Глава 9. Распавшаяся семья

 - Это высшая степень безответственности, - ворчал Джулиан. – Если вызвали на помощь, значит, что-то случилось. Синвирин нас всех угробит, как убил Южени! Почему они не пришли? Мы же попросили подмогу!
Ирвин только головой покачал и ничего не ответил: последнее время оба Старших стали настолько раздражительны, что даже говорить с обоими, что с Синвирином, что с Джулианом, стало сложно, а спорить – так вообще бесполезно. Кубик уже не справлялся с темнотой, что росла с каждым днем, и шла она не извне, не из Космоса, а из озлобленных сердец, не желающих мириться.
- Он только о себе и думает, жалеет себя, - раздраженно продолжал Старший, - а нас как будто нет вообще. Заперся в своем горе и не вылезает, а меня Он, кстати, так и не простил: города-то с тобой строил.
«Но позвал же…Ты ничем от Него не отличаешься, - вздохнул про себя Ирвин. – Тоже не простил, тоже заперся в себе, но вам же от этого сложнее. Я не смогу вас помирить, а сами вы и шага не делаете…»
- Мы будем их останавливать или как? – вслух спросил Кубик, глядя, как через брешь внутрь мира набегают мелкие фигурки каких-то монстров.
- Я уже все сделал, дальше только смотреть. Обойдемся и без Синвирина, раз Его величество не желает оторваться от дивана. Посмотрим – пойдем домой, - хмуро отозвался Джулиан и свел вместе руки, начиная колдовство.
На концах бреши загорелись части разорванной печати Огня, задрожали, зазвенели и схлопнулись в целую руну, закрыв щель в куполе. Однако, часть монстров все же успела пробраться внутрь: их крошечные фигурки неуверенно двигались по далеким холмам, взбирались на вершины и спускались в тень низин, осваивая новую территорию.
- И что, мы не будем им мешать? – поинтересовался Ирвин, с напряжением следя за продвижением тварей.
- Не, мир сам справится, гляди. Это моя любимая часть, - Старший спокойно скрестил руки на груди, и на его лице воцарилось оскорбленное, но не встревоженное выражение.
Он устал, добравшись практически до нуля доступной ему энергии, но опасность миновала, можно было не беспокоиться больше. Над землей загорелась оранжевая фигура перевернутого треугольника – символ холмов – пульсирующее сияние полилось над поверхностью, ощутимое и манящее, как аромат свежей выпечки, и даже Ирвина потянуло непреодолимой силой, но Джулиан положил руку ему на плечо, предостерегая от опрометчивых шагов. Монстры замедлили свой бег, затем и вовсе остановились, принюхиваясь, а потом один за другим, наперегонки со своими сородичами, устремились к ловушке.
- Они не видят западни – только энергию без защиты, - пробормотал Джулиан себе под нос, как бы объясняя и так всем известную истину, — вот и рвутся туда себе на погибель.
Оранжевые волны заходили сильнее, когда твари стали бросаться на магический символ. Чудовища вспыхивали, касаясь света, от них даже пепла не оставалось, а перевернутый треугольник все горел, поглощая своих противников.
- Знаешь, что самое забавное? – задумчиво произнес Ирвин, глядя на это жуткое представление. – Они же видят, что их товарищи гибнут, но все равно не уходят.
- Они уже ничего не понимают в этом состоянии, - покачал головой Старший. – Защитный символ подавляет их сознание, они становятся его рабами, и тогда он зовет их к себе и уничтожает. Страшная штука! Ты представляешь, каким должен быть Тот, Кто выдумал это? Иногда я боюсь Синвирина: Он могуч и немного не в себе, что от Него можно ожидать? Прогневится – и пошлет на смерть.
- Не пошлет, - только и сказал Кубик.
Добавлять еще что-то было бесполезно, Джулиан в таких случаях тут же замыкался в себе, не желая ни во что верить. Впрочем, Синвирин поступал точно также.
Тем временем из монстров не осталось никого. Защитник запульсировал, проверяя пространство, и, убедившись, что все чисто, растворился в небе, не оставив и следа от побоища. Ирвин поднялся на ноги:
- Идем?
- Прогуляемся? – предложил Джулиан. – Время есть, к счастью, а мы с тобой не так часто можем свободно пройтись вдвоем – в разных командах все-таки, так, сегодня исключение…
Кубик кивнул, и они неспешно двинулись над миром, посылая во все стороны энергетические волны, но мир был свободен и темных сил не наблюдалось. Синвирин ошибся в своих прошлых предположениях, и война все не начиналась. Города были достроены без помех, и тела первых народов легли по выросшим домам, а тихое существование так и не было нарушено ни вторжениям, и чем иным. Случалось, что приходили сильные твари, но редко, скорее, как исключение, правилом стал мир с редкими брешами, хоть иногда и приходилось туго, как сегодня, например.
- Как думаешь, что будет дальше? – спросил Старший, чтобы развеять молчание.
- Думаю, Синвирин будет будить народы на днях - сейчас благоприятное время. Мирное, во всяком случае, - ответил Ирвин. – Мир окреп, накопил свой запас прочности, лучшего момента уже не будет.
