Подземный ход Скрубайсов

              В последние дни октября, когда опавшая листва  покрылась инеем, Энлиль решил, наконец,  заняться давней  мечтой. Стать исследователем городских тайн.  Откладывать  дальше  – некуда. Не  бродить же пенсионеру  с биорамкой зимой, по снегу,  - чудно будет, да и пальцы стынут. Время он выбрал  до обеда, когда горожане заняты своими делами.
     Он уложил свою согнутую буквой «Г» спицу во внутренний карман, проверил другие замки куртки, протер старые зимние ботинки. Захватил, на всякий случай,  перчатки, согревать ладони - инструмент оператора биолокации.   Выходя, посмотрелся в зеркало, резко выдохнул. 
     Усть–Сыровск город тихий, скромный, без особой истории. А те легенды, что имелись, какие-то квелые.  Обычный городок среди лесов и болот… Но, как в каждом поселении, люди и здесь сочиняют. Одна из историй  рассказывала о, якобы, сохранившемся  подземном ходе купцов Скрубайсов. Возможно, в полурост человека, чтобы можно было пробраться к реке. Лаз, по легенде, шел,  на случай нападения, от старого двухэтажного особнячка, выстроенного в начале 19 века,  к  речному берегу.
     Энлиль – не историк. Как мог, проследил откуда растут ноги у мифа. Что-то прочел в библиотеке, сходил в архив. История запутанная… Оказалось, Скрубайсы – богатые купцы округи с 17 века. Братья, пришли с центральной России, построили  усадьбу у реки. Привозили северянам сахар, дробь, порох,  увозили рыбу, пушнину… Торговля шла жадно,  купцы дело знали. Их не раз  жгли, доходило и до смертоубийства.
     История повествует, как в 18 столетии усадьба подверглась набегу  разбойников, приплывших по реке. Факт, отраженный в  исторической челобитной российскому царю. Грабил и отнимал жизни атаман Шпиг, северный  пират  с тремя десятками  приезжих оторв. В документе перечислены и жертвы нападения, и прочие  убытки. После этого Скрубайсы вновь отроились,  огородившись   высокими  стенами из бревен.  А на случай отхода прорыли лаз к  воде.
     Где стояла усадьба, так никто и не установил.  Позже, их потомки,  стали строить первые каменные дома.  Особняк,  к которому направлялся Энлиль, построен  уже в 19  веке и никаких горшков с монетами  там  не нашли.  Хотя обстучали стены не раз. Скрубайсы обеднели, хотя по некоторым данным,  деньги свои зарыли. Где-то под высоким кедром в лесу.  Дерева того нет, парк давно перекопан… На этом месте и забыть бы историю.
     Ан нет, легенда воскресла после революции,  когда возле бывшего дома купца, теперь партшколы,  голодные землекопы рыли канаву. Тогда-то и обнаружили старые доски и  столбы, подпиравшие,  якобы,  свод подземелья. Впрочем, столбы могли предназначаться для других целей. Скрубайсы к тому времени умыкнули в большие города. Возможно, сменили фамилию.  Так или иначе,  ход, предположительно,  вел к реке, и сейчас этот участок был  доступен для  исследования.
     Энлиль – лозоходец начинающий.  Кроме водяной жилы на своем дачном участке, ничего не искал. Но биорамка, маятник ему подчинялись, и он уже измерял биополе человека. Сейчас он шел к дому купца, размышляя о том,  как задать вопрос. Кому задать? Себе, конечно, подсознанию. Ему был нужен  образ подземного хода. Вполне вероятно,  под домом шел поток,  так называемый «плывун», который практичные купцы могли использовать и как колодец, и как природную канализацию. 
      Одна стена дома  смотрела в сторону парка, сквозь который виднелась река. От окон дома до парка было всего метров двадцать. Понятно, что именно здесь мог пролегать ход к воде.  Энлиль полагал, водяная жила давно иссохла, и земля  внутри  обвалилась, засыпав подземное русло. Потому решил задавать рамке вопрос: «Есть  ли неоднородность земли (бывший подземный ход?» Рамка, при удачной  локации, должна отклоняться в сторону.
