Тайна ночного вокзала

________________________________________
    Часто слышу, будто ждать и догонять, – хуже и не придумаешь… И с этим я вполне согласен, поскольку и сам не раз испытал. Я, надо признать, частенько оказываюсь в таких состояниях! Такова моя работа. И мне как будто следовало изначально к этому быть готовым и смириться, и всё же иногда тоска одолевает. Очень уж жаль потерянного времени. Даже того времени, истечения которого подчас и сам мучительно ждешь, ждешь, чтобы оно, наконец, закончилось и оказалось в прошлом. И чтобы пришло новое, принеся с собой хоть какое-то приятное событие. Только ведь, сколько себя не уговаривай – не обманешь! Любое ожидание всегда остаётся лишь растранжириванием собственной жизни.
    Да! Ожидание – очень тупая и тяжелая работа! Особенно, если заняться больше нечем, а от нетерпения уже каждая клеточка организма надрывается, не находя себе правильного занятия!
    Впрочем, вряд ли кто-то воспримет мои муки в столь же трагичной тональности. Только в данном случае и это мне безразлично! Ведь обидная сущность бесполезного ожидания обязательно сверлит мне мозги всякий раз, когда я где-то зависаю, а ожидание всякий раз безжалостно утилизирует очередную часть моей жизни! И кто мне скажет наверняка, сколько в моём распоряжении от нее осталось?

    Вот и опять я дожидаюсь проходящего поезда, а отупевшие за ночь мозги не найдут, чем заняться. И только объявления по радио, не очень громкие, с характерной для всех вокзалов приятной интонацией, иногда возвращают меня в тоскливую действительность этого зала ожидания. Зала, достаточно большого и с традиционно высоченным для всех вокзалов потолком.
    В столь ранний час он пустует. Лишь иногда заглянет кто-то, оглядит ошалелым взглядом всё пространство, да и подастся искать нечто камерное, не давящее своими огромными размерами. Бывает, и задержится кто-то подольше, даже присядет, благо есть куда, зашуршит осторожно пакетами, перекусывая накоротке, или промучается, чертыхаясь с неподъемным чемоданом, не зная, как сбыть, наконец, это добро с рук своих… Изредка мимо прохромает уборщица, раздраженно двигая свои вёдра и бурча ругательства под нос, когда ей приходится подбирать брошенные несознательными пассажирами бутылки и прочий мусор.

    Я стреляю глазами по сторонам, надеясь зацепить хоть что-то, способное заинтересовать меня и скрасить утомительное ожидание, но всё напрасно! И мне уже представляется обидная для этого городка нелепость, будто в его глуши ровным счётом никогда и ничего не происходит, и произойти не может! Будто здесь навеки поселилось лишь однообразие ожидаемых перемен, а всё живое, если уж оно угодило сюда по случаю, всегда пребывает в непрерывной и изматывающей скукотище.
    Я устал тупо ждать. Я устал транжирить время. А ведь мог еще пару часов поваляться в постели… Мог, но из ведомственной гостиницы по подсказке своей же недремлющей интуиции решил съехать немедленно и раньше оговоренного срока. Просто почувствовал, что в сложившихся обстоятельствах никакая конспирация лишней не окажется.

    Жаль, конечно, что совсем нечего читать – не макулатуру же скупать в ярко светящемся киоске! А незаменимую в командировках электронную книжку, давно подаренную заботливой супругой, в этот раз я забыл дома. Да и перечитанный недавно «Фаталист» Лермонтова всё еще странно мутит душу. И пока в ней всё не уляжется, на другое меня, знаю по опыту, не потянет.
    И всё же очень странно, почему меня будто какая-то сила тянет и тянет к этому рассказу? Перечитываю его второй раз за год… И спрашивается, зачем? Чем он меня манит? Неужели какой-то внешний управляющий импульс работает? Или во мне кем-то формируется предчувствие, будто описанный Лермонтовым рок может стать и моей судьбой? Но кому это нужно?
    Впрочем, какая только чушь не вертится в не выспавшемся мозгу?! Начитался всякой мистики, рассчитанной на подростков, а она взяла да и затуманила уставший мозг, стремящийся домой, к жене, к детям и внучке. В последнее время я и впрямь устал несоразмерно фактической нагрузке, но срочные дела не отпускают… Так вот! Бесконечные должностные обязанности… Туманный служебный долг… И когда я смогу отдохнуть от постоянного напряжения?

    – Надеюсь, я вам не помешаю? – подходя сзади, громко и уверенно спросил некий гражданин, одетый слишком легко для данного сезона и местности. Хотя одет вполне прилично. Незаношенные джинсы, удобные в дороге, затейливая прострочка на модной ветровке без пошлых надписей на английском языке… Несмотря на странную навязчивость, это явно не вокзальный попрошайка.
    Незнакомец по-спортивному легко вонзился в соседнее кресло, породив у меня впечатление, будто поступил бы он точно так, даже в случае моего протеста, но я-то промолчал. А гражданин со странным азартом, словно забивал свой решающий гол на виду у зрителей огромного стадиона, эффектно ногой запихнул цветастую дорожную сумку под кресло и обратился ко мне так, будто мы знакомы лет сто, а он лишь на минутку отлучался:
    – Ну, разве это не наш типичный бардак, скажите мне? Камера хранения закрыта на замок! Правда, записка с исчерпывающей ясностью извещает: «Буду через двадцать минут!» Каково? А я уж думал, будто подобные приёмчики остались в советском времени! Однако этот метод, видимо, еще не исчерпал себя, поскольку всё гениальное – просто, значит, усваивается легко и надолго! Указанные двадцать минут я всё же подождал! Наивный я человек! Проявил свою легковерность!