- Свяжись с нашими, пусть выходят, наша смена кончилась.
- Все надеешься разминуться с Синвирином? – Кубик лукаво прищурился, снизу вверх поглядев на брата.
- Глаза б мои Его не видели, - поджал губы Джулиан.
- Ой, дурачье, - вздохнул Ирвин, но просьбу выполнил.
Однако, разойтись все-таки не вышло: как обычно, группы столкнулись в дверях – это стало какой-то дрянной традицией, избежать которой пытались все, но ни у кого не получалось. Артур с Мерлином по обыкновению шушукали, хихикали о чем-то своем, Создатель с выражением благосклонного спокойствия на лице слегка подталкивал близнецов сзади, как птенцов, не желающих вылетать из гнезда.
- Утро доброе, - с холодным достоинством улыбнулся Он Ирвину, Джулиану молча кивнул, поджав губы. Тот ответил не менее сдержано и неприязненно. – Как обстановка?
- Чисто. Мы закрыли пару брешей и разобрались с тем, что оттуда нападало, - отрапортовал Ирвин.
 - Это прекрасно, - отчужденно кивнул Создатель и, стараясь не спешить, чтобы не нарушить свой образ «главного», вытолкал близнецов за порог и закрыл дверь.
Как и Джулиан, Синвирин не переносил стычек на входе, но почему-то это место встречи не менялось раз за разом. Как только Юльванд с близнецами скрылись, Старший раздраженно выдохнул и состроил рожу:
- «Это прекрасно!» - передразнил он. – Придурок.
И рухнул в кресло с размаху, закинул ноги на стол, развалившись на подушках. Кубик раскрыл занавески, чтобы было светлее, глянул на потускневшее небо и заметил негромко.
- Гроза будет.
- Вот бы они под нее попали, - с детской обидой фыркнул Джулиани рассмеялся невесело, сам понимая глупость своих слов.
- Лучше пусть вернутся невредимыми, - возразил Ирвин и с книгой сел напротив брата, приготовившись к долгому ожиданию.
У него на душе было неспокойно – как будто предчувствие чего-то дурного висело в воздухе. Или просто гроза надвигалась?
***
Синвирин вернулся под вечер. Один. Зашел в дом и замер на пороге в ступоре, с ужасом глядя на гэльфордов, повернувшихся Ему навстречу. Он был весь изранен мелкими, болезненными царапинами, и только на животе расползалось огромное пятно, волосы с левой стороны были оборваны… и губы у Него дрожали…
- Синвирин… - Джулиан, забыв обиды, переместился к Старшему, схватил Его за плечи, и Тот весь обмяк, буквально повиснув на руках духа. – Где близнецы? – нервным, страшно-шипящим шепотом спросил гэльфорд, уже прошаривая пространство в поисках Артура и Мерлина.
Их не было, также, как не было Южени, и руки духа задрожали. Неужели они… даже думать об этом было страшно, но все еще оставалась возможность ошибки. Джулиан уставился прямо в глаза Создателю, пытаясь прочитать в них правду и найти опровержение своим мыслям.
Синвирин согнулся, закрыл лицо руками и глухо зарыдал. По-детски навзрыд, вздрагивая всем телом. Дух отшатнулся, и Юльванд рухнул на колени, не в силах стоять на ногах, стукнулся лбом об пол и завыл, все еще пытаясь сдержать себя, но явно не справляясь с рыданиями. Он не мог ничего сказать, только плакал, не чувствуя боли в покалеченном теле, не чувствуя, как вытекает кровь из раненного организма, не чувствуя ничего, кроме пожирающей ужаса в сердце, ужаса за тех, кто еще остался. Джулиан, бледный, как мертвец, в замешательстве замер, не зная, что делать, у него из мыслей осталась всего одна: «Я следующий.»
Дух смотрел на Синвирина, то ли не понимая, что произошло, то ли надеясь, что кошмар внезапно кончится. Но все было по-настоящему, и мир рушился на глазах. Близнецов не было больше. Где и как они ушли – никто, кроме Синвирина, не знал, а Он не мог говорить, и мрак окутал весь мир. Не темнота, а мрак отчаянного безумия, вырвавшегося из души Создателя. Казалось, что мертвая тишина, наполненная лишь невнятным шелестом грозы, никогда не развеется, что она стала будущим Зетта, но Ирвин считал по-другому.
Он остался невозмутим: с отчужденной холодностью Кубик, такой маленький и бестолковый, встал, коконом окутал брата, чтобы тот не безумствовал лишний раз, затем поднял на руки Синвирина и унес Его наверх. Уложил в кровать, заблокировал, принес бинты и мази, принялся обрабатывать раны. И все это так спокойно, будто бы ничего не произошло, даже печали не было в его глазах, он словно ничего не чувствовал. Может, так оно и было… Синвирин плакал, пока не уснул – так жалобно и горько, что любое сердце заплакало бы с Ним, только вот у гэльфорда не было таких эмоций, а все, что было, он отодвинул – сейчас было не время. Кто-то один должен был оставаться на ногах и держать двоих обезумевших, чтобы в пекло не лезли. И Ирвин прекрасно понимал, что этот «кто-то» - он сам, больше некому.
