Эстетика парных фингалов

Накинув на татуированные плечи штандарт, Олег включил на всю имеющуюся мощность портативную колонку JBL в кармане камуфляжной «зеленки» и под героический голос Нины Ургант из «Белорусского вокзала» пошёл гарцующей походкой, как крутой породистый жеребец, на сходку таких же крутых парней. 

JBL орал не хуже америкосовского  яблочного аналога. Прохожие оглядывались, останавливались, отдавали честь при виде гордой надписи «104 десантно-штурмовой полк». Олег, чеканя шаг берцами сорок четвёртого размера, как на параде, продолжал путь. А вот и родной парк. 

— За ВДВ! Никто, кроме нас! — взревел Олег, врываясь в атмосферу. 

Дальнейшее слилось в скоростной калейдоскоп лиц, событий, ног, рук, бутылок, криков и… голубого. Небо, береты, нежные фингалы на лицах тщедушных немужиков, имевших несчастье затесаться рядом. 

— Черёха! Сто четвёртый полк! — орал кто-то.

— Семьдесят шестая дивизия! — вторили ему, узнавая своих. 

Поставленная на рипит Нина Ургант не подводила, создавая нужный флёр бытию сего дня. 

Тут был и спецназ ГРУ, и краповые береты, и морская пехота  или это ему уже так казалось? Всё смешалось на чердаке Олега. От полос рябило в глазах, татухи на голых лоснящихся бицепсах, родные лица, пока ещё свежие аксельбанты, петлицы и мельтешение «зелёнки». Он, кажись, целовал чьи-то шевроны, не удержавшись при виде любимых парашютов. Кто-то тыкался в него щетиной, куда получалось. А получалось то в шею, то в щеку. 

Пьяные рожи со счастливыми улыбками хлебают из горла зелёных бутылок, солнце припекает, оставляя загар на открытом теле, жёлто-зелёно-голубые флаги и бездонное небо везде, как чаша, точь-в-точь, как с самолёта перед прыжком. Давненько Олег не испытывал такого беспричинного ощущения счастья. 
В этот момент завибрировал телефон в кармане, заглушив музыку. Пошатываясь, Олег достал его. Ольга. Его двоюродная сестра. 

— Олег, мы ждём тебя! — радостно взвизгнула она, — Надеюсь, ты не забыл про мой дэрэ со своими отмечашками в парке?!

Олег нечленораздельно промычал, что означало согласие и готовность прийти и продолжить возлияния уже в стенах. 

Он распрощался с друзьями, сообщив, что позднее вернётся, если что, и зашагал к выходу. 

Ольга жила в пешей доступности от парка, и то, что она родилась в этот день, придавало ей особый вес в глазах Олега. 

Он шёл почти ровно под героическую песню, и слова из неё «Десятый наш десантный батальон» были ему особенно по сердцу, потому как он готовился получить очередное звание и принять на себя командование батальоном.

Стол был полон гостей, когда Олег с музыкой ввалился в квартиру, мгновенно став гвоздём программы. Кто-то смотрел с восторгом на ожившую мечту, кто-то прятал ухмылки, помня о легендарной способности десантников разбивать бутылки одной только головой. 

Олег был с почестями посажен в центр и первым, кого он увидел, стал гость напротив  — худосочный мужчина с брезгливо поджатыми губами. Тот с нескрываемым презрением смотрел на него. Олег даже чуть протрезвел от удивления, окрестив его про себя «доцентом». Но вскоре за столом вновь возник тот шум, когда пьяные люди начинают одновременно смеяться, говорить, шутить. Все стали опять поздравлять Ольгу с «днюшечкой», потом Олега с «профессиональным праздником», потом друг друга с «августом, гроздьями винограда и рябины ржавой».

— Олег, расскажи что-нибудь! — крикнула ему Ольга, стуча по вазе ложкой. 

Постепенно гости замолкли и с ожиданием уставились на него. 

Олег ораторствовать никогда не стеснялся и как раз вспомнил одну историю, как среди ночи по тревоге подняли весь полк. Он только открыл рот для рассказа, как взглянул на лицо соседа напротив, что теперь выражало крайнюю степень презрения к Олегу в частности и ВДВ в целом,  и моментально переключился на другую, уж больно похож был её герой на это недоразумение с поджатыми, как у монахини, губами. 

— Был у меня в роте один хрен, — с воодушевлением начал он, поглядывая насмешливо на безмолвного оппонента. 

Все заулыбались, предвкушая очередную армейскую байку. 

— Простите, — прозвучало вдруг в возникшей тишине. 

Олег с несказанным удивлением уставился на заговорившего «доцента».

— Прощаю, — самодовольно ответил он, собираясь продолжить рассказ. 

— Простите, но вы говорите неправильно. Нужно сказать: «Был у меня во рту один хрен», — вполне доброжелательно пояснил новоявленный филолог. 

Однако Олег его тона не оценил, его кулак точно. Едва он успел возмутиться: «Ты на что это намекаешь?», — как через мгновение филолог уже опрокинулся вместе со стулом, оценив на себе силу удара ВДВ. 

Женщины взвизгнули, кто-то встал и начал помогать пострадавшему, другие с опаской поглядывали то на Олега, то на ещё непочатые бутылки на столе.
Олегу стало стыдно. Пришёл к сестре на день рождения и устроил дебош. Он отодвинул свой стул и выпрямился во весь немалый рост. Окружающие замерли в страхе, гадая, кого он сейчас будет бить, лежачего или их, сидящих. 

Олег обошёл стол. Все вжимали головы в плечи. Филолог ещё валялся. Какой-то мужик сидел рядом на корточках и зачем-то прикладывал к его лицу салфетку. 

Олег склонился над раненым. 

— Идти можешь? — тихо спросил он.

Тот, лёжа, испуганно закивал. 
Олег рывком поднял его и потащил из комнаты. 

— Олег, Олег, не бей его! — Ольга побежала за ними, хватая Олега за руку, — Пожалуйста, не бей! Это мой сосед Артём Николаевич!

Олег от стыда совсем протрезвел. 

— Оля, я не собираюсь его бить! — воскликнул он, — Провожу его домой, если он сосед, и реанимирую. 

— Олег, точно не будешь бить? — Ольга с тревогой заглядывала ему в лицо. 

— Оля! — возмутился Олег и выволок полудохлого филолога за порог. 

Ольга следила за ними, высунувшись из двери, пока Олег, приткнув раненого к стене и взяв у него ключи, отпирал его квартиру, что была напротив.

— Олег, — вслед сказала Ольга, когда  Олег затолкал филолога в прихожую и шагнул за ним. 

Олег махнул ей, чтобы она шла к гостям, и закрыл за собой дверь. 

Спустя минут пять филолог с фиолетовым фингалом филонил на диване, прижимая холодное яйцо к физиономии. Олег неловко перетаптывался рядом, не зная, куда деть руки, которые внезапно показались ему слишком длинными и огромными.

— Ты, это, извини, у меня рефлекс на такие гомосячьи намёки, — смущённо объяснил он. 

— Какие намёки? — простонал страдалец, — Я честно думал, что вы это и имели в виду…

— Что «это»? — осторожно спросил Олег, чувствуя бег мурашек по спине. 

— Думал, вы хотели поделиться своим опытом минета в полевых условиях… — серьёзно объяснил филолог, убрав яйцо от лица. 

— Что-о?! — взревел Олег, как бык Фердинанд,  и его боевой кулак тут же взметнулся вперёд, награждая филолога парным фиолетовым фингалом.