    Странно, отметил я про себя, он жалуется на неудачные обстоятельства с какой-то ухарской радостью! Он прямо-таки изнутри весь засветился от своего благородного возмущения. И я догадался, почему он так легко одет – да с его ядерной энергетикой холодно, пожалуй, никогда не бывает! И можно полагать, меня он в покое не оставит.
    И действительно, сразу последовал вопрос:
    – Вы какого ждете? – на его лице прочно держалась радостная улыбка, будто он заранее знал, что от моего ответа, каким бы тот не оказался, получит удовольствие.
    Мне пришлось ответить, но односложно, поскольку вступать в пространные разговоры со столь напористым собеседником, несмотря на терзавшую меня скуку, было ни к чему:
    – Сто пятый…
    – Ого! Волгоград-Нижневартовск! – обрадовался навязавшийся попутчик. – И я в него же нацелился! Приятно всё-таки, когда что-то хорошее связывает незнакомых людей с первого взгляда, верно?
    Мой ответ ему был не нужен. Он с прежней радостью принялся ругать всех и вся.
    – Нет! Вы только взгляните! Какие мелкие людишки теперь всюду водятся! И ведь в потрясающем количестве! Не мужики, не бабы, а шут их знает, кто они такие! Шарахаются один от другого, словно всех подозревают! Нет, чтобы объединиться, принять по граммульчику, да вдохновенно поговорить про жизнь! Ну, что за времена нам достались несуразные? И ведь этот, простите за выражение, некоммуникабельный народ постоянно заявляет о своём величии? С чего бы это? Не пойму я никак! Поглядишь, бывает, на тех… которые с Кавказа… Так они меж собой с первой минуты после встречи все земляки и родственники! И уж как они рады каждому из своих, зато русские… Неразговорчивые, настороженные – будто многократно обманутые… Так и сидели бы в углу, да бананы свои жрали! Или колбасу, без которой им жизни нет! Ну, что за людишки! И хорошо, если сами-то ни на кого не набросятся! А ведь они могут! Не так на них поглядели, или не то им сказали! Обидчивые все, злые, мат и жаргон вместо русского языка! Что это – традиции, дурное воспитание, грёбанный менталитет или особенности этнической культуры?
    – И что же, по вашему? – не удержался я. – Ведь так было всегда!
    – Нет-нет! Конечно, вы правы! И раньше всякое случалось! Но ведь каковы теперь масштабы?! Я не первый год замужем! Но то, что сегодня происходит – это уж слишком! Хотя и прочих странностей у жителей великой России, как говорится, под завязку! Вот мой сосед, к примеру, как-то купил новую машину. Неважно, что это давно было, еще в советские времена. Однако же было! Тогда ведь своя машина воспринималась, прямо как сегодня вертолет!
    – Позвольте уточнить! Это, какие же времена… Вы так сказали, словно вам под семьдесят!
    – Ну, приукрасил я самую малость! Просто поменял себя местами со своим отцом. То есть, это отец тогда обрадовался за соседа. Давай, говорит ему, обкатаем твой лимузин, пока у меня время есть, а позже не смогу! Жалеть ведь будешь! А сосед, знаете, так берег свою ненаглядную, что на этой почве даже слегка сдвинулся. Сесть за руль он боялся смертельно! «А вдруг с машиной что-то случится! А если авария?!» Потому он лишь смотрел на нее, поглаживал и бормотал: «Какая всё же прелесть! Какие формы, какой блеск!» Несколько дней он ходил в гараж лишь затем, чтобы пылинки сдувать. Поглядит, погладит, повздыхает и домой возвращается, томимый любовью к своей ненаглядной! В общем, автолюбитель! Смехота, да и только!
    – И что же? Ни разу не выезжал? – удивился я такому поведению счастливого обладателя авто.
    – Ну, нет, конечно! Ни разу! Только пылинки сдувал и вздыхал! Впрочем, ваша правда! Со временем привык он к таким свиданиям – перестали они его удовлетворять! Человеку-то всегда мало того, что у него имеется! Вот и сосед однажды созрел! Слышу как-то, он мотор в гараже запустил, на месте стоит, газом поигрывает, наслаждается! Несколько дней подряд он со своей любимицей именно так и общался, наконец, показалось ему и этого мало. Но из гаража-то – ни-ни! Мало ли что случится! Подложил он под машину кирпичи, колеса, значит, вывесил. Так якобы и ездил. Колеса крутятся – машина гудит, но только на месте! Потом, когда пообвык, стал даже передачи переключать. Переключит, газанёт, обратно переключит. Много дней осторожничал, обороты не повышал. Ну, и упражнялся, разумеется, ездить в своих мечтах. Душу грел!
    – Кто же его так напугал?
    – А шут его разберёт? Вроде мужик, сам по себе, вполне серьезный, лишняя дурь не проявлялась! А ведь насколько основательно мозги ему перекосило на его дорогой покупке!
    – Неужели из гаража так и не выехал? – заинтересовался и я.
    – Да не в том даже суть! Как-то он ездил по своему гаражу, если можно так сказать, то есть, на кирпичах, и однажды рискнул разогнаться до ста. И что же? Всё у него получилось! Двигатель приятно урчит, колеса вертятся, все приборы, словно живые… Красота! Но вздумал он, бедолага, тормоза проверить, ну и…
    – Подвели, что ли?
    – Лучше бы подвели! Так нет же! Раскрученные до больших оборотов колеса мгновенно замерли как вкопанные, а всю накопленную кинетическую энергию они по известным законам физики передали корпусу машины. А она, подлая, от этого буквально полетела! Слетела с кирпичей, пробила стену напротив и влетела в другой гараж! В итоге, не выезжая из гаража, сосед полностью раздолбал две машины. Свою любимицу и соседскую, что стояла за стеной! Городок у нас небольшой, слухи распространяются со скоростью звука! В особенности, столь занятные, потому скоро хохотали и взрослые, и дети. Стало быть, правду говорят, будто именно в береженый глаз соринка попадает! Уж как сосед всё это пережил, я не знаю – он и на глаза потом никому не показывался, но со временем и это происшествие забылось. Правда, больше он машины не покупал! Да и зачем, если у него их стало аж две! Ему ведь и соседскую, им же разбитую, пришлось выкупать, а деньги соседу возвращать, будто за новую! Вот ведь как случается от чрезмерной осторожности!
    Помолчали. Я – поскольку не понял, с какой стати рассказана мне эта история, а мой попутчик вдруг решил полистать извлеченную из сумки общую тетрадь. Ну, думаю, сейчас он зарядится аналогичными историями на несколько часов! Но не случилось, потому затянувшееся молчание меня обеспокоило, ведь оно не вязалось с болтливостью моего попутчика.
    А он долго-долго листал тетрадь, видимо, зачитываясь в некоторых местах, и не обращал на меня ни малейшего внимания. Временами что-то черкал в той тетради, грыз дешевую шариковую ручку, мурлыкал или прерывисто и зло мычал. У меня даже некоторый интерес возник к его непонятному занятию, но отвлекать не стал!
Через десяток минут, в течение которых мне было неудобно его рассматривать, поскольку сидел рядом, мой попутчик двумя ладонями шумно захлопнул тетрадь и, не извиняясь, объяснил своё странное поведение:
    – Наверное, вы подумали обо мне – вот чудак! Всех соотечественников обругал скопом, а сам бесовскими книгами занялся! Угадал? – уставился он на меня смеющимся взглядом.
    – Ну, что вы! Я своё обдумывал…
    – И всё же я чувствую вину… Оставил вас на произвол железной дороги! – весело, но не насмехаясь, выдохнул попутчик.
    Я, признаться, не знал, что ему отвечать и надеялся на его же спасительные прибаутки, коль нам до прихода поезда уже не суждено, видимо, расстаться. Но он заговорил сквозь улыбку вполне серьезно:
    – Только представьте себе! В кои-то веки, да в такой глуши решили строить новое химическое производство. Не очень большое, но всё-таки! Удобрения и синтетические волокна. В наше время куда привычнее разрушать да губить, а тут – многообещающее строительство! А я, как раз, по этой части… Знаете, как в советское время – работаю директором предприятия в ходе его строительства. Потом буду директором во время приемки, и, надо думать, останусь налаживать и продолжать производство. Вполне разумный порядок – всё через мои руки прошло, всё до тонкостей освоил. Но я опасаюсь, как бы сиё полезное дело не вылилось мне в некие рога и копыта! Сдается, не всё мне сообщают, потому как обнаружил я немало существенных противоречий. Пробовал выяснить, но, вижу, не пускают, не позволяют! Впрочем, не о том нам сейчас разговоры вести, верно? – он опять зажигательно улыбнулся.
    Видимо, он решил, что настала моя очередь рассказать о себе. Но мне этого не хотелось, и я объяснил временное присутствие в этом городке решением неких личных второстепенных дел. Пояснения моей миссии попутчик проглотил со свойственной ему улыбкой, не моргнув глазом. А потом с такой же улыбкой добавил:
    – Знаете, здесь совершенно удивительные делишки проворачиваются! Судите сами! Работать на новом комбинате по плану будут не местные жители, почти сплошь и давно безработные, а посланцы некогда братского нам Таджикистана! Своих, стало быть, решили довести до могилы, но таджикам помогать обязаны! Каково это вам? – он невесело усмехнулся той усмешкой, которая сразу выдаёт значительную, но скрываемую осведомленность.
    – Ну, что ж! Таджики дешевле кому-то обходятся – вот и весь секрет, на мой взгляд! В общем, это и есть пресловутая глобализация, которой нам теперь всё объясняют! – предположил я, подумав про себя, что никак не припомню развёртывания в этих краях сколь-нибудь значительного строительства. Странно, откуда он это взял?!
    – Это – само собой! И, может Некто готов свой народ извести?! И ведь, что особенно интересно, нас его планы, в общем-то, уже не удивляют! Ведь не удивляют? Нет? Выходит, дожили мы до краха своих моральных ценностей, приспособились, деформировали в нужную сторону свои представления и принципы! А как же иначе? Ведь мы великий народ! Так, может потому и должны теперь умирать молча? Умирать, даже не плюнув в сторону тех, которые нас намеренно изводит, не говоря уж об активном противодействии! Но в данном случае, мне сдаётся, просматривается кое-что, еще более пакостное.
    Он не стал раскрывать свою мысль, а я не стал ее уточнять, понимая, что не всякие темы разумно обсуждать с первым встречным.

    Попутчик молчал долго, что придавало его молчанию особый смысл, а недосказанное им покрывалось таинственностью недоброй перспективы. Впрочем, я и сам мог легко предложить одну-другую версию для объяснения описанной им ситуации, но мне интересно было знать, что думает человек, близко находящийся к обсуждаемым событиям. По всей видимости, для него наше шапочное знакомство препятствием к продолжению разговора не казалось, и мой попутчик заговорил опять. Он всё еще улыбался, хотя от странного выражения его лица сквозь неугасающую улыбку мне внушалось ощущение приближающейся беды.
    – Вы простите меня за откровения, но по долгу службы мне людей приходится понимать с первого взгляда… Всему можно научиться, вот я и… А вы сразу внушили уважение. Еще раз простите за назойливость, но на вашем лице прочитываются не только обычные житейские заботы, но и… озабоченность, что ли, общей ситуацией в стране, я бы сказал, в более широком смысле… Мне кажется, будто вам судьба нашего народа совсем не безразлична! Не собственное благополучие, как всё чаще вокруг нас случается, а именно судьба народа! Такое, я уверен, теперь возникает редко! Потому именно с вами я поделюсь некоторыми своими подозрениями… Может, хоть вы их развеете… Успокоите меня…

