Сказ об Аждахе-драконе и Белом роднике

Жили в одной деревушке Юлдыбай и его жена Шамсия. Волосы у них уже побелели, а лица покрылись паутинкой морщин, но некому было скрасить их старость, ибо не было у них ни детей, ни внуков. Долго горевали супруги, но, в конце концов, смирились – знать такова их судьба.
Но вот однажды ночью видит Шамсия сон – будто выходит она из деревни и идёт куда-то по бездорожью. Идёт, идёт и приходит к роднику. Вода в нём холодная и прозрачная словно роса. Наклоняется она, зачерпывает пригоршню воды и жадно пьёт. Вдруг слышит: «Мама, мама!». Оборачивается она и видит малыша, который тянет к ней пухлые ручки.
Проснулась Шамсия, места себе найти не может, а как проводила мужа – он каждое утро уходил пасти овец, побежала на родник, благо дорогу к нему во сне она хорошо запомнила. Прибежала, видит – и вправду родник из-под земли бьёт, и вода в нём чистая как слеза. Утолила жажду холодной до ломоты зубов родниковой водой, осмотрелась – вокруг ни души, вздохнула и пошла обратно. А через девять месяцев родился у Шамсии и Юлдыбая сын.
Рады новоиспечённые родители радёхоньки, а люди судачат – дескать, старики, а туда же. «Да и как, мол, им это удалось, - говорят, - не иначе здесь есть что-то нечистое». Устала Шамсия от этих разговоров да косых взглядов, рассказала всё про сон свой вещий да про благодатный родник.
Потянулся народ к роднику со своими бедами и печалями, и всякому его живая вода приносила облегчение душевных и телесных ран, а то и вовсе их полное исцеление. Полюбили люди родник, стали считать его святым, даже название ему дали – Белый, что значит чистый, с хорошей водой.
Так продолжалось не один десяток лет, но однажды прилетел на родник злой демон Аждаха. Это был чудовищный дракон о двенадцати головах, и каждая из них извергала пламя размером с горящий дом. Никого не подпускал к роднику Аждаха-дракон, да люди и сами боялись туда ходить. Лишь один Яман, сын Юлдыбая и Шамсии, не побоялся пойти к нему.
Пришёл он и говорит – громко так, чтобы дракон, у которого головы над деревьями возвышаются, его услышал:
– Послушай, Аждаха, у меня мать больна, позволь мне набрать для неё хотя бы кружку воды!
– А разве она не рассказывала тебе в детстве про злого Аждаху? – ухмыльнулся дракон.
– Рассказывала.
– Так с чего же ты решил, что я вдруг начну совершать добрые и бескорыстные поступки? Тьфу ты, - сплюнули все двенадцать голов Аждахи, - аж противно!
– В таком случае чего же ты хочешь за кружку воды?
– Приведи мне на съедение девушку из вашего селения! Приведёшь до захода солнца, набирай воды сколько хочешь, а нет – спалю вашу деревню дотла, так что всё равно девушка погибнет, а с ней и все остальные!
Пошёл Яман обратно. Идёт и думает, что же делать – задал ему Аждаха головоломку. Думал, думал и пришёл к выводу, что лишь победив чудовище, можно спасти деревню и всех её жителей. Только как его победить?
– Отправляйся-ка ты, сынок, к старику Наби, - сказал сидящий у постели жены Юлдыбай, когда Яман возвратился домой встревоженный и без глотка родниковой воды. – Он всё-таки шаман, может он подскажет тебе, как одолеть Аждаху. Только поторопись, а то матери совсем худо!
– Хорошо, отец! – сказал Яман, взял с собой лук и стрелы – он их всегда брал, отправляясь в дальнюю дорогу, вышел во двор, оседлал коня и отправился в путь.
Перед ним расстилалась степь, с каждым днём всё больше пробуждавшаяся после зимы. Кое-где уже виднелись жёлтые, красные, белые степные тюльпаны и нежно-фиолетовые соцветия сон-травы.
Где-то спустя час езды на горизонте показалась юрта шамана. Остановился возле неё Яман, спешился и вошёл внутрь.
В очаге посередине юрты горел огонь, на нём в котелке варился бешбармак. За очагом, скрестив ноги, сидел на полу шаман, глаза его были прикрыты.
 – Интересно, кто же готовит, если старик Наби спит? – застыл в недоумении Яман.
– Дедушка не спит, он общается с духами.
