Пылинки счастья

   Максиму сегодня пришлось отказаться от экскурсии к подземным тоннелям Кути: вчера вечером шеф завалил работой. Кроме того, годовой финансовый отчет всё ещё довлел над ним Дамокловым мечом, посверкивая дамасской сталью. Отпуск - отпуском, но твою работу за тебя никто делать не будет. Один из крепчайших офисных законов. Устроился менеджером, почитай нет у тебя ни выходных, ни отпуска, ни даже свободных вечеров. Не сдюжишь – лишишься и ночей.
      Хорошо, что хоть вчера удалось с группой съездить на Плавучий рынок в дельте Меконга, прошвырнуться по храмам и посетить смотровую площадку на небоскрёбе. Но то - вчера. А сейчас Максим готовил для начальства важные бумажульки и крапал отчёт, прерываясь лишь для того, чтобы забросить в рот пару склизких личи. Что толку от тура «ол инклюзив» и бассейна, если нет времени даже дух перевести, оторвавшись от ноута?
      Когда красные и остекленевшие от недосыпа и напряжения глаза уже отказывались подчиняться хозяину, в дверь номера постучали. Гид сообщил, что долго они его ждать не намерены: группа итак задержалась, а самолёт в Ханой отправляется уже через три часа. Ханой… Максим напрочь забыл о вечернем перелёте на север Вьетнама. Как загнанный кролик стал он мотаться по номеру, чуть не ногами впихивая разбросанные вещи в чемодан. Небритый и непричёсанный, Макс устремился вниз по лестнице…, но микроавтобуса с группой внизу уже не оказалось. Такси, срочно вызвать такси! Уже у рецепшина Макс вспомнил, что так и не удосужился снять с карты денег. В кармане – лишь пятьдесят тысяч донгов. Видимо, не хватит на вызов машины. Рывок на улицу: есть надежда на поимку попутки. В Хошимине не так много автомобилей, что крайне необычно для многомиллионника.  Единичные легковушки просто тонут в океане велосипедов, макиков и мотоциклов.
      С одним водилой, всё же, удалось сторговаться. Вылетая во Вьетнам, Максим был уверен, что почти все местные хоть и плохо, но понимают по-русски: «ведь мы же так славно помогали Вьетнаму в войне со Штатами» - думал он. На деле оказалось всё иначе. Единицы пожилых вьетнамцев могли ещё с трудом вспомнить пару-тройку слов по-русски, тогда как молодёжь всё больше тараторила на «вражеском» английском. Впрочем, Вьетнам и Америка давно уже не враги, и именно Штаты теперь являются крупнейшим экспортным рынком для Вьетнама. Сам же Максим не очень «дружил» с английским. Вот и сейчас им, видимо, не было понято, на каких условиях согласился везти его владелец убитой вдрызг колымаги. Неладное Максимка почуял, когда водитель вместо того, чтобы продолжить движение по трассе, свернул в пригородные хутонги. Когда же драндулет остановился у величественной мусорной свалки, преградившей дорогу авто, стало ясно, что попал он в какую-то совсем уж нехорошую передрягу. В ходе долгих и выразительных разбирательств Максу-таки удалось понять, что водитель не захотел платить мзду за въезд в зону аэропорта. Ну, и забросил пассажира до ближайшей к самолетам точки, отделяемой от места назначения полосой хутонгов, трущобоподобных массивов тесно прижавшихся друг к другу домишек, лачуг и прочих строений.
     Не желая терять драгоценного времени, Максим завершил препирательства и, взвалив на спину чемодан, отправился прямиком через мусорную кучу в том направлении, куда указал вьетнамец. О, как он сейчас ненавидел эту грязную, жаркую и душную азиатскую страну! Как  клял он про себя всех вьетнамцев, этих никчёмных коммуняк! Чтобы ещё хоть раз приехать отдыхать сюда?! Да ни за какие коврижки! Ноги его здесь не будет! Вулкан внутри малость поутих, когда двое местных утвердительно кивнули на вопрос, правильно ли он прётся к аэропорту.
