Лабиринт Фароса

Ингу я вспомнил на днях. Мне показалось, что я увидел ее в толпе, но она меня не узнала. Инга, а точнее, женщина, похожая на Ингу, проскользнула мимо меня в метро, обдав волной запаха каких-то экзотических духов, и скрылась раньше, чем я собрал по слогам ее имя.

Ин-на?.. Нет, Ин-га.

Как пузырьки шампанского на поверхность стали всплывать всё новые подробности из нашего недолгого общего прошлого. Например, её панический страх отпускать меня куда-то одного во время совместных покатушек по абандонам. Она чаще всего отшучивалась, что не хочет, чтобы я где-то один без неё накурился. Но один раз, когда я решил над ней приколоться и спрятался за угол, она сначала мне устроила страшную истерику, а потом мы пять часов к ряду сидели в машине и разговаривали. И она рассказала мне эту нелепую историйку.

Далее от первого лица.

- Никогда, слышишь, не выпускай своих друзей из виду во время этих своих вылазок, не пускай их одних. Я один раз отпустила.
Помнишь нашу поездку в ***? Строители турбазы откопали там полуразрушенный каменный лабиринт с какими-то «древними символами», происхождение которого археологи так и не установили, в конце концов решив, что это баловство местных ролевиков?

Летом 2019-го мы с Павой, Лёшкой и Шуриком решили поехать туда, чтобы замутить тематическую фотосейшн. Павлина хотела попробоваться в модельное агентство и делала ставку на эти мрачные руины. Шурик как раз хотел поснимать на новую зеркалку, а Лёха – обкатать купленную пару месяцев назад Шкоду. Только я ехала просто так – без цели, без понимания, что я там забыла.

В дороге мы немного посрались. Шурик явно неровно дышал к Павке, а она только и делала, что подтрунивала над ним. Очередная ее шутка показалась Лёхе не такой уж и безобидной, он назвал ее шалавой. Я вступилась за подругу. Тогда Алексей врубил музло погромче и до самого лабиринта мы не разговаривали. А доехав, разбрелись. Первым ушел Максим.

Ты тоже его не помнишь, да?

Знаешь, что меня пугает по-настоящему? Я рассказывала тебе эту историю уже раз десять, но ты каждый раз всё забываешь. И Макса никто из ныне живущих не может вспомнить. Кроме меня.

Ну Макс! этот забитый светловолосый паренек, брат Оли и Генки из нашей шараги? Нет? Ладно, забей, просто слушай.

Максим вообще пошел отлить, но почему-то решил это сделать в лабиринте. Так и вижу его нелепо ухмыляющуюся рожу, когда он произнес: «Надо отлить». Это были его последние слова.

Через пару минут после его отбытия в лабиринт шагнули Павлина и Шурик. Моя подружка притворилась пай-девочкой после недавнего скандала и внимательно слушала своего воздыхателя, словно ей взаправду были интересны технические характеристики его камеры. Да, она, помню, даже кивала ему, подбадривая словами: «Продолжайте, АлександЕр». Шурик краснел, но трещал не замолкая.

Мы с Лёхой решили перекурить и помириться. Получается, зашли в чёртовы руины последними.

Лабиринт находился в строительном котловане. Так как место стало туристическим, пусть и неофициально, кто-то сколотил деревянную лесенку на вход-выход. Стены были выше меня метра на полтора, неизвестные строители сложили их из пористого камня черного цвета, а всю их поверхность покрывали изображения и письмена. Местами в преградах были окошки, но не такие, чтобы можно было сквозь них выбраться, скорее, чтобы посмотреть на соперников, движущихся к цели вместе с тобой. Проход к центру был только один, все прочие пути оканчивались тупиками.

Я шла прогулочным шагом, не думая даже держаться поближе к друзьям. Поворот за поворотом передо мной открывались все новые нелепые композиции из угловатых символов, слов на незнакомом мне языке и весьма метафоричных рисунков (ну, к примеру, горбатый человек убивает четырехкрылого орла, орел ест какого-то мелкого уродливого зверя, зверь втягивает червя, червь поглощает плоть человека). Большинство из них были начертаны чем-то красным. Эта краска была водостойкой, противный и какой-то осенний дождь ее не смывал. Я слушала фоном саундтрек из «28 недель спустя» и мечтала о том, что вернусь домой, сварю кофе, сяду за стол, включу лампу и продолжу писать фанфик по «Ходячим»;прокручивала в голове сюжетные ходы, достраивала образ введенных мною в повествование персонажей. Я так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как достигла центра лабиринта. Я покричала, чтобы собрать друзей (странно, что я вспомнила о них впервые с того момента, как меня обогнал Алексей).

Ответом мне была тишина. Я немного заволновалась, повысила голос, но снова – ничего.

