В родном краю

Более пятидесяти лет назад уехал Владимир Иванович Бочкарев из своего небольшого родного села, что на Тамбовщине, которое расположилось на берегу тихой речки, окруженное лесом лугами и привольными полям.
Здесь он рос, бегал мальчишкой босиком по утренней, мокрой от росы траве, собирал грибы, ягоды, удил в чистой, речной воде плотву и окуней, пошел в сельскую школу.
Открылись у Володи в старших классах математические способности, бывал он на районных и областных олимпиадах  и везде занимал первые места.
Прочили ему учителя большое будущее и не ошиблись.
Легко поступил сельский паренек в престижный московский технический институт и с блеском его окончил.
Вузовские преподаватели, кандидаты и доктора наук высоко ценили его математические способности и, учитывая его заслуги, оставили в институте на одной из ведущих кафедр, что бывало крайне редко.
И здесь Владимир не подвел своих высоких  учителей, и буквально через год он успешно защитил диссертацию на соискание кандидата физико- математических наук, а исполнилось ему в ту пору всего- то двадцать три года.
По совету своего научного руководителя,видного ученого, уехал Владимир в Новосибирский академгородок с отличными столичными рекомендациями.
С головой окунулся молодой ученый в разработку современной аппаратуры для оборонной промышленности.
Пролетели годы, пришли настоящие достижения, признание и высокий авторитет в научной среде. Он стал доктором наук и лауреатом высоких государственных премий.
Забытым, теплым зернышком  лежало глубоко внутри его родное село.
С годами стало оно прорастать в большое щемящее чувство  и огромное желание  побывать в родных, по- прежнему милых сердцу краях.Хотелось прикоснуться к березке, что росла возле дома,когда- то посаженной своими руками, увидеть берег своей речушки и небольшую на пригорке церквушку.
Жил в селе его одноклассник Петька Скворцов, который  окончил после школы в областном центре  пединститут и все годы честно и тихо учил сельскую ребятню, и был счастлив.
Написал Владимир Иванович  в село своему школьному дружку письмо, в котором попросился приехать к нему  и пожить недельку другую , так сказать, на побывку.
Не письмо, а телеграмма тут же пришла в ответ в Новосибирск однокласснику.
"Приезжай. Жду. Буду очень рад. Скворец."- гласила подпись, как когда- то все звали его в школьные годы.
Изменилось, совсем не узнал Владимир Иванович свое любимое в детстве село: стерлись за годы и десятилетия его отсутствия и заросли стежки- дорожки , по которым бегал он с сельской детворой.
Все выглядело по- другому, иначе: новые дома, улицы. Разрослось, похорошело его родное пристанище, что обрадовало его и в то же время немного огорчило.
Домик Скворцова, на краю села, остался прежним, дети его выросли разъехались . Жену после болезни Господь прибрал, и доживал он свой  век и коротал,как и Бочкарев, в одиночестве.
Обнялись постаревшие друзья- одноклассники, седые кудри не спрячешь, морщины не разгладишь, но заблестели глаза от радости встречи, и были они, как самые близкие родственники на этом свете.
Не теребил гостя с дороги Скворцов; и все вопросы,и впечатления оставили на завтра.
Не просто рассказать о своем житье- бытье за прошедшие более пятидесяти лет, да и не вспомнишь уже по порядку все, что произошло за эти годы в жизни.
Не спеша, под хорошо заваренный чай, вели они часами  неспешный задушевный разговор, каждый о своем, и все четче вырисовывался прошедший жизненный путь каждого, их успехи и промахи.
Отдыхал душой Владимир Иванович, постепенно заполнялись все его опустошенные клеточки родным простором,вольным воздухом полей и лесов, пением птиц, летней грозой и ливнями.
Он все чаще думал, как он мог обходиться без всего этого, пусть и в хороших, но чужих краях, и как давно не было так хорошо и светло на душе.
В один из вечеров заговорили они о жизни села, его жителях, не спеша, с какой- то болью и не особым желанием поведал Скворцов случай, который произошел лет десять назад, но помнят и стараются не вспоминать сельчане о нем вслух.
Такое бывает раз в сто лет, а ,может, и вообще не бывает в жизни села.
-Помнишь, Володя, жили тут неподалеку от меня Нефедовы, простая ,работящая , хорошая  семья. Отец плотником был, мастер первостатейный, золотые, одним словом, руки, славился на всю округу, а потому без работы не сидел, мать на разных работала, как и многие женщины на селе.