    Он опять надолго замолчал, прервав поток комплиментов в мой адрес. Но в тот момент мне стало понятным (или только показалось) его желание распутать клубок сложных и взаимно переплетенных вопросов в самом себе, прежде чем он поделится ими со мной. И я не торопил, понимая, что долго молчать под давлением своих вопросов мой попутчик не сможет. Так и вышло.
    – Вы, конечно, знаете, что Таджикистан не столь уж обделён природой! Он обладает совсем уж немалыми запасами остро востребованных в мире металлических руд. Вот, казалось бы, и добывайте, господа таджики, эти руды! Обогащайте, выплавляйте, продавайте! Кроме того, в Таджикистане вообще великолепные климатические условия для развития сельского хозяйства! Прекрасные плодородные земли в долинах. Достаточно воды. Есть и избыток населения, согласного на любую работу. Казалось бы, чего еще искать, чтобы поднять экономику собственной страны на новый уровень? Ан, нет! Практически все таджикские мужики ринулись на заработки к нам, поскольку в их стране ничегошеньки не делается для ее промышленного и сельскохозяйственного развития.
   Он помолчал, как бы проверяя мою реакцию на сказанное, потом заговорил снова.
   – Чем же, интересно мне знать, настолько озабочено руководство Таджикистана, если оно не уделяет внимания развитию ни своей страны, ни спасению своего народа от безработицы и нищеты? И вопрос этот не столь уж сложный для распутывания, но очень уж загадочный! Однако есть и другая сторона в этой загадке. Нас с вами она должна волновать еще сильнее. Ну, зачем, спрашивается, безработные таджики, приверженцы ислама, которые туго переплелись с всякими исламистами, в таком количестве понадобились нынешним властям ЭрЭфии? Гляжу я на тех таджиков и диву даюсь: вроде неглупые от природы люди, но из-за отсутствия образования они имеют абсолютно искаженное представление о действительности. Туман в головах! Потому их поступки даже в бытовых ситуациях кажутся нелепыми. Сами судите, то один из них магазин ночью взломает, где возьмет несчастную бутылку газировки и пачку сигарет, то другой всего-то от тоски домой запросится! И купите ему срочно обратный билет – своих-то денег нет! Он приехал заработать их для семьи, которая умирает от голода в каком-нибудь ауле, но вместо работы сей кормилец, видите ли, соскучился, бросил работу и уехал домой! Прямо-таки, детский сад какой-то! К тому же, в соответствии с российскими законами, за каждого из тех таджиков местный работодавец заплатил десятки тысяч рублей! Так не лучше ли те деньги безработным соотечественникам отдать в качестве пособия по бедности или в виде зарплаты на том же строительстве? Но, нет! По закону это делать нельзя! Говорят, русские тогда сопьются! Так ведь потому и спиваются, что их к животным приравняли! Вот вы мне и объясните, что это у нас происходит? Не верю, что в кремле все могут быть настолько тупыми, чтобы не понимать даже этого?! Более того, скажу я только вам, сдаётся мне, будто в нашей стране дело известного немецкого преступника возродилось и даже побеждает! Ведь мы все сегодня явились свидетелями торжества того, о чем он лишь мечтал со всеми своими Барбароссами. Страна ведь рухнула по всем показателям! Между прочим, и тогда этот проклятый Гитлер активно подогревался против нас никем иным, как нашими же заокеанскими союзничками! И снабжался ими всем, необходимым для успешной войны с Советским Союзом! А ведь сам Гитлер был всего-то исполнителем, наёмным работником. Можно сказать, пешкой в чьей-то игре, на которого потом предполагалось списать все злодеяния, все ужасы войны! А он – всего-то пешка! Подставной! Нас ведь тогда, то есть Советский Союз и Германию, даже всю Европу, где-то на очень высоком уровне задумали стравить и взаимно нейтрализовать! Всё исходило якобы от США, но и эта сволочная страна – лишь мелкая фигура в чужой большой игре, лишь средство достижения неизвестных нам целей неизвестными небожителями сего мира! Теперь-то понятно, откуда загребущие ноги растут!
    – А вы-то как это объясняете? – всё же стимулировал я вопросом своего попутчика. Но он как-то безнадежно усмехнулся:
    – То, что я думаю, мне самому кажется бредом! Но есть же логика, в конце концов, в моих рассуждениях?! Есть причинно-следственные связи, которые мы сами выявляем путём наблюдения! Есть! И если я, словно тот таджик, не воспринимаю всё в жутко искаженном виде, то нас давно элементарно предали и продали! Нашу страну целенаправленно уничтожают именно те ее деятели, которым она доверилась по недомыслию. А эти орды таджиков нужны здесь… Ну, не знаю, возможно, для того чтобы свалить на них всякие теракты, к которым они, разумеется, ни ухом, ни рылом. В крайних случаях они вполне сгодятся в качестве пушечного мяса в заварушках. К тому же, в некоторых делах не такие они и забитые, как принято у нас считать! Вот только подай им нужную команду, и вмиг они преобразятся, приосанятся, станут весьма активными. Если, конечно, команда окажется для них понятной. И привлекательной! А уж наобещают им, голодным, я думаю, от души! И тогда они нас всех безжалостно вырежут! За своё ведь, за правое дело постараются! За новое жизненное пространство! Ведь мы для этих таджиков, застрявших в средневековье, самые ненавистные и поганые иноверцы, мешающие служить аллаху или кому там они служат? Или в этой таджикской суете я не разглядел нечто иное? Если всё не так, как я представил, так зачем в Москве всяких таджико-молдаван видимо-невидимо? Так называемые, диаспоры! Это ведь и есть самые настоящие этнические банды, которые нас, русских, за людей не считают. Они здесь уважают только тех представителей от власти, от которых они зависят и которым вынуждены платить дань! Думаете, это переплетение нашей власти и таджиков случайно?

    Я очень не хотел подключаться со своими комментариями к подобным рассуждениям, но логика в них, казалось мне тогда, имеется! И всё же мне захотелось выставить ее убогой, может, односторонней или даже несостоятельной. Хотелось бы иметь веские аргументы, чтобы не оставить от версии случайного попутчика камня на камне. Но нужные аргументы не находились! И всё же попытку противопоставить хоть что-то нарисованному попутчиком кошмару я сделал:
    – Может, не стоит всё так усложнять! И эти таджики, и не только они, находятся здесь лишь потому, что кто-то из нашей руководящей верхушки на них недурно наживается. Это раз! Это вы и сами сказали. Кроме того, согласие таджиков на самые плохие условия работы сильно сбивает уровень зарплаты. Что, опять же, кому-то сулит огромные барыши! Это два! Ну и, в-третьих, во власти, как я понимаю, бесконечно много тех, кому вообще наплевать на всё: на вашу логику и критику, на законы, на деградирующий и умирающий народ, и на угрозы, которые вы считаете существенными… Им наплевать на всё! Они – себе на уме! Вот и вся логика! И таджики в этой логике, молдаване, украинцы или киргизы, лишь одно из средств наживы. Надо полагать, таких средств у них немало! Но всё это стало возможным только из-за покорного молчания. Оно придает им уверенность и порождает наглость!

    Мой попутчик, как ни странно, во время моего монолога довольно улыбался. Я даже засомневался – уж не нервный ли тик на его лице? Но, конечно же, всё им управляемо! Его лицо всякий миг оставалось естественным, а мимика подвижной. Или меня он умышленно спровоцировал на этот разговор, имея дальние планы, вдруг мелькнула у меня мыслишка. Но попутчик и сам, видимо, подумал о том же, потому спросил, уже не таясь:
    – А вы не боитесь, что наш разговор останется не только между нами?

    «Что это? – подумал я. – Предупреждение, чтобы я не болтал лишнего? Или проверка на вшивость – не замандражирую ли? Или он засомневался не во мне, а в своей безопасности? А, может, захотел меня слегка расшевелить, а сам диктофончик в кармане включил…»
    – Неприятностей я, как и вы, сам, конечно же, не ищу, – ответил я, наконец. – И тем более не хочу связываться с теми, кто всюду нечто вынюхивает, а потом старательно раздувает, безмерно привирая. Но если честно, то этот наш разговор не представляет для кого-то ни интереса, ни опасности. Так, безобидный обмен мнениями двух случайно встретившихся незнакомых пассажиров. Только и всего! И мы ведь, кто бы в этом сомневался, о благе своей страны печемся, а не планируем, как ей навредить! Потому я вас понимаю, если вы считаете, будто мы должны чего-то опасаться.