     Переулки здесь были такими узкими, что горе-путешественник еле протискивался с объемным чемоданом между стенами зданий. Улочки петляли, порой приходилось влезать на хлипкие лестницы, перелезая через выросшие прямо посреди улицы хижины. На одной из таких лестниц Максим встретил странного человечка. Незнакомец был явно европеоидом, хотя цветом кожи почти не отличался от местных. Обратившись к встречному со всё тем же вопросом, и получив ответ на ломаном английском, Максим понял, что мужик является его сородичем. И не ошибся: пожилой человек оказался советским военным лётчиком, оставшимся в Сайгоне после окончания Вьетнамской войны. Позже лётчик женился на медсестре, выходившей его после ранения.
       Невозвращенец, поняв, что к чему, прямо-таки набросился на Максима с расспросами и намерением поговорить обо всём на свете. Макс уже прокручивал в мозгу варианты действий и отговорок, которые бы помогли ему избавиться от назойливого деда, но, взглянув в бездонные, голодные до общения глаза бедолаги, что-то щелкнуло у Максима в мозгу. Ну не мог он сейчас вот так просто отопнуть этого несчастного человека, с лихвой хлебанувшего горя! Тяжело вздохнув и бросив последний взгляд туда, где должен был находиться слышимый, но пока еще невидимый аэропорт, бывшему лётчику была дана возможность утащить себя в его хибару.
     Чувак без удержу тараторил всё время, пока разжигал самовар. «Самовар…», - отметил про себя Максим, - «в такую духотищу ещё только горячего чая не хватало». И пока пилот щебетал и тарахтел, Макс всё думал о том, как же обидно, что он теперь не попадёт в Ханой, не сможет полюбоваться на торчащие из воды скалки бухты Ха-Лонг. «Ну, хорошо, день он потратит на посещение тех самых тоннелей Хо Ши Мина. День - на военный музей, зоопарк и центральный рынок. Но оставалось ещё три дня. Три дня, ёксиль-поксиль! Может, стоит поехать к морю? Пусть не Ха-Лонг, но пляжи, ведь, должны же быть поблизости от южной столицы? Или нет? Хотя, какие там пляжи! Отчёт же ещё не закончен, да и шеф не сегодня–завтра снова завалит работой. Не до отдыха будет…».
     Со временем, когда Макс начал потихоньку осознавать, насколько приятно было потягивать ароматный чай, впитавший запах дыма из самовара и насколько в тему был здесь и сейчас этот совершенно невьетнамский самовар, до сознания, наконец, начали доходить отдельные слова хозяина. Стал вслушиваться. Оказывается, сейчас тот вещал про случай из жизни во время учебы в лётном училище. И смешно так рассказывал. Вскоре Максим чуть не катался по полу от смеха, так юмористично описывал события полувековой давности его собеседник. Постепенно напряжение, стискивавшее грудь молодого человека, начинало таять. Смутная тревога, ставшая последние годы вечным спутником Максовой жизни, потихоньку ослабляла свою железную хватку. Стало как-то совсем уж легко на душе. Так легко, как не было уже очень и очень давно!
     Кроме того, Максим, словно сняв тёмные очки, стал замечать, насколько красочен окружающий мир. Казавшиеся прежде серыми лачуги хутонга пылали теперь ярчайшими красками самых разнообразных оттенков. Теперь только стало заметно, что чуть ли не в каждом углу в переулке стояла кадка с цветами. И жители, оказывается, были одеты совсем не в лохмотья, а в яркие одежды, сшитые из разноцветных лоскутков. А щебет птиц! Прежде Максим обращал внимание только на звуки гремящих вдали самолётов. Теперь же слышалось всё, что происходило вокруг на самом деле, а не то, на что обращал внимание его воспалённый, окутанный суетой мозг.
