Я буду ждвть на темной стороне. Книга 2. Глава 37

— Где шпаргалки? — набросился на него Лисов, хватая его за шиворот и толкая в стену.

Мгновенно потерявшись от столь резкого напора, на все просьбы одногруппника поделиться с ним подготовительным материалом по финансовому менеджменту неуверенный в себе Драгомарецкий закивал головой подобно китайскому болванчику, утверждая дрожащим голосом, что никаких шпаргалок у него не было и нет, но он лично видел их у Зонтинова.

Не поверив ни единому его слову, Лисов потянулся к его рюкзаку. Запротестовав в ответ, Кирюша попытался отговорить его от этой идеи, но даже не став утруждать себя выслушиванием пустых отговорок одногруппника, он вырвал этот рюкзак у него из рук и швырнув эту вещь на подоконник, принялся рыться в чужих вещах с таким видом будто это было самое привычное для него занятие.

Дрожа перед ним как осиновый лист, Драгомарецкий даже не пытался препятствовать его действиям, молча наблюдая за тем, как Лисов перебирает его вещи, словно так и должно было быть.

О том, чтобы напасть на этого парня и отобрать у него свой рюкзак, не могло быть и речи. Он ещё не созрел до мысли открыто дать ему отпор, наивно полагая, что это кто-то сделает за него. А Лисову только это и было нужно. Тем более он и так прекрасно знал, что одногруппник не осмелиться причинить ему вред. У него просто не хватит духу это сделать. Стало быть, он мог рыться в его рюкзаке сколько угодно, пока ему не посчастливиться наткнуться на эти злосчастные шпаргалки.

Узнав об их существовании, он ещё долго не мог успокоиться, напрасно теша себя иллюзиями добраться до них как ни в чем не бывало, помешав Драгомарецкому с их передачей Евангелине. Почему ему хотелось насолить в тот момент именно ей, Лисов не знал. Но это больше походило на месть за отказ сотрудничать с ним во время подготовки презентации как шанса ещё больше сблизиться друг с другом. Вне себя от негодования, он переворачивал все верх дном в рюкзаке Драгомарецкого, словно чуя эти шпаргаки на нюх.

На его красивом лице светилась злая усмешка, не сулившая его ближайшему окружению ничего хорошего. Мысль, что эта шайка, скооперировавшись между собой, пыталась теперь обмануть не только его, но и остальных несведущих одногруппников, ещё долго не давала ему покоя, вынуждая принимать нехарактерные для него ранее меры действия. И чудом умудрившись застать Драгомарецкого в коридоре, теперь он пытался выудить их у него, отчетливое понимания, как близок был к тому, чтобы «лохануться» снова, если его отчаянная затея не увенчается успехом. 

Время шло, следовало возвращаться в аудиторию, но среди перелопаченных им вещей Драгомарецкого никаких шпаргалок не оказалось. Теперь Лисову не было нужды скрывать от него свою ярость. И не зная, на ком сорвать захлестнувшее его чувство досады, он перевернул этот несчастный рюкзак верх ногами, и не обращая никакого внимания на ошеломленный вид его владельца, вытряхнул все его содержимое на подоконник.

Так у него было больше шансов наткнуться на злосчастные шпаргалки, в существовании которых перепуганный Драгомарецкий почему-то отказывался признаваться. Этот способ вскоре себя оправдал. И потеряв вначале поиска всякую надежду наткнуться на эти заветные бумажки, Лисов невольно улыбнулся, увидев среди вороха барахла испуганного одногрупника именно то, что было ему нужно
 
Одна из книг, куда их спрятал накануне Кирилл, раскрылась в полете, и, швыряя пустой рюкзак обратно на подоконник, Лисов увидел, как завертелись в воздухе аккуратно вырезанные листочки, исписанные вдоль и поперек мелким почерком. Подняв одну из них с пола, он внимательно всмотрелся в её содержимое, узнав одну из формул. И этот придурок ещё пытался отрицать у себя их наличие! Может его стоило за это проучить? Нервно усмехнувшись, Лисов повернулся к одногруппнику, и, подбросив кверху одну из поднятых им с пола бумажек, невольно отозвался:

— И что ты на это скажешь теперь? Думал меня надурить?

Судорожно сглотнув, Драгомарецкий посмотрел на него так, будто перед его взором предстало само исчадие ада. Он даже думать не смел о подобном повороте событий, уверенный, что ему удалось справиться со своей задачей, припрятав эти шпаргалки подальше от любопытных глаз.

Сложно было себе представить, что теперь с ним сделает Лисов, снова и снова смешивая его с грязью. И только в его голове мелькнула эта мысль, как схватив парня за шиворот, Артем изо всех сил толкнул его спиной в стену, словно преследуя цель придушить своего одногрупника прямо здесь и сейчас, тем самым лишив его возможности написать итоговую работу по финансовому менеджменту на высокий балл.

