Октябрьская ночь

Отставной подполковник полиции, а ныне охранник в одном из многочисленных московских офисов Михаил Семенович заварил чаю, отрегулировал поудобнее кресло, сел и принялся рыскать в интернете на предмет поиска шоу для коротания вечернего досуга. В первую очередь просмотрел все спортивные новости и убедился в том, что интересных трансляций сегодня ждать не придется. Затем совершил рейд по любимым каналам в YouTube, но ничего интересного так и не увидел. Задумался.
Как обычно, от отсутствия развлечений в голову медленно залезала депрессия. Вообще, он всегда удивлялся такому состоянию. Казалось бы, к своим годам (а он не стар) Михаил Семенович уже добился всего, чего желал и что в молодости считал мечтами, порой недостижимыми. Семья у него была крепкой, в браке с супругой прожил не один десяток лет, в целом счастливых, дети вышли в люди (некоторые продолжали выходить). Старший так и вовсе находится в расцвете сил, считаясь сильным по российским меркам хоккейным вратарем и играя в высшей лиге. Достаток есть (в первую очередь, благодаря как раз старшему сыну). Он мог бы и вообще не работать, но дома становилось нестерпимо скучно. Развивать бурную деятельность и с головой кидаться в авантюрные проекты желания уже не было, но сидеть совсем без дела тоже не хотелось. Поэтому он с радостью откликнулся на объявление о том, что конторе, располагавшейся в одном из старинных особняков столицы, каким-то образом уцелевшем при нынешней власти, требуется охранник.
Домишко был небольшим, но двухэтажным, организация занимала всего два кабинета, однако арендовала дом полностью, сохраняя чистоту и порядок в том числе и в пустовавших помещениях. Каморка Михаила Семенеовича находилась непосредственно у входа. В его распоряжении были приличный компьютерный стол, сам компьютер, достаточно мощный и с отличным интернетом, а также небольшая комната с большим удобным диваном, обеденным столом, холодильником, чайником и микроволновкой. Напротив дома находился неплохой фудкорт. Улицу, на которой обитало все это хозяйство, он любил еще с детства за уют, тишину, практически нетронутую оригинальную застройку и редкий грохот трамваев.
У Михаила Семеновича был молодой напарник, с которым они менялись графиком через неделю: сначала у одного было семь дневных смен с 9 утра до 9 вечера, соответственно, сменщику доставались ночные. На следующей неделе они менялись. Сегодня был первый день по ночному графику. Приняв от Ильи текущие дела и ключи, он первым делом совершил дежурный обход, проверяя помещения и технику. Затем какое-то время убил на компьютерные игры и переписку с друзьями. Отзвонившись домой и поболтав с женой, Михаил Семенович решил выпить чайку и что-нибудь посмотреть перед сном.
Как нам уже известно, на просторах сети ничего стоящего его внимания не обнаружилось, чай быстро закончился, а на часах было всего-то начало первого. Спать, как назло, не хотелось. Охранник решил было выйти на опустевшую и освященную фонарями улицу покурить и уже подошел к двери, как вдруг его внимание привлек странный разговор снаружи:
- …дальше, нет тут ничего.
- Откуда ты знаешь?
- Сам посмотри, неживой дом, сразу видно.
- «Живой, неживой», ты как определяешь?
- Да я уже пол Москвы в патрулях поперепроверял! Задницей чувствую, нет там никого, пойдем дальше.
- Слушай, хватит от работы отлынивать! Вот из-за таких, как ты, и не удается до конца белых вырезать. Ночью прошляпим, потом днем отстреливают нашего брата.
- Не усложняй.
- А чего не усложнять? Сколько раз было: утром доклад командованию, что все хорошо, а вечером ходим, трупы собираем. Потом выясняется, что ночной патруль не проверил толком, и из всех домов по нашим потом стреляли.
- Ладно, - вздохнул. – Что предлагаешь?
- Сейчас попробуем постучать по-хорошему. Не откроют – взломаем, зайдем, посмотрим. Сейчас за каждого белого дают и наград и денег. Домишко-то маленький, много времени не потратим, зато доложим с чистой совестью.
- Ну давай.
Несколько секунд стояла тишина. Затем ее нарушили громкие стуки в дверь каким-то тяжелым предметом:
- Откройте! Красная Армия!
