Рокировка. Глава 10. Начало

– Ну, ты ведь обещал, – закапризничала Ксения, – обещал, обещал! Рассказывай давай.
– И времени нет, и повесть тебе не понравится, – Володя наконец смог настроиться на блок.
Ксюша сделала, как он сказал: хоть и не с первого раза, но достала сейф, обтерла, перенесла в дом. Теперь перед ними лежал железный ящик с ручкой, видимых визуально запоров было не заметно. Конечно, сплав корпуса – не простое железо, даже не титан, а специальный состав, который в нынешнее время, скорее всего, признали бы неизвестным науке или сделали вывод, что он какого-нибудь инопланетного происхождения. Блок мог выдержать силу удара взрывной волны и температуру ядерного взрыва, был абсолютно воздухо– и водонепроницаемый, не магнитный, не обнаруживаемый ни одним поисковым средством; «Кроме багра, – пошутила Ксюша». Впрочем, сейчас не это было важно. Мужчина послал мозговой сигнал, импульс которого был зафиксирован неприметными сливающимися с обшивкой кейса сенсорными датчиками и идентифицирован ими, как объект, имеющий полный доступ. Верхняя панель чемоданчика бесшумно приоткрылась.
– Ой, как интересно! – Ксю была настроена игриво.
Вову это раздражало, тем более, что перед глазами не переставая, крутилась картина жестокой смерти Тиши. Гар находился на улице, получив приказ спрятаться в траве на участке и обнаружить себя лишь тогда, когда появятся чужие – запрет на «неприкасаемых» был снят. А знакомить его со своей любовницей Вова без нужды не хотел.
В любой момент могли нагрянуть преследователи. Или нет? Но не может быть, чтобы его так просто оставили в покое – никто же из Костиной команды не знает, что после «временного отбытия» Владимира, их мир, в том виде, в котором он существует сейчас, изменится. А может, не изменится, а появится другая параллельная реальность – этот вопрос в его времени изучить не успели, но это и не важно – он-то будет находиться уже в именно этой новой образовавшейся жизненной последовательности. После второго скачка в прошлое, сегодняшнее настоящее для всех перестанет существовать. События пойдут по-другому, и если и суждено Вове принять в них участие, то он уж точно никогда не свяжется с братом Ксюши. Только сейчас до него дошло, что в той, новой реальности Ксения даже не будет подозревать о его существовании… Может это и к лучшему.
А что ему там вообще делать? Еще будет жив Александр и его второй реинкарнации надо будет удержать первую от чего-то страшного, что лишь смутным мимолетным видение показалось Владимиру во время беседы с Димой.
«Господи, – подумал Володя, – опять все начинать сначала».
Ничего объяснять Ксении не хотелось. Зачем? Все это, как и он сам, перестанет существовать для нее сразу после того, как его ладонь ляжет в свой отпечаток на лицевой стороне панели прибора для перемещения во времени. Он ввел число июля месяца этого года, за день до его первого перемещения из такого уже далекого будущего, словно оно никогда не являлось для него единственно возможным настоящим. В четырнадцатом году Вова прожил новую жизнь, и хотя она заняла меньше трех месяцев реального времени, но событиями, их количеством, драматичностью, ужасом и познавательностью была наполнена едва ли не больше, чем все его предыдущие тридцать три года.
– Мне кажется, или ты как-то по-другому стал выглядеть? – вывела его из раздумий Ксения, – повзрослел что ли?
Это не фокус: после последних двух часов можно было не только повзрослеть – поседеть! Он нежно привлек девушку к себе, поцеловал – не страстно в губы, а в щечку, потом в лоб.
– Фу, как покойника, – скорчила она гримаску.
– Ксюша… – он не знал, что говорить, – милая моя, я очень к тебе привязался…
«Люблю» говорить не стал, не похоже было это на любовь. Во всяком случае, совсем не такие чувства он питал к своей жене Лене, а уж ее-то он любил точно!
– Ты говоришь так, как будто собрался далеко-далеко  уехать, – девушка насторожилась.
Похоже, она до конца не верила, что ее избранник самый настоящий путешественник во времени. Да, и не мудрено. И уж точно не догадывалась, как сейчас была близка к истине.