— Значит, эти задачи все время были у Зонтинова, а он продолжал молчать? — глядя ему в глаза, процедил Лисов, пресекая на корню все его попытки рассказать, как все было на самом деле. — Думали списать готовое, а остальных оставить в дураках? Смотрю, ребята в последнее время возомнили себя чересчур умными, но ничего… Я попробую сбить с тебя и твоих подельников. Узнаешь, что это такое. Сегодня восторжествует справедливость… Я обещаю. Уж можешь запомнить мои слова.

Снова вспомнив о существовании шпаргалок, он ненадолго оставил Драгомарецкого в покое. И тут же воспользовавшись предоставленной ему свободой, Кирилл попытался отдышаться, слегка оттягивая воротник своей рубашки, — с такой силой Лисов ухватил его рукой за горло, читая «мораль». Он чуть и вправду не придушил его. Как в прошлый раз. Что за напасть? Вот почему именно он постоянно должен рисковать собой, принимая первым удары судьбы?!

Если бы он знал заранее, что все обернется против него, то не стал бы впрягаться в это дело. И если уж Зонтинову так хотелось поделиться шпаргалками с Евангелиной, то он должен был сделать это сам, без посредников. В следующий раз он ни за что не поведется на подобную авантюру, отгребая за всех. Как будто ему больше всех надо! И главное, как Лисов обо всем догадался? Откуда раздобыл информацию?! Кажется, среди них давно засел «крот», которого следовало вывести на чистую воду, но кем именно был этот человек, теперь, пожалуй, не узнаешь. Тем более до начала занятий осталось каких-то пару минут, которых могло хватить на то, чтобы добраться до необходимой аудитории.

— Хочешь ты этого или нет, но твои шпаргалки мне придется конфисковать, — злобно выдал Лисов, бросив пылкий взгляд на эти неприметные с виду бумажки, словно раздумывая, что бы ему с ними сделать: либо просто порвать на мелкие кусочки, чтобы те никому не достались никому, либо оставить их у себя, а позже куда-то выбросить.

И выбрав почему-то именно первый вариант, теперь сгорал от нетерпения, мечтая увидеть выражение лица Евангелины, когда она узнает, в чьи руки попали переданные ей Зонтиновым шпаргалки.

Забрав с подоконника собственные вещи, Драгомарецкий сложил их в рюкзак, и, бросив на одногруппника довольно испуганный взгляд, поспешил покинуть это место, подбирая в уме слова своих будущих объяснений одногруппнице, которой не мог теперь передать столь заветные шпаргалки, как договаривались накануне.

Сконцентрировавшись только на них одних и ни на чем больше, Лисов как будто не замечал его присутствия. И оставшись, таким образом, предоставленным самому себе, Драгомарецкий направился в аудиторию, стремясь занять там место подальше от декана.

Перехватив взгляд Евангелины, с надеждой взиравшей на входную дверь, Кирилл непроизвольно выдохнул, и, заранее смирившись с мыслью, что ему придется сейчас перед ней во всем сознаться, невольно побледнел, готовые выслушать от неё встречные претензии.

Увидев его, Евангелина с восторгом бросилась навстречу к одногруппнику, как бы между прочим поинтересовавшись, где он был все это время, и с собой ли у него шпаргалки. Драгомарецкий лишь развел руками в ответ, показывая, что они были у него, а теперь их уже нет.

— Как? Не может быть! Но что произошло? — осведомилась она таким тоном, будто чувствовала, что все закончится именно так, не став надеяться на авось.

Эти же предчувствия и вынудили её пройтись по основным параграфам учебника, зазубривая малозапоминающиеся формулы. Правда, в момент, когда Драгомарецкий принялся рассказывать ей в подробностях, что произошло на самом деле, ей показалось, что она ослышалась, но довольно скоро серьёзный тон одногруппника убедил её в обратном.

Заметив, как резко изменилось выражение её лица, Кирилл принялся оправдываться, утверждая, что все произошло против его воли. Эти шпаргалки действительно было у него, но их отобрали.

— И кто же это сделал, хотела бы я знать? — осведомилась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с ругательствами и не отчитать его перед всеми за непростительную халатность. 

Ответом ей послужило появление в аудитории Лисова, чья торжествующая физиономия говорила сама за себя. Перехватив лукавый взгляд этого парня, теперь она не сомневались, что предназначенные ей шпаргалки оказались у него. Но опуститься до того, чтобы подойти к нему и попросить их обратно она не могла.

Подмигнув ей как ни в чем небывало, он отправился занимать свое место, мечтая посмотреть, как теперь она будет справляться с задачами, лишившись помощи. Больше не было смысла расспрашивать Драгомарецкого о том, что случилось дальше. Её это уже не интересовало. И почувствовав, что он снова остался не у дел, Кирилл предпринял последнюю попытку обелить перед ней свою личность, заявив неожиданно, что Лисов и так все знал.

— Вот как? — удивилась Евангелика, уставившись на него как во сне. — А он тебе после этого ничего не говорил?
 
— Как же? Сказал… — кивнул Драгомарецкий, судорожно вспоминая его слова.

— Что?