Михаил Семенович сполз по стене и сел на корточки. Голова пошла кругом. Патруль, вырезать белых, Красная Армия… Да что за хрень? Какой год на дворе? Что за глупые шутки?
Стук тем временем усилился:
- Есть кто? Откройте по-хорошему! Красная Армия, революционный патруль!
Приехали… Нереальным усилием воли собрав мысли воедино, Михаил Семенович огляделся: офис выглядел по-прежнему. Хороший евроремонт, его стол, компьютер, комната. Тут его внимание привлекла одна деталь: техника не работала. Вся. Системный блок не гудел, холодильник погрузился в тишину. Нужно было проверить свет. Поскольку охранник так и продолжал сидеть возле входной двери, то, не вставая, дотянулся до выключателя и нажал кнопку: безрезультатно. Так. Бесшумным движением он вытащил из кармана брюк смартфон – тот не реагировал на прикосновения и нажатие на кнопки.
Вот теперь стало по-настоящему страшно. Но для полной мобилизации рассудка и духа требовалось последнее доказательство.
Снаружи не прекращали стучать, с каждым разом все сильнее. Далее двое продолжили диалог:
- Я же тебе говорил, нет никого. Пойдем дальше.
- А ты думал, они сейчас к тебе сами выйдут? Надо проверить. Ну что, ломаем?
- Подожди, давай покурим хотя бы.
- Уговорил. Хорошо, пара минут роли не сыграет. Если там нет никаких потайных ходов, конечно.
- А это не наша забота. Да и не узнает никто.
Снаружи чиркнула спичка.
Голова Михаила Семеновича вновь начала раздуваться, однако в этот раз он быстро привел мысли в порядок, поскольку понимал, что времени у него совсем немного. Затаив дыхание и стараясь ступать бесшумно, он гусиным шагом направился в другой конец дома, к окнам, выходящим во двор. Добравшись до окна, охранник поднялся во весь рост, охранник тихонько отворил раму и выглянул на улицу.
В первую секунду он даже не понял, что именно произошло: как будто в его легкие попал воздух с какой-то другой планеты. Голова закружилась, подступила тошнота, ему нечеловеческим усилием удалось взять себя в руки, но тело продолжало дрожать, и он ощущал предательскую слабость. Справившись со своим состоянием, он попытался оглядеться, и ноги его стали подкашиваться еще стремительнее. Для дополнительной опоры он схватился за открытую раму, буквально повиснув на ней.
Обзор из этой точки был крайне ограниченным, однако увиденного вполне хватило, чтобы сделать сумасшедший вывод: Красная Армия в этой версии реальности выглядела гораздо органичнее, чем сам Михаил Семенович со своим офисом. Этажность окружавших его домов не превышала цифры 4, ни о каких современных небоскребах, забегаловках и прочих атрибутов 21-го века не наблюдалось. Да о чем там говорить, если, насколько хватало глаз, не было видно ни асфальта, ни светофоров? К тому же, он сразу понял, что не так с воздухом: тот был пронзительно чист. Точнее, запахов (местами – вони) хватало, но все они носили органический и архаичный характер: помои, сырость, крепкий табак и паровозная гарь (напротив – вокзал).
В первую очередь, охранник обратил внимание на то, что оконная рама внутри была по-прежнему стеклопакетом, но снаружи – деревянной. В темноте (а освещения на улице теперь не было и в помине) он не смог рассмотреть и определить на ощупь границу реальностей, но факт оставался фактом: где-то между стен произошло роковое искажение.
Сзади он услышал ковыряние в дверном замке. На секунду охватила паника, но разум тут же подсказал: снаружи дверь вполне себе образца начала 20-го века (а он понимал, что речь сейчас идет о временах революции), однако внутри оставалось прошитой броней сталью. Желания проверять результаты попыток отважных бойцов-красноармейцев попыток взлома у него не было, поэтому надеяться на их исчезновение или превращение в офисных менеджеров в случае успешного проникновения он не стал. Надо было думать.
Отвлек его стук конских копыт. По улице промчалась кобыла с еще одним солдатом в седле. Поскольку Михаил Семенович все еще стоял, наполовину высунувшись из окна, а расстояние до Садового кольца было совсем символичным, их взгляды пересеклись. Лошадь резко повернула налево, ко входу в дом, и не оставалось никаких сомнений, что солдат стало трое, а его присутствие в доме теперь раскрыто.
