Спи себе спокойненько! Часть третья

На обратном пути Марина купила коробку школьных мелков.

Войдя в квартиру, она вновь ощутила все тот же слабый запах – и решила, что в ближайшее же время отыщет возможность расправиться с ним!

Но сначала – «паук»! Девушка влезла на ванну и затерла пятно на потолке - сначала прошлась щеткой, а потом мелками. Комната сразу показалась намного светлее! «Вот, значит, как все просто!» - радостно подумала студентка. После этого она запалила древнюю газовую колонку и, пока грелась вода, не одеваясь спустилась на первый этаж и включила свет в подъезде на ночь.

Уже собираясь вернуться в квартиру, она вдруг затормозила, подумала несколько секунд – и вместо этого вышла на улицу. Смеркалось. Спускаться к двери в котельную было страшно.

«А что, если там, внизу...»

Марина волевым усилием заставила эту мысль прерваться на полуслове. И решительно пошла вниз.

Черный проем неприятно приблизился - почти вплотную. Внутри по-прежнему не было видно совершенно ничего! Тьма была похожа на кисель – густая, сочная, практически осязаемая.

Марина взялась за ржавую дверь. Однако та не желала подаваться - она изо всех сил сопротивлялась, издавая треск и жалобный скрип. Звук выходил жуткий, действующий на нервы. И наверняка был слышен далеко вокруг. Петли не желали проворачиваться, ржавчина противно царапала и оставалась желтыми пятнами на коже.

Марине пришлось надавить изо всех сил – дверь наконец дернулась, пошла вперед и захлопнулась с диким грохотом. Правда, стоило убрать руки, как она тут же приоткрывалась. Нужно было бы ее запереть, но задвижка полностью заржавела, ее было просто невозможно сдвинуть с места.

Пришлось бежать до ближайших развалин, и припереть дверь кирпичами. Такой результат сложно было назвать идеальным – но проходить мимо подвала теперь стало намного приятнее! По крайней мере, больше не было ощущения, что кто-то пялится на тебя из темноты...

Усталая и замерзшая, вся перемазавшаяся в кирпичной крошке и ржавчине, Марина тем не менее пришла домой очень довольной! Войдя в ванную, чтобы помыть руки – она улыбнулась. Потолок теперь выглядел самым обычным – и больше не пугал жуткими иллюзиями. А вид ведер с водой внезапно натолкнул на интересную мысль: Марина вошла в спальню, и, уже не удивляясь открытой дверце шкафа, вновь придвинула к ней табуретку, а на табуретку водрузила полное ведро воды!

- Посмотрим, как ты теперь сможешь открыться! – злорадно проговорила она.

Небо покрылось крупными звездами, когда Марина вновь тщательно, с хлоркой перемыв все, что могла по всей квартире, домывала пол. Тело гудело от усталости, но Марина была очень довольна собой.

Вдруг – она снова ощутила этот запах. Такой мерзкий, что это просто не поддавалось описанию! Здесь он явно был сильнее!

Им тянуло из-под запертой двери!!

Марина приникла носом почти к полу и приблизила голову к щели под дверью – сомнений не оставалось! Запах шел оттуда!

Вот, значит, что!

В комнате остались закрыты – и теперь уже окончательно протухли – грязные рубашки, или, скорее, носки. А может – это просто запах старого больного тела? И Марина вспомнила соседский дом в своей родной деревне, где жила пара брошенных стариков.

Дед тяжело болел и старуха сама, как умела, ухаживала за ним. Из их дома несло просто ужасно! Испражнениями, рвотой, немытым телом, старостью... Запах был такой тяжелый, что избавиться от него не помогали даже настежь раскрытые окна. Видимо, здесь было что-то подобное – поняла Марина.

Она вздохнула. Вот почему хозяйка не открыла для нее этой комнаты – видимо она вся провоняла нечистотами.

Несмотря на этот неприятный эпизод, в этот день Марина легла спать почти счастливой.



Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб...

Царапанье, медленное и протяжное, от которого кровь стыла в жилах!

Марина в ужасе вцепилась пальцами в одеяло.

Первой мыслью было – забиться в угол и ни за что не вставать!

Но она тут же вспомнила, что твердо решила больше не поддаваться страхам. Учеба – вот единственное, о чем она должна по-настоящему беспокоиться.