     Отойдя на метр от стены, Энлиль медленно двинулся  вдоль окон. Рамку он держал правой рукой на уровне солнечного  сплетения.  О, это волшебное чувство измененного сознания!   Дыхание становится реже, глубже. Волнение соединяется с покоем, расслабленность с концентрацией, отрешенность с сосредоточенностью. С одной стороны – отсутствие мыслей, пустота, с другой -  рабочая цель, мобилизация.  Угадывать нельзя. Сознательно отдаешься потоку и уверенно ждешь…
       Уже между первым и вторым окном – рамка повернулась. Есть! Мысленно отметил в памяти место.  Отошел от дома чуть дальше в сторону парка.  Опять пошел вдоль стены. Спица  опять повернулась…
      Энлиль уже не обращал внимания на свидетелей его работы.  За ним наблюдали из окон   домов, а также остановившийся прохожий в темном пальто.  Отходя от стены, Энлиль отмерял короткие параллельные маршруты. Рамка срабатывала по прямой, ведущей к парку и дальше, к реке…
     В парке, на небольшом пригорке, рамка замерла. Здесь ход кончался. Энлиль рассматривал холм под ногами. Похоже, отсюда вода   шла уже   по канаве.
    - Подземный ход? – прозвучал за спиной голос. – Нашли  конец?
      Мужчина, наблюдавший все время за Энлилем, доброжелательно ждал.
    - Кажется,   был ручей.  Можно найти доски…
    - А – глубина? Лопатой не взять… И разрешение надо.
    - Д – да…
    - А я думаю – не плывун это. Пойдемте, проверим…
     Мужчины повернулись к дому купца, в котором сейчас находился  музей. Дверь в здание, действительно, была не заперта, и внутри слышался стук и говор рабочих. Энлиль знал про ремонт,   полагая, туда не пустят. Но незнакомец  без сомнений направился в  угол, откуда,  по его мнению, и начинался ход.
      В большой комнате первого этажа полы были вскрыты до основания. Огромные половые плахи, изготовленные из бревен вручную, торчали вкривь и вкось, открывая  землю и строительный мусор.
      -  Мы из Охраны памятников… – сказал  незнакомец рабочим.  Затем указал  вниз, в самый угол комнаты.  Дыхание  Энлиля сбилось. В том месте, откуда  начинался путь хода,  он увидел  бетонное сооружение,  вроде короба, размером полтора на полтора и глубиной в метр. Похоже на фундамент  туалета или  погреба…
     - Приямок, - сказал незнакомец. – Собиратель грунтовых вод. Необходимый элемент купеческих подвалов.
          Он спустился к сооружению,  пнул его  носком ботинка.  -  Между прочим, дело серьезное. Земля под городом глинистая, сырая. Уровень грунтовых вод высокий. Да и география наша особенная…
          Пока новый знакомый рассказывал, к ним подошли двое рабочих и  работавшая на втором  этаже женщина, сотрудница музея. Выражение лица ее было неодобрительным.
    …Город опускается к реке с возвышенности – продолжал лектор, -   посреди которой находилось болото. Подземные воды стекали от болота к реке по подземным каналам. В советское время  лес вырубили, болото осушили и построили там стадион. 
       В прошлом, на такой сырой земле,  купцы строили  дома на  высоченном ленточном фундаменте. И обязательно с просторным подвалом.  Грунтовые воды сочились по наклонной  и скапливались в специальном  приямке,  затем - в канал отвода.
    …Впрочем, и сейчас в этом   районе ставят высокий фундамент.  А перед строительством заказывают геологические исследования. В борьбе с грунтовыми водами поднимают уровень участка или проводят дренажные канавы по периметру…
     - Зачем вы разрушаете легенду? – сказала с неудовольствием женщина. – И вы не из охраны… Я там всех знаю.
