В каботаже. Доминика

  В каботаже.(Доминика)
Мы стояли в порту Бакарица в Архангельске и грузились на Севера. Груз был очень специфичный, грузили вино, водку, коньяк, тушенку и сладости. Сопровождающий зорко следил за докерами, у которых слюнки текли от такого изобилия. На третий день стоянки  груз был раскреплен, трюма задраены и к вечеру судно отошло от причала. Встали на рейде на якорь в ожидании подъема мостов, которые и подняли в полночь свои пролеты, и мы пошли вниз по Северной Двине к устью и потом в море. Прошли морской речной вокзал, Мосеев остров  и Экономию и вскоре вышли в море. Был август -море лениво плескало волной в борт судна, а лунный свет отражался в кильватерной струе лунной дорожкой. К обеду нам приветливо мигал Сосновецкий маяк, к вечеру мы обогнули Канин Нос и вошли в Печорское море. Следующий закат солнца мы наблюдали, уже стоя на якоре в устье реки Пеша.
Ночь прошла без происшествий, спокойно, а наутро подошел "Зиганшин"-маленький катерок с аппарелью, способный ходить по мелководью. Мы вооружили кран и началась выгрузка. Она началась с происшествия. С  сопровождающим договориться по-хорошему не удалось и первый подъем погрузили так, что на высоте пары метров он опрокинулся и ящики с вином полетели обратно в трюм. Сопровождающий заохал-запричитал, но видимо понял, не мытьем так катаньем моряки свое возьмут и выделил, как на бой, бригаде в трюме по ящику вина и водки! Коньяк слезно просил не трогать. Мы вняли его просьбе, оттащили свою добычу в дальний угол и выгрузка продолжалась уже без происшествий. Доработали до 12 часов и повар позвал на обед. Но кто пойдет есть макароны по-флотски и жиденький супец (повар был совсем никакой)? Народ уютно расположился в трюме, вскрыли ящики с тушенкой, кто-то сбегал наверх и принес хлеб и вилки. Каждый, отхлебывая  из своей бутылки, принялись уплетать ароматную тушенку и травя анекдоты на тему,-кому на Руси жить  хорошо!? А тому, у кого полный трюм вина и закуски. Катерок вернулся через часа 3 и выгрузка продолжалась, но не так быстро, как было. Народ все чаще прикладывался к бутылочкам, а когда катерок ушел, набитый под завязку продуктами и капитан сообщил, что придут они только утром ,народ в каюты не пошел. Трюма закрыли, включили свет и веселье продолжалось. К полуночи народ попадал там, где сидел или лежал и наступило затишье. Командиры сидели у капитана в каюте и лакали коньяк, любезно предоставленный сопровождающим, поскольку от капитана и старпома зависело, быть ему в прибыли или убытке.
В таком угаре прошла неделя, груз выгрузили, привезли с берега другую бригаду моряков, которые  этот груз выгружали с катерка и доставляли на базу. Им там было намного комфортнее, ночевали они в клубе, где проводились дискотеки и крутили фильмы. А поскольку запасов еды и вина было много, все местные красавицы были в их распоряжении. Местные парни угрюмо смотрели на этот праздник жизни, но сделать ничего не могли, девчата решительно не хотели смотреть в их сторону.
Мой друг Жека рассказал мне историю над которой я долго смеялся. Он познакомился с местной девушкой, смазливой, черноглазой, с точеной чудной фигуркой, видимо считалась местной красавицей - Катя-Катерина. Они быстро освоились, целовались и обнимались по углам, но большего Катерина не позволяла. И вот уже к концу пребывания зашел разговор о зарплате, мол, а сколько ты получаешь на круг? Уж больно ты крутым меном кажешься. Жека, не кривя душой, ответил честно - три тысячи. Катерина скривилась – да, не разгуляешься! Но Жека фразу закончил - долларов! У Катюшки глаза вспыхнули огнем, и она потянула Жеку за поленницу дров,-  а ты потом меня в Архангельск возьмешь? Он клялся всеми богами, каких знал и сноровисто снимал с Катерины одежки, она не сопротивлялась, а энергично ему помогала. Надо сказать, что сколько Жека не храбрился, а глаза его наливались тоской чаще, чем обычно, и я, встретив его года через два, и будучи приглашенным в гости, увидел на кухне хлопочущую Катерину.
