Гралия Часть 6 Глава 4

Глава 4. Незнание – сила

Тепло, уютно в колыбели,
Лежишь и смотришь в потолок.
Там, средь древесной пасторели,
Судьба связала узелок.
Я вижу разные сюжеты –
Природу, сказочных существ.
Предстали будущего скрепы
И были прошлого все здесь.
Вот старый дуб среди младой дубравы,
Тут дом и сад моих забытых грез.
Дорог клубок, вопросы и ответы,
Вся мудрость, что познать, увы, не смог.
Вот гневный ветер тучи нагоняет,
Я слышу, как уже грохочет гром,
А сам лежу и мирно засыпаю,
Уж веки сомкнуты, наполнен дремой дом.

Теплый ветер колыхал тяжелую, расшитую золотыми нитями бордовую подвязанную к стене ткань занавеси окна, через которое в обеденный зал имения Саваатов проникали приятные ароматы цветущего сада. Календарная зима 1203 года от начала первого царства еще не закончилась, но ее дни были уже сочтены, на пороге в полный рост стояло лето.
– …раз так, то сейчас же отправляйся к нашему гостю, и к празднику у тебя будет самое красивое платье! – закончила свою речь Лета Саваат.
– Мамочка, я так тебя люблю! – сказала Алеаланна, обняв свою мать. – И пусть мне все обзавидуются. Я буду самой красивой на празднике Ченезара.
– Моя маленькая царица, что у тебя платьев не хватает? – наигранно недовольным тоном проворчал Теолон Саваат.
Леа отстранилась от матери.
– Хватает, только их я уже надевала, их все видели.
– Вот и хорошо. Те платья, что все уже видели, всем понравились, поэтому, чего тратить деньги, пойдешь в старом, – продолжал подначивать дочь отец.
– Папс, это нечестно, мама уже пообещала, что у меня будет новое платье!
– Нет, нет и нет, ничего не хочу слышать. Пойдешь на праздник в старом!
Девочка, возмущенно взглянув на отца, повернулась к матери, ища у нее поддержки.
– Теолон, перестань ее дразнить! – укоризненно одернула мужа Лета Саваат. – Это же ты, как будто невзначай, завел разговор о мастере-швее из столицы, который заехал в твой варт на пару недель по твоему же приглашению.
– Нет, и все!
– Знаешь что, надоело мне играть в твои игры, мы договорились сделать Алеаланне подарок. Так зачем ты затеял этот балаган. Сам меня просил помочь сделать Алеаланне приятное, и теперь ее задоришь.
Теолон сморщил лоб, сдерживая дернувшиеся в улыбке кончики губ.
– Ох, несравненная моя, умеешь ты испортить подарок!
– Ага, – уперев руки в бока, выпалила Лета. – Ничего я не портила, просто Леа уже не маленькая, она все прекрасно понимает, в том числе твои бездарные шутовские потуги.
Алеаланна действительно все понимала. Отец ее любил и баловал. Поэтому маленькую царицу не особенно и волновало, как ей будет преподнесен подарок – пошито новое платье к празднику, главное, что это произойдет. Леа была готова, выпрашивая, подыграть и отцу, и матери, разом став взрослой и серьезной.
– Ладно, – подытожил Теолон, как видно сожалея, что «игра» окончена. – Сдаюсь. Езжайте за платьями.
– Пап, а ты не поедешь с нами?
– Нет, я тут на хозяйстве останусь, извини, моя красавица, скопилось много дел.
Лета холодно взглянула на мужа, ничего не сказав.
Быстро собравшись, Леа вместе с матерью и Соей вышли во двор, где их уже ждал раторк. Возницей был Марол, который, конечно же, уже знал, куда нужно ехать. Он ожидал хозяйку, кормя из рук овсом лошадь. Увидев Лету, он немного комично склонился, приветствуя госпожу, его движениям мешал пивной живот.
Открывая дверь в раторк, раб, смотря на девочку, весело подмигнул ей. В ответ Леа одарила его своей лучезарной улыбкой.
Ченезар висел, высоко взгромоздившись посреди лазурного безоблачного неба. Было совсем тепло, о зиме напоминал только холод, который исходил от напитавшейся талыми водами земли.  Между тем, женщины уже были одеты в легкие платья.