     -  Я из альтернативного, общественного… - отозвался незнакомец.  - А насчет легенды… Ничего с ней не будет.
     Они вышли на улицу и пошли  вдоль парка по улице Кировской,  где сохранились, также,  и другие  известные здания купцов.  У первого  особняка замедлили ход.
     - Вот вам еще легенда… Слышали о купце, который повесился? Это дом среднего Скрубайса.  После революции в доме устроили  общественную столовую. А хозяина заставили работать. Мусорщиком.  Не выдержал... Прокрался в дом ночью, залез в петлю на крюке, что в главном зале.  Крюк я тот видел,  видать люстра висела. Позже  здание  забрали себе чекисты. Сейчас там ФСБ, не зайдешь…
    -  Откуда вы знаете о приямке?  Строитель?
    - Всего-лишь, дачник. Но бывал в подвалах купчин.  Там по сей день    выкачивают  из  приямка насосом. Дом ведь осел, канал отвода утерян… Покажу вам сюрприз!
      Они подошли к  зданию, принадлежавшему ранее младшему Скрубайсу.   В нем тоже располагался музей, только -  истории и природы края.  Из главных экспонатов там стоял трактор первых пятилеток  и  чучела лесных зверей – медведя и двух старых волков, почему-то грызущих друг друга.  Отдельный зал посвящался  жертвам репрессий – колючая проволока, алюминиевые ложки и прочие находки  энтузиастов.
     - Вот здесь я работал, - незнакомец кивнул на старинные двери. – Приглашали строить выставки. И в подвал заходил… У вас хорошее зрение? Взгляните туда,  под крышу…
     Энлиль  присмотрелся к верхней части фасада. Странно, никогда такого не замечал! Наверху слабо виднелся контур барельефа. Слишком малый, чтобы бросаться в глаза. Но достаточный для рассмотрения. В нем  угадывался облик мужчины, вероятно, хозяина здания – большой нос, одутловатые щеки… На кого-то похож, из современных…
    - Да, это он. Главный Скрубайс. Хорош!  Я сфотографировал, увеличил.  Есть сходство…  И, знаете,  легенда гласит, -  клад найдет младший из потомков и  обязательно – заметьте – рыжий!
    - Ну? – поразился Энлиль. Теперь он действительно угадывал в барельефе знакомые черты современного политика. – Приехал, схватил, убежал. Жаль…
   -  Не думали о создании  эзотерического общества? Клуба по интересам?
   -  В нашем городе? Шутите?
   -  Да, у нас. Многие ждут какого-то супера,  профессора  –мистика… Не меньше. Чтобы сидеть и слушать… А ведь все в наших силах. Необходимо, лишь,  желание… И обязательно – уважение друг к другу.
   -  Без дисциплины не сложится – сказал Энлиль. – Каждый будет тянуть на себя,  толкать свое видение,  свои сны… Говорить о прочитанной книге своего учителя. Спорить, болтать...
   -  Ясно. Зависит от нас. Нужна твердость. Создадим устав, порядок, правила… Не хочешь – до свидания. А перед свободным общением – обязательная научная часть. Доклады, обсуждения…
  -  Согласен.  Я вот занялся  астрологией. Не все понятно…
  -  Да?  А я – астролог, помогу.  Мне кажется, ваш асцендент в Раке. Внешность своеобразная,  похожая на древних шумеров. Круглолицые, большеглазые… Люблю их культуру!
  -  И я  их люблю. Как же зовут вас, не познакомились…
  -  Творилепа.
  -  Тогда – тем более!  – улыбнулся Энлиль.
     В эту минуту он заметил легко кружащиеся в воздухе первые снежинки. Подходила зима, Усть-Сыровск настраивался  на свою скучноватую морозную жизнь провинции. Тот дух перемен и соучастия каждого в общем деле общества еще только собирался в мутных облаках.