Резким... даже слишком резким движением девушка заставила себя выпростать ноги из-под одеяла и подняться. При этом пятка ее случайно пихнула что-то холодное... Раздался грохот и Марину всю окатило водой! - Табуретка упала вместе с ведром. А вслед за этим раздался противный скрип ненавистной дверцы... Которая, конечно же, радостно распахнулась при первой возможности!
 
«Чее-ерт... Черт! Черт! Черт!» - теперь конспирация была бессмысленной. И Марина, не таясь, вышла в коридор, хлюпая промокшими тапками.

Ветер сегодня явно разгулялся – он бешено носился по чердаку, жалобно завывая, и гудел в трубе котельной, создавая низкий вибрирующий гул. Шумело и хлопало из вытяжек на кухне и в туалете, тревожно позвякивали оконные рамы – так что даже возникали законные опасения: а выдержат ли шпингалеты?

Напомнив себе, что ветра бояться не стоит, Марина дрожащими руками принялась собирать воду с пола. От чего она дрожала – от страха, или от холода – она и сама не могла бы сказать.

Наконец, повесив в ванной промокшую ночнушку и пристроив тапки на трубе, снова вынужденная босиком шлепать по ледяному полу, Марина переоделась в сухое.

Надо было идти спать.

Но после всего произошедшего, да еще под эти завывания – сна не было ни в одном глазу. К тому же на чердаке снова началась какая-то возня и звуки шагов.

«Это все ветер, голуби и балки! Голуби, ветер и балки!», - мысленно повторяла Марина, нервно бегая взад-вперед по комнате.

Но сколько ни твердила она эту мантру, сколько ни убеждала себя – легче не становилось.

В конце концов она решила выпить чашечку чая. Девушка пошла было на кухню, но внезапно остановилась...

Что-то было не так...

Входная дверь.

Глазок.

За ним снова было темно!

Не может быть! Марина приблизилась к входной двери и прислушалась, приложив ухо к филенке. Все было тихо. Или, возможно, ничего не было слышно из-за уханья ветра и скрипов на чердаке.

Тогда она попыталась заглянуть в глазок...

Но тут же отшатнулась, зажав рот руками!

На площадке кто-то стоял! Прямо перед ее дверью!!

Черный силуэт загораживал собой свет!!!

И как будто бы этого было мало, в ту же секунду в доме погас свет!

Не в силах удержаться, Марина метнулась в спальню, где, закутавшись в одеяло, сидела в углу, плача и дрожа. А скребущие звуки за дверью почти до утра пробирали ее морозом по коже.



Четверг.


Утром света все еще не было.

Марина с опаской открыла дверь, предварительно глянув в глазок и убедившись, что на лестнице никого нет. Выйдя и повернувшись, чтобы закрыть замок - она чуть не заорала от ужаса!

И сама дверь, и все пространство вокруг - были испещрены странными письменами и загадочными знаками...

Очевидно, это и был источник тех звуков – кто-то упражнялся в рисовании!

В институт Марина пришла отупевшая, с больной головой и опухшим лицом, и сидела на уроках с отсутствующим видом, снова вызвав негодование теперь уже сразу у нескольких преподавателей.

В конце концов Марина, не удержавшись, положила голову на руки и задремала. Все страхи, все бессонные ночи, накопившись, стали, наконец, валить с ног. На переменке Светка долго выспрашивала подругу, что с ней происходит. Но не при-выкшая жаловаться на жизнь Марина соврала, что вчера ходила к кому-то на день рождения – и потому не выспалась, да еще и с бодуна.

По дороге домой, девушка снова зарулила в магазин.

Вернувшись, она отметила, что, невзирая на всю вчерашнюю уборку, неприятный запах никуда не делся.

Бросив в коридоре пакет со свечами и другими покупками, она с радостью отметила, что электричество уже включили. Потом прикрутила щеколду к упрямой дверце шкафа. Прямо так, уродливой нашлепкой сверху. Плевать, если хозяйка будет возмущаться. Терпеть эту чертову дверь Марина больше не могла.

Закончив с этим, девушка села на кровать, любуясь делом рук своих – и внезапно ее начал разбирать смех. С ней произошла самая настоящая истерика.

