Вадька. Гл. 4-ая. Армия. Хабаровск

  В вагоне поезда сержанты рассказали, что везут Вадьку в учебное подразделение полка связи, входящего в дивизию ПВО, где его будут обучать одной из военных специальностей.

  Буквально за три дня до этих событий во время футбольного матча между командами гарнизона, в одной из которых Вадька был вратарем, в тот момент, когда он выбежал на перехват высоко летящего мяча, с ним столкнулся нападающий команды противника. Мяч Вадька не выпустил, но потеряв равновесие, при падении ударился головой об землю. Покрытие поля было не травяное, а укатанная смесь земли, шлака и мелкой гальки. Результатом было сильное рассечение кожи над правым ухом, на которое пришлось накладывать швы.

  В Хабаровск Вадька отправился с перевязанной головой. Это стало причиной расспросов, которым подверг его по прибытию начальник учебки, майор Потапов, засомневавшийся в причине происхождения травмы и высказавший гипотезу, что Вадька получил её в драке. После чего предупредил, что если такое повторится, то он немедленно отправит Вадьку в дисбат (дисциплинарный батальон), где нужно будет отбывать наказание целый год, который не войдет в срок службы.

  Сделав столь устрашающее внушение, он сбавил тон и сообщил, что Вадька определен в класс радистов, что ему необходимо в течение недели вызубрить азбуку Морзе, чтобы хоть как-то попытаться догнать всю группу, проходящую обучение уже полтора месяца.

  Весь срок нахождения в «учебке» был из-за монотонности проходящих дней совершенно не интересным и лишенным каких-либо запоминающихся событий. Впрочем ярким пятном остались две встречи с отцом Вадькиного друга по университету, Ваньки Пеструхина, который до поступления в универ жил в Хабаровске. Ванька узнав из Вадькиного письма, что он в Хабаровске, написал отцу, а тот будучи человеком простым, не стал заморачиваться, пришел к командиру «учебки» и попросил, чтобы Вадьку отпустили в увольнение. Вадька об этом ничего не знал, поэтому был очень удивлен, когда был вызван в кабинет к начальству, где ему сообщили, что его отпустили в увольнение на сутки для оказания помощи по хозяйству дальнему родственнику Федору Ивановичу Пеструхину.

  После окончания учебы небольшая часть радистов направлялась в радиобюро при штабе, а остальные по разным объектам 11-ой армии ПВО, разбросанной по всему Дальневосточному военному округу, в который входили и Чукотка с Камчаткой, и Приморье с Сахалином и Курильскими островами. Так, что Вадька уже рисовал себе в голове картинки какой-нибудь точки на самом краю света.

  Но судьба распорядилась иначе, опять неожиданно в грядущее распределение вмешался случай. Летом между личными составами различных подразделений, входящих в в/ч 21668 каждый год проходили соревнования по разным видам спорта. Вадька участвовал сразу в трех. Футбол, настольный теннис и, конечно, свой любимый волейбол. Когда в полуфинале соревнований по волейболу они играли с командой радиопередающего центра, Вадька обратил внимание на страшно активного болельщика той команды. Это был офицер в чине майора, лет пятидесяти, небольшого роста, под кителем угадывался небольшой животик. Он просто не мог сидеть на месте, постоянно вскакивал и сулил разные кары игрокам своей команды, когда они допускали оплошности. «Учебка» победила в двух партиях.

  После игры к Вадьке подлетел тот самый майор

  - «Откуда ты взялся на мою голову», - полу-раздраженно, полу-восхищенно выпалил он. И не дожидаясь ответа продолжил

  - «Распределение уже было? Пойдешь к нам на «Ацетон»!, - уже почти в приказном тоне закончил он фразу.

  «Ацетон» это было кодовое название радиопередающего центра, про который в «учебке» ходили легенды. Рассказывали, что служба там мало, чем отличается от «гражданки» , что там хорошие офицеры и главное - он находится за чертой города среди лесов и полей, и совсем недалеко от Амура. Попасть туда для Вадьки было нереально, т. к. готовили его на радиста, а в радиопередающие и радиоприемные центры распределяли радиомехаников, которых готовили в других группах.

  Но не даром про майора Киву ходило легенд не меньше, чем о руководимом им центре.

  Александр Михайлович Кива прошел всю войну от первого до последнего дня, но так и остался в звании майора по причине отсутствия высшего образования, а также потому, что во время наступательной операции на территории Германии, позволил себе поспорить с членом военного совета дивизии, в которую входил батальон связи под командованием майора. Еще рассказывали, что заступился за него тогда подполковник Суращенков, входивший в штаб армии, отвечавший там за связь и бывший земляком Александра Михайловича.

