Собачья жизнь. 2-я половина

***

С людьми трудно общаться. Люди во время разговора висят на мне, как гири. Может, у меня фиксация на оральной стадии? Пассивное ожидание поддержки, беспомощность, склонность к депрессии и ядовитый сарказм? А также "рудименты орального периода сохраняются в форме пристрастия к курению, алкоголю, постоянному жеванию чего-либо." Хмм. Просто я интроверт, и жизнь тяжела. Иной раз с утра я пробегаю пять-семь километров, потом турник, потом одно пиво и самбука. Потом три раза читаю "Отче наш" – уфф! И я готов! Готов позвонить записаться в на прием к гастроэнтерологу. Как я вообще могу выступать на сцене? Знакомиться с женщинами? Договариваться о планах? Все, что я хочу, -- лежать в ванне с пристрастием к курению, алкоголю, постоянному жеванию чего-либо (и желательно с головой под водой).


Я В СТЕНДАПЕ

Все время кажется, что надо употребить ЧТО-ТО -- и открытый микрофоном станет твоим. Но я просто не создан для сцены. (На чем сидит блистательный якут Юра Иванов? На оленях утром ранним?) А пока я экспериментирую с наркотиками и лекарствами. Полирую свои abilities. Ведь я хочу стать настоящим классным комиком! Гашиш вызывает провалы в памяти. Трава тоже, а если со спидами -- просто кошмар. Мысли скачут, как блохи, и поймать их нет возможности. Стою себе с микрофоном в вспотевшей руке и понимаю, что забыл вторую часть фразы... Без афобазола высаживаюсь на измену. Свет бьет в глаза, зрителей почти не видно. ...В другой раз под мефедроном началась такая эйфория, что я едва не вышел выступать вне очереди, -- так захотелось всех любить, ползать по сцене и рассказывать о самом сокровенном: как однажды в детстве я пытался трахнуть дыню, например. Ведущая Таня Щукина постоянно гонит меня со сцены. И я каждый раз не понимаю, то ли шутки плохие, то ли время вышло... Но один хер -- никто не запомнит моего имени после дежурных аплодисментов... А Таня недавно эмигрировала. И открытый микрофон в "1703" закрыли.


***

Я -- менеджер по продажам. Я продаю себя самому себе каждое утро. Итак: это тело еще крепкое, а улыбка все еще привлекательная. К тому же у нас полно планов! А в холодильнике ждет вкусная еда. Нужно заняться любимым делом, например, приводить ВСЁ в порядок. Только без остервенения. Сам Ларс фон Триер говорил, что каждый человек неосознанно стремится к меланхолии. Так что не забывай, тоска -- удел высоких душ. Ты не одинок, ты просто один... Если же ничего не помогает на этот раз, я начинаю просить ответов у потолка: "Когда закончится этот кошмар?" Господи, ПОЧЕМУ ТЫ ВСЁ ВРЕМЯ МОЛЧИШЬ? ...В тот день я пришел с работы снова раздавленный. Я ехал домой через невыносимый и жуткий город, где холод, зло и насилие. Потом я решил выпить пивка и заказать пиццу -- и чтобы побольше сыра! После я лег в ванну и блаженно подумал: "Господи, всё НИШТЯК!" А потом я представил себе Его там на небе, -- озадаченного старика с подзорной трубой и наушником: "У этого парня все ***во или у него все ништяк? Что ты от меня хочешь, сынок? Эх, иногда эти люди реально бесят. Сами не знают, чего хотят... Да я и сам в последние полтора века что-то ни черта уже не понимаю!.."


***

Недавно я нашел себе психолога в интернете. Стремительно посреди меня он начал высаживать свою нехитрую клумбу с ромашками: "Смотри на жизнь позитивно. Если ты чего-то очень хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы твоё желание сбылось..." Я зевнул. "Ну да, привет, Паоло Коэльо, -- думаю. -- Захотел себе квартиру -- и все так приостановились, включая насекомых и птиц. И задумались: как бы чуваку с квартирой-то помочь?" Я понял, что хуже всего, когда не знаешь себя сам. Короче, вдвоем с моим прыщавым психологом мы разобрались ВО МНЕ. ...До тех пор я и не знал, что я настолько SPECIAL. Понятно, почему я одинок, -- НИКТО до конца меня не поймет, я слишком особенный! Глядя вокруг, похоже на то, что люди вообще стали too fucking special, -- а потому не нужны друг другу. Вот и моя бывшая говорила: "Мне сегодня некогда, у меня курсы маркетологов, подписка на Нетфликс, скидки от Литрес, я практикую непрерывное образование и майнд-фитнес, мне надо разобраться со своей гендерной идентичностью, у меня депрессия и СДВГ, и блог в Инстаграме, который никто не читает, потому что надо настроить таргетинг -- вот такие у меня планы на вечер!" А я говорю: "А мы можем просто потрахаться, и я пойду?" Она сказала, что я токсичная ***мразь и добавила меня в черный список.