     Побеседовав с гостеприимным хозяином хижины ещё какое-то время, Максим отправился назад. Пешком. Солнце потихоньку окунулось в тихоходный Сайгон и смыло с себя краску прямиком в реку, окрашивая ту в бардовый цвет. Люди, возвратившиеся в хутонг с работы, не прятались по каморкам, а копошились на свежем воздухе: играли в шахматы, шашки, маджонг, домино или просто разговаривали на завалинке разговоры, курили трубки. Пацанва выписывая в воздухе пируэты, перекидывая ногами перьевые валаны. Девчата играли в бадминтон и догонялки. Женщины выполняли скопом гимнастические упражнения… Никакой суеты. Все улыбаются друг другу. Атмосфера полного идиллического спокойствия. У Максима защемило сердце: он как будто перенёсся в застойные времена СССР. Дежа вю.
      Вот и широкая улица. Светофоры во Вьетнаме, видимо выполняют функцию придорожных фонариков: уважающий себя вьетнамец не обращает на них совершенно никакого внимания! Ёрзавшая у перекрёстка европейка озиралась по сторонам словно загнанный зверёк и не решалась выйти на проезжую часть на свой "зелёный". Максим подошёл к девушке, взял ту за руку и побрёл поперёк нескончаемого потока несущихся на всех парах велосипедистов и мотоциклистов. Девушка настолько опешила, что даже не попыталась вырвать руку: так и вошла со своим спутником в  реку. И никто их не сбил: вьетнамцы просто объезжали идущую по переходу парочку, нисколько, впрочем, не сбрасывая скорости.
     Очутившись по ту сторону дороги, Максим из потока дорожного влился в поток людской. Сотни, тысячи вьетнамцев словно мураши разбредались из центра к периферии. И Макс плыл в этом потоке, чувствуя какой-то непостижимый драйв во всём теле. Чувство эйфории переполняло грудь до краёв.
     Гостиница. Нет, не та, дорогущая, покинутая им как будто полжизни назад. Нет, обычая придорожная ночлежка. Впервые за невесть сколько лет Макс перед сном не стал проверять пять своих почтовых ящиков и аккаунты в соц.сетях, а сразу же завалился дрыхнуть. А на следующий день, ещё до рассвета, Максимка отправился … нет, не в военный музей и не на центральный рынок, а через мост на другую сторону реки Сайгон. И там, окунув ноги в речку, молодой человек встретил рождавшееся из воды Солнце. Он обязательно вернётся сюда. Съездит в Ханой. Посетит волшебную бухту и самую глубокую в мире пещеру. Теперь уже без коммерческих туров. Сам организует себе путешествие и не будет ни от кого больше зависеть.
      Поразительно: в километре маячил центр огромного мегаполиса, но вокруг – ни души. Лишь гудят и стрекочут насекомые да щебечут свои залихватские песенки певчие птички. Гармония наполнила всё естество Максима, который весь без остатка растворился в мироздании. Почему же ему так сейчас хорошо? Откуда такая бурная радость в сердце? Ну не мог он знать! Невозможно было простому человеку увидеть, что ровно в этот момент прямо над ним, раскинув во всю ширь огромные крылья, парит сияющий Ангел. А с крыльев того Ангела на загорающего у реки человечка сдуваются солнечным ветром сверкающие пылинки счастья. Приглядевшись же к Ангелу хорошенько, можно было заметить какое-то еле уловимое, тонкое сходство того с давешним его собеседником, отставным советским лётчиком…
     И того не знал Максим, что вчера вечером самолёт, вылетевший из Хошимина в Ханой, разбился, едва оторвавшись от земли. Каждому из пассажиров того рейса была дана возможность избежать гибели, но лишь он один нашёл возможность воспользоваться подаренным ему шансом.
    А Солнце тем временем полностью поднялось над Хошимином и осветило дорогу миллионам вьетнамцев, спешащим по своим делам в этом замечательном южном городе.

13.09.2020 г.
____________
P.S. Фото автора - вид на центр Хошимина с берега реки Сайгон, Вьетнам.