Он спустился в гостиную, где оставил Джулиана – тот не двинулся с места за все то время, пока Кубик ухаживал за раненым. И страшное, новое выражение появилось на лице Старшего: если точнее, отразилось в бездонных глазах. Блики пали на почерневшие зрачки, слившиеся с радужкой, и задрожали, но плакать Джулиан не собирался: он только весь осунулся, будто высох внезапно, и сник, как сморщился. Дух сидел молча и не шевелился, не пытался вырваться, и даже не отреагировал никак на появление Кубика.
- Ты в порядке? – Ирвин положил руку на плечо Старшего, и тот вздрогнул, только сейчас заметив, что он не один больше.
Он посмотрел на Кубика, как на психа, долго не мог ничего сказать, потом осторожно, с какой-то опаской в голосе спросил:
- Ты что, ничего не понял?
- Чего я не понял? – вопросом на вопрос отозвался тот, мягко улыбаясь, так безмятежно, что сердце сжалось.
Джулиан расхохотался в голос, затем резко оборвал смех, с непониманием уставился куда-то в пол. Его глаза бегали – он не мог решить, что ему делать. Наконец, едва слышно прошептал:
- Мерлин и Артур мертвы, - подумал и повторил в голос: - Мерлин и Артур мертвы! – и крикнул: - Они не вернутся больше, их нет теперь!
Он думал, что Кубик отшатнется. Закричит. Хотя бы задохнется от страха, но у того в глазах не было ничего, кроме спокойствия.
- Я знаю, - тихо откликнулся Ирвин. – Синвирин ранен, Ему понадобится наша помощь…
- Не вздумай! – не своим голосом крикнул Старший. – Не вздумай помогать Ему, не вздумай лечить!
- Но Он погибнет: рана опасная, - настойчиво повторил младший, с удивлением хмурясь: да что происходило с Джулианом в конце концов?
- И пусть умирает! – тот закачался, вцепившись в волосы на затылке. – Как ты не понимаешь? Он убьет нас всех, и я стану следующим. Я тебе это и раньше говорил, а ты все не верил! – торопливо забормотал дух, схватив брата за рукав. – Сам посуди: Южени из-за Него погибла, близнецы не вернулись, я следующий на очереди… Никто не видел, как они умирали, что… - он резко замолчал, в помутившихся глазах встала страшная догадка. - Что, если Синвирин убивает нас намеренно?
Джулиан поднял голову и в ужасе посмотрел в тихое, ласковое лицо Ирвина.
- Послушай себя, - без гнева проговорил тот. – Я понимаю, ты напуган и зол, но…
- Он сам сказал, - задыхаясь, перебил Старший, - что не нашел нам места в мире младших народов. Мы сыграли свою роль, мы защитили мир и стали не нужны. Он убирает нас, чтобы мы не создавали проблем. Сначала Южени, она самая бесчеловечная из нас всех, потом близнецы – они тоже были мало вменяемы. Следующий я, потому что не согласен с Его мнением, а все, кто не с Ним, те против Него. А потом придет и твой черед, Кубик. Синвирин никого не оставит в живых…
Гэльфорд замер на мгновение, осмысляя, что сам наговорил, и этот миг показался ему вечностью: за него в голове пронеслась вся жизнь. Самые первые минуты жизни, когда измученный, страшный и злой Юльванд учил свое первое творение ходить, построение мира из пустоты и перемещение туда домика, вставшего на единственной твердой поверхности посреди волнующегося земляного океана. Появление Южени, походы с ней на Землю за продуктами, игры с Создателем – там были карты и бесконечное количество настолок, которые так любила сестренка. Потом появление Ирвина, считавшего себя бирюзовым кубом, смеющийся Синвирин, выбегающий прочь из навигационной, где шел первый разговор с новичком. Путешествие в Одинокую Башню и разговор со Смертью, близнецы, а затем последние события. Доброе лицо Юльванда с лучистыми глазами подернулось, поплыло и сжалось в ледяную, застывшую гримасу с помертвелым взглядом. Синвирин изменился и не в лучшую сторону, Он стал чужим и ненужным, Он потерял себя на войне, Он убил себя гневом и скорбью по погибшим. Его было уже не спасти. Он был мертв и только тело продолжало двигаться, выполняя свой беспощадный план. Гэльфорды стали обузой, и Он без жалости избавлялся от них.
- Джу? – Ирвин с тревогой заглянул в меняющееся лицо брата: тот то бледнел, то покрывался красными пятнами, его руки нервно дрожали.
- Не называй меня так! – резко вскрикнул дух: так Южени звала его. Южени, убитая Синвирином.
- Хорошо, не буду, не злись, - удивился Кубик.
- Нам надо уходить, - внезапно понял Джулиан, - бежать отсюда, пока Он спит. Идем, идем со мной, Ирвин, - он вскочил и, схватив брата за предплечье, потащил его прочь из дому.
- Куда ты собрался? – Ирвин уперся, дернулся, пытаясь высвободиться, но Старший держал крепко.
