Веревочка III

Мудак Тимохин спросил про Диму Малевского не в парной, где во влажной горячей мгле потели на деревянных полках только свои. Не за столом, накрытым рядом с бассейном частного зала. Там с ними сидели аффилированные девочки в простынях на голое тело. Но у девочек были свои интересы, и мужские разговоры по душам их не интересовали. И не в самом бассейне, где девочки остались без простыней, что немедленно вызвало к жизни увлекательную подводную охоту. Пойманные красивые тела трепыхались в мускулистых руках, запрокинутые мокрые лица смеялись, глаза сверкали, губы приоткрывались призывно. Было не до разговоров.

Нет, мудак Тимохин среди кучки друзей потащился за Федотовым в общий бар. Там патриции в белых тогах взгромоздились на высокие табуреты и погрузились в умиротворенное блаженство за высокими бокалами янтарного, поставляемого дружелюбным плебеем в черной атласной жилетке на белую рубашку. Вот там мудак Тимохин непонятно с какого дуба вдруг громко спросил у Федотова:

- А этот, Дима, ну был такой в полусреднем весе? Как его, Малевский? Он еще у тебя замом? Где он сейчас-то?

Федотов повернулся чтобы ответить, но зацепился взглядом за седого человека в простыне, сидевшего в дальнем конце бара. Седой поднял на него глаза и посмотрел пристально, без вызова, почти как биолог, рассматривающий неизвестную ему зверюшку. Потом он улыбнулся, как будто даже с легким сожалением. и поднял руку. Плебей в жилетке, трепавшийся в этот момент с гостями, непостижимым образом заметив поднятую руку, прервал разговор на полуслове и на полусогнутых подбежал к Седому. Отвечая на его вопросы он подобострастно гнулся, поглядывая в сторону боксеров.  Выслушав, сбегал в бытовку и принес Седому телефон.

Пока Седой набирал номер, близоруко щурясь и держа телефон на вытянутой руке, Федотов чувствовал как мир рушится вокруг него.