Раторк тронулся и покатился по мощеным улочкам Кенега. Колеса постукивали, дразня местных дворовых собак, которые выбегали к раторку и, кидаясь под него, облаивали. К счастью, это длилось недолго, они отставали, теряя к раторку интерес, спеша вернуться на свою территорию, поближе к домам.
Леа в пол-уха слушала сплетничающих мать и кормилицу, смотря в окно, разглядывая преобразившиеся, очистившиеся от старого грязного снега улочки ее любимого родного варта Кенег.
– Марол, – окрикнула Лета возничего, – остановись!
Алеаланна, оставив свое увлекательное занятие, вопросительно посмотрела на мать. Девочка ровным счетом не понимала, почему они должны остановиться, ведь до дома мастера было еще ехать и ехать.
– Совсем забыла, – отвечая на незаданный вопрос, произнесла мать, – я же обещала заехать к жрецу.
Девочка была не рада неожиданной остановке.
– Мам, ну ты хоть ненадолго?
– Я мигом. А вы с Соей пока погуляйте по местным лавкам. Может, чего присмотрите и купите.
Лета выпорхнула из раторка, который остановился на небольшой мощенной розовым гранитом площади, по периметру которой теснилось множество торговых лавок, расположенных на первых этажах двух или трехэтажных домов, построенных на манер Островной Гралии из красного кирпича. Женщина направилась прямиком к стоящему более или менее свободно в плотной застройке варта храму богини Леокаллы. Леа не любила бывать в этом пусть и величественном, но пугающем девочку доме богини. Леокалла – богиня тьмы, ночи, ее храм был под стать стихии, которой повелевала небожительница. Его стены были отделаны черными мраморными плитами. На входе в храм располагалась колоннада из двенадцати восьмиугольных колонн, каждая из которых венчалась скульптурой одного из метхосов – чудовищ – прислужников из свиты кровожадной властительницы мрака. О том, что ждало посетителя храма внутри, Леа не желала думать. Она совсем недавно обрела уверенность в себе и перестала панически бояться темного коридора в ее доме. Девочке нисколечко не хотелось наполнять его тьму новыми пугающими образами.
«Ничего страшного, – рассудительно решила Алеаланна, с опаской поглядывая на мать, которая уверенным шагом шла к ненавистному храму, – мама взрослая, она ничего не боится, с ней ничего не случится, и она очень быстро вернется».
Девочка вместе с кормилицей покинули раторк и направились в поход по лавкам. Марол отъехал с площади и встал на одной из боковых улочек, ожидая возращения хозяев. Уже скоро неожиданная нежеланная остановка обернулась к добру. Девочка приобрела себе в лавке пекаря орехов в сахарной глазури, у сапожника – красивую брошь для украшения летних туфель, а в лавке мастера женских грез – пузырек с ароматным маслом. У последнего торговца Соя задержалась, а ее подопечная, незаметно прошмыгнув через дверь с колокольчиком, оказалась предоставленной сама себе на площади. Леа, почувствовав сладкое чувство свободы, благоразумно повернувшись спиной к храму Леокаллы, побрела мимо широких окон торговых домов, при этом чувствуя себя совсем взрослой.
В этот час на площади было немноголюдно, в основном встречались рабы или слуги, работавшие в местных лавках, да небольшая группа оборванцев-попрошаек, которая сейчас расположилась возле лавки пекаря, где Леа уже успела побывать. Девочка упивалась свободой, не забывая бросать в рот сахарные орехи. Незаметно для себя она оказалась рядом с группой попрошаек.
– Маленькая госпожа, – раздался скрипучий голос одного из просителей, который заставил вздрогнуть ребенка, вернув ее в реальность, – проявите щедрость, не дайте умереть от голода бродяге.
Девочка застыла на месте и, широко раскрыв глаза, уставилась на оборванца. На попрошайке висели какие-то грязные лохмотья, которые, наверное, когда-то были вполне себе сносной одеждой, однако сейчас с трудом можно было предполагать, какой именно. Его лицо и руки были запачканы грязью, запах долгое время немытого тела, исходивший от оборванца, был резок и вызывал тошноту, но девочка не решалась отойти, скованная страхом.
– Подайте, падайте, подайте! – присоединился к соло первого попрошайки хор голосов собратьев по ремеслу.