  Теперь этот полковник Суращенков был командиром в/ч 21668, и поэтому направление Вадьки на радиопередающий центр «Ацетон», состоялось уже на третий день после окончания соревнований.

 «Ацетон». Часть первая

  Все личные Вадькины вещи легко уместились в вещмешок. Каптерщики подразделений договорились меж собой, что шинель и парадный мундир брать не надо, по прибытию подберут другие. Получив командировочное предписание Вадька отправился в путь. Надо было сперва доехать до аэропорта, а там пересесть на местный автобус. Маленький «ПАЗик» был наполовину пустой. Вадька сел у окна и внимательно рассматривал окрестности проплывающие мимо. Асфальт закончился через пару километров и за автобусом заклубились пыльные облака. В Хабаровске около трехсот дней в году бывает солнечная погода, дождя давно не было, толстый слой пыли на грунтовой дороге был в порядке вещей.

  Водитель притормозил на Т-образном перекрестке, последние два километра надо было идти пешком. Вокруг дороги на полях рос овёс, изредка посреди поля встречались березовые колки. Вскоре впереди показались два двухэтажных кирпичных дома, а за ними прерывая дорогу стояли металлические ворота, окрашенные в зеленый цвет. На воротах стоял часовой, проверив Вадькины документы, он вызвал дежурного сержанта, который проводил Вадьку в стоявшую сразу за воротами казарму. Дежурный показал Вадьке его койку в спальном помещении, велел оставить вещи на тумбочке около неё и повел его в канцелярию.

  Войдя Вадька, встал по стойке смирно и взяв подкозырек, бодро отрапортовал о своем прибытии. Сидевший за столом майор, предупреждающе поднял руку, он разговаривал по телефону и, как Вадька догадался, речь шла о нём потому, что последние слова перед тем, как была положена трубка, были

  - «Да, хорошо, он прибыл.»

  - «Ты чего так долго добирался?»- раздался первый вопрос.

  - «Автобус колесо проколол», - доложил Вадька.

  - «Вот черти, конечно, ездят на лысой резине, вот и прокалываются», - хохотнул еще один майор, сидевший сбоку от стола на нескольких скрепленных между собой стульях, рядом с молодым лейтенантом.

  - «Так, ладно. Вот знакомься, это мой зам. по политической части майор Голодцов, а это твой командир взвода лейтенант Бочкин. Сейчас дежурный покажет тебе твоего командира отделения, а тот расскажет о распорядке дня.»

  Покинув канцелярию, дежурный подвел Вадьку к одному из многочисленных плакатов, развешанных на стенах длинного коридора,

  - Вот читай, это распорядок дня, изучишь иди на улицу в курилку, через час примерно на обед придет твой командир отделения старший сержант Чепиков, ваше отделение сегодня на смене в техздании, обедать пойдешь с ними, я предупрежу на кухне, что у нас новенький.

  Прошел месяц службы на «Ацетоне». Вадька вполне освоился с новым укладом жизни. Все рассказы, услышанные в курилке «учебки» оказались довольно правдивы, служба действительно проходила здесь по четко установленному порядку, но он был намного интереснее и свободнее. Казарма представляла собой деревянное одноэтажное здание метров пятидесяти в длину и метров 10 в ширину.

  Внутри находились спальное помещение, оружейная комната и комната для чистки оружия, комната с умывальниками, там же находилась зимняя курилка, комната для хоз.уголка, учебный класс, комната для политзанятий, актовый зал с будкой киномеханика, столовая с кухней, канцелярия.

  Спальное помещение мало того, что было очень просторное, но и никогда не было полностью заполнено, так как половина личного состава находилась на суточном дежурстве и на смене в техздании, поэтому воздух в казарме был всегда свежий, без всяких «портяночных» запахов, которые дурманили голову по ночам в «учебке».

  Всего на радиопередающем центре находилось около 40 «срочников», в руководящий состав входили ком. взвода, лейтенант Бочкин, замполит, майор Голодцов, главный инженер, капитан Корлевецкий, его заместитель капитан Паляков и еще четверо офицеров в звании капитанов, чередующихся в суточных дежурствах в техздании. Эти четверо жили в своих квартирах в городе, а на службу приезжали только в дни дежурств. Хозяйственная часть управлялась старшиной Гореловым. В его компетенцию входили заботы о продовольственных запасах, о поддержании в рабочем состоянии казарменного помещения, бани, подсобного хозяйства, состоявшего из летнего огорода и небольшого свинарника из двух свиней, об обмундировании срочного состава и т. п. Командиром, как уже говорилось ранее, был майор Кива.

