Лишь без причины бывает человеку плохо

      

Лишь без причины бывает человеку плохо.

    Возрастная  преподавательница   Виолетта Петровна  читала  лекцию   по  биохимии     в  стиле  "релакс".  Она  только  что  вернулась  из    командировки  в США и  еще  не реабилитировалась  в  часовом  поясе.
Говорила  медленно,  растягивая  фразы,  и  зевая,    при  этом прикрывала  рот  рукой  с  мелом.
  Старая    длинная  доска  с   бугристым  зеленым  покрытием,   бликовала  от  света  неоновых  люстр  и   белых  халатов,  усыпляя  аудиторию  вечерников. 
  В перерыве  старосты  групп  попросили   лектора изменить  темп  и  усилить  голос.  На  что  она  кокетливо ответила:
    -----  Это современный стиль  " релакс" передовых  ВУЗов  стран    Запада  !
    При  этом  она  продолжала  зевать. В перерыве    пошла  выпить  кофе  на  кафедру.-
    Стиль,  это  была  единственная  инновация,  привезенная ею  из  командировки,  не считая  бутылки  виски " Jack Daniels" для  зав кафедрой.
      В командировку  ее  направил   именно  он.    бывший в молодые  годы  влюбленным  в перспективную  аспирантку,  со  словами:
     ----  Отдохни  от  суеты!  Погуляй по  Штатам!
Вторую  половину  лекции  она  читала  несколько  громче,  прихлебывая  кофе  из  большой  белой  кружки  с  надписью 
"I like coffee and water, don't step to me."
Я люблю кофе и воду, Не подходи ко мне.
    К  ней  итак  никто  не  подошел.  Студенты  устремились  на  практические  занятия.
   Виолетта  Петровна   Репнина была  доцентом  кафедры,  которой  отдала  свою  молодость,  так  и   не  обретя личного  счастья  в  семейной  жизни. Она  сохраняла  в  свои годы  остатки  прежней  юности  манящего  бутона  чайной  розы,  который  засыхая,  сохраняет аромат  загадочной  тайны,  так  и  не  раскрытой    ни  одним  мужчиной.  Студенты   ее  называли  "  мадам  бурлеск"..  Девушкам,  особенно  привлекательным,  выше  тройки  она   не  ставила,  четверки  очень  редко.  Юношам ,  привлекательным  ставила  пятерки,  а   не  привлекательным  четверки.  На  экзаменах  стояла  очередь  юношей,  желающих  отвечать  только  ей.
     Ей  было  уже  52  года, но  ее  стройность,  а  скорее  замедленная  генетическая  высыхаемость,  и  подтяжки  лица  позволяли    из далека выглядеть  молодой  и  энергичной. 
   Это  и  подкупало  профессора  Загорского  Семена  Антоновича,  который  по  возрасту,  уже  только  наслаждался  созерцанием  женщин  и  волнением  студенток,  сдававших  ему  зачеты  или  трепетавших  на экзамене.  Эффект  созерцания  усиливал  глоток  армянского  коньяка,  постоянно  проживающего  в  сейфе  рядом  с  письменным  столом.
   " Jack Daniels"  и  воспоминания  прошлого,   заставили  профессора   сохранить  ставку  старшего  научного  сотрудника   для  Репниной  еще  на  пару  лет.
Он  подошел  к  вошедшей  Виолетте  Петровне  и  неожиданно привлек  ее  к  себе:
    ----  Когда  же  я  услышу  ваши  рассказы  о  командировке?!
   Его  еще  влажные  от  виски  губы  коснулись  ее  щеки.  Зевота  исчезла мгновенно:
   -----  Семен  Антонович,  дайте  мне   тройку дней  на   временную адаптацию.  Я  хочу  вернуться  в  свой  мир.  Хочу  сходить  в  консерваторию,  на  выставку  Глазунова  в  Манеж,  погулять  по  сиреневому  саду  МГУ  Командировка  начала  убивать  во  мне  желание  жить!  Какую  " свободу" эмигранты  ищут  ТАМ?!!
   -----  Конечно. Это  я  еще могу , my  Violetta !   
        Он вернулся  в  кресло  и  глотнув  коньяк,   позвонил  жене:
     -----  Еду  домой, дорогая! 
       Допил   оставшийся   в  стаканчике коньяк,  сморщился.  Встал,  открыл  окно и  долго  наблюдал  за  одинокой  фигурой  женщины,  свернувшей  на  улицу  Мандельштама.
        Кольнуло  что-то  в  сердце и возникли  строки  Николая  Гумилева:
    
           Лишь песен не проси ты милых,
          Таких, как я слагал когда-то,
          Ты знаешь, я их петь не в силах
           Скрипучим голосом кастрата..