- Куда угодно, только подальше отсюда, - торопливо заговорил тот и нервно оглянулся на лестницу, не идет ли Синвирин? Но Синвирин не шел. – Мы не поднимем руку на Создателя, это уже слишком, но Он умрет сам. К Нему Смерть в гости придет…
- Остановись, Джулиан, - Кубик вырвал руку и отступил на шаг, нахмурившись. Гнева не было в нем, только внезапно проявилась строгость. – Мы должны быть рядом с Ним сейчас, мы семья.
- Семьи больше нет! – вскрикнул дух. – Ничего больше нет, все развалилось. В этом мире, который создал Синвирин, нет места старым отношениям, нет места нам, гэльфордам. Идем отсюда, это не наш дом больше! Идем, Ирвин, пока еще можно уйти!
Кубик качал головой, скрестив руки на груди – он отгораживался от брата и напарника:
- Я никуда не пойду. Я останусь с Синвирином, - решительно, но в то же время мягко и тепло проговорил он.
Джулиан, казалось, не понимал: он вытаращился на Кубика и замолчал, осмысляя услышанное, его глаза шарили по комнате, ни на мгновение не останавливаясь.
- Он тебя убьет, - наконец, прошептал дух уже без прежней уверенности. – Я не могу оставить тебя здесь: ты погибнешь!
- Нет, - кротко возразил Ирвин, - не погибну.
- Я больше не могу быть здесь! – взвыл дух и задрожал. – Я задыхаюсь в этих стенах. Умоляю, пойдем со мной – ты мне безумно нужен!
Он пошатнулся вперед, как будто хотел дотронуться до брата, но тот отступил назад, сохранив дистанцию. Бирюзовые глаза с жалостью глядели на Джулиана, но изменять свое решение Кубик не собирался:
- Синвирину я нужен не меньше, - только и сказал он.
- Ты предпочел Его мне, - потерянно прошептал Старший и попятился.
Ирвин не догонял, стоя почти у самой лестницы наверх.
- Ты выбрал Его сторону…
- Я не выбирал стороны и не буду этого делать. Сторона только одна, Джулиан, оставайся, тебя никто не гонит.
Но Старший упрямо качал головой, продолжая отступать к дверям. Дом на глазах становился чужим и холодным, и от этого было страшно, хотелось броситься прочь и бежать, бежать, пока будут силы, лишь бы уйти подальше от этого проклятого места.
- Даже если уйдешь сейчас, - тихо заговорил Ирвин после кричащей паузы, но Джулиан едва ли не подпрыгнул от неожиданности, - помни, эти двери всегда открыты для тебя. Ты можешь вернуться в любой момент, мы будем рады тебе.
Сердце отчаянно сжалось: дом стал чужим, но Кубик остался прежним, Кубик был теперь всем в чужом Зетта, но он не хотел уходить, Кубик...
- Оставайся, и все будет в порядке, - твердил тот, - нет смысла в твоем бегстве.
Джулиан повернулся и бросился прочь.
- Мы будем ждать тебя, Джу! – крикнул вслед Ирвин, но Старший лишь ускорил движение, дверь хлопнула за его спиной.
Ничто больше не связывало его с этим местом, что он раньше звал домом, все было кончено и с тем существом, что раньше было братом. Один только Кубик остался, да и тот выбрал другую сторону. На улице хлестал ливень, и все почернело – ночь вступила в свои права, гроза плакала с неба. Устав лететь, дух опустился на поляну в незнакомом лесу – как он там оказался, он не помнил.  Он даже не знал, где он, но все было не важно. Гэльфорд шагал, сам не зная, куда идет, где его конечная цель, что теперь будет… незаполнимая дыра в сердце гнала вперед сквозь мрак, деревья плыли неясными очертаниями, похожими на призраков, смутные, нереальные, как и все происходящее. Джулиан споткнулся и упал в болотную жижу, сжался, прижав грязные руки к лицу и глухо завыл от безысходности.
Одиночество – вот, что ждало его, и не было участи хуже этой, но оставаться под одной крышей с Синвирином было просто невозможно. Дух просидел в болоте много-много неразличимых часов, дождь перестал, и пришедший рассвет окрасил все в блеклый, серый цвет. Наконец гэльфорд поднялся и побрел через молчаливый лес, сам не зная, куда – дома больше не было.
Он шел и шел, не глядя по сторонам, пока вокруг не стали появляться домики: хрупкие и вытянутые, они обвивали стволы деревьев и пустыми окошками глядели на незваного гостя. А впереди замаячила громада уродливой, черной крепости, которая была какой-то чужой в этом изящном, зачарованном дождем королевстве.
Джулиан толкнул оббитые сталью ворота и вошел: внутри было душно и темно, а большего и не требовалось. Дух забился в угол, лег на пол и отпустил сознание в путешествие, в котором не было ни мыслей, ни воспоминаний.
***
- Ирвин…
Кубик захлопнул книгу и склонился над больным, едва услышав слабый, едва различимый шепот. Синвирин закрыл глаза, тяжело дыша, но не провалился в беспамятство, как было до этого.
- Где…. Джулиан? Позови его…
- Джулиан ушел, - спокойно, стараясь не напугать Юльванда, проговорил дух.
- Куда… ушел? На дежурство? – Синвирин с трудом разлепил слипшиеся веки опухших глаз и долго не мог сфокусироваться на склонившемся над Ним лице. Беспокойство читалось во всех Его микродвижениях.