Смешок, раздавшийся, как вначале показалось, близко, но все же, скорее, где-то в районе брошенной нами тачки, меня ОЧЕНЬ напугал.

Мне стало неуютно в этой заброшке, я быстрым шагом наобум пошла обратно. И довольно быстро вышла к машине.

Сначала мне показалось, что все уже внутри, но, сев на заднее сиденье, я не досчиталась Макса.

Лёха молча завел, и мы поехали.

- Стой, а Макс?

- Какой Макс? – Пава посмотрела на меня удивленно.
 
Ага, понятно. Эти придурки решили меня разыграть и не придумали ничего лучше, чем использовать сценарий с забыванием пропавшего друга. Похоже, пока я мечтала, Макс съебался на попутке до ближайшего райцентра. Туда, где мы договорились снять квартиру и набухаться перед обратной дорогой.

Я решила не доставлять им удовольствия и, пожав плечами, отвернулась к окну. Друзья не ожидали такого равнодушия к судьбе прилипалы Макса и растерянно притихли. Первой нарушить молчание попыталась Павка. Она протянула мне маленькое черненое колечко на открытой ладони со словами: «У тебя же 17-й? Примерь, мне не подошло». Я, не задумываясь, ответила: «Попозже. Пальцы что-то отекли. Откуда оно?». «Там нашла», - этот ответ мне почему-то не понравился. Кольцо внушало гадливость. Пакость, а не кольцо. Пава истолковала моё выражение лица по-своему: «Да я сразу его тебе присмотрела, на днюху хотела подарить. Но вдруг бы не подошло, вот и примерила».

Я удивилась тупости своей обычно проницательной подруги и внимательно на нее посмотрела. Что-то в ее лице показалось мне новым. «Ты иначе стрелки что ли нарисовала?» - «Нет, как обычно. А чё, стрёмно выгляжу? Саша, я некрасивая?» – «Да ладно, забей!»

Почему Саша-то? Шурик или АлександЕр, иначе мы нашего друга не зовем, особенно Павка. Я опять посмотрела на Павлину, и тут у меня закружилась голова: родинка с ее правой щеки переползла на левую! Но вдруг я что-то путаю? Переутомилась, мало спала, вот и забыла… Или это наклейка, мушка… Тогда на правой щеке оригинальная выпуклая родинка должна быть густо замазана тональником. Я попыталась исхитриться и посмотреть на правую щеку Павлины, но она как будто нарочно отвернулась к окну.

Тем временем мы приехали. За разгрузкой вещей и пробежкой по ближайшим алкобутикам все волнения сегодняшнего дня выцвели, растворились в дожде. Разве что я с некоторой тревогой ждала, когда же завалится Макс. Или он вообще выбыл из игры до возвращения в наш родной город?

На хате мы, если честно, ужрались. Я мало что запомнила, только один эпизод врезался в память. В какой-то момент Лёшка падает передо мной на одно колено и под общий смех достает шкатулку с кольцом. Хватает меня на руку и пытается надеть… то самое черненое колечко из лабиринта. Я в ужасе смотрю, как оно приближается к моему безымянному пальцу. И тут раздается стук в дверь и громогласный возглас: «Откройте, полиция!» Это соседи вызвали ментов, потому что к трем часам ночи мы даже не подумали сбавить громкость музыки и говорить на полтона тише. Объясняться с представителями закона пошла Павлина, как самая артистичная – она могла сыграть трезвость. Ну а мы разбрелись по комнатам.

Признаться, меня еще тревожил Шурик. Он слишком много спал. Он дремал в дороге, клевал носом за столом, сразу же захрапел в своей комнате. Раньше он был вежливым донельзя и считал неприличным кидать друзей без веского повода, даже если речь шла о кратком путешествии в страну Морфея.

И если мои спутники заснули сразу, то я долго лежала с открытыми глазами. Когда мне наконец удалось забыться, я увидела своих НАСТОЯЩИХ друзей. Они стали рисунками в том лабиринте и безмолвно молили меня спасти их. Ближе к утру я проснулась от неприятного ощущения. В ногах сидел Шурик, он цепко держал проклятое кольцо и отгибал на моей правой руке безымянный палец. Я закричала. Видение пропало. Только кольцо дзынькнуло об пол, но с течением времени звон не прекращался, наоборот звук нарастал, пока не превратился в мой будильник на смартфоне. Я еле как продрала глаза, выпила горький кофе и поплелась за своими спутниками в машину. Меня мутило.