 Рейс тем временем продолжался. Мы снялись с якоря и пошли в Нарьян-Мар грузиться лесом. Погрузились и двинулись во Францию-в порт Кале. По приходу народ кинулся в город за машинами, а мы с другом не спешили, договорились с агентом, и он нас отвез в автосалон, где продавались и подержанные машины. Прикупив пару авто, мы посетили барчик, выпили по кружечке пива и прибыли на судно. Машины уже стояли на причале, сияя намытыми боками. Машин прибавлялось, по мере того, как солнце склонялось к закату. Мы сели у второго механика обмыть покупки и уже было прилично выпито, когда он предложил, - «а чего мы тут сидим-пошли в бар»!
Стояли мы на набережной, в центре города и все было рядом. Завернув в первый попавший бар, заняли столик. В баре стоял дым коромыслом, он был полон. За соседним столиком сидела симпатичная француженка с двумя парнями. Прислушавшись я понял, что у нее сегодня день Рождения, рассказал ребятам и те, посмотрев на скромный стол, подозвали бармена.
- Шампанское есть?
 - Да.
 - Девушке за тот столик бутылочку.
 - Дорого – 50 евро за бутылку.
 - Ты что? - полез в драку Серега, уже хорошо поддатый, - неси, халдей, и баста!
Бармен испуганно отшатнулся, покивал головой и вскоре поставил на соседний столик шампанское, показывая глазами на наш столик. Француженка мило покраснела, встала и подошла нас поблагодарить. - Садись, - Серега бесцеремонно усадил ее на свободный стул. Она присела, бармен принес вина и бокал, друзья были благополучно забыты, и, забрав недопитую бутылку, они вскоре ушли. Франсуаза, так звали именинницу, неплохо говорила по-английски, разговор тек не переставая, как и вино ,и ближе к полуночи она предложила махнуть на дискотеку. Все радостно согласились, бармен вызвал  такси, мы сели и покатили. При входе секьюрити почему-то остановил одного из наших, он вызвал подозрение, потому что был в костюме, галстуке и рубашке, они были шокированы его видом и не пускали, сколько мы не упрашивали. Он сел в такси и уехал на судно, а мы окунулись в мир музыки, оглушающий все и вся.
Разговаривать было невозможно, все ходило ходуном, люди, стены, столы и стулья. В полумраке было невозможно отличить, кто рядом, парень или девушка. Мы поднялись на балкон, сели на диван, а я пошел в бар что-нибудь заказать. У стойки бара сидела приятной наружности девица и пила коктейль. Проходя мимо, я нечаянно толкнул ее руку, коктейль немножко расплескался, она подняла на меня глаза, и я понял, что пропадаю. Ее миндалевидные, цвета темной воды глаза, кажется заглянули мне в душу.  Я кинулся исправлять оплошность, схватил салфетку и принялся тереть пятнышко, совсем незаметное на ее миниюбке, ощущая под рукой чудную стройную ножку. Она перехватила мою руку и не выпуская, указала на стул, стоящий рядом. – Доминика, - показала пальчиком на себя. – Базиль, - на французский манер представился я. Во мне проснулся вулкан красноречия, похоже, я даже начал говорить по-французски, которого я никогда не знал. Чудовищная смесь немецких, английских и русских слов чрезвычайно смешила ее, она смеялась уже во все 32 прекрасных белых зуба и по свойски хлопала меня  своей мягкой ладошкой по моей руке, лежавшей на спинке стула и норовившей полуобнять ее. Я забыл про время, про  ребят, для меня Доминика была целым миром, в котором я тонул, тонул бесповоротно. Мои грезы и мечты были бесцеремонно разрушены все тем же  Серегой,- Хай! - поздоровался он с Доминикой и спросил, - ты идешь на судно? – Нет, я из Франции ни ногой! - улыбнулся я и представил Серегу, - Мой друг. Она кивнула  и спросила, - пора по домам? Я пригласил ее на судно, но у нее был трудный день, намечался такой же  завтра и нужно было выспаться. Договорились, встречу ее у трапа завтра вечером, так как мы должны были стоять еще сутки, в море был шторм и из порта не выпускали.
Все пошло наперекосяк с утра, народ зашевелился и начал грузить машины, оказывается, капитан выпросил разрешение идти в море под свою ответственность. С Доминикой мне  попрощаться не удалось ,и  до сих пор мне снятся ее глаза цвета  темного омута ,и приходя ко мне во снах, она зовет, зовет меня, смеясь во все 32 белоснежных зуба и хлопая мягкой ладошкой по  моей руке.