— Сказал, что «Литковскую за это вообще надо отшлепать!»…

— Правда? — немного смутившись, молвила она, опустив на миг свой взгляд. — Не могу поверить! — И тут же взяв себя в руки, вновь вопросительно уставилась на одногруппника, пытаясь выудить от него хоть какую-то толику дополнительной информации. — А что он сказал ещё? Или это были его финальные слова? 

Не обратив внимания на её оживленное выражение лица, Драгомарецкий продолжил свое повествование, не на шутку увлекшись пересказом перенесенного им допроса. 

— Сказал, что был бы не прочь заняться этим лично, — вскоре добавил он, так и нарываясь на пощечину, и совсем раскрасневшись от услышанных слов, принадлежавших когда-то Лисову, Евангелина внезапно ощутила, что ей не хватает воздуха, испытывая чувство неловкости.

Смотреть в сторону этого парня ей не хотелось. Не хотелось видеть этот торжествующий блеск в его глазах.

Увы, в тот момент её переполнял невероятный гнев, и она просто не знала, на кого обрушить его порывы.
С такой наглостью она сталкивалась впервые, окончательно растерявшись под влиянием нестандартной ситуации. Хотя чему она удивляется? Ведь чувствовала же накануне, что все обернется именно так, а не иначе, ничуть не удивившись рассказанной истории Драгомарецкого. Тем более Лисову не составило особого труда выбить эти шпаргалки из рук боявшегося собственной тени одногруппника.

И едва Кирилл, едва не плача от осознания своей подставы, соизволил открыть рот, чтобы добавить что-то ещё в таком же роде, до сих пор пребывая под впечатлением его прошлых упоминаний об этой личности, Евангелина сделал ему знак заткнуться и заняться своими делами. Больше она ничего не хотела слышать ни о Лисове, ни о шпаргалке, будь они не ладны! Ей уже не впервой разруливать свои проблемы.

И все же он умудрился каким-то образом узнать о существовании этих шпаргалок, никогда особо не контактируя ни с Сильвестром, ни с Зонтиновым. Этой информацией владела только она и ребята. Значит, стоило искать предателя на местах. Кто-то наверняка мог выдать ему эти известия по доброте душевной, либо наивности, не подумав о последствиях, но гадать, кем именно был этот человек, разумеется, уже не было смысла.

Лисов, конечно, вряд ли отступит в сторону, пока не добьется своего. И все же она была бы не прочь услышать эту самую историю от начала до конца ещё раз, но уже из его уст, не уверенная, что ей захочется пресечься с ним снова, расставшись в прошлый раз далеко не на хороших началах. Не значило ли это, что он продолжит ей мстить подобным образом и дальше? Как знать!

Возможно эта выходка со шпаргалками только первая веха череде его следующих отвратительных поступков по отношению к ней, и никто не мог дать гарантий, что подлинная его месть не распространится и на другие её проекты, включая подготовку презентации по финансовому анализу предприятия. Она не хотела об этом думать, но все к тому шло, и глупо было отрицать подобный факт. В противном случае она могла бы показаться невежественной и недальновидной клушей, но уже в своих собственных глазах.

Хотела она этого или нет, но по причине его вмешательства теперь она имела все шансы получить отвратительную оценку по финансовому менеджменту. И если это действительно произойдет, тогда у неё возникнет вполне серьёзный повод для объявления ему «войны». Словно ощутив в этот момент на себе её взгляд, Лисов тут же к ней повернулся, и, украдкой посмотрев на этого парня ещё раз, Евангелина уловила в его взгляде что-то зловещее и роковое. Что-то такое, что совсем не вязалось с его неизменной улыбкой. Был ли этот сигнал адресован лично ей? Сомнительно. Но во всяком случае теперь у него появился повод поглумиться над ней и её легкомысленностью, чего нельзя было отрицать.

Лисов просто ловил кайф от понимания, как ловко удалось ему обвести её вокруг пальца. Да так, что она сама не ожидала от него такого поступка, чересчур поверив в собственную удачливость. Теперь пусть пеняет на себя. Похоже, она плохо его знала, уверовав, что информация о наличии шпаргалок пройдет мимо него. Святая наивность! Да если ему надо будет что-то узнать, он перероет всю земли, лишь бы добыть необходимое и докопаться до сути вопроса. И если она попробует вновь его обмануть, мало ей тогда не покажется. Об этом говорил его красноречивый взгляд, как будто намекая, что с ним шутить нежелательно. Ей ни за что не скрыться с его глаз, что он доказал, так что разоблачение её очередного обмана — это всего лишь вопрос времени и средств. У неё никогда не получиться его обойти.  Так что этот казус со шпаргалками должен был послужить ей уроком.

Отвернувшись от него, Евангелина больше не смотрела в его сторону, не испытывая к нему теперь ничего, кроме ненависти, перемешанной с недоумением. И продолжая раздумывать над тем, как же все это произошло, и кто именно из ребят потерял бдительность, аукнувшейся ей очередными неприятностями, она напрочь забыла о необходимости ещё раз повторить самые важные формулы по финансовому менеджменту, когда дверь в аудиторию открылась, и на пороге помещения подобно дурной примете появился сам декан.

Книга 2. Глава 38

http://proza.ru/2022/10/27/457