- На дежурство, - подтвердил Ирвин, не желая тревожить больного.
- Ты лжешь мне! Куда он ушел? – Создатель резко сел, захрипел от боли, Его лицо застыло в спазме, а рана раскровилась с новой силой.
Гэльфорд поспешно уложил Его, поправил бинты, и Юльванд потерял сознание. Через несколько минул Он пришел в себя и снова едва слышно и жалобно позвал:
- Ирвин…?
Тот опять отложил стихи и с неизменным терпением склонился к раненому.
- Где Джулиан?
- Он ушел, - повторил дух, наученный горьким опытом предыдущей лжи.
- Куда? – Синвирин попытался сесть, но гэльфорд прижал Его к кровати:
- Лежи, пожалуйста, тебе нужен покой.
- Где Джулиан? – все спрашивал Создатель, и Его лицо кривилось от отчаянной боли, что шла из сердца.
- Я не знаю, - глухо отозвался Ирвин, - он… не сказал. Он не вернется, он навсегда ушел.
Синвирин ничего не сказал, но из закрытых глаз в подушку покатились слезы, а Его губы предательски задрожали.
- Все будет в порядке, - успокаивающе произнес Ирвин и своей маленькой ладошкой накрыл руки Создателя, сложенные на груди.
- Почему…? – жалобно выдохнул Тот, не глядя ни на кого.
- Его потрясла гибель близнецов. Думаю, он слегка сошел с ума, - пояснил дух.
Все, что наговорил Джулиан, могло остаться на попозже, когда Юльванд немного придет в себя, сейчас надо было сохранить в тайне горькие слова страха.
- Он мне так нужен… - прошептал Синвирин, а потом внезапно принялся рассказывать, едва произнося слова: - Ты не представляешь, они впервые поругались, когда мы вышли на их последнее дежурство: Артур сказал что-то, и Мерлин страшно обиделся. Причем не в шутку, а по-настоящему, поэтому, когда один из них попал в беду, второй не пришел на помощь. Сигнал был блокирован, и Артур не смог докричаться до меня. А я шел себе, прогуливался над миром, думая о хорошем… тут прилетает Мерлин в пене, вскрикивает не своим голосом, что Артур звал на помощь, а потом сигнал оборвался… Я стал искать его – нашел пустоту. Испугался, накричал на Мерлина, что он раньше не сказал, и тут он поменялся в лице и тихо так сказал:
«Он всегда тут, со мной,» - и сжал рубашку на груди.
И в то же мгновение поделился пополам и стал наполовину рыжим, наполовину синим. Мерлин вытащил Артура какой-то связью, существовавшей между ними, но заплатил половиной себя. И тут началась гроза, и та тварь явилась. Она заняла пол неба, огромная, черная тень с оленьими рогами в рваном балахоне, вся в цепях, с горящими прорезями глаз. Все вокруг окрасилось в песочно-желтый, туман выполз, такой густой, рвущий горло, что дышать стало невозможно, пространство стальным куполом накрылось, мы не смогли с вами связаться. Ни позвать на помощь, ничего. Монстр раскинул руки и пошел на нас песком и пеплом, пошел тенью и желтым, убивающим светом. Он высасывал силы, желание жить, и цепи на нем звенели погребальными колоколами, все, где он проходил, обращалось в прах, от деревьев оставались лишь высохшие останцы. Это существо было Создателем Хаоса с силой, противоположной моей, оно уничтожало мир, ломая его исходный код, то, что мы построили с Джулианом еще до рождения Южени и перемещения сюда. Но я ничего не мог сделать, стоял, опустив руки, и все казалось мне ненужным и тщетным. Тогда мой напарник, этот то ли Мерлин, то ли Артур, сказал мне:
«Уходи, это не твоя битва. Она сломает твое существо, и ты станешь таким, как эта тварь.»
Я не понял ни слова тогда, но теперь понимаю: сразись я с тем монстром, я бы стал им. Его сила была не только в разрушении физическом, но и в разрушении внутреннем, он пришел в мир не ради места жительства, а ради моей души. Понимаешь? Он пришел за мной. И тогда близнецы бросились в бой, их было двое в одном существе, они пользовались и Воздухом, и Эмоцией. Что тебе рассказывать о том, как желтый свет и тень сопротивлялись белому сиянию, как звенели цепи и смех резал плоть твари, о том, как ломалась высушенная земля и стирались в порошок камни? Ты и сам все это видел, ты и сам все это делал, - Синвирин замолчал, глядя внутрь себя. По Его лицу пробегали эмоции, пережитые в момент опасности, мышцы болезненно сжались, брови сошлись к переносице, и на лбу выступили капли пота. Юльванд дышал все отрывистей и тяжелее, не справляясь с тем, что поднялось с глубин Его души. – Они победили – с трудом, но справились, по крайней мере, так мне показалось сначала. Только все было не так: близнецы проиграли и были уничтожены, и в их обличье шел монстр. Я… я убил его, потому что существо Артура и Мерлина, их оболочка, было ослаблено, я убил их, - прошептал Синвирин и затрясся всем телом.