Это еще больше напугало ребенка. Теперь к ней тянулся по меньшей мере десяток рук.
– Маленькая госпожа, будьте милосердны и участливы. Не оставьте нищенствующих. Подайте! Прошу! Мы голодаем! Помогите! Не позвольте умереть тем, кого покинули боги! Подайте!
Услышав о богах, Алеаланна тут же вспомнила о храме Леокаллы. Страх только усилился. В какой-то момент ей показалось, что лица попрошаек начинают меняться, становясь похожими на морды метхосов.
– Просим, просим, просим!
Бездомные бродяги незаметно обступили ребенка, окружив плотным кольцом. Девочка часто задрожала и, выронив кулек со сладостями, закрыла лицо руками. Она хотела было еще и закричать, но ее открывшийся рот не издал ни единого звука.
– Просим, просим, просим!
«Все, я пропала!»
Девочка не видела, но чувствовала, как липкие пальцы хватаются за ее платье, касаются ее кожи. Вонь, исходящая от смердящих тел, делала ненавистным вдыхаемый воздух. Просящие хрипучие голоса стали звучать, как рык неведомого животного, предостерегающий и лишающий силы воли.
– Пр-р-р!
Девочка затаила дыхание. Ее ноги ослабели, и она почувствовала, что вот-вот упадет.
– А ну, пошли отсюда прочь! – вернул ее в действительность уверенный незнакомый мужской голос. – Прочь! Кому я сказал!
Голос был приятным, твердым, внушающим доверие и уважение! Страх разом отпустил ребенка. Она снова дышала. Открыв глаза, Леа увидела, что попрошайки с недовольными гримасами на лицах отступили. Она же неведомо как оказалась на руках какого-то незнакомца.
Девочка попыталась разглядеть спасителя, но лучи Ченезара, который выглядывал из-за плеча храбреца, слепили ребенка. Она могла сказать только то, что это какой-то мужчина и он улыбается.
– А можно меня поставить на землю? – неуверенно спросила Леа.
Незнакомец исполнил ее просьбу.
– Спасибо за все.
Она сделала шаг в сторону и наконец рассмотрела спасителя. Мужчина был не молодой, но еще не старый. Он был очень худ – ввалившиеся щеки, высокие скулы, длинные тонкие пальцы, на которых почти не было плоти, казалось, что кожа обтягивала кости. На фоне худобы самым мясистым местом был лоб – высокий, с глубокими морщинами, он казался просто огромным. Голову незнакомца венчала копна рыжих волос, которые вместе с бородой, создавали подобие львиной гривы. Она не выглядела неопрятной или растрепанной, да и в целом человек был хорошо одет: добротные черные сапоги, штаны из плотной ткани и стеганая куртка бордового цвета, широкополый плащ на плечах, серый снаружи и коричневый изнутри. На поясе у мужчины висел увесистый кошель с монетами и длинный кинжал с большим изумрудом в рукояти.
– Меня зовут Шуеш, – склонив голову, представился спаситель.
– Я Алеаланна Саваат.
– Позволь спросить, где же взрослые, сопровождающие тебя?
Леа покраснела, она не знала, что ответить, отведя взгляд в сторону.
– Ладно, не отвечай. Я вот что подумал, ты, конечно, храбрая и сильная девочка, но защита никому не помешает, поэтому возьми.
Шуеш протянул ей небольшую брошь в форме желтого с красным боком яблока в окружении трех белых пятилистных цветков.
– Ой, как красиво! Это мне?
– Да, бери себе!
Девочка схватила брошь, принявшись крутить ее и разглядывать. Она была сделана из какого-то металла, но Алеаланна не очень-то в них разбиралась. Знала только, что желтый – это вроде золото, а серый – серебро или терроний. Она прикрепила брошь на груди на своем красивом платье. Леа пыталась понять, как смотрится украшение, поэтому спросила:
– Мне идет? А моя кормилица Соя и мама не будут ругаться, что я взяла этот подарок у вас?
– Про маму и Сою не беспокойся. А украшение буквально создано для тебя! Брошь подойдет как для платья, так и для прически, она везде будет к месту, всегда будет привлекать внимание к себе, защищая.
– Как она сможет меня защитить? – удивилась девочка.
– Очень просто. Я же сказал, что она будет привлекать к себе внимание, спасая ее обладательницу от злых глаз.
