Натюрморт

В утешение решившимся – временно или навсегда – но уехать.

Бродский пишет гениальное, для меня, стихотворение «Натюрморт» в 1971 году. То есть за год до эмиграции, и оно пророческое – не словами, а мироощущением. Он никогда более не увидит Ленинград – и не вернётся даже тогда, когда Анатолий Собчак лично пообещает ему закатить пышные торжества в честь возвращения в 1992 году. Эту новорусскую пошлость он ощущал безошибочно.

Вышвырнутый из СССР в 1972-м Бродский никогда более не увидит и родителей, а также цинично изменившую ему музу Марию Басманову.

Но…

Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма.
тогда я заговорю.

Это другая жизнь с совершенно безжалостным прологом. Но она стоила того, чтобы её прожить. И заговорить.

Фото из моего парка. На этой скамье посреди поздней осени мне часто вспоминается именно «Натюрморт». Кажется, чуть поодаль маячит сутулая спина поэта.


******


НАТЮРМОРТ (Иосиф Бродский)

1

Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.

Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма.
тогда я заговорю.

2

Пора. Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот. Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.

О чём? О днях. О ночах.
Или же — ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о

людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.

3

Кровь моя холодна.
Холод её лютей
реки, промёрзшей до дна.
Я не люблю людей.

Внешность их не по мне.
Лицами их привит
к жизни какой-то не
покидаемый вид.

Что-то в их лицах есть,
что противно уму.
Что выражает лесть
неизвестно кому.

4

Вещи приятней. В них
нет ни зла, ни добра
внешне. А если вник
в них — и внутри нутра.

Внутри у предметов — пыль.
Прах. Древоточец-жук.
Стенки. Сухой мотыль.
Неудобно для рук.

Пыль. И включённый свет
только пыль озарит.
Даже если предмет
герметично закрыт.

5

Старый буфет извне
так же, как изнутри,
напоминает мне
Нотр-Дам де Пари.

В недрах буфета тьма.
Швабра, епитрахиль
пыль не сотрут. Сама
вещь, как правило, пыль

не тщится перебороть,
не напрягает бровь.
Ибо пыль — это плоть
времени; плоть и кровь.

6

Последнее время я
сплю среди бела дня.
Видимо, смерть моя
испытывает меня,

поднося, хоть дышу,
зеркало мне ко рту,
как я переношу
небытие на свету.

Я неподвижен. Два
бедра холодны, как лёд.
Венозная синева
мрамором отдаёт.

7

Преподнося сюрприз
суммой своих углов
вещь выпадает из
миропорядка слов.

Вещь не стоит. И не
движется. Это — бред.
Вещь есть пространство, вне
коего вещи нет.

Вещь можно грохнуть, сжечь,
распотрошить, сломать.
Бросить. При этом вещь
не крикнет: «е**** мать!»

8

Дерево. Тень. Земля
под деревом для корней.
Корявые вензеля.
Глина. Гряда камней.

Корни. Их переплёт.
Камень, чей личный груз
освобождает от
данной системы уз.

Он неподвижен. Ни
сдвинуть, ни унести.
Тень. Человек в тени,
словно рыба в сети.

9

Вещь. Коричневый цвет
вещи. Чей контур стёрт.
Сумерки. Больше нет
ничего. Натюрморт.

Смерть придёт и найдёт
тело, чья гладь визит
смерти, точно приход
женщины, отразит.

Это абсурд, враньё:
череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у неё
будут твои глаза».

10

Мать говорит Христу:
— Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мёртв или жив?

Он говорит в ответ:
— Мёртвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.