Он быстро, но тихо закрыл окно, и вновь опустился на корточки. Вот теперь придется держать настоящую оборону. Мозг принялся лихорадочно соображать: при себе есть травмат, одежда свободная (формой здесь никто не заморачивался). В принципе, в случае лобового столкновения можно и выдержать бой, хотя при всех раскладах он будет неравным. Нужно было соорудить хоть какие-то баррикады на входе.
За дверью велся громкий оживленный разговор, прерываемый попытками вскрыть замок или выломать дверь. Отчетливо слышалась брань: некоторые слова Михаил Семенович счел достаточно удивительными и забавными. В том, что при захвате его сочтут белым, сомнений у него не было никаких.
Он быстро придвинул стол к двери. Шуметь уже не боялся. Пулей метнувшись в свою каморку, перетащил оттуда диван, поставив его вплотную к столу. Оглядел окна: с внутренней стороны решетки были на месте, на втором этаже они тоже есть. То же самое обсуждали и бойцы снаружи:
- Давай через окна, я выбью.
- Хорошо.
Послышался звон разбитого стекла, осколки посыпались внутрь. Охранник сидел, спрятавшись за диваном, оружие давно было в руках в боевой готовности.
- Черт, там решетки внутри.
- Какие решетки?
- Металлические. Или даже чугунные не пойму. Не зайдем.
- Ну-ка, подожди.
Раздался выстрел. Остатки окна рассыпались.
- Зайдите с другой стороны. Простреляем насквозь.
Михаил Семенович лег на пол и заполз за громоздкий шкаф. Красноармейцы быстро пробежали вокруг дома, и теперь с обеих сторон по очереди велся огонь. Пули свистели над головой.
- Зараза.
- Что случилось?
- Пуговица от бушлата отлетела.
- Пес с ней.
- Прилетит ни за что, обидно.
- Если возьмем его, у тебя весь бушлат новый будет.
Стрельба возобновилась. Пленника охватывало отчаяние. Ну, продержится он сейчас, а дальше что? Сколько это будет продолжаться? Как вообще все это получилось?! Против его воли перед глазами поплыли эпизоды из собственной жизни. Как он ни старался, но больше взять себя в руки не удавалось. И вот так все закончится? Как его найдут вообще? И что скажут? А семья? Из глаз предательски поползли слезы. Он обхватил голову руками и тихо завыл.
Счет времени потерялся, однако любые, даже самые сильные чувства рано или поздно сходят на нет. Спустя какое-то время охранника охватила апатия. Он теперь просто сидел, глядя в одну точку на полу перед собой.
Способность соображать вернулась словно по щелчку. Михаил Семенович вдруг про себя отметил, что все стихло. Точнее, какие-то звуки на улице были, но от пережитого не осталось и следа. Вокруг значительно посветлело.
Внимательно оглядевшись, он медленно поднялся. Шумом с улицы явно были звуки от проезжающих машин. Поддавшись неосторожному порыву, он кинулся к окну и жадно высунулся по пояс.
Светало. Редкие прохожие медленно заползали в только что открывшееся метро. Несколько иномарок нетерпеливо гудели друг другу на светофоре. Мимо с грохотом пролетел трамвай.
Охранник жадно вдохнул полной грудью бензиновые выхлопы. Успокоившись, он не спеша разобрал свои баррикады, поставив все на место. Монитор работал, рабочий стол был расчерчен клеткой с изображениями с наружных камер. Нащупав в кармане пачку сигарет, Михаил Семенович открыл дверь и вышел на крыльцо. Закурив, он принялся осматривать повреждения: разбитые окна и аккуратные следы от пуль в уцелевших. Внизу, на тротуаре, его внимание привлек странный маленький предмет. Нагнувшись, он поднял блестящую пуговицу от старинного красноармейского бушлата. Повертев, сунул к себе в карман.
Затушив бычок и выбросив его в урну, он еще какое-то время постоял, любуясь просыпавшимся городом. Всю жизнь бесившая его утренняя суета сейчас изливалась бальзамом на душу.
Вздохнув, он зашел обратно и позвонил в полицию с сообщением о нападении на офис.