      Вечерняя  Москва  постепенно  покрывалась  нежным полотном  теплой  весенней  ночи.  Дурманящий  аромат  сирени окутывал  и  уносил  в  прежние  годы,  когда  молодая  аспирантка  шла  этой  дорогой  вместе  с  ним,  Он любимец  студенток,  перспективный  доцент  и  галантный  кавалер  женского  пола,  не взирая  на  их  возрастные  и  внешние  данные. Он  пишет докторскую,  она  заканчивает  аспирантуру.  Встречи  в  библиотеке,  прогулки  по  улицам  центра  Москвы.  И  стихи,  которыми  измерялись  дороги.  От  института  до  метро  "Фрунзенская"   говорил Мандельштам:

Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст как струпья положил.

Он понял масла густоту, —
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст как спичка тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
   
От  Фрунзенской  до  метро " Парк  Культуры"  Роберт Бернс

Была б моя любовь сиренью
С лиловым цветом по весне,
     А я бы — птицей, что под сенью
В ее скрывалась глубине.

Каким бы был я удрученным,
Когда зимой сирени нет,
Но распевал бы окрыленным,
Лишь юный май вернет ей цвет.

Была б любовь той розой красной,
Цветущей в замке средь камней,
А я бы — капелькой прекрасной,
Росой на грудь упавшей к ней.

Не описать мне той услады,
Как я провел бы с ней всю ночь,
Меж шелковисто-нежных складок
И улетел под утро прочь.