Был у них сын Николай, спокойный,покладистый, молчаливый в отца, можно сказать, даже немного угрюмый, лицом был хорош, да и силушкой Господь не обидел
Отслужил Николай срочную службу, отучился на столяра- плотника, да и талант отца перешел к нему, и стали они вместе работать.
Правда, отец стал сдавать: годы брали свое, и буквально в течение года похоронил он своих родителей  друг за другом.
Один в просторном доме и остался, а лет - то уже под тридцать, пора и семью заводить.
Любил девчонку года на три моложе его. Он школу заканчивал, а она в восьмой класс перешла, красивая, ладная, да бедовая была, побаивался Николай ее, разве же  такая пойдет за него.
Но вернулась его Зинаида после учебы в институте и стала агрономом в местном совхозе.
Свела их судьба, всей душой полюбила она скромного да работящего Колю.
Родился у них мальчуган, сынишка любимый и назвали его  Ваней в честь отца Нефедова.
Время шло, Ваня подрастал, был он худеньким, светловолосым и застенчивым в папу. Своей учебой и усердием радовал учителей и родителей. И все хорошо, да приключилась хворь тяжелая у Зинаиды, и стала она угасать, таять, как свечка.
Не помогли врачи, схоронили ее в любимом розовом платье на сельском погосте. Осиротели Николай с Ваней.
Погасло, закатилось за черную, непроглядную тучу счастье Николая.  Молча взвалил на свои плечи заботу о сынишке, который был ему единственным утешением  и отрадой.
Любил Николай рыбалку, да забросил с болезнью и уходом супруги, не до того было.
Был недалеко от их села большой, старинный пруд, глубокий, с родниками, и водился там карп да сазан, причем огромных размеров.
Обычно попадались особи по два, три килограмма, редко пять, семь, но,говорят, один старый рыбак умудрился все- таки поймать великана, который был весом больше двадцати пяти кило и в длину метр с лишним.
Много лет держался этот рекорд, но поговаривали, что и больше тридцати кило бывает.
Николай ловил и по три, и по пять килограмм карпа, но мечтал, как и все, поймать крупного обитателя пруда, во все корыто.
Ловил он, как и все, на простые донные удочки, леска толщиной в один миллиметр крепкая, словно стальная, выдержит любой экземпляр, да и крючки соответствующего размера, как говорят, лишь бы зацепился.
Упросил Николая сынишка пойти вечерком часика три порыбачить.
Собрали все необходимое, погрузили на велосипед и пошли к воде. Ваня одел курточку , а отец брезентовый плащ, мало ли что с погодой
Берег от воды был в полуметре, и леска висела над водой как бельевая веревка во дворе, но колокольчик был настороже.
Забросил Николай первую удочку, далеко улетел свинцовый груз с крючками и наживкой, метров на шестьдесят, и, не теряя  времени, намотал, как они не раз делали, леску на руку Ване. Вроде и он при деле, потом, мол, на колышек  ее поставлю.
Отойдя метров на десять в сторону, принялся он за другую снасть, стал леску с катушки стравливать на землю, да что- то немного запутался в ней.
Неожиданно он услышал отчаянный крик Вани:
- Папа, папа, помоги мне!
Подняв голову, Николай увидел, что леска, наброшенная на руку, сильно натянулась , и Ваня  не может освободиться от нее, и его медленно тянуло в воду.
Путаясь в леске, Николай бросился на помощь сыну, но тут последовал такой силы рывок, что легкое тело Вани  подлетело в воздух, и, пролетев несколько метров вперед, быстро ушло под воду.
Николай остолбенел, он не мог поверить в чудовищную, совершенно не предсказуемую трагическую случайность.
Он своими собственными руками погубил самое дорогое, любимое и хрупкое существо на земле, свою кровиночку, веселого, застенчивого и доброго, единственного сына Ваню.
Он взревел диким голосом,как большое раненое животное, стал метаться по берегу в невероятной надежде, что сын выплывет из- под воды. Но проходили минуты, а Николай не не находил сынишку.
Он побежал по берегу, в надежде, что, может быть, в другом месте всплывет, теперь уже наверняка мертвое тело.
Николай  не знал, что ему делать, на пруду он провел  всю ночь, не замечая начавшегося холодного дождя.