Ирвин в немом ступоре глядел на Создателя, не в силах проронить ни слова, и тогда Юльванд продолжил еле слышно:
- Это было очень страшно, когда из-за их спины вылетели цепи – одна из них прошла меня практически насквозь, сам можешь видеть… но разве это все важно по сравнению с тем, что я сотворил? Что наделал собственными руками? Мне страшно, Кубик, я теряю себя. Разве мог я подумать, что подниму руку на своих творений, зная, что у них нет загробной жизни? Зная, что своими действиями я просто сотру их в порошок?
- Так ты убил их? – не веря, спросил Ирвин, огромными, напуганными глазами глядя на Создателя. «Джу был прав,» - мелькнула предательская мысль, и холодным потом окатило сознание. Не может быть. Это немыслимо!
- Насчет чего был прав Джулиан? - хмуро поинтересовался Синвирин и строго посмотрел на духа, будто предостерегая того ото лжи.
- Как погибла Южени? – словно не услышав предыдущего вопроса, спросил Кубик, и его ощутимо заколотило.
- Откуда мне знать? – Юльванд поджал губы, не понимая, как связаны гибель близнецов и смерть Южени, а потом до Него дошло: - Вы считаете, что это я ее убил? – прошептал Он, с ужасом понимая, почему Джулиан ушел, а Ирвин готовился бежать. – Я не убивал ее, поверь мне, Кубик…
Оправдываться не имело смысла – с репутацией Лгуна это сыграло бы против Него. Оставалось только надеяться, что гэльфорд поверит на слово и не уйдет. Ирвин молчал. Молчал долго, обдумывая, что сказал Создатель, и по лицу духа нельзя было сказать, к какому решению он склоняется. Все происходило под маской отчужденного спокойствия, надетой поверх бури непонимания и испуга. Синвирин закрыл глаза, в тишине ожидая приговора от того, кого сам создал. Он чувствовал, что ничего больше не сможет сделать, чтобы привязать Кубика к себе. Он Него, Создателя, больше ничего не зависело.
- Я верю тебе, - казалось, прошли часы, прежде чем Ирвин что-то сказал, - и я останусь с тобой. Навсегда. Что бы ни происходило вокруг. Я всегда буду рядом.
- Спасибо, Кубик, - выдохнул Юльванд и обмяк на подушках.
Кровь отхлынула от Его лица, и Он побелел весь, как полотно, Его душа плакала внутри, но ей больше не грозила пустота одиночества. И горючие слезы то ли утраты, то ли облегчения катились по щекам.
- Принести тебе что-нибудь поесть? Тебе понадобится много сил на выздоровление, - в голосе духа зазвучали привычные хозяйские нотки: такие спокойные, деловые, будничные, будто вокруг ничего не происходило, будто бы добро не смешивалось со злом, будто бы мир не ломался.
- Не надо. Посиди со мной, мне страшно, - выдохнул Синвирин и потянулся, пытаясь схватить гэльфорда за рукав, но Его пальцы обессиленно дрогнули, не сумев даже двинуться. – Я боюсь остаться наедине с собой.
- Ты не их убил, - покачал головой Ирвин, - ты убил монстра, принявшего их обличье, поэтому ты остался прежним. Ты не изменился. Не бойся себя. Я знаю, какой ты…
- Не в этом дело, - перебил Юльванд. – Когда монстр двинулся на меня, я услышал в голове отчетливый голос. Как будто ментальная связь, но с кем-то… нет, это была ментальная связь с самим собой. Меня со мной же… - Он нахмурился, понимая, что говорит чушь, но точнее описать чувство было нельзя.
- Не понимаю тебя, - дух взволнованно склонил голову к плечу, внимательно оглядывая больного.
- Звучит, как бред, но это говорил второй я. Темный я, который приходит во время гнева, - Синвирин закусил дрожащую губу и нервно сглотнул. – Его не видно в мирное время, но лишь настает опасность, как он приходит. Я не контролирую себя в этом состоянии…
Он закашлялся – в горле совсем пересохло. Ирвин осторожно усадил Создателя, подложив подушки под спину, чтобы не сильно тревожить рану, подал Ему кружку с водой. Юльванд взял ее, долго не мог собраться с силами, чтобы поднять чашку к губам, глядя устало на свое зыбкое, дрожащее отражение. И внезапно оно двинулось. Улыбнулось, показав хищный оскал, глаза внезапно побелели и выкатились из орбит, а тонкие, бледные губы беззвучно сказали:
- Здравствуй.
Синвирин закричал и отшвырнул кружку прочь, вода разлилась по полу, Ирвин вытаращился в недоумении на больного, полагая, что Тот окончательно сошел с ума.
- Там темное я, - дрожащим голосом забормотал Юльванд, прижимая руку к лицу. Он был напуган настолько, что не мог себя контролировать. – У него белые глаза и короткие волосы, оно отражается вместо меня!
- Не может быть, тебе, верно, показалось, - спокойно проговорил Кубик. – Ты устал, нервы на исходе. Отдохнешь и все пройдет…
- Ты считаешь меня психом? – судорожно перебил Синвирин. – Я знаю, что похож, но… поверь, это не так!