    Метро  вдохнув  теплым  облаком, унесло  Виолетту в  тоннель  дороги  домой.  Люди  входили  и  выходили. Прежняя,  привычная  столица  постепенно  возвращалась  к  ней.
 Поздоровавшись с  гуляющими  собачниками и с  их  воспитанниками,  лабрадором по  кличке Сэм и его  другом рыжим  шпицем Лари,  она  вошла  в  знакомый  запах  подъезда,  в  котором  царила консьержка  тетя  Груша.  Вместо  обычного  для  города  запаха  мочи,  стоял  удушающий  букет " Красной Москвы".
    В  квартире  Виолетта  посмотрела  в  огромное  овальное  зеркало  в  красивой  дубовой  оправе,  третий  век  встречающее  поколения  Репниных.  и  обнаружила  в  нем  незнакомую,  стареющую,  усталую  женщину с  чрезмерной косметикой.  Женщина  смотрела  на  нее  с  удивлением,  и  воскликнула  голосом  Виолетты?!:
   ------   Что  за  ужасная  маска?!  Вычурная  одежда?!  На  голове тихий  кошмар?!  Кто, ТЫ?!  В  кого  ты  превратилась?!
        Программа  завтрашнего  дня  сразу  определилась.  Утро  фитнес. Вечер  консерватория.
   Несмотря на трудности   возвращения к  потерянному  прошлому,  Виолетта  Петровна  выдержала  пытки  или  точнее  попытки  обрести  новый  имидж.
Облачившись  в  забытое  черное  платье  от  Шанель,  украсив  шею бабушкиной ниткой    белого жемчуга,  она  направилась    на  Большую  Никитскую в  консерваторию. 
   Виолетта  подошла к  самому  любимому  памятнику,  созданному  скульптором  Верой  Мухиной.  Это  был ОН,  Петр  Ильич  Чайковский!  Это  была  музыка,  в  которую  маленькую  фиалку  увела  бабушка   Екатерина со  словами:
   ------    Elle adorait les pens;es.
              Когда фиалки  начинают  цвести.
     Ограда   памятника,  исполнена с нотным станом и партитурами главных тем  самых известных произведений Петра Ильича – начальные строки мелодий из оперы «Евгений Онегин», балета «Лебединое озеро», Шестой «Патетической» симфонии, Первого квартета, Скрипичного концерта и одного из романсов композитора — «День ли царит…».
Поговаривают, что студенты консерватории периодически меняли ноты местами, и получался «Собачий Вальс», и одно время дирекция завела специального сторожа, который каждую неделю сверял партии с оригиналом.
      А ещё студенты консерватории прозвали памятник «Ферматой», поскольку в плане он похож на этот музыкальный знак. 
Виолетта  Петровна  улыбнулась,  и  положив  белые и  красные  розы  на  черный  мрамор  пьедестала,  вошла  в  зал.
      Сегодня  была  ЕГО  музыка.  "  Зимние  грезы"  Симфония № 1.
    Виолетта  поняла,  что  судьба  сама  привела  ее сюда,  чтобы 
вернуть  в  далекие  годы  детства  и.  вытащить   себя из игры  в  бурлеск.
    Надо  бросать  свою  кукольную  игру!  Перед  кем  кокетничать?!
Перед  старым,  пахнувшим  коньяком  бывшим  ловеласом,  который  променял  ее  на  место  зав кафедрой,  женившись  на  дочери  декана?!!
    Перед  студентами  вечернего  факультета,  которые  преодолевая  сложность  пути, стремятся стать  врачами. Они  строят  или   уже имеют   свои  семьи, рожают  детей  или  уже  воспитывают  детей.  Все  работают ,  в этой разоряемой  системе которая  обязана  оберегать  здоровье  народа  и  возвращать  ему счастье  просто жить!   
    ------   А  я релаксирую  на  лекции  с  кружкой  кофе??!
Господи!  Ведь  я  продаю  себя,  как  те,  стоящие  на  шоссе !!
    Эти  мысли  разрывали  ее  голову  пока  не  зазвучала  музыка  и  не  началось  полного  погружения в энергетический  баланс  оркестра  и  слушателей.
   Ощущение  музыки,  погружение в   нее и  понимание,  все  это  было  подарком  бабушки и музыкальной  школы.
     Первая часть  симфонии называется «Грезы зимнею дорогой». Она  дает настрой на легкую меланхолию. Но   музыка наполняет всех на невероятную живую энергию. Подчеркивает эту особенность стремительный темп Allegro.
         Тема  симфонии  во  второй  ее  части    была использована позже в музыке к весенней сказке Островского «Снегурочка».Любимым временем года композитора была зима.
Бескрайные  русские  равнины,  строгая  красота  северных  пейзажей.   
    Вспомнилась  картина  Сурикова  «Взятие снежного городка»  запечатлевшая веселую зимнюю игру сибиряков. Встречая весну, люди строили снежную крепость и разбивались на две команды, одна из которых держала оборону, а другая — нападала. Художник воссоздал самый кульминационный момент действа: город взят, лихой всадник на гнедом коне крушит снежные стены. За ним следует разгоряченная толпа. На румяных лицах молодежи читается радость и задор, импровизированное оружие — ветки — победно подняты вверх.
        Вторая часть медленная, написана в темпе Адажио. Название «Угрюмый край, туманный край» соответствует образности, вложенной в музыку.  Музыка загадочна, плавна. В ней живет дух русской песни. С первых тактов слушатель становится вовлечен в туманный мир, в котором все таинственно.
       Виолетта  уходила от многоэтажной,  разноцветной,  гудящей  Америки,  от  чужих что-то жующих,  проходящих  лиц.
   Она  возвращалась в  московские шумные  дворики  с палисадниками  ромашек  и  золотых  шаров,  стуками  домино  и  голубями  в  мирном  небе.
    Минорное звучание вальса является кульминацией всего цикла. На столь мрачной ноте заканчивается скерцо   симфонии  третьей  части.
 Виолетта  вырывалась  из  давящей взрывами  цветов  рекламами  общества  искусственного,  наркотического  релакса  и  полного  отчуждения  от  реальности  жизни. 
   В  финале  было  торжество  народного  гуляния.    Каждый  такт  дарил  ощущение  массового  сплочения,  рождения  новых  граней  реальности.
   Появлялась  на  свет  иная  Репнина,  продолжающая истинный   род  патриотов, открытых,  гордых, образованных   россиян!
    Пока  слушатели перетекали  на  улицы Москвы, Виолетта  Петровна  долго  сидела  и  смотрела  на  оркестр.
Она  представила Н.Г. Рубинштейна,  который  дирижировал  оркестром  при  первом  исполнении  симфонии.  Пианист---виртуоз,
дирижер,  основатель Московской консерватории,  учитель и друг Петра Ильича Чайковского.
    В  консерватории  бывала  разнообразно одетая  публика.  Только  старые слушатели  соблюдали  ритуалы  таинства  слушателей  царства  звуков. 
   Неожиданно  к  ней  подошел высокий   мужчина  с  аккуратной  седеющей  бородой  в  стиле  фламандского  живописца  ван Дейка
Образ ван Дейка – романтичен и привлекателен для многих женщин
  Мужчина  всегда  был в  черном костюме  с  длинным  пиджаком,   лацканы  которого  были оторочены  черным   шелком, а на  брюках  черные  лампасы.  Белоснежную  рубашку  украшала  бабочка
  Виолетта  иногда  его  встречала  на  концертах , здесь  в  консерватории. . Они  даже  начали  приветствовать  друг  друга  улыбками и  легкими  поклонами,  но  никогда  не  разговаривали

   ----  Добрый  вечер.  Разрешите   Вас  расколдовать и представиться.    Савелий Захарович  Богорад,  пенсионер-художник  или  художник--пенсионер!    Позвольте  проводить Вас, ?!
    -----  Виолетта  Петровна  Репнина,  химик..
     Они  шли   по  Большой  Никитской, вспоминая  их  встречи  в  консерватории,  любимых  композиторов  и  музыкантов.  Виолетта,  любя  переулки и улицы  старой Москвы  ,  знала  о  них  не много.  Историческое  первенство    взял  Савелий  Захарович.