Еще добрая сотня километров и мы дома! Эта поездка меня так вымотала, что я перестала подмечать странности в поведении друзей. Я меланхолично слушала музыку и смотрела на бесконечные поля и пастбища. Недалеко от пригорода у нас начал кончаться бензин. Мы тормознули на ближайшей заправке. Я вышла размять ноги и посмотреть, чем торгуют сидящие у дороги бабки. Одна меня подманила пальцем, широким жестом предложила изучить ассортимент травяных чаёв и сувениров. А сама зашептала: «Дочка, не садись с этими людьми в машину. Они и не люди-то вовсе. Ты и сама все давно поняла, только боишься поверить сердцу. Слушай, что я скажу. Скажись больной, под любым предлогом останься у меня на ночь. Этим тварям до завершения ритуала осталось восемь часов, после они или укрепят свое положение в нашем мире, или сгинут. Тогда твоих настоящих друзей можно будет вернуть».

«Откуда вернуть?» - спросила я.

«Так из лабиринта Фароса. Кроме тебя, оттуда никто не вышел!»

Никто не вышел. Ни Макс, ни Пава, ни Шурик, ни Лёха… Все они стали рисунками на стенах. А жуткие твари со стен заняли их места. Да ну, бред какой-то! Я смерила бедную старушку презрительным взглядом, расплатилась за чай с вербеной и пошла к местной обрыгаловке – набрать в термос кипятка и заварить бабкину травку. В машине я налила всем по стаканчику своего пойла и достала печенюшку. Первой скривилась и зашипела проклятия Пава, следом стал давиться и харкать кровью Лёха, глядя на меня покрасневшими глазами через зеркало заднего вида. Шурик злобно зыркнул на меня и выплеснул горячий чай мне на колени. Я выбежала из машины и не чуя ног понеслась к моей новой знакомой. Та без лишних слов увлекла меня за собой, огородами увела в свой домишко, впустила в крохотную спаленку, стены которой были увешаны травами и оберегами, и вышла. На улице стремительно темнело. Хозяйка принесла мне теплый ужин. Села за низенький столик у кровати на принесенную с кухни табуретку и стала рассказывать.

Мол, из того недавно откопанного лабиринта уже третий раз пытаются вырваться наружу слуги Фароса. Ей было видение (она внучка северной шаманки, травница, провидица), что для завершения обряда им нужна кровь девственника (да, для разнообразия парня, а не девушки) и тела четверых молодых людей. В лабиринте полно артефактов. Например, кольцо – это телепорт. Красивая пряжка (ее поднял Шурик, как я узнала потом), брошка (у Павы) и карманный ножичек (Лёхина слабость) – это сосуды, в которых впоследствии оказались заперты мои друзья, их души. Меня ждала камея, но музыка и мысли о творчестве лишили мои глаза зоркости, я просмотрела свою ачивку, к которой меня потом настойчиво пытались телепортнуть слуги Фароса своим колечком.

Я верила и не верила. Была как в тумане. Грешила на бабкины травки и ругала себя последними словами, что «снаркоманилась» на полпути к дому и приняла приход за изгнание бесов из тел друзей. Но утро вечера мудренее, я с благодарностью приняла от старой карги хрустящее постельное белье и провалилась в забытье. Всю ночь мне сквозь шум дождя за окном чудились чьи-то смешки, голоса, визги, вой, поскребывание и под финал оглушительный стук в ворота. В четыре я вроде бы проснулась, поскролила ленту в соцсети, чтобы отойти от неприятного сна, и села на кровати, но это опять оказался сон. Потому что вновь послышались все те же мерзкие звуки, следом громкий стук и… тогда я на самом деле проснулась. В дверь реально стучали. Настойчиво. На часах было уже семь утра. Я, трясясь от холода и пережитого во сне ужаса, вползла в бабкин халат, приятно пахнущий вербеной, обула кроксы и пошла на звук.

Стучали опять полицейские. Они подобрали на дороге троих моих друзей, почти обнаженных и истерзанных, но живых. Они, шатаясь и поддерживая друг друга, шли по трассе в направлении дома в паре сотен метров от того зловещего места.
Они откуда-то знали, где я, и назвали правоохранителям точный адрес старушки.
 Кстати, саму старушку нашли в доме мертвой. Обширный инфаркт. На ее лице застыло упрямое выражение, словно она до последней минуты силилась не пустить незваных гостей в дом…

Конец истории Инги.

…После той злосчастной поездки Макса так и не нашли, его искали только исходя из показаний моей девушки. Остальные отрицали его существование. Впрочем, Инга вскоре потеряла связь с друзьями. Пава и Шурик поженились и уехали в Москву. Лёха спился и вернулся в деревню к родителям. А Инга повстречала меня и всерьез собиралась замуж, да вот только в последний момент не приняла кольца.

Кстати, я вспомнил, что это был за запах на той девушке. Вербена. Она помогла мне не забыть всё на этот раз.