ИГОРЬ

Игорь сидит в Одинцово, курит Винстон цистернами, пьет Хайнекен блоками. Хотя нет, кажется, недавно он поставил себе антиалкогольный укол под лопатку. Или испугался? Теперь он смотрит сериал CSI, фотографирует пластмассовых зайчиков ("Нет ли у тебя таких? Знаешь, с советских времен?"). Все его путешествия остались в прошлом: Гокарна, Гоа, Крым. Когда-то у него была теория, что звездные милфы вроде Литвиновой и Татьяны Друбич хорошо выглядят, ибо годами сидят на тяжелых наркотиках. Свои зубы он оставил метамфетамину тоже. Потом он поставил себе "стеклянные" в белорусской клинике. Я говорю ему: "Кто что, а я однажды курил молотый перец чили. В Уганде. Добавил в трубку с марихуаной. Надо было как-то взбодриться. Очень дерет горло, знаешь ли..."


ГЕНРИ МИЛЛЕР

Константин Паустовский был убежден, что суть писательства подразумевает полное знание и жизни и понимание ее во всех проявлениях. "В способности утверждения ее везде и до конца дней". Настоящий писатель, говорил он, должен быть честным и настоящим тружеником, пренебрегающим славой.
Я -- стремлюсь стать настоящим писателем. Душа нараспашку, часы приема - 24/7. Работы снова нет, поэтому вечно готов на всё: утешать, советовать, выгуливать, обнимать, быть собутыльником. Мне отказывают все -- бюро переводов, частники, прямые работодатели. За четыре месяца я заработал тысяч десять рублей. Ситуация предельно абсурдна и невероятна. Я не работаю ВООБЩЕ, СОВСЕМ, живу как Генри Миллер милостью Божьей. А как дальше?


***

В книге должна быть глава о том, как я пытаюсь написать книгу. Это как Борхес, ссылки на самого себя по кольцу. Бесконечный тупик. Infinite jest. Уроборос. Сюжет для комикса: как писание книги меняет человека. Вначале оптимистичный и молодой, туповатый увалень решает, что все в жизни будет легко. Потом он медленно превращается в высушенный озлобленный овощ. Писать книгу - это как обтесывать чугунную батарею детским совком. Впереди маячит смутно-эстетичный силуэт, до которого никак не добраться. Забавляешься сам с собой, впадая в детство, практикуя идиотизм, насилуя печень химозой, ползая по полу без перспектив и без трусов. В то время, как пора заняться инвестициями в криптовалюту или пройти курс видеомонтажа, или найти богатую армянскую старуху, чтобы жить за ее счет. Или учить (будь он проклят) китайский язык. Я сижу на кровати, держа ноутбук на коленях и пишу эти строки.  Моя жопа уже начинает ныть, глаза иссушены, у меня весь день газы от плавленого сыра и полиэтиленовых кексов с зеленым чаем. Но я не сдаюсь.


37

В экономике есть индекс «Биг Мака», а в жизни есть индекс светофора – когда, видимо, начинается старость. Я вот уже не дожидаюсь зеленого света на светофоре, стоя. Я ищу скамейку, чтобы пересидеть!

Приходится растирать лицо чаще, потому что мне тридцать семь. Завидую людям, у которых и в пятьдесят сохраняются нормальные щеки. Как они этого добиваются? Может, надо есть что-нибудь специфическое вроде холодца из утиной спермы? Или развивать умиротворенность? Да, я поклонник стимуляторов в порошках, но не настолько, чтобы смахивать на художника Павленского. Складки, морщины и неровности создают зловещий рельеф, который можно затушевать тональным кремом... Но не настолько, чтобы на кассе попросили показать паспорт, когда я беру бутылку своего любимого темного Leffe. "Вы что, все сговорились, гадкие кассиры? Почему вы не спрашиваете у меня паспорт уже целых n лет?" - во мне вдруг проснулась стареющая драг-квин из клуба Central Station... В 0.41 я уже не могу ходить. Сижу за столиком в "Фиделе" и пью кофе, потому что алкоголя во мне уже так много, что...


