Голубятня

         Юрка Славинский – мой сосед, в 1962 году учится в последнем классе школы, охотник,  у которого есть ружье, и даже когда  собирается на мотоцикле добывать уток,  взрослые  разрешают  взять папиросы «Беломор», чтобы не заели комары.
         Но самое завидное - голубятня, возвышающаяся  на деревянных столбах, и какие- то сумасшедшие птицы. Он их трепетно боготворит, выпуская со свистом с помощью метлы с насиженного места.
        А что я, всего шесть лет, детский сад, в котором все дразнят за то, что не выговариваю «р». О спасительных логопедах и не слышали, во всяком случае,  в нашем поселении.
        Родители методично  проводили специальные  упражнения с засовыванием ложки в рот, повторяя с особым напором слова и скороговорки,  содержащие противную букву.
        Дядя Саша, приехавший в гости издалека, отнесся ко всему прагматично:
 - Проблема делу не поможет, голова у тебя большая, будешь таким же, как Ленин – вождем пролетариата!
        Ни про какой пролетариат слышать не приходилось, а портрет известного всей стране человека встречал неоднократно в книгах. Но лысым как - то выглядеть не хотелось – еще и за это будут приставать сверстники на улице.
        С Юркой лезем по высокой  лестнице в "пернатое царство" и сидим на соломе, поглядывая в решетчатое окно. С нами поразительные существа: ершистые, воркующие – целое богатство. Совсем не то, что глупые свиньи и куры, предназначенные природой разве только для мяса.
        Сосед  знал про мое детское горе и иногда в свою речь вставлял всякие приблатненные словечки, добиваясь получить долгожданный результат;
       - Ну что, братан, бросим брыкаться,- и пришлепнул слегка меня рукой  с азартом бойцовского спортсмена.
       - Бросил! Бросил!
       И тогда блеском молнии осенило, что сказал правильно,  по-настоящему, а не  противное «л».
       Быстро соскочив с высоты и не помня себя от радости, стремглав помчался домой. Мать во дворе, поймав за руку, осторожно спросила;
     -  Может быть, что - то случилось?
      Да какой там случилось:
     - Ворона! Клара! Карла! Слышишь меня, родненькая?
      У матушки на глазах выступили слезы.
     - Конец мучениям, ложкам во рту, насмешкам, всяким разговорам и долгим переживаниям.
      А дядя Саша не будет теперь  сравнивать с Владимиром Ильичом. Да и вождем особенно быть не хотелось - не нравилось. И не надо!