– Это не то, – теперь он поцеловал ее в губы, в шею, – все будет нормально…
С улицы послышался звук автомобильного мотора. Через секунду на веранде появился Гар. Увидев зверя, молодая женщина испугалась.
«Домой, – Володя послал мысленный импульс, – быстро беги домой!»
Хищник исчез.
– Это не Тиша… А где она?
– Остерегайся Костю, с ним не так все просто – времени на объяснения не осталось, хлопнули двери подъехавших машин, – не общайся тесно.
– Почему? – удивилась молодая женщина; она пристально всматривалась в окно, прибывшие уже открыли калитку.
Он прекрасно отдавал себе отчет, что все сейчас сказанное через секунду не будет иметь никакого значения. Реальность изменится и этого мгновения просто не станет, до конца сентября еще надо будет дожить. Будет ли новая жизнь лучше или хуже – не известно. Мужчина надеялся, что лучше.   
– Все будет хорошо, – повторил Вова и положил ладонь на прибор, второй рукой ухватил кейс за ручку, – прощай.
____________________________________________________

Он снова ехал на электричке в город. Как иногда хочется уехать туда, где никто не знает твоего имени.
«Кто это сказал? – думал парень, глядя в окно поезда, – а может, никто и не говорил, сам додумался. Только это явно не подходит к моему случаю: да, меня, как Владимира, в этом времени никто не знает, но как Александр – я тут уже сорок три года! Вон, даже документы подлинные». Он на всякий случай, проверил карманы – деньги и бумаги были на месте, только перочинного ножа не хватало, отобрали в другой реальности. Тусклого матово-стального цвета кейс бросался в глаза немногочисленным случайным попутчикам – очень уж приметен; снял кожаную куртку, накрыл чемоданчик. Так было даже лучше – середина июля 2014-го была прилично жарче, чем конец первого месяца осени того же года.
«А зачем мне этот «гроб» теперь, – продолжал размышлять Володя, – второе перемещение я совершил, теперь навсегда застрял в этом времени, где я даже не знаком с Ксенией!»
Да, первый раз он появился здесь чуть позже. Сейчас он не являлся владельцем небольшого домика с участком земли в Куравицах, более того, Миша Касатонов, от которого к Вове и перешел указанный земельный надел, был еще жив, и неизвестно – помрет ли вообще в этом году. Так что, Володя был пока что просто бомжем, но это представлялось ему куда лучше, чем очутиться в незнакомом времени и местности с прострелянным плечом и в состоянии близком к обмороку, а может и смерти, как получилось в первый раз. Так что, отсутствие жилья и знакомств его не беспокоило, к тому же, в том плане, который он собирался осуществить, не было места жизни в стареньком доме на окраине деревни.
Сейчас мужчина ощущал себя совсем не так, как на день позже, но два с половиной месяца назад. В нем жили два человека: он сам и Александр. Это его воспоминания какими-то пунктирами, обрывками, лоскутами мыслей роились в голове. Путаясь с прошлым Владимира, они превращались в какие-то совершенно невероятные хитросплетения прошедших событий, в которых соседствовали коровьи стада и пастух, похожий на героя Утесова в фильме «Веселые ребята» и многоуровневые подземные автомобильные трассы, набережная Васильевского острова напротив здания Конституционного суда начала XXI века и наполовину затопленный Петербург его конца, грациозная сиамская кошка Клеопатра стоимостью с приличную квартиру в мегаполисе и рысь Тиша, лесная хищница, никем не оцененная, но не менее великолепная. Всплывали совсем непонятные, но почему-то такие дорогие годы обучения в военно-морских училищах, жизнь в съемной комнатке-клетушке, пятна лиц, никогда не виденных людей, но очень родных и дорогих. Наконец, он отчетливо вспомнил, как девятнадцатилетним парнем подтягивался на перилах железнодорожного моста в Куравицах, знакомство с Линой, вспомнил и первую встречу со старухой-вещуньей.
«Сколько всего, – парень потряс головой, – кто же я теперь?!»
