Ядовитый страх

Жил-был один Ягненок. Игривый как весеннее кудрявое облачко, он беззаботно и шаловливо резвился целыми днями. Молочно-белой и нежной, словно пушок цыпленка была его шерсть. Крепкими со звонкими копытцами были его ножки, а ушки были розовыми, и они просвечивали солнечные лучи.

Ягненок жил в большом загоне, огороженном металлической сеткой. Но это не мешало ему любоваться  радужным миром, который он видел за решеткой.
 
Можно сказать, что Ягненок был счастлив. Он любил просыпаться на рассвете, когда зеленая лужайка была еще покрыта росой с блестящими крошечными радугами внутри. После завтрака сладкими свежими травками он гонялся за сиреневыми стрекозами и неугомонными кузнечиками. А по вечерам его маленькое пастбище освещали танцующие светлячки.

Но тут вдруг рядом за решеткой поселили Волка.

Кормили его хорошо, и он мало обращал внимания на Ягненка. Посмотрит равнодушным взглядом и отвернется. Волк был старый, вялый и знал, что окончит свои дни здесь, в неволе.

Ягненок вначале сильно испугался. Он забился вглубь своего загончика и старался не дышать. Одна мысль крутилась в маленькой головке – почему так жестко поступили с ним, поселив рядом хищника?
И чувствовал себя жертвенным агнцем на заклании.

В тумане размытых дней малыш надеялся, что скоро этого зверя переведут в другой загон – ведь чудовищно держать рядом Ягненка и Волка! Потом он стал надеяться, что Волк скоро умрет – ведь он такой старый! Но с каждым прожитым изматывающим днем надежды его таяли, словно слезы росы в лучах обжигающего солнца.

Тогда Ягненок твердо решил, что покажет Волку, какой он смелый. Он разбежался и со всех малышовских сил боднул решетку! Она зловеще зазвенела, но Волк только безучастно поднял голову и тут же уронил ее на свои дряхлые лапы. Ягненок же испугавшись металлического звука сетки, стремительно ускакал в свой загончик.
От ужаса он вжался в уголок и трясся как в погремушке, которую бесконечно колотит злобный ребенок.

Охваченный дрожью Ягненок подумал: «Мне надо только представить, что я большой баран с крутыми большими-большими рогами». Он зажмурил глазки и стал шептать: «Я сильный, я могучий, я никого не боюсь», но тоненькие ножки его дрожали, а из закрытых глаз лились слезы. Когда слезки иссякли, он бессильно уснул.

Проблема усугублялась тем, что Волк иногда пристально смотрел на Ягненка. Это его намертво сковывало, и он не мог даже спрятаться под свой навес. Просто парализовано стоял и мучительно ждал, когда Волк отведет свои глаза. Его маленькое сердечко колотилось, словно молоточек по наковальне. Панический леденящий страх загонял его в невыразимый ужас.

Этого Ягненка было так жаль – он таял прямо на глазах. Малыш перестал расти, и внутри у него все болело, словно прокрутили его в адской вертушке.

Шерсть свалялась, стала грязной, точно старый войлок поношенных валенок. И он уже был не как весеннее облачко, а как облезлый шерстяной носочек.

По утрам он просыпался истощенным. Все ему казалось тусклым, как выцветвившие пасмурные сумерки. Ядовитый страх проник в каждую клеточку бедного животного и поселился там навеки. Разум не мог противостоять эмоциям: глаза видят разделительную ограду, но паника подавляет здравый смысл.

Ягненок все пытался понять, что же он боится на самом деле? Ведь Волк сидел за толстой решеткой и никак не мог добраться до него!
«Я боюсь не Волка, а своих страхов». Ягненок это понимал, но ничего сделать не мог.

На слабых ногах он вышел из своего убежища. В соседнем загоне Волка уже не было. Там игрались другие ягнята. Но наш малыш уже не в состоянии был радоваться.
Он лег на зеленую травку, пахнущую жизнью, и спокойно уснул.

Да только проснуться у него уже не было сил…