Возвращение домой

Юсуфа я помню столько, сколько живу в этом доме. Он здесь был всегда, как вот тот дуб, стоящий посреди двора. Под ним любят сидеть бабушки и Юсуф, когда никого нет и можно, опершись на свою метлу, передохнуть и унестись в мечтах на свою родину.

Мы сюда переехали, когда мне было пятнадцать лет. Юсуф тоже ещё был молод, ну как молод, тридцать лет, ещё не старость.
Он жил в подвальном помещении, где было тепло, сухо, но не было солнечного света.
- А зачем он мне, — говорил Юсуф с лёгким акцентом. – Я целый день  работаю на солнце, а когда не работаю, то мне солнце и не нужно.

А работал Юсуф ответственно. Его участок был самым чистым. А в нашем дворе он ещё и за клубами ухаживал.
- Я в детстве мечтал садовником быть. Читал о далеких странах и замках, в которых были великолепные сады, где росли тысячи кустов роз. Их запах разносился далеко за пределы замка, привлекая пчёл, — рассказывал он, мечтательно глядя в окно.
А мне тогда так было это дико, молодой же был, язык за зубами  не удержишь.
- Надо же, а я думал, что у вас там книжек вообще не читают, — усмехнулся я, на самом деле удивляясь тому, как Юсуф говорит. Прямо как наша учительница по литературе.
Юсуф не обиделся. Он вообще, мне кажется, никогда не обижался. Только улыбался глазами, опускал голову, и продолжал свою работу.
- У меня мама наполовину русская по матери. Бабушку привёз в Бухару дед. Привёз уже женой, несмотря на недовольство семьи. А она у меня очень образованная была. В её доме было много книг и пианино. Она с детства приучила меня читать. А когда она играла на пианино, то дед тихонько приходил в комнату, садился на скамейку, и слушал. Он любил бабушку. Очень любил.
И мама у меня образованная была. Работала учителем русского языка в школе. От того я так хорошо и говорю по-русски, — рассказывал Юсуф, угощая меня чаем.
Мне как-то даже стало стыдно за свою насмешку и я извинился.
Юсуф только подмигнул мне и похлопал по плечу.

С тех пор я часто засиживался в его каморке. Нравилось с ним говорить и слушать его речь, такую же теплую и тягучую, как солнце в Бухаре.

Юсуф раз в год ездил к себе домой и приезжал загорелый и немного грустный.
- Жена у меня красавица. Я как первый раз её увидел, ещё в детстве, так сразу понял, что она моей  будет. Родители сговорились, и я стал ждать своего часа. И она ждала, украдкой мне, улыбаясь, при встрече. Чтобы сыграть свадьбу, мне нужно было много работать. Я стриг овец в соседних кишлаках и пас коз.
Свадьба у нас была пышная, как и положено. Моя Гульнара была красивее тысячи звёзд. Как сияли её глаза, как румянились её щёки, как блестели губы в скромной улыбке. Ради этого стоило спать месяцами под открытым небом, и загадывать желание на падающую звезду.
А потом у нас родилась первая дочь. Такая же черноокая красавица, как и её мать. Потом ещё одна, и ещё. Стрижка овец большого дохода не приносит. Поэтому я здесь, а мои девочки дома, — рассказывал Юсуф и его улыбчивые глаза были грустными.

Потом, спустя месяц, он привыкал и становился прежним Юсуфом, который светился южным солнцем и готов был принять всякого в своей каморке, чтобы угостить  узбекским чаем.

И вот сейчас мне уже далеко за тридцать, и у самого жена красавица, да две дочери, и я жизни без них не представляю. Я иду в каморку к Юсуфу с гостинцами, которые испекла жена.
- Ох, и вкусные твоя Наташа печёт ватрушки, — говорит Юсуф, закрывая глаза от удовольствия.
Мы пьём чай из узбекских пиал и говорим о жизни.
- Ну что, Юсуф, ты рад, что возвращаешься домой навсегда? — спрашиваю я радуясь и, одновременно, грустя.
С одной стороны хорошо, что он, уже старик, наконец-то выдал всех дочерей замуж и может вернуться к своей постаревшей, но всё ещё красивой Гульнаре. Он заслужил себе отдых и тихую старость в кругу детей и внуков.
А с другой – очень жаль, что его неизменная фигура не будет встречать меня по утрам и, провожая на работу, не пожелает доброго утра и хорошего дня. Юсуф стал для меня добрым другом, о котором всегда помнишь.

- Да, я очень счастлив, что возвращаюсь в свой родной кишлак. Младшего внука ещё на руках не держал. Да и жена уже слабая стала. Хочу домой. Очень хочу дому, — говорил Юсуф и морщинки в углу глаз увлажнились.

Провожали Юсуфа всем двором. Кто-то плакал, кто-то смеялся, но все были счастливы от того, что Юсуф счастлив.
Долгих лет жизни тебе, и твоей семье, дорогой Юсуф!