С рассветом Николай обошел весь пруд, но ничего так и не обнаружил, и в каком- то в полуобморочном состоянии побрел домой.
Пойдя во двор с тыльной стороны,он вошел в дом, но кто- то из односельчан увидел, что с рыбалки он вернулся один, и догадались, что- то случилось.
 Поползли  тихие, тревожные слухи по селу, что у Нефедова приключилась трагедия, пропал, скорее всего, утонул сынишка.
 Пришли соседи во двор к плотнику, на их стук вышел осунувшийся и бледный,как полотно, Николай:
-Нет моего сыночка Вани, утонул в пруду, и молча ушел в дом.
В этот день поехали на мотоцикле с коляской два местных рыбака на пруд, услышав о страшном горе, обсуждали, жалели невинную душу мальчонки."Но что поделаешь, -рассуждали они,- значит судьба такая"
Как- то натянулась не совсем понятно леса на одной из удочек, стали ее подтаскивать, да уж больно тяжело, зацеп какой- то. что ли , подумали они, но как- то вроде живое разами напрягается.
Подтянули они крючки к берегу, глядь, а зацепились они за курточку Ванюшки- утопленника. и не поймут: леска на на руке у него, а на ней что- то живое.
Подняв  мальчика из воды, они стали выбирать леску: на ее крючке был карп, да такой, что отродясь не видели.
Утомленного великана подняли из воды, который погубил невинную душу, и был он весом килограмм тридцать пять, да в длину сто тридцать сантиметров и толстый как поросенок.
Поняли опытные рыбаки, что произошло на пруду. Редко, очень редко берет с ходу крупная рыба. Сначала принюхивается, попробует наживку, а уж тогда берет и то далеко не всегда, звякнет  колокольчик и замолчит.
 Погрузили осторожно тело Вани в коляску, а рядом с ним карпа- великана, как был с крючком во рту так и оставили.
На шум мотоцикла вышел во двор Николай. На зеленой, мягкой траве он увидел тело своего сына, а рядом огромного карпа.
Размотав леску на руке Вани, он взял его на руки и молча унес в дом.
Собравшиеся соседи молча стояли тихой толпой и смотрели на эту жуткую картину: карп медленно шевелил плавниками  и хватал воздух огромным ртом.
Один из рыбаков сказал:
- Может , кто возьмет рыбу?
Но никто из односельчан не позарился на дармовщину, а карп- убийца блестел толстыми боками  на солнце.
Когда народ разошелся, во двор с мешком вошел Сенька Кривой,известный пьяница на селе.
На большой  деревянной колоде, где хозяин рубил и колол дрова, лежал топор, которым он разрубил тушу карпа на куски и сложил в мешок.
 С одним из местных шоферов за магарыч отвез Сенька добычу на рынок в райцентр, который находился в десяти километрах от села, где быстро, не стоя за ценой, продал все до единого кусочка.
Похоронил Нефедов своего сыночка Ваню рядом с матерью, его любимой женой Зинаидой.
На другой день сосед нашел Николая в сарае мертвым в петле.
Ничего не держало его больше на этом свете, он просто физически не мог дальше жить после всего, что случилось в семье, с его самыми близкими и любимыми людьми.
По церковным канонам не хоронят на погосте со всеми людьми тех, кто добровольно ушел из жизни.
Грех это большой
Нашли выход сельчане: похоронили Николая вроде за изгородью, но впритык с могилами жены и сына, он ведь сам выбрал это место с краю, на сельском погосте, часть штакетника, который разделял их захоронения, убрали.
Сенька Кривой на вырученные деньги всю неделю пил горькую, поминал усопшие души  и плакал от горя, которое обрушилось на их село.
Не забывают и по сей день сердобольные селяне Нефедовых: убирают их могилки, всегда там чисто и корзиночки с искусственными цветами.
Скворцов наконец замолчал , устав от своего тяжелого и страшного рассказа. Владимир Иванович долго находился под впечатлением этой истории и всю ночь ворочался, никак не мог уснуть.
Прощаясь на небольшой станции, старые школьные друзья обнялись, и Бочкарев, смахнув ненароком набежавшую слезу, сказал, что решил он переехать жить , а точнее доживать свой век в свое родное село, где прошли самые светлые и лучшие годы его жизни.
25.10.2022г.