Больше всего хотелось собрать вещи – и свалить куда подальше! Однако в карманах гуляет ветер. Наверное, не будь сейчас так холодно – она бы ушла просто на улицу. В никуда! На вокзал! Куда-нибудь, где есть люди и нет всей этой чертовщины!

Но на улице хозяйничали пронизывающие вихри, бьющие в лицо песком и лезущие под воротник холодными щупальцами.

Так что теперь, насмеявшаяся до боли в животе Марина просто сидела, раскачиваясь, на кровати и тупо смотрела на ненавистный шкаф, не представляя, что ей теперь делать...

Потом она заплакала. Рыдала навзрыд – а что? Никто ведь не услышит. И после этого эмоционального выплеска на нее навалилась такая чудовищная усталость, что в конце концов она просто отрубилась, совершенно обессилев.



Пятница.


На следующий день Марина чувствовала себя несколько лучше – почему-то ночь прошла спокойно, безо всяких эксцессов. Или она просто слишком крепко спала?

Как бы то ни было, отчаяние отступило, здоровый сон благотворно подействовал на самочувствие и на настроение.

Вызвала злорадную улыбку и угомонившаяся наконец дверца, которая теперь смирно сидела на своем законном месте.

Вернувшись из института, и вновь поморщившись от запаха в квартире, Марина напомнила себе, что сдаваться – последнее дело! И даже нашла в себе силы оттереть входную дверь. Также, воспользовавшись советом из интернета, девушка приложила лист бумаги к вентиляционной решетке. Тот мигом прилип, удерживаемый тягой - и завывания в трубе почти исчезли! Обрадованная, Марина проделала это и со второй вытяжкой – и на душе сразу стало легче.

Остаток дня она провела в кресле, с яблоком, пледом и чаем, старательно нагоняя весь пропущенный в предыдущие дни учебный материал.



Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб...

Часы пробили полночь.

Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб...

Марина смотрела в темноту. Тело била крупная дрожь.

Нет, это какой-то кошмар! Кто и зачем расписывает ее дверь?!

Пришлось подняться и тихонько приблизиться к филенке.

Как будто почувствовав ее приближение, черный человек остановился и замер. Так что заглянувшая в глазок Марина вновь увидела его мрачный силуэт.

Стало очень страшно. Ей захотелось тут же броситься бежать, укрыться, спря-таться! Но она подавила в себе этот малодушный порыв.

Сжав руки в кулаки, Марина снова посмотрела в глазок, сосредоточившись на том, чтобы как следует разглядеть ночного визитера. И хотя он стоял против света, а затянутая пыльной паутиной лампа и без того плохо справлялась со своей задачей, Марина смогла рассмотреть его. А рассмотрев - изменилась в лице!

Светлый ореол вокруг головы... – волосы седые вздыбленные. Лицо избороздили глубокие морщины...

Человек стоял совершенно спокойно и смотрел куда-то прямо перед собой. Не на Марину, а ниже. Глаза у него были... совсем белые.

Бабка-соседка!!!..

Марина так и ахнула. Она знала! Она с первого дня знала!! Что с этой бабкой что-то не так! И вот – на тебе! Старая ведьма колдует на нее!

Но почему???? Что она ей сделала???

Наверное, надо было выйти и поднять скандал.

Но остановившийся взгляд, совершенно безэмоциональное лицо старухи...

Все это выглядело так зловеще, что вместо того, чтобы выйти на лестницу, Марина тихонько провернула дверной замок на второй оборот!

Несколько раз еще она подходила к глазку, видела, как соседка, будто зомби, ходит туда-сюда все с тем же отсутствующим видом. Шебуршит чем-то на лестнице, мычит себе под нос и жутко шепчет...

Наконец, устав от всего этого, Марина ушла в спальню, накрыла голову подушкой и погрузилась в сон.

Теперь, когда она знала, кто доставляет ей все эти неприятности – было уже не так страшно.

Хотя... бабке, конечно, следовало бы серьезно полечиться!



Суббота.


Выйдя утром из квартиры, Марина увидела, что ее дверь вновь вся исписана – и ужасно разозлилась!

В результате, в три часа дня на лестнице вместе с ней стояли: участковый, хозяйка квартиры, чокнутая соседка и ее сын.