    Помолчали. Первым не выдержал мой попутчик:
    – Видите, как быстро мы с теми таджиками разобрались? А ведь есть еще киргизы, молдаване, узбеки, литовцы, чеченцы, эстонцы… Ого-го, сколько их было в большой стране Советов, подобных братьев навеки! Кажется, более ста национальностей. А теперь все нам врагами сделались. В той или иной мере… А мы-то всегда верили, будто наш союз крепок. Что он навеки! И я сегодня уже не пойму: так мы всё-таки враги или друзья навеки? Должно-то быть одно из двух! Нельзя же оказаться чуть-чуть беременной!
    – Всё всегда кажется нормальным, пока ни на что не обращаешь внимания! – подхватил и я философски. – А если приглядеться, то варианты обнаруживаются самые различные; в том числе, и самые неприятные!
    – Ну, да! Согласен! Всё у нас делается через одно место! Но почему так? Почему всё перевернулось вверх дном? Люди, как будто, те же самые… Неужели вся дружба и братство народов держались всего-то на доброй воле высшего руководства СССР! Более того, всего-то на одном Сталине! А не стало его, всё закачалось, развалилось и протухло. Но ведь всё распалось не сразу, ведь в наш союз прочность была немалая вложена. Потом опять сменилось руководство страны и сразу заварило новую кашу… Вот и результат мы получили закономерный! Опять, как говорят, рыба с головы… И не только рыба! Причина всех наших бед – это вопиющая непорядочность людей во власти. Все они предали нас давно и дружно. Продали они страну вместе с ее природными богатствами и населением, ведь покупателей оказалось навалом. Всякие Франции, Турции. Еще Речь Посполитая когда-то была, и Германия. О Великобритании даже вспоминать не стану… А теперь США спят и видят… О! Я Китай забыл упомянуть! Он нами, даже если станет жрать в одиночку, всё равно не подавится! И Япония своего добивается! Вот им-то всем нас и продали! Кому что досталось! А теперь у нас и собственных князьков развелось, как кроликов на ферме… И каждый пытается конвертировать то, что в стране еще осталось, в свой заграничный капитал! Почитай, Дальний Восток уже сдали. Он лишь формально остается нашим. На Байкале и в Сибирской тайге китайские орды хозяйничают. Газ и нефть уже давно в чужих руках! А сколько иностранцев наше черноземье пожирает! Делают там что пожелают, а нашим-то, россиянцам, и рты раскрывать запрещено. Наша же полиция наших несогласных по каталажкам распределяет за неуважение к славным китайским братьям! В общем, где китайские дельцы побывали, там даже природе конец, не только власти российской! А узкоглазых вполне достаточно, чтобы на нашей земле в пять слоёв выспаться! Поборись с такими! Но у нашего руководства на Китай какие-то надежды до сих пор не испарились!
    – Допустим, всё так и есть! – согласился я, уже сдерживая себя, чтобы тоже не завестись. – Но если вся страна держалась на одном человеке, пусть он даже сам Иисус Христос, всё равно она однажды бы рухнула. Не на простом же смертном страна могла удержаться, а на чём-то более прочном, заложенном в ее политическую, экономическую и нравственную основу. Не знаю! Вон Гитлер называл Советский Союз, делая упор на ее многонациональный состав, – «колоссом на глиняных ногах!» Тронь, мол, его, он и рухнет! А получилось-то всё наоборот! Колосс устоял, а Германия, да что там, почитай, вся Европа, воевавшая с Германией против нас, осталась в руинах! Так неужели и то, и другое случилось всего-то из-за одного Сталина! Неужели? Я понимаю, странно это, но мне иногда кажется, будто именно так – из-за него одного! Всё на нём и держалось! Но тогда почему в нашей же неблагодарной стране многие десятилетия нас усиленно отворачивали от этого человека? От нашего спасителя?! Настолько упорно отворачивали, что почти все сегодня верят в подлую о нём ложь! Теперь всех поверивших нам к истине не повернуть, не переубедить! Я помню про второстепенную роль личности в истории. Нам всегда о ней пели и пели. И про главную роль народных масс… А на поверку-то всё оказалось наоборот! Роль какой-то личности в какой-то момент оказывается огромной и решающей. Если она ведет народ к великим победам, а не истребляет его, как местный деятель сказал, якобы под сурдинку! А мы всё еще продолжаем наивно петь прежние, весьма фальшивые песенки, которым нас обучили враги! Ведь народ сегодня боится не только сказать о Сталине хорошо, но даже подумать о нем хорошо! Вот как всех запутали, как затюкали! Попробуй, скажи о Сталине справедливое слово, так сразу появятся жертвы надуманных сталинских репрессий и набросятся с проклятиями. А стоит те жертвы чуть лучше осветить, так выяснится, что это никакие не жертвы, а дети или внуки бывших кулаков, белогвардейцев, бандитов, воров да насильников! Так, под воздействием современной пропаганды нам скоро любой Чикотило покажется незаконно репрессированным! Ну почему, скажите мне, наша правда всегда оказывается беззубой против вранья Запада, заинтересованного в нашем падении? Это же Запад взращивает и подпитывает нашу Пятую колонну!
    – Очень интересно! Очень… И какие выводы мы должны сделать, на ваш взгляд, из всего этого? – уточнил попутчик.