  Территория части занимала несколько гектаров, на самой большой части которой, располагалось антенное поле, только одна антенна, например, «Большой двойной ромб» занимала около половины гектара. Из строений там находились казарма, два двухэтажных кирпичных восьми-квартирных дома, где жили офицеры с семьями, техздание, где находились передатчики и релейные станции, дизельная, где стояли два больших дизеля с электрогенераторами на случай автономного подключения при аварии в электросети, гараж в котором было три машины, бортовой ГАЗ-51, для хозяйственных разъездов, и две передвижных радиопередающих станции на базе ЗИЛ-158 с кунгом внутри которого размещались два передатчика, котельная, работающая на угле.

  Солдаты-срочники делились на 4 отделения под командованием сержантов, в каждом было по семь человек, еще несколько оставшихся солдат находились под командованием старшины, туда входили два шофера, каптерщик, экспедитор, киномеханик, кочегар, плотник, повар и два разнорабочих. Распорядок на центре был следующий: После утреннего подъема два свободных от дежурства отделения выстраивались на утреннюю поверку, после которой была получасовая физическая зарядка. Потом завтрак и пятнадцать минут свободного времени.

  Час политической подготовки, сменялся на час строевой и физической подготовки, потом обучение принципам работы радиопередатчиков и другой передающей и приемной техники. После обеда, свободные от дежурства отделения занимались чисткой личного оружия, затем еще час технической подготовки. В свободное время можно было заниматься спортом, было футбольное поле, которое зимой становилось хоккейной площадкой, была волейбольная площадка, а также стол для настольного тенниса, зимой переставляемый в коридор казармы, в актовом зале по вечерам можно было посмотреть телевизор, а два раза в неделю увидеть привозимые фильмы.
  Рацион в столовой, особенно летом, был значительно разнообразнее, чем в «учебке» за счет, выращиваемых у себя свежих овощей, а на праздники обычно резали свинью, которая сразу замещалась купленным в соседнем совхозе поросенком. Кормили свиней отходами, остававшимися на кухне и комбикормом, получаемым из совхоза, как часть натуральной оплаты за помощь при уборочных работах и сенокосе.

  Примерно в одно время с Вадькой, несколькими днями раньше на в центр прибыли из «учебки» еще четверо солдат. Все они до армии жили в Омске и были призваны после окончания радиотехнического техникума. В «учебке» они были в группе радиомехаников и получили распределение на «Ацетон».

  Сперва Вадька был направлен в дизельную. Постоянно дежуривший там ефрейтор Костя Потемкин, был старослужащим, будущим «дембилем» и ему нужно было подготовить замену. Костя, как и остальные старослужащие на центре, образующие большую часть личного состава срочников, был призван из сельских районов Московской области. До призыва он после сельской восьмилетней школы работал трактористом. Был он по сути неплохим и добрым парнем, с удовольствием вводил Вадьку в особенности работы дизель-электрогенераторов, но ближе к осени, когда «дембильские» настроения усилились и дневальных, объявляющих утренний подъем, стали заставлять выкрикивать сколько дней осталось до «дембиля», между ними случился неприятный инцидент. За день до этого Костя ходил в увольнение, там немного перебрал спиртного, с похмелья болела голова, и Костя развалившись на топчане в дизельной, приказным тоном велел Вадьке сходить в казарму и принести ему домашние тапочки. На Вадькин ответ-предложение прогуляться самому, Костя взбеленился и заявил, что так просто это Вадьке с рук не сойдет.

  Вечером после ужина к Вадьке подошел дневальный и сказал, чтобы он после отбоя зашел в хоз.уголок. Хоз.уголком называли небольшую комнату в казарме, где стояло несколько столов и стульев, где имелись разные швейные принадлежности, чтобы подшить воротничок или подремонтировать и погладить одежду. До Вадьки краем уха доходили слухи, что там случаются разборки «дедов» с молодыми новобранцами, но его это до сих пор не касалось и он особо не заморачивался по этому поводу, тем более, что по возрасту он был ровесником с этими «дедами».

  Когда после отбоя он зашел в хоз.уголок, там собрались все старослужащие, как сержанты, в том числе и его командир отделения, так и рядовые. Ведение «собрания» взял на себя один из них Петька Лепёшкин.

  - Ну, что? Как будем жить дальше?, - прозвучал первый вопрос, обращенный к Вадьке.

  - Хорошо будем жить, - постарался, как можно спокойнее, ответить Вадька.

  - Да, он издевается над нами! - перешел на фальцет Костя Потёмкин,
  - считает, что если Киве нравится, как он в волейбол играет, то ему всё можно!

