Еврей

   В начале 1970-х я осваивал специальность «морское судовождение»  в славном городе Ростове-на-Дону. Училище гражданское , но с военной кафедрой, в армию нас не брали. Администрация и преподаватели, по большей части, бывшие военные с не отмеченными печатью мудрости лицами. В небольшом колличестве были и гражданские преподы. Особенно запомнились трое. Злостный аллиментщик в заштопанных носках перемежавший лекции по радиоэлектронике непрпристойными эротическими жестами, а так же два еврея, Шпайзер и Раппопорт.
  Шпайзер преподавал физику, мы его недолюбливали, часто двойки ставил и вызывал так: «А сейчас к доске пойдет склонный к абстрактному мышлению индивид Петров». После чего к доске выходил курсант с явными признакими олигофрении на лице. Каждый из нас боялся оказаться следующим «абстрактно мыслящим индивидом» и получить двойку.
  Раппопорт преподавал навигацию и морскую астрономию. Оценок не ставил, вернее в журнал ставил для начальства, но мы о них не знали и не думали. Он тоже любил пошутить, правда беззлобно, не обижая нас дураков.
  Однажды мой сокурсник совершил административное нарушение в моем присутствии. Многие это видели, но - интрига!  Его никто не знал, а я часто участвовал в спортивных состязаниях, личность известная. Мне предложили выбор: «сдать» приятеля или принять обвинение в свой адрес, пригрозили исключением из мореходки и, как следствие, трехлетней службой на флоте. На однокурсника мне было наплевать, но уж очень не хотелось стать «настоящим русским моряком» того времени, когда на берег сходили тройками предварительо составляемыми замполитом. Все знали , что я не виновен, но разве можно было потерпеть в коллективе воспитанном для работы за границей юношу, который физически не способен к доносительмтву. Поэтому организовали показательный суд, на котором настоящий виновник выступал в мою защиту,но сам не признался,он был комсоргом. Меня публично выгнали из учебого заведения в возрасте 18-ти лет, призыв в армию на носу. Тут-то и объявился преподаватель Раппопорт. Сначала он зачел мне третий курс по его предметам. Потом взяв за руку ежедневно ходил со мной ко всем преподавателям и договаривался, чтобы они досрочно поставили мне зачеты и экзамены за третий курс. Далее он посоветовал любыми путями избегать призыва в армию и помог вклиниться к курсантам уезжающим на  восьмимесячную практику в «Каспийское пароходство».
 В «Каспаре» тогда возили нефть смешанные экипажи: мусульмане, русские, бывшие зэки и курсанты, которым не открыли визы - "не достойные представлять советского моряка за границей"/не стукачи/. Восемь месяцев. Баку, Апшерон,Нефтяные камни,,,: короткие переходы, быстрые погрузки, драки , пьянки, русские девушки из порта Актау (г. Шевченко). Все смешалось в голове, Раппопорт забылся,да и предметы его , навигация и астрономия на последних курсах не преподавались. Мы больше не виделись. Характеристику я написал себе сам и восстанвившись в училище закончил его вместе со своим курсом. Раппопорта больше не видел и не вспоминал. Мы не были знакомы ни до его участия в моей судьбе ни после. Только спустя целую жизнь задумался. Зачем этому мало знакомому еврею нужно было таскаться со мной по всем этажам, ругаться и договариваться с преподами, спасать меня от военной службы. Получается малознакомый человек не только подарил мне три года, но и всю последующую жизнь. Ведь попади я на службу, она была бы другой. С началом пандемии, когда  некоторые молодые люди пошли бесплатно работать в коронавирусные отделения, мне вспомнился этот веселый преподаватель астрономии. На удивленные вопросы, зачем вы это делаете, волонтеры коронавирусных отделений отвечали: «Для себя.»  Заподозрив Раппопорта в некоей мистической подсознательной национальной симпатии, я посетил еврейскую общину Таиланда. Проверили, никаких еврейских корней у меня нет даже среди самых дальних родственников. Видимо, Раппопорт помогал мне  «для себя» .Не хотел он рассекать житейское море плавая в дерьме.