Ирвин выдохнул, потер виски, затем кивнул:
- Верю. Но сейчас тебе нужен покой. Постарайся поспать, я буду рядом.
Юльванд закрыл глаза, пытаясь погрузиться в сон, но облегчения дрема не принесла. Ему виделся лес из мертвых, высохших деревьев и живая, осязаемая темнота, Южени, сидящая на коленях среди пепла и держащая в руках светящееся, пульсирующее сердце. Его сердце. На ее лице было написано нескончаемое отчаяние, которого она ни разу не показала в жизни.
- Мы тебя теряем, Синвирин, - прошептала она и заплакала.
Близнецы грели руки над горящим сердцем.
- Вернись к нам, - жалобно попросил Артур.
- Не теряйся в лабиринте, - проговорил Мерлин, и над всем этим колоколом звенел голос Ирвина, раз за разом повторявший одно и то же:
- Я знаю, какой ты… Я знаю, какой ты…
И Он стоял перед ними, и короткие волосы лезли в лицо, а белесые, выкаченные из орбит глаза ничего не видели, ослепленные пеленой гнева. И имя Ему было Ниверсин. Черные одежды сковывали тяжестью, как похоронные пелены, а дыхание билось в стальную стену шлема и с жаром возвращалось обратно. Он задыхался, стоя на крыше Крепости, а вокруг расстилалась пустыня из пепла. И за Его спиной был Смерть…
***
Синвирин метался в бреду, не просыпаясь, выкрикивал имена, звал Джулиана, говорил с кем-то, плакал, и только световые бинты, наложенные на тело, не давали Ему окончательно сорвать повязки физические. Ирвин сидел в кресле рядом с кроватью, подперев голову руками, и не мог понять, что же ему делать дальше. В огромном мире их осталось всего трое: двое безумцев и он сам, Кубик, резко перешедший из разряда «младших» и «беспомощных» в разряд «старших» и «сильных». И что было делать дальше? Кто направит и организует? Кто, на худой конец, поможет вылечить Синвирина? Хоть на Землю беги за помощью, да только вряд ли земные врачи справятся с подобным ранением…
В опустевшем доме было тихо-тихо, Синвирин внезапно обмяк, застыв без движения, как будто умерев, мрак подкрался и затаился в углах, и электрический свет с трудом мог противостоять ему. Потому Ирвин по-детски испугался, когда в дверь внизу отчетливо постучали.
«Может, показалось? - подумал дух, но стук повторился. – Но кто это? Джулиан не стал бы стучать…»
С перепугу захотелось забиться под кровать, но такого варианта не было. Кубик поднялся и пошел вниз, на ходу зажигая весь свет, который было возможно, и прощупывая пространство, но монстра снаружи не было. Там вообще никого не было, и ровный стук ударялся о стену, звонкими волнами летя по пустому дому. Ирвин открыл дверь, внутренне уже готовясь к сражению. На пороге стояло высокое существо в сером плаще с дорожным чемоданом в руках.
- Доброй ночи, - неуверенно поздоровался дух.
- Доброй, - отозвался гость. – Не дашь мне войти?
- Кто вы? – Ирвин и не подумал освободить проход: мало ли что?
Незнакомец странно фыркнул, то ли рассмеялся, то ли скривился:
- Ты только не пугайся сильно, ладно? Я Смерть.
Гэльфорд отшатнулся, в страхе, но поста не покинул, продолжая собой закрывать дверной проем.
- Вы пришли за Ним, верно?
- Я же сказал: не пугайся, - вздохнул Смерть. – Я пришел помочь, но, если ты не впустишь меня – я заберу Его. Синвирин умирает, но Ему еще не время отправляться на тот свет.
- Вы понимаете, что я не верю ни единому вашему слову? – Ирвин прокручивал в голове тысячи вариантов решения проблемы. Куда бежать? Связаться ли с Джулианом? Где Смерть не сможет достать?
- У тебя нет выбора. Я Его последняя надежда, - спокойно возразил гость. – Еще помедлим, и я ничего не смогу сделать.
Дух сомневался, не зная, как поступить, и тогда Смерть проник внутрь без приглашения, попросту пройдя сквозь гэльфорда. По лестнице поднялся наверх, снял плащи раскрыл свой чемодан, наполненный склянками. Синвирин, весь пожелтевший, осунувшийся, лежал практически без дыхания, запекшиеся губы не двигались больше, Он походил на высохшую мумию. Юльванд умирал, в этом не было сомнения. Смерть вытащил длинный, узкий нож, легким движением срезал бинты, наложенные Ирвином, забормотал что-то, покачивая головой, затем откупорил бутылку с рыжим содержимым, и в комнате запахло спиртом. Гость растер жидкость по пальцам, затем положил руки на рану и закрыл глаза – Синвирин даже не пошевелился. Из-под пальцев Смерти поползло бирюзовое сияние, разгоравшееся все сильнее, по мере того как шло колдовство, руки, дрожащие, но уверенные, стали подниматься - под ними разрастался шар бирюзовой пустоты. Ирвин замер: ничего более страшного он, прошедший уже тысячи битв, в жизни не видывал.
- Возьми Его за руку, - внезапно сухо велел Смерть. – Он уходит.