Попутчик, сидевший напротив, встал и прошел в тамбур – скоро станция. Володя аккуратно открыл лежащий рядом прибор перемещения во времени.
«Надо его куда-то деть, – подумал, – не таскать же все время с собой бесполезный кусок железа».
Но тут ему пришлось удивиться: индикатор работы горел, и горел не красным, означающим невозможность дальнейшего функционирования прибора, как «машины времени», а зеленым светом! А это значило, что есть возможность «перескочить» куда-то еще! Вот это номер!! Он отбросил куртку, скрывающую чемодан от посторонних глаз – народу в электричке было немного, а те, кто был, сидели достаточно далеко, да и вообще не обращали ни на что внимания, сосредоточившись на своих собственных делах.
Володя попытался мысленно настроиться на прибор – не получилось. Этот факт удивил еще больше, чем тот, что прибор до сих пор не превратился в бесполезное штампованное железо. Попытался еще раз – тот же результат. Но так просто не могло быть! Здесь в программе его функционирования изначально заложено, что пользоваться им может только один человек, и этот избранник сейчас как раз ломал голову над тем, почему это вдруг стало не так? Вспыхнувшая было надежда, что он, завершив дела в этом времени, вернется в свою реальность, и все-таки сможет как-то помочь Лене, попавшей в «потоковый кокон» мгновенного старения, погасла. Говорили же, что изменение временных координат вокруг «заразившегося» объекта, может спасти его от гибели. Правда, это был только закулисный треп, так – догадки и предположения ни кем и ни чем не подтвержденные. Если бы у Володи в этом была хоть малая толика уверенности, он бы настроил прибор на «скачок» обратно в управление своего научного центра, где так трагически расстался с женой в 2088 году. И пошли они в жопу проблемы его первой реинкорнации! Но, увы – такой уверенности не было, скорее, была обратная: он сам за несколько секунд или минут умрет от старости. Да и времени все осмыслить и просчитать ему просто не дали. В тот момент расстояние между жизнью и смертью равнялось двадцати метрам – столько разделяло калитку, куда вломились боевики, и веранду, где находился Вова.
Раз уж он попал в такой замес, то идеалистически считал, что где-то в Книге Судеб это было записано. Материализм здесь не канал. Для чего-то это нужно: все эти временные перелеты, старуха странного вида с не менее странными пророчествами и непонятными упреками, счастливая развязка разборки на базе под Вырицей – счастливая с точки зрения того, что остался жив. И не единожды остался – ведь мог погибнуть от пули, выпущенной Гариком, или «заразиться» от жены синдромом мгновенного старения, или, очнувшись в поле после перемещения, просто истечь кровью, если бы не прирученная рысь, а потом его бы не нашел старик Касатонов. Наконец, его собственный выбор оказаться именно здесь и сейчас! Ведь мог же рвануть куда угодно, подальше от любых разборок и проблем, туда, где действительно никто тебя не знает ни в лицо, ни по имени. Но, нет – сюда, где ждут еще неизвестные заморочки, где точно придется помочь, помочь самому себе, только… Нет, без всяких «только»: Саша и он – один и тот же человек.
«Интересно, – усмехнулся Владимир, – а до меня кто-нибудь беседовал с самим собой? Может быть, может быть – ведь если время и пространство бесконечно, значит что-либо подобное уже случалось… Случалось бессчетное число раз».
Но почему все-таки Вова не мог настроиться на параметры перемещения во времени? И это притом, что прибор точно находился в рабочем режиме, который подразумевал существование индуктора, имеющего возможность воспользоваться им.