   Тогда  в ХY  веке  улица  называлась  Волоцкой,  с  перемещением  торговых  путей,  стала одной из главных улиц - Никитской, по Никитскому монастырю (на месте дома №7). На Никитскую выходили ворота хозяйственной части Опричного двора Ивана Грозного. За ним лежал пустырь, который отделял двор от Кисловки - слободы царских кислотников, готовивших квасы и соленья.
К северу от Никитской, как и сейчас, проходили длинные параллельные переулки на Тверскую
Обе  стороны   улицы заполняли усадьбы с крупными классическими дворцами. Очень многие сохранились и доныне (например, дома №9 и 26 - Л.К. Разумовского и Г.Н. Орлова), хотя многие перестроены до неузнаваемости. Их архитектура определила строгий облик улицы, который не смогли изменить даже поздние перестройки.

    Виолетта  смотрела  на  него  и  слушала с  необычным  чувством  теплоты,  которая  протягивала  нити  нежности и  зарождала  уже  мучающие  ее  вопросы:
     -----   Почему  они  не  познакомились  раньше?!
             Почему  судьба их соединяет  теперь?!
  На  месте  театра Маяковского в начале XIX века был выстроен концертный зал, который назывался "круглый зал Салтыкова близ Никитских ворот". Здесь можно было не только послушать французского скрипача, но и купить крепостной оркестр 
 Виолетте  хотелось  подходить  к  домам  и  трогать  их стены.
Он  продолжал  с  упоением  рисовать  картину  истории  улицы,  а  Виолетте  хотелось  подходить  к  домам  и  трогать  их    старые    стены  которые   были  свидетелями  истории  становления  Большой  Никитской.  .
         Она  жила  у  Патриарших  прудов,  он  на  Плющихе.  Они  расстались,  обменявшись  телефонами.   
    На  следующий  день  вместе  гуляли в  сиреневом  саду  МГУ.

    Загорский  глотнул    " Jack Daniels"  и углубился в реферат  нового  аспиранта,  когда  дверь  кабинета  отварилась и  вошла  Репнина.
 Не  та,  которая  вернулась  из  Америки,  а  другая!
 Белый  модный  халат, воротник голубой  блузки  обрамлял  старинную  брошь  Камею,  черные  брюки  с  высокой  талией  были  украшены   пряжкой.  Прическа  выдавала  старинный  стиль ,  волны  подчеркивали  овал    почти  неузнаваемого  лица  женщины  бальзаковского  возраста.  Глаза  смотрели   прямо  и  уверенно.  Это  был  взгляд  счастливой  женщины.
     ---  Добрый  день  Семен  Антонович!    Я  на  месте.
  Он  выронил  ручку.  Перед  ним  стояла    знакомая незнакомка.,  Он  когда-то    предал и     оставил  ее  одну,  там  в  сиреневом  призраке  любви  и  встреч.  Там   где остались  и  настоящие  друзья.

Омар Хайям

Путями поисков ты, разум мой, идешь
И по сто раз на дню твердить не устаешь:
«Цени мгновение общения с друзьями!
Ты — луг, но скошенный, опять не прорастешь!»
 
 Она, по  привычке,  подала  ему  руку. Он  с  трудом  встал и тихо    прошептал Гумилева:

------ Ты пожалела, ты простила
         И даже руку подала мне,
         Когда в душе, где смерть бродила,
         И камня не было на камне

.    Он  побледнел и  схватился  за  сердце. Мне  плохо  без  тебя!!!!
  Виолетта  ответила:

 Теперь не умирают от любви —
 насмешливая трезвая эпоха.
 Лишь падает гемоглобин в крови,
 лишь без причины человеку плохо.
 
 Теперь не умирают от любви —
 лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но «неотложку», мама, не зови,
врачи пожмут беспомощно плечами:
«Теперь не умирают от любви…»
                Юлия  Друнина

2022  ГОД       ВЕРА  ОЛЬГИНА