бросился к Агнесс, но в ту же секунду в него врезался Франц. Несмотря на явный перевес черта, оба полетели в другой стол, за которым сидела компания юношей и девушек. Первые пытались что-то рассказывать вторым о своих очень важных делах, но историю не удалось довести до конца.

Однако драка не задалась. В мгновение ока появились те самые призрачные вышибалы, которых Агнесс и Франц видели на входе. Они разняли господина Цемского и Эрма. В воцарившейся тишине к ним подошёл Твей.

- Что здесь происходит и кого из вас двоих я должен выкинуть прочь?

- Они добыча. Моё право, - заявил Эрм. Франц молчал. Твей, прищурившись, оглядел Цемских.

- Ну во-первых, Эрм, их столь же законное право защищаться, Хоколобон ничейная территория. А во-вторых — мне плевать, на что вы все имеете право, в моём баре никаких драк.

Франц судорожно думал. За пределами бара шансы на выживание в бою с демоном, который привык выслеживать и побеждать, стремились к нулю. Нужно как-то уравнять, нужно что-то сделать...

- А дуэли в твоём баре проводятся? - спросил он. По публике прошёл шепоток, явно говорящий о том, что какой-то дуэльный кодекс в Хоколобоне поддерживался. Твей повернулся к Францу.

- Дуэль это можно, да. Дуэли у нас в чести. Вы хотите схлестнуться с Эрмалионом Настигающим?

– Не хочу, но это кажется единственным цивилизованным способом разрешения разногласий.

Эрм лишь вновь оскалился. - Я готов сразиться с господином Цемским.

Твей склонил голову на бок, обдумывая.

- Хорошо, это мы можем организовать. Обговорим условия. Чего добиваются стороны?

- Смерти, - заявил Эрм.

- Признания поражения, - сказал Франц.

- Идёт, - согласился Эрм. Твей кивнул.

- Далее. Выбор оружия, и имейте в виду, что выбор ограничен. Я не допущу физического боя. Очевидно, силы не равны. Слово? Магика?

- Магика, - дружно заявили Франц и Эрм.

- Что ж, быть посему. Господа, освободите место. Вы, - сказал он вышибалам, - помогите убрать столы и стулья.

Всего за пару минут пространство расчистили, и Эрм встал против Франца на расстоянии десяти шагов. Агнесс пыталась поговорить с мужем, отговорить его от ужасной идеи. Это же не университетские забавы, в которых он регулярно принимал участие! Но её оттесняла толпа. Франц увидел её и махнул рукой, мол, не волнуйся, всё на мази. Как он это себе представлял, оставалось решительно неясно. Агнесс отвоевала себе место в первом ряду круга, и решила вмешаться в процесс, если что. Плевать на правила, она за этого дурака душу продала!

Твей встал посредине зала, между дуэлянтами.

- Что ж, условия обговорены. Дополню их тем, что за повреждения бару виновный несёт полную ответственность, как и за все случайные жертвы, буде таковые окажутся, - он оглянул зал. Круг людей вокруг противников стал сильно шире. Агнесс уже никто не подпирал. За спинами дуэлянтов и вовсе никого не осталось. Убедившись, что все желающие ушли с линии огня, Твей объявил: - Начинаем.

Первый удар нанёс Франц. Ожидать выпада демона значило рискнуть его пропустить. Возможно, шанса на ответ и не будет. Игла света ударила с потолка, от люстры. Её острие остановилось в метре от демона, и тут же растворилось в воздухе. Оскалившись бесчисленным сонмом зубов, он заявил:

- Мой черёд.

Во Франца с нескольких сторон полетели огненные шары, возникавшие из ниоткуда. Большую часть он просто отклонил в сторону. Однако их оказалось слишком много. Последний удалось остановить лишь перед самой рукой. Ладонь ожгло. Боль вспыхнула внутри. «К чёрту осторожность», - решил Франц. Его ответ был невидим. Боль ожога, увеличенная в сотни раз, настигла Эрма. Он издал громогласный рык и упал на колени.

- Сдаёшься? - спросил Франц.

- Шутишь, - осклабился краснокожий верзила. - Да это утренняя разминка была.

Будто в демонстрацию, он полоснул себя когтями по запястью. Кровь обильно полилась на пол. Но лужа не успела образоваться. Словно живое создание, кровь быстро потекла, переливаясь, по паркету. К Францу. Он начал создавать круговую защиту, барьер — слишком медленно. Обойдя с боку, кровь внезапно бросилась копьём, вонзившись под ребро. И на этом дуэль оказалась проиграна.