- Останься! – вскрикнул дух и, рухнув на колени у кровати, вцепился в беспомощную ладонь Создателя со шрамом от катаны, полученным в день гибели Южени.
- Стой, ты должен жить! – загремел Смерть и забормотал что-то в таком темпе, что ни слова понять было невозможно.
- Только не уходи, не оставляй меня, пожалуйста, - жалобно заплакал Ирвин, судорожно цепляясь за руку Синвирина.
Жилка не билась под кожей. Свет все разгорался, пока не стал слепить глаза, он был так силен, что стекло не выдержало и вылетело со звоном, потонувшем в гуле шепота казалось, Смерть говорил тысячами голосов, среди которых явственнее всего слышались голоса Южени, Артура и Мерлина.
- Не время еще! Полно, вернись домой, ты нужен здесь! – грозно и величественно проговорил гость, и свет стал стихать.
Голоса отключались один за другим, пока не остался один только голос Смерти, но вскоре и он умолк. Синвирин захрипел и задышал, желтизна, как восковая маска, стала сходить с Его лица, Он стал бледным, но больше не походил на покойника. Смерть вытащил из чемодана еще одну склянку, откупорил ее, и в комнате терпко запахло травяной настойкой. Ирвин поднял глаза – раны на животе Синвирина больше не было, только рубец остался.
- Теперь Он в безопасности, - успокоено проговорил гость, втирая густое, зеленое желе из склянки в кожу раненного. – Это мазать по утрам до тех пор, пока не кончится. Таблетки – трижды в день после еды, - он выставил на стол коробочку. – Да что ты на меня вылупился?
Ирвин смутился и потупился: он действительно разглядывал гостя с неучтивым любопытством. Оно и понятно – Смерть не выглядел монстром. Он был худощав и бледнокож, с длинными, белыми волосами, скорее молод, нежели стар, хотя понятие Время на него не распространялось. У него были голубые глаза и черты лица – вполне человеческого – чуть удлинены и вытянуты. У него был широкий лоб и узкий подбородок, в общем, все, как у людей. Одет он тоже был вполне себе по-человечески: в белое с серебряным шитьем. Высокий ворот подпирал шею почти под самый подбородок, но, похоже, не доставлял неудобства, выпрямленная, царственная осанка совсем сбивала с толку. А как же скрюченная старуха, о которой говорили на Земле? Он был даже красив, этот Смерть, в нем не было ничего ужасного или страшного. Чуть опущенные уголки рта, печальные, но спокойные глаза…
- Не каждый день Смерть встречаешь… - пробормотал дух и покосился на гостя. – Вы выглядите несколько иначе, чем я предполагал.
- И это «несколько иначе» лучше или хуже? – усмехнулся гость.
- Лучше, чем я думал, - честно признался Ирвин. – почему вы решили помочь?
От пережитого страха еще потряхивало, надо было поговорить.
- А почему нет? Скучно годами в Одинокой Башне сидеть. Ели Создатель умрет, народы так и останутся спать, а я без работы загнусь. Да и не время Ему помирать-то… я знаю, что, если информация об этом просочится, меня будут судить и казнят, потому что я нарушил все мыслимые и немыслимые правила…
- Казнят? Разве Смерть можно казнить?
- Еще как можно, почему нет?
— Значит, у Смерти тоже есть Смерть? И Загробное царство?
Гость покачал головой:
- Мы, Смерти, как и вы, гэльфорды, перестаем быть. Поэтому будь добр, держи все, что произошло здесь, в большом секрете, договорились? Да шучу я, - фыркнул Смерть, увидев, как поменялся в лице Кубик. – До появления первых смертных существ, то есть, до начала работы, нам можно помогать Создателям, вот я и пришел.
- Чаю? – окончательно сконфузился Ирвин – он уже ничегошеньки не понимал.
- Будет здорово, - кивнул гость.
Когда Кубик вернулся с чаем, Смерть снова колдовал над Синвирином, хоть Тот уже не нуждался в реанимации.
- Я смотрю, у Него проблемы, - заметил гость. – Он ничего не говорил про тьму внутри себя? От отражений не шарахался?
- Откуда вы узнали? - дух поставил чашки на стол и посмотрел на Юльванда: Тот мирно спал, и здоровый сон был лучшим лекарством для Его измученного организма.
- Темный владыка в Его сознании растет все сильнее, - пояснил Смерть.
- Темный владыка?
- Вторая личность. На Земле это называют шизофренией. Необходимо минимизировать отрицательные эмоции, тварь питается ими. Контроль, контроль и еще раз контроль, и все будет в порядке. Не нужно бояться, - проговорил гость, попивая чай.
- Когда начнется ваша работа, вы больше не придете? – спросил Ирвин.
Странное существо сидело напротив него: такое мирное, что его невозмутимость передавалось и всему вокруг. Смертельно спокойное. Как само Время.
- Да, там уже будет не до чая, - Смерть чуть улыбнулся, дуя на кипяток.
- А в чем заключается ваша работа?
- Это долгая история – целый ряд правил и действий.
- У нас ведь есть время?
- Тогда слушай, - начал свой рассказ Смерть.