    Вот я и ввязался в опасный разговор по полной программе, а ведь не хотел, крепился. Уж слишком неопределенная дискуссия у нас разворачивается! Прямо как на семинаре! Только к чему весь этот пыл? Лишь для того, чтобы своего поезда дождаться? Мелковато! Совсем как мальчишки – языки почесали и разбежались? Пустая болтовня? Неужели так?
    – Судя по тому, что происходит со страной, Россия – это вовсе не колосс на глиняных ногах! Скорее, это колосс с глиняным горшком вместо головы! А вообще-то ясности по этим вопросам у меня тоже нет!– отговорился я, надеясь, что пустая тема теперь иссякнет.
    – Ну, если ясности нет, тогда конечно! – спокойно произнес попутчик слова, которые следовало сопроводить ироничной усмешкой. Тем не менее, пожалуй, из-за незатухающей улыбки, даже столь ехидная фраза у него получилась необидной. – Мы с вами оба подходим к прошлой жизни с нынешними мерками – потому современный кафтанчик и не застёгивается! И, сдаётся мне, будто правильные ответы мы с вами оба знаем, но приберегаем до поры. На всякий случай! Или я в этом ошибаюсь?
    – Кто знает? – ответил я уклончиво. – Ночью у меня с философией всегда туговато бывает…
    Он усмехнулся и тоже замолчал, но ненадолго:
    – Это вы правильно подметили! Философствуем мы с вами, то есть пустословим! О том, о сём, а ведь даже вопросы свои до сих пор однозначно не сформулировали! Например, какова истинная роль Сталина в жизни советской страны? Или, являлась ли мифом дружба народов СССР? Или, что происходит с нами и нашей страной теперь? И переживем ли мы этот липовый триумф разнузданной демократии? И поможет ли нам Запад? Друг он нам или вечный злобный и недобросовестный конкурент, а потому скрытый, а временами, явный враг? А ведь такие философы мы в России через одного. Ещё с советских времен! Видимо, само наше бытие учит более всего болтать, а не плодотворно трудиться! Знаете ли, я недавно вернулся из Калининградской области. Помните, конечно, до 1946 года ее территория считалась немецкой Восточной Пруссией. И очень важно, что немцы там уже семьдесят лет не появляются. Это действительно так! Но дороги, сделанные ими, до сих пор в порядке! А дороги, проложенные по области нашими дорожниками, уж не сосчитать, сколько раз ремонтировались за эти годы, но ездить по ним всё равно тошно! В моей башке еще там, в Калининграде, один крамольный вопросик зародился – может ли качество дорог служить мерой величия народа?
    – Ну, это уж чересчур оригинально! – не сдержался я, усмехаясь.
    – А знаете ли, про дороги я еще не всё сказал! Немецкие дороги вымощены особыми гранитными кирпичиками. Они такие ровненькие, гладенькие, аккуратненькие… Вот вы и спросите меня, откуда они у немцев? А я отвечу! Немцы сами их и сделали! Сначала вырубали из гранитной скалы заготовки, потом пилили их на кирпичики одного размера, потом одну сторону каждого кирпичика шлифовали… И ведь это очень твёрдый гранит, а не мягкий песчаник! Чем они его пилили, чем шлифовали – ума не приложу! Знаю только, что каждый кирпичик получался строго указанного размера и помещался на своём месте очень точно, не выдавливая соседей! Смотришь на такую дорогу, и напоминает она мне идеальные кафельные стены – гладенькая, ровненькая, ни один камушек в сторону не сместился! Почему у нас не так? Делали ведь и у нас мостовые! Но все они, как одна, какие-то корявые! Из камней разных размеров, грубо обработанных… Но под это всегда подводили теоретическое обоснование! Мол, экономически не целесообразно обрабатывать камни с высокой точностью и чистотой… А у немцев почему-то прижилась другая логика! Потому у них везде красота и порядок. А у нас, за исключением, разве что, Красной площади, вековая грязь и мусор. Наши люди действительно не представляют, зачем столько сил, времени, энергии тратить на то, чтобы превратить привычный булыжник в образцовый кирпичик, если его итак можно кувалдометром на место вколотить! А теперь я думаю, что, вполне возможно, те кирпичики пресловутые, сделанные немцами, их самих людьми сделали! Ведь потому у немцев и красота, и чистота, что они не безответственное население, а работящие граждане. А у нас грязь всюду, сами знаете какая! Да при этом еще и спесь, будто мы на всей планете самые-самые! Вспомните, например, нашего Левшу. Он способен на такое, что никому на свете не по зубам… Ну, да – способен! Вот только Левшу писатель Лесков выдумал на утешение нам, убогим. Чтобы было чем гордиться! Не существовало в природе никакого русского Левши! Не было оснований для гордости! Но Левша-то герой литературный, а вне книжных страниц у нас что? Опять грязь? Кстати, вы можете вспомнить, как закончил свои лета бесценный и легендарный наш умелец Левша? Из него же душу вытрясли в местном отделении царской полиции. Так просто вытрясли, от нечего делать! Поскольку под руку попался! Оно и верно, зачем всякого мужика жалеть? Чай, не князь какой, и не иностранец! И, скажите мне, уважаемый, может, теперь у нас иначе?
    – Достойный монолог! – поддел я красноречивого попутчика вместо ответа. – Весьма!
    – Простите! Сам не заметил, как опять оседлал любимого конька! – извинился он. – Не скрою, люблю почему-то немецкую архитектуру, хотя для нас, столько натерпевшихся от Германии, моя любовь должна выглядеть недопустимой и даже аморальной. Будто бы этим я признаю превосходство немцев над нами! Впрочем такое почитание иностранцев, наверное, у всех соотечественников в крови заложено… Вспомните хотя бы, как элита России преклонялась перед разбитыми французами и Наполеоном. И ведь, что особенно обидно, вся наша история состоит из мифов и перевёртышей! Негодяи нами воспеваются, а герои втаптываются в грязь! Ничему нельзя верить из того, что у нас преподносится как история Руси, России. А разве это одно и то же?! Ни-че-му, получается, верить нельзя!
    – Весьма интересный взгляд на российскую историю! – снова поддел я попутчика.
    – Но русский народ велик совсем иными делами и событиями!
    – Ой, я вас умоляю, как говорят в Одессе! А это ничего, что тот великий народ за триста лет так и не сообразил, что находится под внешним управлением, то есть, на правах колонии? Что его отправляют проливать свою кровь за интересы английской или любой иной короны? Этот великий народ до сих пор этим горд?! А еще у него была Екатерина – даже Великая! И Петр тоже был Великий! Разве не срамота? Вот она – историческая дезинформация! Сидели-то мы всегда в дерьме, благодаря таким Великим, а героями себя считали!
    – Ну, ну! Это вы чересчур! Те немногие цари потому великими и считались, что многое сделали для России! – решил я защитить официальную историю.
    – Это вам так хотелось бы? Не только вам! А как было в действительности, вам знать не хочется, поскольку гордости сразу поубавится! Вы ведь считаете, будто всегда все события развивались героически? Ну, тогда, дружище, вы просто патриот! В самом плохом смысле этого слова! То есть, патриот особенный – из нынешних!
    – Интересно! Чем же нынешний патриотизм отличается от прежнего? – почти ехидно осведомился я у попутчика.
    Он заметил мою эмоцию, но улыбка не сошла с его лица:
    – Чуть погодя, я и об этом скажу, а пока, с вашего позволения, еще кое-что о дорогах, будь они трижды неладны!
    – Если не надоело! – поддел я.
    – Очень уж тема многогранна! Мне кажется весьма примечательным, что кое-где в РФ люди настолько устали от непролазной грязи, которая превращает их жизнь в сущий ад, что сами стали по крохам ремонтировать так называемые дороги. И это, надо понимать, при совершенно мизерных личных возможностях, силах и средствах наших энтузиастов-одиночек! Вот они, сдается мне, и есть самые настоящие сподвижники! Герои! Неподъемное дело на себя взвалили! Но – не тут-то было! Оказалось, что каждая «дорога» закреплена за какой-либо неведомой организацией, которой на ту дорогу наплевать! И каждая такая организация вдруг настолько оскорбилась, что подала в суд на тех, кто стал ей помогать в ее же деле! И праведный суд обязал наших героев грязь восстановить, покрытие убрать и заплатить той неведомой организации огромный штраф! Вы это можете понять? Я – не могу ни понять, ни поверить! У нас ведь, как оказалось, любые законы мешают людям налаживать свою жизнь! Это ведь черезжопия какая-то! Разве не она причина того, почему у нас такие поганые дороги? Ведь на поверку оказалось, что даже не средств дефицит, не сил не хватает, а совести у кого-то наверху нет! Ведь наш народ постоянно за руки держат, лишь бы он не работал! Для этого напускают на него алкоголь, наркотики, табак, разврат и прочую заразу!
    Тут я опешил. Действительно, всё это очень мало походило на правду, но не верить в компетентность своего попутчика было бы ошибочно. И я молча переваривал сказанное. Но он расценил это как моё пассивное несогласие и опять горячо заговорил:
    – Теперь о всяких патриотах! Вы со мной, вижу, тоже не согласны! Дело ваше! Думайте обо мне, что вам угодно, только я всё равно своё скажу… Нынешние патриоты исходят из презумпции абсолютной непогрешимости страны, в которой они живут. Они свято верят в ее абсолютное величие! Независимо от того, как в ней самой обстоят дела и насколько достойно она поступает с соседями. Им всё и всегда любо-дорого! Они готовы отстаивать ее даже в очевидной для всех неправоте! Мол, мы в дерьме-то сидим, это верно, но вы об этом помолчите, поскольку наше дерьмо – лучшее в мире!
    Я ухмыльнулся, а он продолжил еще напористее:
    – А вот прежние патриоты вели себя иначе. Они считали необходимым переступить через себя, через горечь поражений, но честно признать неудачи, поражения и неправедные дела своей любимой родины. Ещё важнее, что они изо всех сил старались всё исправить и сделать ее действительно самой лучшей! И не на словах, поскольку сами вкалывали всегда на совесть, а не нанимали турок и таджиков! А нынешние патриоты на поверку-то все хитрыми жидами оказались – никто не стал порядок в своей стране наводить, все расползлись по Штатам, Германиям, Израилям, Канадам и Австралиям – куда угодно, лишь бы туда, где порядок уже наведен! И обязательно – чужими руками. Форменные жиды. Прошу не путать их с евреями. И нам даже хорошо, в каком-то смысле, что все их выводки отсюда убрались, ведь они не только работать не собирались, но и защищать страну в случае войны не стали бы. Они – предатели по своему содержанию, по убеждению! Они – паразиты по своей сути! Их кредо: «Иметь от страны проживания всё, ничего полезного для нее не создавая! Пусть трудятся только низкие и презренные!»
     – Полностью с вашими формулировками согласен, несмотря на их резкость, но только не с тем, что вы отнесли и меня к числу первой группы патриотов! Чем, позвольте, я такую честь заслужил? – решил я выскользнуть.
     – Простите, если обидел! Не имел намерения вас задевать. Чтобы загладить неловкость, расскажу вам еще один автомобильный курьёз. Тоже давний. И тоже, связанный с особенностями наших дорог и всемирно признанной русской смекалкой. Некий мой знакомый, как и предыдущий, отчаянно лелеял свой Жигулёнок. Однажды на проселке ему пришлось въехать в большую, как озеро, лужу, поскольку объехать ее стороной было невозможно. Он осторо-о-о-жненько двинулся вброд! Медленно, чтобы не гнать волну, чтобы не угодить в яму с маху! Тем не менее – чем дальше, тем глубже! Тогда с испугу он добавил газку, а илистое дно только этого, казалось, и ждало! Колеса провернулись, шины заскользили, заполненные липкой грязью, машина забуксовала, водитель запаниковал и, стремясь поскорее закончить страшное для своей любимицы испытание, еще сильнее газанул! Тут уж колеса основательно погрузились в грунт, а днище машины присосало к глинистому дну! Дергался он туда-сюда, видимо, долго, но безрезультатно! Запаниковал основательно, ведь перспектива туманная. Причем, выход из машины наружу грозил ему возможностью самому увязнуть в грязной и глубокой луже! Это в туфельках-то! Станешь психовать, если учесть, что стоял поздний ноябрь! Но, на счастье бедняги, скоро попался ему добрый грузовик, зацепил, натянул трос… А вот сдвинуть Жигуленок не смог – крепко днище присосало! Потому переусердствовал слегка грузовик – бампер оторвался. Водитель грузовика решил ретироваться, чтобы не оставаться крайним, но мой знакомый, оценив, что может оказаться брошенным в приближающейся ночи, настоял, чтобы его потянули уже за другой бампер. Сделали! Но и его оторвали! И за что осталось цеплять? Такая ситуация очень уж на знакомого повлияла! Он был готов на всё, лишь бы вырваться из ужасного плена и скорее добраться до дома! Как раз подъехал автокран. А что – это же идея! Договорились! Обложили машину по бокам досками, чтобы канатами не помять кузов, а потом медленно, осторожненько стали поднимать! И ведь сделали! Правда, жигулёнок сначала артачился, не желая отрываться от вязкого грунта, но в какой-то момент канаты напряглись, спружинили, и легковушка лихо взлетела вверх! Ослабленные доски сразу сползли, машина накренилась в объятиях металлических канатов, царапающих и давящих ее боковины, и вместе с водителем, который из своей машины пока и выйти-то не решался, плюхнулась набок в грязь! Картина безрадостная! Но коль взялись за гуж… По правде говоря, машину я видел потом… Картина страшная! Кузов той ласточки, которая знала лишь любовь да заботу, оказался неремонтопригодным, а хозяин заработал тяжелый инсульт!
    – Вам прямо-таки везет на подобные происшествия! – констатировал я, чтобы что-то сказать. А сам пытался понять, зачем он мне это говорит? Не настолько же он глуп, чтобы первому встречному молотить, что придет на ум. Всякую чепуху вперемешку с провокационными идейками, которые в цене могут быть разве что у незрелых подростков. Но попутчик словно разгадал мои мысли и ответил длинным монологом:
    – Так ведь дороги у нас такие! А эти истории, на первый взгляд, хоть и бессмысленные, полезны для резкой смены настроения. Как я понимаю, вы не можете не знать и не понимать главного. Что население любой страны – в какой-то мере, простите за грубое, но точное по существу сравнение, всего лишь овцы. И это, вы тоже должны понимать, не банальное оскорбление словом. Совсем нет! Говоря об овцах или баранах, я представляю себе, прежде всего, стадное животное. Оно никогда не мыслит самостоятельно, а живет по командам или по образцу некого вожака. Вожак демонстрирует остальным, как им поступать. Среди наших граждан встречаются неплохо образованные и умные, вполне правильные, хорошие и беззлобные люди. И всё же, и они полные дураки, ведь ни до чего и никогда не додумываются. Да и как может быть иначе, если в них с рождения вдавливается информация, намеренно искажающая представление о реальности. На это работает вся система школьного и прочего образования, а также пропагандистская система радио, телевидения, рекламы, кинематографа, театра, книг, а заодно и переворачивающая наизнанку всю историю страны, так называемая, историческая наука. Из этих кривых зеркал население и получает всё, что вводит его в состояние информационного помешательства! И, видите сами, я говорю об этом без злорадства. Напротив, мне всех жаль. Вполне возможно, кое-кого природа наградила способностью самостоятельно и смело мыслить, – ну и, слава богу, – но и они никогда не поймут, что происходит с ними и вокруг них. Поскольку в их мозг с первых дней жизни закладывали неправильные исходные данные. Сколько бы они ни мучились, никогда не догадаются о своем сходстве со скотом, путь которого в плановом порядке прервётся на скотобойне в строго назначенный час. И их судьба, которую они и не хотят знать наперед, – иначе ведь придется что-то самостоятельно делать, принимать решение, терять, – окажется одной на всех. На то он и концлагерь! А они продолжают жить в своих сказках и наивно полагают себя свободными! Кипят в житейской суете и заботах, берут кредиты, думая что станут богаче, радуются детям и внукам (пока те не подросли), разорительным военным парадам, лживым обещаниям о повышении зарплаты или пенсии, изматывающим поездкам на собственную дачу… Да, мало ли! И хотя они ни в чём не виноваты, но жестокое наказание для них уже припасено! Вот ведь как спектакль разыгрывается, ускоряясь с каждым днем! А это еще одна трагедия нашего народа, запрограммированная за бугром. В нее его, конечно же, раньше назначенного времени посвящать не станут! Иначе стадо может заволноваться! И только избранные всё это знают, но они где-то рядом, не по следу стада! И управляют стадом в качестве приказчиков, но в интересах тех, кто их на эти должности поставил! Такова система современного не богом мира! Конечно, в очень упрощенном виде! Но мир уже многие века находится в таком подчинении… Впрочем, назовите их, как вам угодно – сионистами, мировой элитой, финансовыми олигархами, комитетом трёхсот, транснациональной финансовой мафией, мировым правительством, масонами или Бельведерским клубом – суть происходящего в мире, которым они управляют, словно разыгрывая между собой карточные судьбы миллиардов людей, не изменится. Мы для них, что никчемные муравьи под ногами!
    – Интересно! – сознался я, не выражая своего согласия.
    – Возьмите, например, лишь частичку современной системы управления страной – «Центробанк России». Во-первых, население до сих пор полагает, будто он является государственной структурой. Ха-ха! Кроме того, по наивному представлению населения именно государственная принадлежность служит защитой от алчности капиталистических хапуг. Но население опять ошибается. Именно государство, как некое скопище обличенных хоть какой-либо властью людей, уничтожает нашу страну! А Центробанк прочно удерживается в иностранных руках. Стало быть, все жизненно важные процессы в нашей стране полностью определяют иностранцы. Они и продвигают нас к запланированному финалу. К тому финалу, о котором властители мечтали сотни лет, но до сих пор не могли его организовать! Этих властителей можно называть «высшим разумом».
     – Весьма занятно! – не выдержал я. – И что же это за разум такой?
     – Кто это? Я поясню! Ведь как-то и сам услышал, что главнейшим олигархам планеты, которые вертят всем миром, именно такое имя больше всего пришлось по душе – «высший разум». Так пусть они так и называются, для нас-то это ничего не меняет! А Центробанк уполномочен «высшим разумом» вершить здесь всё, что ему угодно, хотя сам никому в стране не подотчетен! Как это представляется возможным? Это же кажется нонсенсом государственного устройства! Ускорение! Модернизация! Партнерство! Инновации! Инвестиции! Импортозамещение! В общем, болтовня!
     Я двусмысленно хмыкнул, но собеседник на это не повёл даже бровью.
     – И ещё. - продолжил он. - В глазах «высшего разума» наш президент весит даже меньше, нежели члены его правительства, прокуроры, судьи и прочие. Ведь именно они выполняют в интересах «высшего разума» все действительно важные функции. Именно они отправляют еще оставшиеся у нас ресурсы во вражескую метрополию, надеясь заслужить ее благосклонность. Потому нелепо вести разговоры о какой-то там демократии, народовластии, свободных выборах и так далее. Это лишь символические понятия для оболванивания населения. Всё, абсолютно всё, что интересно «мировому разуму», давно управляется в его интересах назначенными им же деятелями из числа «наших». Президентами и далее по списку. А населению их представляют в качестве законно избранных государственных мужей и… Да, что говорить, если даже президент США, что многим совсем уж трудно взять в голову, ничем не влиятельнее своих коллег по должности из самых зачуханных колоний! Он тоже, как и они, всего-то назначенная кукла! Причем, живой эта кукла остаётся лишь до тех пор, пока она устраивает своих хозяев. А если нет, то – раз, и готов еще один Рузвельт или Кеннеди. Их же треть в США перебили, этих американских президентов, чтобы другие вели себя хорошо!
    – И зачем вы мне всё это рассказываете? – решил я удержать попутчика от его навязчивой доверительности. Но в тот миг мне вспомнилась чья-то остроумная фраза: «Как же поставить человека на место, если его нельзя посадить?» И впрямь, что ему можно сделать? Как его можно удержать?
    – Сам не знаю! – сознался мой собеседник. – Наболело, вот и прорвалось! Извините! Меня действительно куда-то занесло! А вы, часом, прозу не пишете?
    – Нет! Я, часом, и поэзию не пишу! – отшутился я. – С чего это вы подумали?
    – Это же просто! Все писатели молчаливы, прямо как вы. Они ведь жизнь должны, как говорится, наблюдать; обязаны типажи по полочкам раскладывать! Потому они склонны к молчанию. Разве нет? А обычные люди не пишут, но иногда читают. Притом, делают это, главным образом, чтобы самим не думать! Они давно не верят сами себе, однако свято верят любому печатному слову. Правда, случается, что они и сами додумываются до чего-то правильного и важного… Но сразу пугаются своей догадки – ведь этого еще никто не говорил! Для них это ужас! Они всегда боятся оказаться первыми или во главе других. Как же! А вдруг ошиблись! Тогда, как они полагают, их непременно осудят, поругают, не одобрят, не поймут, отлучат, уволят, посадят! Им очень страшно оставаться в одиночестве, потому-то и следует не думать, не высовываться, всегда поступать как все! В следующий раз они так и поступают, а накопленный ими опыт бессловесного подчинения чужим мыслям неминуемо становится существом их обезличенных личностей. Они всегда – как все! А сами по себе они – всегда совсем никакие! Вот в чем беда нашего народа! Он, имея светлые мозги, не умеет или не решается ими шевелить! И очень этого шевеления в себе боится! Потому он – сам по себе – ничего собой не представляет. Он становится значительным лишь в большой массе. Чем больше масса, даже совсем тупая, тем она убедительнее! Люди не понимают, что правыми чаще всего оказываются одиночки, нежели огромная и неповоротливая масса! Но даже эту фразу, про одиночек, если она им понравится, они усвоят лишь наполовину, считая далее и всегда, будто только одиночки всегда правы! Людям во всём нужна однозначность. Ведь с нею не нужно ни думать, ни решать!
    – По-вашему, если человек устал и дремлет, то он непременно должен быть писателем? – поддел я его, уводя в сторону.
    – Э, нет! Совсем уж не упрощайте! Есть и другие критерии… Разумеется, чтобы стать писателем, нужно знать больше, нежели это бывает в среднем. Это так! Но важно и другое. Пусть, например, некому человеку, много знающему, есть о чём интересно рассказать по существу, но в его среде его почему-то не понимают, не слушают, не внимают и даже пренебрегают. Вот он-то почти наверняка когда-нибудь станет писать! Достаточно ему для себя открыть, что обыкновенный лист бумаги, лежащий перед ним, будет с ним согласен всегда и во всём! И больше ему не надо искать внимательных слушателей или благодарных учеников – их ему идеально заменит бумага! Вот он и станет писателем! Вот ведь, ей богу, мне даже самому понравилось, какой я экспромт для вас закрутил!
    – Согласен! Весьма затейливо получилось! – подтвердил я. – Но мне всегда казалось, будто писатель – это не тот, кто пишет или может хорошо писать! Писатель – это тот, кто не может не писать!
    – Ну что ж! Ваша взяла! Мне такая формулировка тоже нравится! – счастливо засмеялся попутчик.

