В поисках бернардинского двора. Часть 4

(Продолжение)

ПОСЛЕДНИЙ КАНЦЛЕР БЫЛ ПОЭТ...

Посмотрим, каким был фон другого Заболотья - западного. Едем туда.

По-другому западное Заболотье можно назвать «пышнянским» – по месту нахождения: входило в состав большого имения на Пышнянской возвышенности. Его центром было Пышно, откуда расходились виленские дороги: на Лепель и Витебск. В статье польского Словника -15-томной энциклопедии, составленной варшавскими учеными на переломе XIX и XX столетий, все тома которой завизированы царской цензурой, первыми обладателями Пышно (в том числе и Заболотья), названы магнаты Хрептовичи. С какой поры, не указано. Ясно только, что наследница этого рода Анна (по первому мужу – Раецкая) в 1742 году продала поместье своему племяннику Яну, «стольнику новогродскому». Отпрыски еще на протяжении 25 лет властвовали здесь, среди них были чиновники разного уровня, но особым авторитетом пользовался Иоахим Хрептович.

Он занимал высокий чиновничий пост, был последним канцлером Великого княжества Литовского. Личность незаурядная. Дипломат, поощряемый западным истэблишментом. Как сообщает Википедия, был «возведён в графское достоинство Священной Римской империи», и случилось это, судя по датам, в период владения пышнянскими землями.

Отметим его духовный потенциал. Иоахим, как и Войт, занимался творчеством. Писал на польском языке, известны его стихотворения «Гимн к красоте», «Дуб и тростник», «О любви», «Ответ Хрептовича Карпинскому», «Хронология рода Хрептовичей», статьи «Поэзия» и другие. В публицистических произведениях рассматривал пути совершенствования поместного производства. Наверное, аналитический ум и высокий уровень образования позволили ему предугадать надвигающийся передел, и Хрептович уступил поместье Фабиану Кашицу. Это произошло в 1767 году.

Кашиц был совсем другого склада. Настоятельница виленского монастыря – мать Тереза жаловалась в духовный трибунал на его поведение. Он не благоволил к монахиням. Имение Кашица, «званое Пышно» (так в документе) граничило с бернардинским, и владелец, в то время подстароста оршанский, терзал богомолок. Как явствует из апелляции, чиновник забрал часть монашеских земель, присоединил к своему ареалу и вселил туда своих крестьян. Этот факт наглядно отражает «победоносное» шествие капиталистической волны. Монахини не вписывались в бурно развивающийся новый строй, где преобладали материалистические ценности. Земля становилась средством накопления капитала, и хозяева, не церемонясь, захватывали «плодоносящие» куски ради собственной выгоды.

Данное обстоятельство побуждает рассматривать пышнянское Заболотье как отторгнутое от богомольческого удела, как предмет притязаний прагматического свойства.

Мог ли бернардинский двор оказаться в числе захваченных у монахинь? Мог ли Кашиц посягнуть на их центр?

Маловероятно. Если б он это сделал, то скандал был бы невероятный, несмотря на то, что Речь Посполитая уже рушилась, и верховной власти было не до бернардинок.

Все же их дело дошло до верхов, и «в 1776 году, - писала Тереза, - трибунальский суд обязывал Кошица (так в тексте того документа, - авт.) вернуть захваченные земли». Он проигнорировал, постановление не исполнил, наоборот, утверждала матушка, «в следующем году забрал рожь и монашеских крестьян из занятых деревень». Тереза настоятельно требовала установить четкие разграничительные линии между территориями.

В числе занятых селений Заболотье не упоминалось. Назывались «земли, луга и леса лепельские, при деревне Белой, или Вирковцы,.. и при деревне Лацюша (надо понимать, современное Матюшино, - авт.) Их забрал Кашиц и присоединил к имению Пышно, поселил крестьян.

«Белое, или Вирковцы» (современная Юрковщина) - на расстоянии порядка трех километров от деревни Заболотье. Все же едем туда – вдруг найдем там следы бернардинского центра!

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): Иоахим Хрептович.


27.10/22