Солдаты 41-го. Часть 3. Дорога к своим. Глава 7. К

Глава 7. Кров над головой.

Оперативная сводка за 25 октября

Утреннее сообщение 25 октября

В течение ночи на 25 октября наши войска вели бои на ТАГАНРОГСКОМ, МАКЕЕВСКОМ (Донбасс), МОЖАЙСКОМ и МАЛОЯРОСЛАВЕЦКОМ направлениях.

Вечернее сообщение 25 октября

В течение 25 октября наши войска вели бои на Можайском, Малоярославецком, Таганрогском и Макеевском (Донбасс) направлениях.
За 24 октября, по неполным данным, уничтожено 35 немецких самолётов. Наши потери - 16 самолётов.
По уточнённым данным, за 23 октября сбито не 10 немецких самолётов, как указывалось ранее, а 32 самолёта.
По уточнённым данным, за 24 октября под Москвой сбито не 17 немецких самолётов, как указывалось ранее, а 20 самолётов.
За 25 октября под Москвой сбито 14 немецких самолётов.

Нужда скачет, нужда пляшет...

23 октября на одном из участков Южного фронта немцы, пытаясь создать видимость наступления крупной танковой колонны, буксировали на тросах деревянные макеты танков. Немецко-фашистские войска не случайно прибегают к подобным уловкам.
Крупные потери в танках, понесённые немцами на Восточном фронте, а также стойкость и упорство, с которыми Красная Армия организует оборону, заставили фашистов, несмотря на большое количество имеющихся у них танков, прибегнуть к подобным приёмам, вовремя разгаданным нашими частями. Подобные фокусы рассчитаны на то, чтобы представить свои силы большими, чем они есть на самом деле, а также на то, чтобы внести замешательство в ряды наших бойцов.
Но такого рода приёмы стары, как мир, и не от хорошей жизни гитлеровцы вынуждены прибегать к ним. Вот уж, поистине, "нужда скачет, нужда пляшет"...
http://www.soldat.ru/doc/sovinfburo/1941/1941.html