  - Подожди, Костя, не хипишись, -остановил его Лепёшкин.

  - Вот ты понимаешь, что проявил неуважение не выполнив поручение «деда»? - уже обращаясь к Вадьке , продолжил Лепёшкин.

  - А знаешь, какое наказание за это следует? Вадька промолчал.

  - Ну, что мужики, на первый раз десяти «банок» будет достаточно, - повернулся Лепёшкин к остальным присутствующим.

  - Двадцать, и то мало, - опять визгливо выкрикнул Потёмкин, 

  - Давай спускай портки и животом на табуретку!

  Вадька выдержал небольшую паузу, обдумывая свой ответ.

  - Ребята, я понимаю, вас здесь больше десяти человек, и вы со мной, конечно, справитесь. Но, как вы знаете, парень я не хилый, и до того, как вы меня выключите, одного или двоих я точно инвалидами сделаю, - Вадька вспомнил из детства, уроки главаря поселковой шпаны, с которым у него сложились неплохие отношения, после того, как они несколько раз подрались.

 - Если тебя несколько человек окружили и драка неизбежна, но шансов у тебя нет, выбирай из них самого на вид слабого, сбивай его с ног и давай дёру, - говорил тот.

  - Или бери на понт, что покалечишь половину. Это хорошо работает.

  - Так, выйди в коридор, пока мы тебя не позовем, - раздался голос зам.ком.взвода старшего сержанта Драпина.

  Вадька стоял в коридоре понимая, что-то изменилось, но в какую сторону…

  Бежать было некуда, да и бесполезно. Он даже не пытался прислушиваться к спорам, начавшимся за дверью. Будь, что будет, решил он, но без драки не сдамся.

  Минут через пятнадцать дверь открылась, оттуда вышел Драпин.

  - Иди спать, проболтаешься пеняй на себя.

  Три последующие дня, находясь целый день бок о бок с Костей, никто из них молчания не нарушал. Вадька понимал, что дальше так продолжаться не может и когда они делали профилактику дизелям, рассказал очень смешной анекдот, Костя, не выдержав заржал во весь голос, и Вадька поспешил развить ситуацию, рассказав еще несколько. Когда Костя отсмеялся, то посмотрев на Вадьку в упор и ткнув слегка кулаком в плечо, произнес:

  - Ладно, не держи зла на меня, это я с похмелья дуру включил.

  А когда наступившей зимой, Вадька, играя в хоккей в сильный мороз, не почувствовав вовремя, отморозил себе пальцы на ногах, из-за тесных ботинок были только тонкие носки, Костя буквально спас его ноги, заставив погрузить их в ведро с соляркой. Ему был знаком этот способ от его отца, тоже тракториста.

  В январе в Вадькиной службе произошли новые изменения. У одного из солдат, в его отделении, Егора Кринкина умерла мать, ему оформили срочный отпуск и он уехал на похороны. Похороны были на сельском кладбище, а когда присутствующие возвращались по дороге к поминальному столу в группу, замыкавшую шествие на большой скорости врезался самосвал с пьяным водителем. Три человека погибли на месте, среди них был и Егор.

  Так Вадька переквалифицировался в радиомеханика, благо после трех месяцев занятий уже имел представление о работе и устройстве передатчиков. Ничего особенно сложного в их настройке на нужную частоту не было, как говорил один из дежурных офицеров, капитан Косанин, этому и медведя научить можно.

  Однажды получив наряд на кухню и занимаясь чисткой картошки, Вадька разговорился с поваром, тоже солдатом срочной службы, Женей Верстовым. До армии Женька жил в подмосковном Жуковском и учился на втором курсе физ-фака Московского университета. Из-за болезни матери он напропускал много занятий и его отчислили. У него были твердые намерения после окончания службы восстановиться и в свободное от приготовления пищи время он постоянно сидел за учебниками по физике и математике.

  Найдя друг у друга много общего они подружились. У Женьки шел уже третий год службы, осенью он вместе с остальными старослужащими должен был демобилизоваться и сейчас он с удовольствием посвящал Вадьку во всё, что могло тому пригодиться. Когда наступило лето он показал где по краям антенного поля в перелесках можно набрать грибов, где на протоке Амура лучше ловить рыбу и как заработать деньги, накосив на антенном поле травы на сено, а потом продать его в деревне, неподалеку от центра. Все это потом Вадьке очень пригодилось.

  Прошел год, как он был в армии. Началась совершенно новая жизнь, так получилось, что он поменял три разных места службы, и даже удивился, когда почти подряд получил письма от всех трех своих девушек.

Продолжение здесь:
http://proza.ru/2022/10/25/85