Кровь Эрма ринулась по телу Франца паразитом. Казалось, его рвали на части, выдергивая по куску за раз. В боку, в груди, и наконец, зараза пробралась в голову. Вдруг боль отступила. Муж Агнесс обнаружил себя на полу, сжавшимся в позе эмбриона. Над ним склонился Эрм. В углу глаза знакомое мельтешение – Агнесс с ужасом наблюдала за происходящим и готовилась вмешаться.

– Ну что, червь, признаешь поражение?

– Кхр… Нет, - с трудом выдавил Франц и замотал головой, отвечая и на немой вопрос жены.

Мышцы свело судорогой, Франц выгнулся дугой. Казалось, он слышит хруст. И снова боль отступила, и снова Эрм спросил:

– Сдаёшься?

– Погоди, дай подумать, - время, надо купить время. Сделать что-то… - Не-не, щас…

В спину будто нож вонзился. Где-то в районе печени.

– Я у тебя в голове, дурень. Давай уже, признай поражение, закончи с этим фарсом.

– Нет, пожалуй, погодим…

Настал черёд головы. Вокруг неё словно сомкнулась чья-то пасть, норовящая расколоть череп. Зубы её вонзались всё глубже и глубже в разум, ввинчиваясь, стремясь добраться до мозга. Но в этот раз боль прекратилась моментально. Сумев открыть глаза, Франц увидел – Агнесс не выдержала. И ничего хорошего не вышло. Эрм держал её за горло одной рукой, другой продолжая контролировать проклятую кровь внутри Франца.

– А если подумать, то ничего уже и не надо. Что ж, было забавно… - Эрм не успел договорить. Кисть руки, в которой он держал Агнесс, отрезало золотистым лезвием. Самого его сшиб вихрь, состоящий из искр и тьмы. Демон кубарем покатился в толпу. Люди расступились, и он снес ещё один стол.

Возле Агнесс стоял Хайрам Скел. Спокойный, ни единой эмоции не выражало его лицо. Одет всё в тот же костюм. Но глаза его светились, словно солнце, взгляд на него доставлял боль. Руки скрывало лучащееся золото.

Эрм не издал ни звука боли, он сразу возмутился:

– Не вмешивайся, законник! Они – моя добыча!

– Мы в Хоколобоне. Здесь я решаю, кто чья добыча, – заявил Скел, не менее громко. Однако в его голосе не было ярости, клокочущей в горле демона. Зарычав, тот кинулся на шерифа. Вновь сверкнуло золото. Демон оказался на полу, пришпиленный прутом, целиком состоящим из солнечного света. Ни Франц, ни Агнесс никогда не видели такой скорости Плетений. Хайрам не просто так стал шерифом Хоколобона.

Копьё света не убило демона, и сквозь удивление до ушей Агнесс дошёл его крик, протяжный и оглушительный. Скел подошёл к Эрму. Пальцы обеих его рук были сложены в жестах, значение которых ускользало от понимания.

- Ещё хочешь, Эрм?

- Ловко… уф, ловко бьёшься, шериф. Но ты всегда будешь их защищать, а? Каждый день, каждую ночь? Каждую минуту?.. - демон захрипел, откашлялся. Из рта его вылетело несколько капель жидкого пламени. - От всех нас?

На лице Хайрама мелькнула тень сомнения. Едва уловимая, выражения столь краткие, что только сам их факт существования и был заметен.

- Нет, только от тебя, паря. Bondario. Expulsio, Extorsio. Reptu almo ак’хэн’mvuo.

- Стой, погодь, аргх… - кисти рук демона почернели. Кожа стремительно облезала, обнажив под ней письмена и значки. Закорючки, похожие на арабский язык, смешанный с пиктограммами. И судя по крикам, процесс доставлял Эрму немало боли. Наконец, он затих.

- Вот так. Даже не пытайся их свести. Не пытайся покинуть город, Вратами или через Грань. Будет хуже. Что до Цемских… Я узнаю, если ты попытаешься хоть что-то сделать. И эти мысли, что у тебя сейчас в голове — да, именно так. На тебя надет поводок.

Подойдя к демону, Скел одним движением вырвал из его плоти копьё света, что тут же потускнело и исчезло. Пинком перевернув Эрма, шериф схватил его за шиворот и потащил к дверям.