    А меня который раз кольнула мыслишка, будто все его разговорчики, хоть и являются чистой воды провокацией, ведутся для чего-то иного, более важного, нежели простое желание разговорить меня. Не такой он простачок! Показалось даже, будто вся чепуха, им навороченная, нужна лишь для того, чтобы насторожить меня или удержать от чего-то опасного… Тогда он плохо старается – я-то до сих пор не ухватил суть его предупреждения! Одно лишь мне ясно – он выдает себя не за того, кем является в действительности. Но и этого вывода достаточно, чтобы относиться к нему с подозрением. Жаль, что на этом все мои выводы закончились. Маловато, однако, для принятия решения в сложившейся ситуации!
    Попутчик, между тем, не унимался, круто поменяв тему:
    – А в терроризме вы, случаем, не разбираетесь? Мы с вами от этой темы, уже затронутой в связи с таджиками, неожиданно отошли, а ясности-то не добавилось. И меня не тот терроризм интересен, который связан со светлой памятью незабвенного Ивана Каляева или потрясающей женщины Веры Засулич, а современный? Лично я, ничего в нем не понимаю. Мне вообще он кажется бредом. Какие к черту сегодня террористы? Где они? За что сражаются? И почему столь бессистемно и нерегулярно? Вяло как-то у них выходит! Почему от случая к случаю? Даже я, как говорится, развернулся бы куда решительнее. Слава богу, меня к ним не прибило по глупой моей молодости! Потому теперь, на взгляд человека, слабо непосвященного в их дела, предполагаю, что тот, кто с террористами сегодня якобы борется, тот их и плодит! И в жизни, и в нашем воображении! Они ему необходимы, например, чтобы держать баранов в постоянном страхе. Так бараны становятся смиреннее. Смешно, но подобную задачу ведь решают, как известно, и все религии. Или я не прав?
    «Прав он или не прав – значения не имеет. Ясно лишь, что он в нашем разговоре всё решительнее переступает барьеры допустимого. Опять же, зачем ему это?»
    – Да и я, к сожалению, ничего в этом вопросе не смыслю! – открестился я от щекотливой темы.