Скоро выходить, уже проехали Детское село город Пушкин, до станции Купчино осталось минут десять. И тут Владимира осенило! Если никто кроме него не мог использовать эту машину, но на Володины мысленные импульсы агрегат не реагировал, то в этом времени был еще один ОН – Александр! Вот тот человек, кто может совершить еще один «прыжок», теперь уже наверняка последний. А это в корне меняло и очень упрощало первоначальный план. План, который и планом-то было, в сущности, не назвать: необходимо каким-то образом воспрепятствовать Александру наворотить непоправимых дел, которые должны увенчать конец его существования в этом временном диапазоне. Только каких? Очень смутное представление имелось у Володи на этот счет, основанное на словах загадочной старухи и своих внезапных «выпадениях» из реальной жизни в область чужих воспоминаний и слов со стороны. И как собственно воспрепятствовать? Отговорить? Для этого надо, чтобы сначала выслушали. Уничтожить физически? Тут большой вопрос кто кого уничтожит – никакие усовершенствованные руки и дикие кошки не помогут. У Александра не просто дар перекраивать людские судьбы – он в настоящем времени обездвиживает взглядом, внутренние органы рвет! Это мастерство в высшей стадии развития. А Вова его только осознал. Да и то, есть определенные сомнения, что это умение перешло к нему в полном объеме. Вообще, бред какой-то – уничтожить самого себя, пусть и из другой жизни. Никуда такой план не годился. Что он скажет самому себе, когда Саша может быть откроет ему дверь квартиры?!   
Но сейчас все изменилось, и если Вова по-прежнему не знал с чего начать беседу, то как к ней подготовиться и что предложить в конце, уже довольно четко сложилось у него в голове в последовательность действий. Чтобы понять, каким должно быть по-настоящему правильное решение, надо было попробовать настроиться на пока еще единственно возможное, но теперь уже совсем не обязательное, будущее нынешнего Саши. Если Володе передался его дар, то это должно было получиться.
– «Купчино», – возвестил металлический голос динамика электрички, – следующая станция «Проспект Славы».
Володя вскочил и пулей устремился к выходу – слишком глубоко задумался, чуть не проехал. Несколько минут потолкавшись у турникетов на выходе с платформы, нырнул в подземный переход и, наконец, выбрался на свежий воздух. Балканская площадь образца 2014 года изобиловала всевозможными кафешками, пивными ресторанами, как они себя гордо именовали, и обычными закусочными, типа советских столовок. Прогулявшись по торговым комплексам, Володя выбрал маленькую аккуратную забегаловку на втором этаже возле павильона «Старый солдат». Народу было совсем немного, и он забился за угловой столик, предварительно взяв себе жаркое по-домашнему в горшочке, два пирожка с яблоками и компот из свежих фруктов – есть очень хотелось. Буфетчица вытаращила глаза, когда он рассчитался пятитысячной ассигнацией, вытащив ее из толстенной пачки купюр того же номинала. Сдачу он взять забыл, и кассирша сама принесла деньги ему за столик.
– Спасибо, – рассеянно поблагодарил.
Когда заказ был в основной массе освоен, Вова отвалился на мягкую спинку широкого сиденья, обитую искусственной кожей, и приступил к эксперименту.
Для начала попытался настроиться на Александра в настоящем времени. Неожиданно легко получилось увидеть объект и даже почувствовать его переживания, проникнуть в мысли…
«Зеля, Зеля,– кажется, тот сам отслеживал свою бывшую жену,– ты бросила того, кто осыпал тебя золотом, чтобы самой делать подарки тому, кто, возможно, этого совсем не стоит».
Вот он что-то увидел… что-то очень его поразило и расстроило. Боже! Сколько ненависти и… сколько растерянности, непонимания. Похоже было на то, что Рамзеле каюк, может и еще кого прихватит из ее нынешних друзей-знакомых. Вот он встал, прошелся по комнате. Сосредоточенный, жестокий, однозначно решивший отомстить. Непонимание и ненависть ушли с первого плана куда-то в подкорку головного мозга, растерянность пропала напрочь.
Однако не это интересовало Владимира сейчас. Будущее – вот что надо увидеть. Попробовал перескочить на следующий день. Неожиданно обнаружилось что-то типа разветвления, перепутье. «Фиготень какая-то», – тряхнул головой и «полетел» в одном из направлений. Ничего! Еще одно мысленное усилие – результата нет.
– Черт! – ударил ладонью по столу, не рассчитал, получилось слишком сильно и громко. Стакан с недопитым соком подпрыгнул и опрокинулся на стол, в воздухе повис ароматный запах прелых фруктов.
– Молодой человек, – буфетчица выглянула из-за прилавка, – ведите себя прилично, пожалуйста.