- А теперь пошёл прочь отсюда, - и выкинул его за дверь. Как ему это удалось, было выше понимания любого из присутствующих. Шериф немалого роста, да, но в демоне на вид метра два с изрядным гаком, а уж весит тот поди центнера два. И всё же Скел это сделал.

Не успели створки дверей закрыться вновь, как в них показался господин Сиклз собственной персоной. Кивком поприветствовал шерифа.

- Хайрам.

Тот ответил взаимным кивком: - Даррен. Что-то ты припозднился, обычно весь бардак происходит при твоём непосредственном участии.

- Староват я уже для такого веселья, шеф.

- Ну да. Понимаю, - язвительно заметил Скел. Кажется, впервые со знакомства Агнесс видела столь яркую эмоцию у шерифа. Неужели столь сильны между ними трения? Шериф развернулся к Цемским: - Как я и говорил. Берегите себя.

Кивнул и вышел прочь. Вслед раздалось лишь цоканье Твея.

– Ну вот, а за мебель и посуду, как обычно, плачу я. Вот уж точно, за все удовольствия приходится платить…

Сиклз поманил Цемских к себе. И Франц вместе с Агнесс заковылял к нему. Он на удивление быстро приходил в себя — раны в боку как будто и не было, лишь ожог ладони всё ещё давал о себе знать. Приблизившись к Даррену, он заявил:

- Вы знали! Знали, что нас здесь ждёт!

Старик кивнул: - Так было надо.

- Я вам сейчас эту нужду зна… – внезапно Францу стало не хватать воздуха. Он напрягал лёгкие, но ничего не выходило. Продлилось всего секунду, но животная паника успела проснуться в нём, еле-еле подавленная волей.

– Давайте сохранять спокойствие, господа. Не стоит думать, что моя старость даёт вам преимущество.

Муж Агнесс смог вздохнуть, но она лишь повторила слова мужа:

- Мы сохраним спокойствие. Но вы скажете, почему?

– Чтобы вы знали, что значит жить в Хоколобоне. Чтобы встретили Эрма или ему подобных в контролируемой обстановке. Чтобы Твей рассказал про Грань за баром.

– Контролируемой?! – возмутился Франц, в этот раз дождавшись окончания речи Сиклза.

– Да, контролируемой. Мы говорим о кабаке Твея. Он не позволил бы смерти – или чему хуже – случиться внутри заведения. И что о нём не говори, но он может выполнить любую угрозу в своём доме, который по совместительству выполняет роль бара.

Сделав паузу, он продолжил:

– А теперь, могу я вас пригласить к себе в гости? Расскажете, что у вас за ситуация. Подробно.

Они пошли прочь скорым шагом. Оказалось, что путь к дому Сиклза пролегает мимо жилища Цемских. За ним, если идти от бара Твея. Заглянув к себе, они обнаружили, что Изи и Тори проснулись, поели и опять уснули, теперь на диване в гостиной. Переложив крепко спящих обратно в кровати на втором этаже, Агнесс и Франц собрались идти к Даррену. Однако он ждал их у входа с предложением.

– Можем поговорить здесь, на веранде, если вы не хотите оставлять детей одних.

Агнесс кивнула. Так они и сделали. Плетёные кресла устало поскрипели на них, но и только. В сам разговор вмешиваться не стали.

– Итак, что вы хотите узнать?

– Как город стал таким.

– Я договорился с надмировыми силами и принес жертвы. Рассказал миру историю, в которую он поверил. Ваша ситуация… Этот путь вам не подойдёт.

Он пожевал губами.

– Я говорил за город. Воротил судьбами тысяч. Великим нравится такое — играть с масштабами. Мне было, что предложить, чтобы нарушить устоявшийся порядок вещей. У вас так не выйдет. Сделка – очень частный, личностный Акт.

– Но должен же быть выход! – всплеснула руками Агнесс.

– Он есть, вы не торопитесь. Важно, чтобы вы поняли – даже успех вам бы не помог. Бессмертие ничего бы не дало. На самом деле вам нужен рычаг.

– Рычаг?

– Да, способ надавить на вашего черта. Кто он, к слову? Как зовут, какого круга птица?

– Ацров. И там ещё были… – Агнесс запнулась. Сиклз улыбался, как озорной мальчишка, попавший камнем в окно вредной соседки.

– Ацров? Надо же, тесен мир. Во даёт, маркиз Дита!

Видя выражения их лиц, он поправился.