    От продолжения беседы меня спас не мой ответ, а внезапное появление некого молодого человека, явно щеголяющего своей военной выправкой, в строгом темном костюме с вызывающе красным галстуком:
    – Доброе утро, товарищ подполковник! – громко обратился он к моему попутчику.
    – Вот, доставил вам документы, которые вы приказали принести к поезду!
    – Так ведь к поезду, черт побери, а не в зал ожидания! – в сердцах ругнулся мой попутчик, обращаясь сначала к курьеру, а потом куда-то в сторону. – Бездумное усердие нас губит больше, нежели природная лень!
    Когда пристыженный посыльный растворился в пространстве, мой попутчик, словно извиняясь, переключился на меня:
    – Вот ведь, Николай Иванович, как наши дела обернулись! – сказал он, обращаясь ко мне со своей милой улыбкой.
    – И с каких пор мы знакомы? – удивился я.
    – Да полно вам… Финита ля комедия! Неужели вы, высокопоставленный полковник МВД, изначально меня не вычислили? Но если вам теперь хоть немного меня жаль, скромного служаку, то скажите честно, ведь самую малость всё же засомневались? Да? – спросил он с надеждой, собираясь, очевидно, приподняться в собственных глазах после очевидного провала. Но, не дождавшись поддержки, ретировался. – Полностью с вами согласен! Нас почему-то всегда губят не внушительные просчеты, а самые нелепые мелочи, не понять, откуда свалившиеся! – продолжил он подведение итогов.
    – Как же так? Вы настолько заинтересованно рассказывали мне о бедных таджиках, о своей великой миссии на строящемся химическом комплексе, а оказались подполковником неких спецслужб? Как же с вами, однако, интересно! – констатировал я.
    – Что поделать – такова служба! Для нее, родимой, и все сказки мои! Даже признаю, я всегда что-нибудь да перепутаю… Сами только что увидели! А они! – он многозначительно указал пальцем вверх. – Если вам это интересно, они мне совсем не чета! У них весь мир в руках. И только под их дудку теперь все пляшут! И, надо сказать, не так уж они просты, чтобы хоть кому-то удалось их игнорировать! Меня даже восхищает, насколько разумно они организовали свою систему порабощения баранов. Я всех нас имею в виду! Основной их секрет в том, чтобы никогда у баранов не разрушать иллюзию, будто они самостоятельны и свободны в своих действиях. Потому-то теперь рабы и не бунтуют, как случалось в средневековье. Они еще и инициативу проявляют, разрушая своими же руками свою страну! А им-то ничего другого и не остается! Если решиться на поступок, проявить себя бунтарём, плюнуть хозяину в лицо, а куда потом идти? Ведь совершенно некуда! А всякие там демократии, свободы, выборы, общественные организации, национальные движения, патриотизм – всё теперь в полном распоряжении баранов! Пусть бараны этими игрушками забавляются, но с черной повязкой на глазах! Разговоры о свободе и демократии не дают им понять, кто они есть на самом деле! Потому и я понимаю, что если по каким-то своим тайным мотивам вздумаю однажды взбрыкнуть, или хотя бы перестану приносить «разуму» ощутимую пользу, сразу перестану быть! И тогда моей жене и детям моим уже никто не позавидует! Видите, насколько прост механизм возбуждения служебного рвения у таких служак, как я? И не смотрите на меня с удивлением? Я и сам не отрицаю, что давно являюсь последним негодяем, но вырваться из системы даже не пытаюсь! Поскольку знаю заранее, что сделать это я не в силах! А погибать за ломаный грош мне не хочется, детей жалко… Такое время наступило, Николай Иванович, в которое умные люди быстренько догадываются, что лучше и спокойнее живется в услужении подлецам-руководителям, пусть и разрушившим наш прежний прекрасный и справедливый мир. Пропади они пропадом, но будущее-то всё равно за ними! Вот и приходится приспосабливаться! А те честные идеалисты, вроде вас, которые пока встречаются даже там, где их вроде бы давно не должно остаться, например, в МВД, и которые сражаются с мельницами за так называемые идеалы человечества, оказались лютыми врагами нынешней системы. Потому они под любым предлогом беспощадно ею уничтожаются. Необходимость нарушения любых законов и обязательств никогда систему не останавливало! И цель системы ясна – выявить всех, кто понимает лишнее и активно сопротивляется, чтобы поставить на них точку. На планете не должно остаться ни одного идейного борца с системой! Таким образом, с марксизмом, коммунизмом, сталинизмом будет, наконец, покончено навсегда! А наши бараны навеки окажутся смиренными, поскольку на планете не останется даже альтернатив той жизни, которую создаст для них «высший разум»!
    – Вы имеете в виду новый мировой порядок?
    – Да! Для всех баранов это будет самый ужаснейший порядок, который только возможно представить, но даже надеяться на что-то иное они не смогут! Так почти уже было в мире капитализма до Октябрьской революции. А когда она свершилась, то рабы всего мира воспылали надеждой на тот яркий и притягательный идеал, который мог сменить их невыносимое рабство на подлинное равенство и справедливость; помог бы почувствовать себя людьми, а не бесправными рабами. После осознания массами достоинств социализма во многих странах всё забурлило – бурно и неуправляемо! Все мечтали освободиться от оков капитализма! От такого натиска система на десятки лет слегка просела! Теперь-то она прежнюю ошибку не повторит! Не допустит! Очаги сопротивления решено давить заблаговременно!