СИБИРЬ

В Сибири зимой я вязну. И дело даже не в том, как много там снега. Я энергетически вязну в медленно-морозной неторопливой жизнедеятельности барнаульцев. Зима там заставляет быть очень определенным: нужно ехать в автобусе на работу утром, а вечером обратно. Одеваться теплее, делать запасы жира под кожей, сбиваться в теплые кучки и затыкать окна. Нужны сало, горячий чай и картошка. Нужно смотреть те 2-3 фильма, что идут в кино и потом радостно думать, что "ну вот, сходили в кино"! Легких наркотиков нет. Есть крафтовое пиво, спасибо. Еще есть алтайская литература - богадельня для старых и спорт для молодых гуманитариев. Двигаться нужно прямо и направо. Максимум - налево. Без броуновских тенденций и нелегальщины. Без легких пиджаков, мокасин, дайкири, без либерализма и легкомыслия между ушами. Угольный дым, лающие псы, сугробы. Жесткие красные лица рабочих. Нахмуренный мир.


СВАДЬБА

Невеста протянула мне микрофон: «Вот. Давай, ты же комик!» Я робко взял его. Мне было страшно. (К счастью, молодожены не поскупились на виски!)
«Жизнь такая вещь, – сказал я, – что иногда новостная лента да порносайты – вот и все радости. Разве нет? У меня есть тенденция пить больше с годами, но я не алкоголик. Просто... Задумайтесь, почему нам кажется, что мы должны брать себя-прошлых как образец для будущего? Наш образ себя -- искусственный, фальшивый конструкт...» Анжела была яркой, роскошной в своей фате. Когда-то в универе я признался ей в любви, но у нас ничего не вышло. Я продолжал: «Гребаный стыд, да треть своей жизни я даже не помню! Ребята, мы созданы, чтобы сыграть роли, которых не существовало до нас! Так играйте эти роли самозабвенно, страстно, блестяще и с полной самоотдачей! Горько!» Все зааплодировали. Мне дали футболку. чтобы я на ней расписался. Вместо этого я попросил у кого-то помаду, намазал ей губы и оставил на футболке большущий поцелуй. Больше я ничего не помню. Джек Дэниэлс отправил меня в нокаут.


СМЕРТЬ

Потом я перестану во что-либо верить, а люди будут казаться мне пошлыми дурнями. Только идеальное будет вызывать во мне участие. Что же мне делать с этим?
Потом я буду стариком, умирающим в какой-нибудь дыре, с кожей, отслаивающейся от каркаса, как лаковое покрытие, и идиотским жалким выражением глаз... Глаз, выцветших, больных и потасканных, как старые бильярдные шары, которыми слишком долго играли (свои роли) Трагедия и Комедия… Короче, в это время где-то будет совершенно точно сидеть мечтательный юноша и читать, скажем, стихи Эдика Лимонова, и ему никакого дела не будет до медленно разрушающихся писателей вроде меня. Он будет грезить о жарких спорах и женщинах, и блестящих туфлях, в которых красиво шагать по вечерним бульварам. Так действует инстинкт жизни.


ЖИЗНЬ КАК ТРАГЕДИЯ

В кресле сидел пожилой человек с волевым лицом. Редкие седые волосы были зачесаны назад. «Опытный, сильный и мудрый мужчина. Воплощение знания и могущества», -- подумал я. Спустя час я удостоверился, что он познал геометрию и геополитику, Горация и Докинза, китайскую мысль и индийскую музыку. Он видел Каабу, он воевал в Ираке. Он бурил нефть в Северном море. Он дрался в восьмиугольнике, написал несколько книг о своей жизни и одну -- об искусстве бонсаи. Его кисть, унизанная благородными перстнями, лежала на подлокотнике. В левой руке дымилась сигара Cohiba.

-- А что вы можете сказать молодым? -- спросил я с уважением.

Внезапно человек перестал улыбаться:

-- Ах, чертово дерьмо! Ты тоже это видишь, сынок? Мой мудрый взгляд с хитрецой. Слышишь мой сарказм, разглагольствования о риторике и военном деле. Вот он, мой отеческий облик, мои познания в экономике и суфийская мудрость. Но я совсем не уверен, что знаю истину. Кроме того, я не уверен, что она существует. Истина скачет, множится и мутирует. Исчезает, если о ней не думать. Я всего лишь человек. А жизнь нельзя накопить, – перед тобой всегда лишь текущий момент. Гребаный текущий момент. Есть только сейчас. И сказать мне нечего!
 
-- Но почему? Вы прожили такую жизнь, впитали столько знания!

-- Дело в том, что мне пятьдесят четыре года. Но мне никогда, НИ РАЗУ в жизни еще не было пятидесяти пяти. Понимаешь? Я не знаю, что ТАМ. И от этого мне порой чертовски, до смерти страшно.

(весна 2022)