– Извините.
– Мы через двадцать минут закрываемся.
– Да, да. Я скоро закончу, – Володя что-то прикинул в голове, – и можно мне еще один компот с пирожком.
«Молодой человек!» – усмехнулся про себя, – не такой уж и молодой».
Опять сосредоточился на поставленной задаче – ничего не выходило. Мысленно вернулся в настоящее и «протянул ниточку» будущности в направлении другого возможного вектора перемещения. Появились картинки! О! – то, что нужно.
Вот Саша сидит в кафе с эффектной девушкой, зовут Лена. Что-то обсуждает – трудно сосредоточиться на смысловом содержании разговора, тем более что «слышишь» его где-то в области чувственных ощущений. Но общее направление беседы понятно: покупает ее услуги… кого-то соблазнить, некоего Максима… она соглашается, назначает цену – двести тысяч! – ого, не мало для такого в целом не обременительного для женщины ее внешности дела. Отдает ей браслет, золотой, с какими-то крупными камнями… дальше что?
Переместился несколько вперед.
«Ага, вот уже и дело слаживается, однако, как хороша, чертовка!»
Теперь доклад о проделанной работе, в том же кафе. Разговор по душам…
А на этом «видео» страстные любовные игры – мысленно перемотал. Еще картинки, еще, еще… Рамзеля чуть не попадает под машину, каким-то чудом избежав наезда. Похоже, Саша сам уберег. Плюс тебе большой, родственничек!
Александр и Лена вместе, в такси, рассчитываются: он протягивает ей две пачки тысячных купюр, и она что-то передает ему… Так, здесь опять эротика…
А тут уже Максим никем не оберегаемый летит от лобового удара потерявших управление «Жигулей». То же Сашина работа, только со знаком «минус». Подоспевшая скорая увозит его в больницу. Интересно: жив или нет? Не мое дело.
Дальше смотреть стало тошно. То, что Саша проделал с Софьей, дочерью Рамзели, было откровенное душегубство, и хотя он несколько раз пытался поправить положение, нисколько его не извиняло.
«Здорово ж ты ненавидел, – подумал Владимир и тут же поправил сам себя, – ненавидишь». Стало абсолютно ясно, что убедить его не совершать задуманного будет непросто.
И вот кульминация. Ничего поправить нельзя. Саша открывает дверь квартиры.
«Пришел со встречи с Димкой, – догадался Володя, – тогда я его на набережной встретил».
Проходит внутрь, выгребает все из карманов, оставляя только паспорт (Зачем? Чтобы тело опознали?), ложиться на кровать. В голове крутятся отдельные события из его жизни: детство в Куравицах, бабушка и дедушка, сидевшие с ним каждое лето в деревне; курсантские годы, Лина – первая жена, как носился к ней белыми ночами, чтобы украсть несколько часов ее сна исключительно из эгоистических желаний молодого любовника обладать предметом своего обожания. Вспоминает охоты с отцом, мамины маринованные огурчики и помидорки, рождение сына, как ему влетало, когда он рвал свежепоклеенные обои. Всплывают образы недолгих друзей и подруг, совсем уж мимолетных персонажей, деяния связанные с ними. Плывет в памяти обычная и необычная, уже с осознанием присутствия бесовского дара жизнь. Саша начал беспокоиться: не мог вспомнить образ Рамзели, ему казалось, вот сейчас ее круглое личико с узенькими глазками обретет четкость очертаний, но в самый последний момент картинка куда-то ускользала, как утренний туман, потревоженный внезапным порывом ветра. Хотел было взять фотографию и посмотреть, но почему-то испугался. Такой вот конгломерат воспоминаний. Эти реалии уже не наполнить ни людьми, ни событиями.
Потом минут десять сидел сосредоточившись, видимо, пытался мысленно настроиться на просмотр чего-то. Или настроившись, осуществлял его. Вова, как ни старался, не мог проникнуть в этот последний сеанс – не получалось. Но вот «кино» закончилось. Казалось, мужчина даже повеселел, во всяком случае, его искаженное гримасой безнадежности лицо несколько прояснилось.