Яман повернулся к выходу и увидел девушку – прекрасную как рассвет в степи и приветливую как весеннее солнышко. В руках у неё были три миски, которые она, судя по всему, выходила ополаскивать. Яман посмотрел на неё с удивлением – как она узнала, что надо помыть не две, а три миски?
– Дедушка ещё утром предупредил, что у нас будет гость! – будто бы прочитав его мысли, сказала внучка шамана, расставила на полу миски и стала накладывать в них бешбармак.
– И как ему это удаётся? – удивился Яман.
– Не знаю, - пожала плечами девушка.
Подумав, что гость, должно быть, хочет пить с дороги, внучка шамана подала ему кувшин с кумысом.
– А я и не знал, - утолив жажду, сказал Яман, - что у Наби есть внучка, да ещё такая красавица! Скажи, милая, как тебя зовут?
– Килькан, - улыбнулась девушка и на щеках её появились ямочки.
– Странное имя.
– Его дедушке подсказали духи.
– Они же мне подсказали, что сегодня ты, Яман, будешь нашим гостем! – открыл глаза шаман.
– Здравствуй, Наби! – поклонился старику Яман. – Я пришёл просить твоего совета…
– Знаю, - перебил его шаман, - как победить Аждаху… Скажу тебе так: его уязвимое место – брюхо, там его чешуя самая редкая, между чешуйками имеются зазоры. Если попасть в такой зазор, дракон погибнет…
– Так просто? А я-то думал… Попаду! – обрадовался Яман и потёр в предвкушении успеха руки.
– Уверенность в себе – это хорошо, а вот самоуверенность может сослужить плохую службу. Раз уж ты пришёл ко мне, выслушай всё, что я хочу тебе сказать… Я говорил с духами, и они считают, что Аждаху тебе не одолеть…
– Не одолеть? – изменился в лице Яман.
Килькан побледнела и чуть не выронила миску, полную бешбармака, которую она протянула старику.
– Не одолеть в одиночку, а вот с моей внучкой…
– Спасибо, дедушка! – Килькан обвила руками шею старика и поцеловала его в морщинистую щеку. 
– Но чем мне поможет хрупкая девушка? – возразил Яман.
– Иногда нужен не сильный, а нужен смекалистый…
– Нет, Наби, даже не проси меня об этом, я никогда себе не прощу, если с ней что-то случится!
– Думаешь, моя внучка дорога мне меньше, чем тебе? – уже строже заговорил шаман. – Однако я не привык подвергать сомнению то, что открыто мне духами! Вы должны ехать вместе, иначе ты, Яман, погибнешь, а твоя мать умрёт, так и не дождавшись целебной родниковой воды!
После таких слов Яман не отважился спорить со стариком. Сели они с Килькан на коня и отправились в путь. По дороге решили – прежде чем вступать в битву с Аждахой-драконом, увести его подальше от родника, чтобы не мог он в случае чего исцелиться его водой.
– Только как это сделать? – задумался Яман.
– Может, так? – и внучка шамана изложила ему свой план.
– Да ты не только красавица, но ещё и умница! – восхитился Яман и пришпорил коня. 
Долго ли, коротко ли – приехали они к святому источнику, слез Яман с коня и говорит:
– Вот, Аждаха, привёз я тебе девушку, как мы и договаривались, но не будешь ли ты так любезен съесть её у нас в деревне?
У дракона даже глаза округлились, причём на всех двенадцати головах.
– А вам-то это зачем? – спрашивает.
– Любопытно нам взглянуть, уважаемый, как ты будешь есть её, имея столько голов. У нас, у людей, всего-навсего одна голова и то нам есть непросто – то в зубах что-то застрянет, то ненароком подавишься, так что еле-еле кумысом или чаем горло промочишь, а ты с двенадцатью как-то управляешься! Очень хочется всем нам поглядеть, как это у тебя получается!
Польстился Аждаха на сладкие речи Ямана, согласился на его просьбу. Поскакали Яман и внучка шамана подальше от родника, а дракон за ними последовал.
Летит он, летит, только кажется ему, что не в ту сторону они направляются.
– А разве ваша деревня не в той стороне? – спрашивает Аждаха, оборачиваясь назад.
– Нет, - отвечает Яман, - это у тебя просто головы от моих похвал до сих пор кружатся, вот ты всё и перепутал!
Летит Аждаха дальше, но на горизонте кроме голой степи нет ничего.