Хулиганка не выглядела испуганной. Казалось, что она совершенно не понимает, почему в дом явилась полиция. Ее кровиночка – бородатый мужик с испитым лицом, в застиранной тельняшке и драном тулупе, хмуро буравил Марину взглядом.

Собственно, почти все они смотрели на нее. Участковый – выжидательно. Хозяйка – с укором.

Марина даже как-то стушевалась. Утренний гнев куда-то ушел и теперь она немного растерялась.

- Итак, - подытожил участковый, - вы видели, как эта гражданка, – он кивнул на соседку, – разрисовывает вашу дверь?

- Ты че, Михалыч, веришь этой!.. – грозно начал соседкин сын.

Но полицейский прервал его:
- Подожди, Василий. Давай сначала выслушаем человека.

Все взгляды вновь обратились на Марину.

- Ээ... Нет... Ммм... Не совсем. Я не видела, но...

- Ах, ты не видела, но при этом!.. – снова возбужденно завел алкоголик.

Но участковый вновь его одернул:
- Подожди, Василий! – и обратился к Марине, - Я правильно понял? Вы не видели, как она рисовала?

- Н-ннет.

Соседский сын издал возмущенный возглас и закатил глаза.

- Хм. Не понимаю. Тогда какие у вас основания обвинять эту бедную женщину? – поднял брови участковый.

- Я... видела, как она ходит по лестнице ночью. И еще она стояла возле моей двери!... Я видела в глазок!

Воцарилась тишина. Три пары глаз уставились на нее с откровенным непониманием. Четвертая, принадлежащая обвиняемой, бесцельно перебегала с предмета на предмет, как у маленького ребенка, который видит, что вокруг него происходит что-то крайне интересное, но никак не может ухватить суть.

- Насколько я понимаю, - наконец выдавил инспектор, - лестница является общественной собственностью – и по ней имеет право ходить каждый, кто проживает в этом доме – без ограничений.

Марина не нашла, что возразить.

- Далее. Самого факта хулиганских действий или порчи имущества вы не видели.

Марина была вынуждена покачать головой.

- Разрисовать дверь мог кто угодно. Честно говоря, я бы, на вашем месте, скорее заподозрил каких-нибудь детей или подростков, чем пожилую женщину.

- Но здесь больше никого нет!

Участковый посмотрел на девушку с жалостью:
- Вы разве не знаете, как развлекается современная молодежь? Да их медом не корми - дай полазить по заброшкам! – с этими словами он стал поворачиваться поочередно то к пропойце, то к хозяйке квартиры, делясь впечатлениями и с ними тоже, - Кто ценности с металлоискателем ищет, кто блог про паранормальщину ведет - постоянно достаем из развалин подростков с переломанными ногами! А уж про кладбище вообще молчу – то готы кресты ломают, то сатанисты пентаграммы рисуют! Да тут шушеры всякой по ночам бродит – тьма! Не успеваем ловить! А вы говорите – никого! – закончил он, снова глядя на студентку.

Марина потрясенно молчала. Потом промямлила.

- Но... она правда... мешала мне спать.

Все изумленно переглянулись.

- По ночам?

- Да!

- Включала громко телевизор? Музыку?

- Нет! Она... приходила ко мне...

- Приходила к вам? Зачем? Что говорила? Стучала? Звонила в дверь посреди ночи? – стали наперебой вопрошать все.

- Нет. Не звонила и не стучала, а... скреблась, вернее, скребла мелками, когда рисовала.

- Да бляха-муха!.. – вновь начал возмущаться алканоид.

Участковый снова сделал успокоительный жест:
- Итак, подведем итоги – вы не видели, кто разрисовал дверь. И вы признаете, что соседка в вашу дверь не звонила, не стучала, и даже не пыталась с вами заговорить?

Марина неохотно кивнула.

Сын старухи вновь впился в Марину тяжелым мутным взглядом. Хозяйка смотрела на квартирантку с испугом и недоверием. А маленькая старушонка сосредоточенно ковыряла в ухе.

Участковый вздохнул и поцокал языком:
- Вы понимаете, что это все тянет, как минимум, на ложный вызов? А как максимум – на клевету.

- Оскорбление чести и достоинства! – вставил свои пять копеек алкоголик, - Слушай, Михалыч, да она сама все разрисовала! Специально! Чтобы обвинить мою матушку!..