– Извините. Просто старый знакомый. Он и мне предлагал сделку, но я нашёл иной Путь.

– Так а что это меняет?

– Да, что вам даёт имя чёрта? - подхватила Агнесс. - И кстати, почему этот -- как его звали-то… Эрм – убить нас пытался?

– Тут следует зайти издалека, - начал объяснять Сиклз. – Видите ли, гости Снизу не люди, у них нет прямой зависимости от еды или питья. Они не рождаются, а потому их рост не зависит и от крови. Их размер — показатель статуса. Малый рост — признак элиты, что заключает сделки и правит. Сплошные плюсы – всерьёз не примут, физической угрозы нет. Да и не надо ему, ведь есть низший ранг, громилы. Охотники, что ищут должников и нарушителей. И в таких пограничных местах, как Хоколобон, охотники готовы на что угодно, лишь бы выслужиться, ускорить своё повышение. А тут вы попались — как устоять-то?

– Так а имя нам что даёт?

– Как я и сказал, вам нужен рычаг на Ацрова. Такой, что заставит расторгнуть Договор. А это требует знаний, ресурсов.

– Раз вы так много знаете, может, поможете? - с надеждой обратилась Агнесс.

На лбу Сиклза появилась злая морщина. Брови почти сошлись над переносицей, с таким чувством он взглянул на неё. Казалось, что он готов на неё начать ругаться и сыпать матом, броситься с ножом или ещё чем острым наперевес, настолько большую глупость она сказала. Но вместо этого он громко вздохнул и несколько раз с силой провёл ладонями по лицу, разглаживая кожу.

– Поймите правильно. Далеко не факт, что я вообще могу помочь. И устроит ли вас такая помощь. Вы сегодня почувствовали, как я работаю с людьми.

– Да уж, - согласился Франц.

– Именно. Я что-то знаю, да. У меня есть козыри в рукавах. Но этого может оказаться недостаточно. А главное – я не стану помогать вам даром.

– Это вполне ожидаемо. Но что вы от нас хотите?

– Ответного жеста доброй воли. Хоколобон на пороге перемен, и действовать придётся быстро.

– В смысле? Что не так с городом-то? - удивилась Агнесс.

– И как мы-то с этим поможем? - вслед, почти в унисон, спросил Франц.

– В таких делах никто не может знать наверняка. Я вижу, как план Вселенной начинает меняться. Сначала в город прибываете вы, буквально по вашим следам мчится мой внук… Часы Вечности пришли в движение. Их циферблат мне недоступен, но я слышу работу шестерён.

Цемские переглянулись. Что это, что говорит Даррен? Сплошные загадки, словно старик обезумел или нарочито украшает речь малопонятными образами. Или он действительно имеет в виду то, что говорит?

- Очень мутная формулировка, господин Сиклз, - выдержав паузу, заметил Франц. – Что будет, если план Вселенной нас на самом деле не касается?

– Тогда вы спокойно отправитесь обратно в большой мир. И вспомните обо мне, разве что пересказывая жизнь внукам.

– Поклянётесь в этом?

– Не сомневаясь ни секунды. Кто я по вашему? - спросил он. Морщина вновь проявилась на его лбу, но в этот раз лишь на долю секунды. – Я понимаю, что вы не избалованы добропорядочностью. Полагаю, не об одном Злтаке ходит дурная слава среди знающих. Но вы можете быть уверенны – и я клянусь в этом предвечными Силами! – что никоим образом не замышляю зла в вашу сторону.

– Спасибо, - искренне поблагодарила Агнесс. – Теперь, оставив в стороне формальности – как вы считаете, где мы найдём способ надавить на Ацрова?

– Что ж, обо всём по порядку. Есть ряд путей.

Он глубоко вздохнул, предваряя явно немалую речь.

– Во-первых, можно найти и выкрасть кубышку черта.

– Кубышку?

– Да. Сосуд с душами. Если у нас будет он… Мы ничего с ним не сможем сделать, а вот для Ацрова это всё. Сила, статус, еда.

Даррен поджал губы.

– Но найти кубышку чёрта всё равно что забить гвоздь в воду.

– Вы сказали, ряд – значит, есть и другие методы.

– Конечно. Один из них – уйти в мир Богини, минуя загребущие руки Жнецов. К Оринунгу тоже можно, но попасть в Край Грибов взрослому – я о таком не слышал.

– Но как? Разве есть пути на тот свет мимо… собственно, процесса умирания.