– Где же ваша деревня? – спрашивает он.
– Ещё немного и приедем! – успокаивает его Яман.
Прошло ещё немного времени и снова Аждаха-дракон интересуется, когда уже деревня будет.
– Скоро, совсем скоро, - говорит Яман, - вон уже самый край её виднеется!
– Где?
– Да вон же!
«Слепну я что ли?» - подумал Аждаха, продолжая следовать за Яманом. Но и спустя ещё некоторое время деревни они так и не достигли.
Понял тут Аждаха, что обвели его вокруг пальца, и оттого страшно разозлился. Решил прямо тут же Ямана съесть, а его спутницей закусить. Набросился на них со страшным рыком, извергая огонь сразу из всех пастей. Но не растерялся Яман – увернулся от всепожирающего драконьего пламени. А тут Килькан ему лук и стрелы подала, которые в своём платье прятала.             
Взял Яман стрелу, натянул тетиву и выстрелил в брюхо Аждахе. Попала стрела в цель, но не ранила дракона, а только пуще его разозлила.
Совсем обезумел от злобы Аждаха, напустил дыму из ноздрей, чтобы Яман и Килькан ничего не смогли увидеть. Сам же нырнул в это дымное облако и попытался схватить их зубами. Но и сам, оказавшись во мгле, промахнулся и лишь снёс Ямана и его спутницу с коня своим крылом.
Пока Яман и Килькан поднимались с земли, а дым над ними рассеивался, дракон сделал крюк и снова полетел на них. К этому моменту Яман понял – стреляя в Аждаху в первый раз, он в пылу борьбы забыл самое главное – надо попасть не просто в брюхо, а в зазор между чешуйками, ведь именно так советовал ему старик Наби. Яман заслонил собой внучку шамана и, дождавшись, когда дракон подлетит поближе, выпустил в него стрелу.
Вонзилась стрела прямо между чешуйками. Упал наземь Аждаха-дракон, чует, что близка его смерть. Однако не хочет умирать злой демон. Вспомнил он про Белый родник, стал изо всех сил головы к нему тянуть, чтобы воды его испить и исцелиться. Тянул, тянул, шеи у него на многие вёрсты вытянулись, ещё чуть-чуть остаётся и дотянется он до воды, да силы ему изменили – ни на вершок больше приблизиться к роднику не может.
А тут и Яман с внучкой шамана подоспели. Смотрят, лежат головы Аждахи возле родника, того и гляди тяжёлое смрадное дыхание демона целебные воды отравит.
Не мог Яман этого допустить, стал он головы чудовища в другую сторону поворачивать, чтобы не дышал он смрадом на святой источник. У Аждахи двенадцать голов, каждая точно гора, да Яман батыр хоть куда, кряхтит, но головы драконьи поворачивает. Дошёл Яман до последней, двенадцатой, головы, а Аждаха возьми и схвати его зубами.
Пытается Яман разжать зубы Аждахи, да не выходит у него ничего – совсем из сил выбился, головы драконьи поворачивая. Испугалась за него Килькан, не знает, чем ему помочь. Но и тут не изменила ей смекалка – сорвала внучка шамана цветок сон-травы, растёрла в ладошках и сунула под нос Аждахе. Не удержался дракон – зевнул. Освободился Яман, хотел поквитаться с обидчиком, да ни к чему уже – вылетела вместе с зевком из Аждахи-дракона его чёрная душа, а тело его превратилось в камень.
Обрадовались Яман и Килькан тому, что опасность миновала, набрали родниковой воды и повезли больной матери. Сделала Шамсия первый глоток и открыла глаза, сделала второй – лицо её порозовело, а после третьего глотка поднялась она с постели. А вскоре стала она совсем здоровой. Долго прожила Шамсия, как и её муж Юлдыбай, и жизнь их в окружении внуков, которых им подарили Яман и Килькан, была весёлой и счастливой.   
Все вместе они часто ходили смотреть на Аждаху-дракона. Окаменевшего и распластавшего крылья, его и сейчас можно увидеть к северу от села Кондуровка. Хребет этот люди прозвали Карамурунтау, что переводится как «гора Чёрный Нос» – на нос похожа одна из его вершин.
В шести километрах севернее этой вершины горную гряду перепиливает ручей Яман (также его называют Килькан), в который впадает Белый родник. Тот самый, что спасли от Аждахи-дракона Яман и его возлюбленная – прекрасная как рассвет в степи внучка шамана.