    «Вот это поворот! Он же объясняет буквально всё, хотя и не даёт готового ответа, как теперь поступить мне?»
    – Ну, зачем вы у нас, Николай Иванович, объявились? Можно сказать, на свою беду! Сидели бы себе дома! Сидели в своей Москве подлючей или в оперу бы ходили! Так нет же, к нам с проверкой нагрянули! Хорошим людям хорошо жить мешаете!
    – Так уж вышло! Профессиональный долг, знаете ли! Должностные обязанности…
    – Да, полно вам, Николай Иванович, комедию-то разыгрывать! Будто вы из другого теста замешаны! Все мы, служивые люди, одним миром мазаны! Всем нам требуется место под солнцем и маслице на бутерброд! Но ведь ещё есть и начальник! Есть устав! Есть субординация! Потому-то, что начальнику взбрело в голову, то и исполняй, не задумываясь, если не хочешь самых незавидных приключений на свою задницу! Потому-то задумываться о том, да о сём, нам не только уставами не положено, но и по-житейски вредно! И даже опасно! Вот почему все мы и исполняем беспрекословно свой священный служебный долг!
    – За одним исключением! – вставил я. – В отличие от вас, я никогда не выполню приказа, который считаю преступным! В этом-то мы с вами, как вы назвали, служаками, принципиально расходимся.
    – Ой, ой! Только не надо проникновенных речей, Николай Иванович! Были бы вы столь принципиальны, как мне тут плетёте, давно бы вас искали не то чтобы на своей должности, но и по всему белому свету! А если же теперь пожелаете жить иначе, так постарайтесь уж, Николай Иванович, благополучно доехать хотя бы до своего места… – бодро произнес мой попутчик слишком необычное пожелание. В нем просматривалась то ли угроза, то ли предупреждение. – Того вам искренне и желаю…
    – А вы задание своего начальника, как я понял, всё-таки не выполнили! – не удержался я от легкой издевки, надеясь ею выманить еще полезную информацию для себя. – Ведь так?
    – И всё же я старался, как мог! И лишь в силу моего расположения к вам пытался выдавить из вас немного сведений, пригодных для компромата на вас же. Это стало бы вашим спасением. Но вы, будто не понимая правил нашей игры, постоянно выворачивались; так и не предоставили мне ничего крамольного под запись… А зря! Если бы хоть маленький компроматик состоялся, то самое страшное, что вам грозило в дальнейшем – это публичное обвинение в чем-либо аморальном и отстранение на этом основании от должности. Только и всего! Сущие пустяки в вашем положении! Но вы, если сказать высокопарно, оказались кристально честным. Будто сами не знаете, что в наше время в структуре МВД честность является даже не отягчающим обстоятельством, а основанием для тяжелого приговора. Подумайте сами, как же мне, отъявленному негодяю и предателю, управлять честным человеком? Ясное дело! Только за счет компромата! Вот и брякнули бы мне то, да сё. По мелочам! Например, что-нибудь неприличное в сторону безмерно обожаемого народом Владимира Таврического. Мне бы за это удалось зацепиться, слегка вас испачкать и, тем самым, дезавуировать выводы вашей инспекторской проверки, столь уж неприятные нашему начальству… А так… Вы для нашей системы опасны, Николай Иванович! Вон, едва появились, а у нас на второй день начальник с замом уже в Москву этапированы. В неприятном сопровождении и в жестком вагоне! И хотя сами вы теперь будто уезжаете, но двое ваших-то еще здесь копают. И всем понятно, как легко вытянуть на свет всю цепочку… А мы, знаете ли, против этого! И меры примем действенные! Вот такой у нас с вами расклад получился, Николай Иванович! Настолько интересный расклад, что система не может позволить вам спокойно выскользнуть. И поскольку компромата по-прежнему нет, мне не ясны лишь средства, к которым система прибегнет в вашем случае. Может, это будет зонтик с ядовитым наконечником. Ха-ха! Шутка! Может, полоний или внезапный инсульт. Тоже шутка! Или, скажем, крушение вашего вагона. А возможен и случайный взрыв газа в вашей московской квартире. С трагическим исходом, конечно. Ужас, насколько же бывают не осторожны эти забывчивые жильцы!

    Он замолчал, видимо, оценивая мою реакцию на изложенную им перспективу, и поглядывал на меня уже без прежнего почтения, да и всё поведение его стало иным: чересчур нервным, но более уверенным и наглым. Что ж, его легко понять – маски-то сброшены! И наши роли поменялись настолько, что он, видимо, не без причины ждал почтения уже с моей стороны. Вот и неизменную свою улыбку он потерял. Стало быть, надумал на меня надавить. Так и есть, заговорил, обращаясь с ехидцей:
    – И не считайте своей большой заслугой, Николай Иванович, что вы у нас в управлении сумели кое-что накопать! Сегодня это стало просто! Где ни копни, всюду на какое-то дерьмо наткнешься! Вам же, как вы этого только не понимаете, элементарно разрешили здесь копать! Именно в нашем славном местечке, которое для вас и подготовили… И только потому, это как я догадываюсь, что наш шеф кому-то из ваших божков в чём-то здорово не угодил! Так что, вы напрасно тешите своё пинкертонское самолюбие! И вашей принципиальности здесь нет ни на грош! Вы, как и я, всего-то выполняете то, что угодно вашему начальнику, хотя все совместные с ним делишки умело покрываете высокими материями! Якобы, для очищения своей совести!
    Что мне оставалось ответить? И я ему сказал:
    – Вы же, подполковник, сами понимаете, что затеяли вызывающее беззаконие! Значит, должны понимать и то, что без расследования и самого жесткого наказания ваши действия не останутся. Неужели вас это нисколько не беспокоит? – попытался я выкрутиться и протянуть время.
    – Почему-то вчера вы нас всех здесь топили с холодным удовольствием, и только напоследок, только сейчас, стали вдруг о нас так трогательно заботиться? Но нам уже не надо! Неужели вы считали, если формальная власть в ваших руках, то мы на вас повлиять не сможем? Наивно! Так что, вы не беспокойтесь, Николай Иванович. После завершения моей сегодняшней работёнки, можно сказать, ювелирной, комар, как говорится, уха не почешет! Да и там, в ваших московских верхах, отнюдь не желают гнать высокую волну по любому поводу! Штормов нигде не нужно! Потому они сделают вид, будто ничего здесь не произошло! Они ведь понимают, что сплоховал-то только наш начальник, а не все мы. Понимают и то, что собственные задницы и свои места нам, простым служакам, куда дороже судьбы даже самого любимого начальника. Значит, сделают они там правильный вывод, что из повиновения мы не выйдем, будем по-прежнему служить, так сказать, народу и нашей славной системе – преданно и героически! А таких служак как мы, всегда готовых на что угодно, просто так не сдают! Их лелеют! Их награждают! Они в любые времена ценятся на вес золота, поскольку их руками будут делаются, когда понадобится, самые гнусные, на ваш взгляд, дела! Зато руки высокого начальства остаются чистыми. Разве я не прав? – усмехнулся подполковник.
    Я предпринял попытку незаметно включить свой телефон на запись, не вынимая его из кармана, но попутчик меня упредил:
    – Не стоит напрасно беспокоиться, Николай Иванович… За свои ошибки всё равно придется платить, а ваша суета внесёт дополнительный нервоз и лишь ускорит расплату! Разве это в ваших интересах? Сами судите, всё это утро я торчу здесь не ради светских бесед с вами. Не для того, чтобы вас развлекать! Впрочем, полковнику МВД и заместителю начальника управления собственной безопасности министерства внутренних дел это должно быть известно куда лучше, нежели мне! Ведь так? И я ничего не перепутал, как вы считаете? Нет? Тогда и вы, убедительно вас прошу, не путайте наши карты! Ведь ваша карта всё равно бита! И желаю вам, Николай Иванович, счастливого пути! А для большего спокойствия советую вам даже не думать, куда он вас приведёт… Вы не на тех поставили, а за ошибки… Впрочем, вы и сами всё понимаете!
              Апрель 2017 г.