– Злых глаз?
– Да. Таких, как вот те злые глаза, – Шуеш махнул рукой в сторону улочки, где скрылись пугающие своим видом и манерами попрошайки. – Брошь сделает тебя невидимой для злых глаз, главное, помни, всегда носи ее на себе. Хорошо?
– Пожалуй, да.
В этот момент Леа услышала быстрые шаги. Девочка подняла голову и увидела, что в ее сторону бежит, шлепая по розовому граниту, перепуганная Соя.
– Раз, два… – начал считать Шуеш, а потом, подмигнул Алеаланне, встал в полный рост и, повернувшись лицом к чуть не наскочившей на него кормилице, сказал:
– Соя, не беспокойтесь, с вашей подопечной все в порядке. Она очень хорошая девочка. Вот, помогла мне собрать мои покупки, которые я обронил.
Шуеш продемонстрировал кормилице непонятно откуда взявшуюся корзину, заполненную кульками и свертками.
Услышанное немного успокоило женщину. Она тяжело дышала от того, что спешила, ее глаза все еще продолжали быть широко распахнутыми. Немного переведя дух, она спросила:
– А вы, извините, кто такой и откуда будете?
– Меня зовут Шуеш. Я торговец из города-республики Венсия, что стоит на берегах Рельталгохолькла, торгую специями и лекарствами, такими как зерна кортиика.
Соя с подозрением окинула взглядом торговца и заметила:
– Не похожи вы на торговца. И как у вас тут идут дела?
– Дела ладятся. В сопровождении флота гордаров прибыл в ваш варт, и все бы хорошо, но я везу свой товар в Гралию Гербов, что за хребтами Твалирона, а сейчас путь туда не безопасен, ведь в долине, что за водами Анарикора, по-прежнему неспокойно. Приходится гостить тут. Думал продать весь товар в Кенеге, но никак не найду покупателя, который взял бы у меня все и сразу. Приходится перебиваться мелкими сделками.
– Почему вы так худы? Редко встретишь недоедающего купца…
– Худоба природная, в ней нет ничего предосудительного, она же не порок.
Соя расплылась в улыбке.
«Разве Соя стройная? – задалась вопросом Леа, девочка присмотрелась к кормилице и решила: – Нет, пожалуй, он нагло врет».
Женщина была ослеплена лестью нового знакомого.
Шуеш ловким движением свободной руки быстро открыл один из свертков, что покоился в его корзине, извлекая украшенный диковинным орнаментом шелковый платок.
– Это вам! Он очень будет к месту на ваших изящных плечах.
Соя, одарив торговца лучезарной улыбкой, приняла платок и повернулась к широкому стеклянному окну торговой лавки, что была по соседству, принялась разглядывать подарок на своих плечах.
Шуеш повернулся к девочке и, немного склонившись, негромко сказал:
– Вот видишь, маленькая царица, все выходит так, как я и говорил. Еще увидимся.
Худой мужчина выпрямился и, бросив Сое через плечо:
– А теперь извините, мне нужно спешить, дела! – поспешил уйти, свернув на улочку, где недавно скрылись попрошайки.
– А… – опомнившись, хотела что-то сказать Соя, но Шуеш уже и след простыл.
Женщина озадаченно посмотрела на девочку и, пожав плечами, сняла с них платок, ловко свернув, убрала в свою корзину. И это было сделано вовремя, потому что Лета как раз вышла из храма Леокаллы.
Они снова были вместе, и их ждали платья. Соя как ни в чем не бывало стала что-то рассказывать о сделанных покупках Лете, а Леа, стараясь не отставать от взрослых, шла немного позади.
«Откуда Шуеш узнал, как меня зовут мои отец и мать, мои домашние? Ведь «маленькой царицей» меня называют только они. Может, услышал от кого-то на улице? Ведь в варте он живет не первый день».
Пока Леа пыталась разгадать загадку, она миновала поворот на ту улочку, где скрылись попрошайки и позже Шуеш. Увиденное заставило девочку содрогнуться. Страх от понимания того, что открылось ее глазам, заставил застыть на месте. Перед ней была не улочка, ведущая с площади, а тупик – стены смыкающихся домов из кирпича, нависающие над мостовой, мощеной розовым мрамором, и ни единой двери или окна, куда бы мог умыкнуть человек.