Морячка

По мотивам воспоминаний строителя Колымской ГЭС


   Бригадир Валера решил направить в моё звено молодую женщину, она была такого же возраста, как и я, а мне в то время было тридцать пять лет. На стройку она приехала недавно, и опыта работы у неё не было. Взяли её разнорабочей.

Прибыла Марина из Владивостока, где, плавая по морям и океанам, разделывала рыбу на рыболовецком судне. Жила она гражданским браком с одним морячком и, поскольку собственной квартиры у неё не было, обитала в его двушке; морячок ходил в те же моря и океаны, только на другом корабле. Детей у них не было, и через некоторое время они расстались. У неё была мечта – заработать деньги и купить однокомнатную квартиру в Хабаровске.
Как-то по радио она услышала сообщение о том, что на Колыме строится крупная гидроэлектростанция, – эта весть её чрезвычайно обрадовала, и с мыслью о том, что там можно заработать деньги, она, не раздумывая, начала собирать чемодан.

В нашем посёлке Марина купила жильё в маленьком балочке* и начала потихоньку обустраиваться. Женщина она была видная: смуглая брюнетка богатырского телосложения, да ещё высокая и статная с пухлыми, как у Поля Робсона губами, ярко алеющими на лице пунцово-красной помадой, – такую взглядом никто не пропускал, особенно мужчины. В её руку, кстати, помещались две моих. Она курила и по морской привычке почти не вынимала папиросы изо рта: дымила постоянно, и видимо поэтому к ней прилипло прозвище «Морячка». Ещё раньше, прежде чем она попала к нам в бригаду, о ней ходили легенды. Одна из них такая.

Однажды рано утром, до начала работы, она набрала полмешка огнеупорного кирпича на котельной и понесла их к себе в балок, чтобы обложить металлическую печурку. Когда возвращалась обратно, навстречу попался легковой автомобиль начальника стройки, но Марина не знала ни начальника, ни его автомобиля.
Поравнявшись с ней, машина остановилась. Приоткрыв дверцу, начальник спросил:
- Женщина, что вы несёте?
Грубым, почти мужским голосом Марина ответила:
- Кирпичи несу, – не видишь что ли?
Начальник с удивлением уставился на даму, потому что подумать даже не мог, что «дама» может запросто поднять полмешка кирпича, да ещё огнеупорного.
- Откуда несёте? - спросил он.
- На котельной взяла, – мужики дали.
- Куда несёте? - не отставал начальник.
- В балок, печку обложить надо. А чё, нельзя что ли? - И Марина вместе с кирпичами гордо проследовала дальше.
«Ну, и дамы у нас», - подумал начальник, провожая взглядом удаляющуюся особу. Повернувшись к водителю, коротко сказал:
- Поехали!

В первый рабочий день бригадир поставил молодую женщину ко мне подручной на кладку стен теплотрассы, – она должна была подносить раствор и мелкие керамзитовые блоки весом по двадцать четыре килограмма каждый. Надеясь на свои богатырские силы, и, чтобы ускорить процесс, вместо одного блока Марина решила брать по два. Она положила блок на блок, поднатужилась, подняла и направилась ко мне, – я в это время увлёкся работой и не заметил её героического порыва. К несчастью, на последнем шаге она споткнулась, и тяжёлая ноша упала к моим ногам; один из блоков отлетел в сторону и угодил мне в левый в бок. Удар был такой силы, что от боли я тут же «прилёг» к теплотрассе, но обидеться на помощницу не смог, потому что было ясно, что она хотела сделать, как лучше.