24 октября 1941 года соединения 3 армии, изнурённые непрерывными боями, разделившись на поредевшие колонны, продолжали пробиваться к линии фронта, вынуждая немцев выделять всё новые и новые силы на преследование, которые были позарез нужны Вермахту для наступления на Москву. В результате упорных и кровопролитных боёв, нашим частям удалось пробиться на территорию Тульской области. Старшина Иван Петрович Филатов и сержант Михаил Михалёв встретили красноармейца Коробова Владимира, а в деревне Турейка к ним прибился, чудом избежавший плена, Иван Дейч. Забравшись в сарай на сеновал, уставшие бойцы заснули, забыв об осторожности. Их храп привлёк хозяйку подворья. Разбудив невольных постояльцев, и выспросив их, пригласила на ужин. Оставив Коробова в охранении, красноармейцы зашли в избу. Окна были плотно занавешены. В углу стоял непокрытый дощатый стол. Гости расположились на скамейках:
– Звать тебя как, хозяйка?
– Нина, – отозвалась женщина, – по мужу Мягких. На фронте он, как ушёл, так, словно, в воду канул. Одни мы с сынишкой, горе мыкаем.
– Как с сынишкой? – удивился Михаил, – днём их трое тут обитали…
– Так, то ж соседские были, – отмахнулась женщина, – нас староста на работы гоняет в соседнее село, вот мы   ребятишек и собираем вместе, чтобы они не так сильно пугались. Толик мой за старшего верховодит. Мы им поесть оставляем и идём, куда денешься.
– Да-а-а… – протянул Филатов, – дела. Мы фронт на Судости держали крепко, только обошли нас фрицы. Вот и пробиваемся к своим. Выйдем, опять встанем стеной. Измотаем и пойдём вперёд, так что потерпите. Пока силён и хитёр, немец-то, но и мы уже поднаторели.
 Дверь скрипнула и через порог шагнул Коробов:
– Ты очумел? – накинулся на него старшина, – пост бросил, да за такое знаешь, что полагается?
– Так я, это, – виновато стал оправдываться красноармеец, – хотел доложить, что фрицы, того, уехали из села.
– Правда? – удивился Филатов, – с чего бы это, на ночь глядя, уж не за подкреплением?
– Не, – успокоила хозяйка избы, – за самогонкой наезжают к старосте. Он одну из нас назначает гнать у него в сарае, чтобы, значит, фрицам было что давать, так спокойнее.
– Ишь ты, – удивлённо крутанул головой Дейч, – быстро он у вас приспособился.
– Куда деваться? – сокрушённо покачала головой Нина, – вначале пожитки и припасы прятали, так они, окаянные, всё обшарили, скотину подчистую извели, собак постреляли. Теперь заставили самогон им гнать, сволочам.
– Понятно, – вздохнул Филатов и повернулся к Коробову, – садись поешь, а ты, Михаил, иди покарауль на всякий случай.
– Не к чему на улице торчать, – остановила женщина, – мужик больше внимания привлечёт. Сразу видно, что не спроста стоит. Не боитесь. Не вы первые у нас останавливаетесь. Мы всё продумали. Если окруженцы к кому заходят, сразу детишек уводим, от греха подальше, чтобы не проговорились, в случае чего. Вон и Толик мой у соседки ночует. Я, как обнаружила вас, так его и спровадила. Баньку истопила. Идите вымойтесь. Бельё уже всё раздала, так что не обессудьте.
– Спасибо, – ответил Филатов, – только пойдём мы. Ночью сподручнее, немцы спят.
– Куда вы пойдёте? – всплеснула руками Нина, – глянь ты на него, вон, смотри, один ходок уже готов…
Старшина повернул голову и увидел, как Дейч сладко посапывал, положив голову на руки, опёршись на стол. Старшина толкнул спящего, наклонившись над ухом, произнёс:
– Иван, замри, немцы.
Дейч встрепенулся, озираясь по сторонам спросил:
– Где они?
– Сбежали. Услышали твой храп и сбежали. Решили, что русские новое чудо оружие изобрели, – смеясь выпалил Михаил Михалёв.
– Ой, то же мне остряк самоучка, – буркнул окончательно проснувшийся Иван, – поспать не дал, а так хочется…, уже забыл, когда в тепле отдыхал.
– Вот видите, – встрепенулась Нина, – куда вы такие пойдёте. Отдохните, наберитесь сил, в два раза больше пройдёте, а так, сердце кровью обливается, на вас глядючи. В случае чего и убежать не сможете.
Красноармейцы переглянулись. Дейч тяжело вздохнул и тихо произнёс:
– Права хозяйка. Я в бане забыл, когда был. Закорел. Да и сил поднабраться не мешало бы.
– У меня то же вся шкура зудит. Помыться уж больно охота. Да и в тепле поспать жуть как хочется, – кивнул на русскую печь Коробов.
Филатов вздохнул и распорядился:
– Была не была. Идите вы вдвоём, раз не в терпёж, а мы с Михаилом опосля.
Время промелькнуло быстро. После баньки, основательно разомлевшие мужики, забрались на печь и не уснули, а провалились в глубокий сон без сновидений.
Иван Филатов проснулся от того, что его отчаянно тормошили. Открыв глаза увидел Нину, которая пыталась вернуть его в реальность:
– Вставайте, да проснитесь же вы…
– А, что? – промямлил разбуженный Михаил, – немцы?
– Не знаю, – всхлипнула Хозяйка, – военный, в нашей форме, командир какой-то. Про Вас спрашивал, а я перепугалась и сказала, что муж с братьями. Он осерчал, хотел поднять, да я упредила, сказала, что немцы в соседней хате…, он и ушёл…
– Так надо было разбудить, мы бы с ним и отправились бы, а немцы точно в соседней хате? – расспрашивал Иван Петрович, – быстро одеваясь.
– Нет, они останавливаются у старосты. Всегда делают так. Там под правление колхоза хороший дом поставили. Места много. Им вместе сподручнее быть. Сегодня самогона попили и уехали, забыл, что ли? – удивилась Нина.
– Может ты и права, – засомневался Филатов, – вдруг особист какой-либо, а у нас бумаг при себе никаких. Поставят к стенке, как дезертиров и поминай, как звали.
Мужики тем временем собрались в дорогу. Филатов подошёл к Нине:
– Спасибо тебе, хозяюшка за хлеб, соль и кров над головой. Пора нам.
Он шагнул за порог первым. За ним, попрощавшись с гостеприимной хозяйкой, вышли остальные.
Январь 2022.