Старик улыбнулся.

– Рядом с одним из них, возможно, вы находились пару часов.

Франц недоумённо взглянул на Агнесс. Та пояснила:

– Бар Твея.

– Именно он, - подтвердил Сиклз, - Но Грань возле кабака нестабильна. Никто, даже вернувшиеся, не знают, как именно протекает Переход. Насколько я понимаю, для вас он может оказаться прямой дорогой в лапы Ацрова. Но где есть один ход, есть и другие.

Цемские кивнули. Франц коротко и резко, Агнесс несколько раз, поджав губы. Понятно, что этот Путь немногим проще похищения чертовой кубышки.

– Наконец, есть способ куда сложнее и проще одновременно.

– Это как?

– Начальство Ацрова, вот кто способен пересмотреть Договор. Но это подразумевает рычаг с ещё более длинным плечом, чем на Ацрова.

Агнесс нервно рассмеялась.

– А полегче ничего нельзя придумать?

– Ну есть ещё два относительно простых варианта. Вы можете предложить Ацрову игру. Но это значит поднять ставки и рисковать уже душой Франца, а возможно, и детей. Я уж молчу о том, что одну такую игру вы сегодня чуть не проиграли.

– А второй? – тут же спросила Агнесс.

– Отыскать иную драгоценность. Объект такой важности, что Ацрову покажется выгодным отказаться от договора в обмен на него.

– И есть у вас такой предмет на примете?

– Нет, - признал он честно. – Никогда не искал, а потому без понятия, что может подойти. Не говоря уж о том, что это тот ещё философский вопрос. Что может перевесить душу человеческую? Слишком уж ценен людской микрокосм, особенно ваш.

– Да что такого во мне? – всплеснула Агнесс руками.

– Душа ведьмы даёт немало ключей к реальности. Даже с одной такой душой чёрт подобен гению, возводящему город за одну ночь.

– Я думала, они и так могут… А как же…

– Силой Ада, но не одного чёрта. Ад — это как банк, дающий ссуду отдельному исполнителю. Их сила – в числах. Ну и да, исходных вложениях. Сам по себе Ацров мало на что годен. Потому столь важна его кубышка с душами.

– Ещё варианты? - спросил Франц. Даррен лишь покачал головой. Воцарилась тишина, на фоне которой стало слышно стрекотание сверчков в ночи. Вдалеке слышался чей-то разговор. С небес на людей взирала любопытная Луна. Наконец, Агнесс прервала молчание:

– Как вы считаете, за что стоит взяться первым? На что у нас больше всего шансов?

– На мой взгляд, единственный шанс для вас — уйти к Богине. Хоколобон ближе всего к этому решению. Все остальные… Можно забросить удочки. Но если не клюнет, то я без понятия, с чего вообще можно начать поиски.

Тут на крыльцо выбежала Изи. Обняла Агнесс и уставилась на Даррена.

– Дедушка Сиклз, а вы теперь часто будете нас навещать?

– Весьма вероятно, юная леди, - сказал Даррен и начал вставать. – Но на сегодня время визитов подошло к концу.

– Подождите. А как же Эрм и ему подобные? – воскликнула Агнесс. Изи тут же встряла: - А кто такой Эрм, мам?

И вновь Сиклз ответил прежде родителей:

– Это такой нехороший дядя. Он хотел забрать твою маму далеко-далеко. Но шериф Скел ему не позволил, - он перевёл взгляд на Франца: – И не позволит впредь. Да, вам стоит оглядываться по сторонам. Даже без буянящих демонов всегда есть другие опасности. Но Хайрам Скел надёжен, как шахта, на которой стоит город.

Он протянул руку Францу для пожатия. Тот протянул в ответ, но не торопился завершать ритуал:

– Значит, мы договорились? Помощь на помощь, по возможности?

– Да. И никаких сделок. Я сделаю, что смогу, но это ваша битва.

Франц стиснул ладонь Сиклза:

– Да, кесарю кесарево. Это вы продемонстрировали максимально ясно.

На том и распрощались. Даррен галантно поклонился Агнесс и Изи и пошёл прочь по залитой лунным и фонарным светом улице. Пройдя пару шагов, он начал насвистывать причудливую мелодию.

– Думаешь, ему можно верить? – спросил Франц, глядя старику в спину.

– В некоторой степени. Пока не затронуты интересы города.

– Он добрый! - постановила Изи, громко и ясно. На том и порешили.