Морячка частенько баловала нас рассказами о курьёзных случаях, происходивших в её жизни. И вот как-то в ожидании очередной порции раствора она сказала:
- Мужики, усаживайтесь поудобнее, я сейчас вам кое-что расскажу.
Мы уселись. Кто курил – закурили, Морячка закурила тоже.
- Во Владике, - начала она, - мы со своим мужичком ходили в море по разным графикам: я иду – он отдыхает, он идёт – я отдыхаю. Когда он уходил, мне одной было скучновато, а друзей на моей посудине – пруд пруди, – да считай все морячки, не ко всем конечно я относилась одинаково, да и ко мне не все благоговели. Ну, в общем… были друзья-товарищи, которые любили хаживать ко мне. Приходили, сидели за чашкой чая или рюмкой водочки, и больше… - тут она хитровато улыбалась, смотрела на нас и добавляла, - больше ничего особенного. Дымили правда так, что дым коромыслом и окурков море. Но зато было так здорово, что я переставала думать о своём благоверном и что ещё хуже, – забывала о дате его возвращения, а когда спохватывалась, моя жизнь превращалась в муку мученическую: надо было хотя бы мало-мальски убраться и, главное, выгрести кучу окурков. Муж приходил с вахты и вроде бы ничего не замечал, но однажды кто-то из моих друзей оставил на подоконнике за портьерой ручные часы, случайно, – я, к несчастью, этого не заметила, а муженёк обнаружил. Ой, какой же был скандал!.. Бросила я его.

Мы слушали и в душе посмеивались над рассказами Морячки, но относились к ним с юмором, потому что сама она была искренним и бесхитростным человеком.
На следующем объекте мы производили кладку стен на тёплой стоянке для автомобилей. Однажды в обед разожгли маленький костерок, расположились вокруг него и завели беседу о насущной жизни. Морячка с очередной папиросой в зубах, усевшись рядом на керамзитовый блок, начала рассказывать о своей нелёгкой одинокой жизни уже здесь, в нашем посёлке, и, как оказалось, особенно она была обижена на мужчин.

- Попросила я мужиков поставить мне в балочек входную дверь, - начала она, - они сказали – дай. Застеклить окошко – дай. Я им даю деньги – не берут, но снова говорят – дай. Наконец, я поняла, чего им надо. Говорю одному, – ну, ладно, приходи после работы, когда стемнеет. Пришёл. Выпили, закусили, легли отдохнуть, а он пообнимал меня, приласкал чуть-чуть, и всё удовольствие. От этой радости я загорелась и потухла. В сердцах сгребла его, в чём мать родила, и выбросила на свежий морозный воздух, – чтобы пришёл в себя и вспомнил, зачем приходил. Он просился ко мне – на улице-то холод, – но я стояла на своём… Вот такие теперь пошли мужики: просят, просят, а сами – в кусты!

И тут, едва сдерживая смех, вклинился я:
- Выходит, ты его на улице раздетым замерзать оставила?
- Да нет, - сказала она, - нашёлся сердобольный мужичок, дал ему одежду, и мой кавалер исчез. Но ненадолго, через два дня этот идиот сумел отомстить мне: удумал налить воды в скважину моего замка ночью, когда я спала, – а на улице-то мороз! В итоге утром не смогла выйти на работу, после этого наглухо забила досками окна, а замок сменила на другой.

Слушая эту «исповедь», мы покатывались со смеху. Но надо сказать, на работе Морячка работала за двоих, выполняя не самую лёгкую работу. За отношение к труду, несмотря на её некоторые странности, мы к ней относились с уважением, не обижали и даже поощряли. За два года Марина собрала нужную сумму на покупку квартиры, о которой мечтала. Она продала балок, сняла деньги со сберкнижки и выехала из посёлка. Но через некоторое время мы получили неприятную новость: Марину ограбили и выбросили с поезда по пути из Владивостока в Хабаровск. Потрясённые этим известием, мы делали разные предположения, но сошлись в одном: видимо, зная о её деньгах, кто-то следил за ней, вплоть до посадки на поезд; не исключено также, что её доверчивостью могли воспользоваться и другие головорезы, уже в самом в поезде. Это и стало роковой точкой в её короткой бесхитростной жизни.


* Временная некапитальная постройка с металлической печкой; такой балок можно целиком перемещать с места на место.