Фанатка 4. Признание

Ранее  http://proza.ru/2022/10/27/318

Квашнин, конечно, заметил постоянную девушку в первом ряду, влюблённо смотревшую на него. Ему было приятно, что у него появилась новенькая поклонница его таланта. Порой он улыбался, по роли, но в её сторону. Иногда говорил монологи, адресовывая ей. Так удобно бывает артисту. Получается, зритель своим естественным сопереживанием подыгрывает актёру, как бы подпитывает его, вдохновляет на дальнейшее развитие роли. Артисты так часто делают. Все это знают.
Но однажды та девушка из первого ряда пришла к нему в артистическую уборную.
Квашнин был уставший, отходил от роли. Расстегнул ворот рубашки и стал стирать грим. Тут кто-то постучал в дверь.
- Войдите.
На пороге он увидел свою недавнюю, но уже ставшую постоянной, поклонницу.  В руках она держала букет высоких гладиолусов, которые были почти с неё ростом. Она стояла с испуганно вытаращенными глазами, с лицом, то бледным, то розовым, и он подумал: «Вдруг она сейчас потеряет сознание? Этого только не хватало!»
Вошедшая молчала, и он ей сказал:
- Добрый вечер!
- Здравствуйте, –  еле слышно ответила девушка и протянула ему букет.
Квашнин принял цветы, поблагодарил. Предложил полуобморочной девушке пройти в комнату и присесть на стул. Она посмотрела ему в глаза, немного заискивающе, доверчиво, как  будто что-то необыкновенное хотела от него услышать.
- Как вас зовут? – Спросил он.
- Нина.
- Очень приятно. Нина, я видел вас в зале. Вам понравился наш спектакль? – Спросил Квашнин для поддержания разговора.
- Понравился, – как эхо, ответила Нина, но видно было, что думает она совсем о другом.
Девушка заёрзала на стуле, ещё раз быстро взглянула на него, облизнула пересохшие губы и выпалила:
- Я люблю вас.

Вот, приехали. Квашнин вздохнул, взял её за руку. Как можно теплее, посмотрел ей в глаза и спросил мягким голосам:
- Ниночка, сколько вам лет?
- 18.
Артист засомневался – девчонка совсем. Мельком оценил её самодельный маникюр на твёрдых ручках, отметил некрасивую привычку облизывать губы – она это так делала, будто специально показывала острый язычок. Подумал:
- И не подскажет же ей никто, что это некрасиво... Но она – девушка, должна сама понимать. Ведь смотрится, наверное, в зеркало? Но и не актриса...,  – критически и, одновременно, оправдательно пронеслось в его голове, – что же с этой фанаткой делать?
- Нина, я значительно вас старше, – сказал он.
- Это ничего, – простодушно возразила девушка.
Все его актёрские обращения к ней со сцены, улыбки, монологи, а теперь тёплый разговор, мягкая речь и взгляды прямо в глаза смущали её. Ей казалось, что он тоже неравнодушен к ней, только стесняется своего возраста.
- Я ему нравлюсь, – стучало у неё в голове.
Квашнин, хороший артист, человек с непростой уже судьбой, прекрасно понял душевное состояние девушки: он – её первая любовь. И как-то теперь надо, желательно безболезненно для них обоих, из этой ситуации вырулить.
Он аккуратно вернул девушке руку и стал говорить, включив весь свой вкрадчивый темперамент. Попробовал отвлечь её от тяжёлой темы и, бросив взгляд на её синюю кофточку, сказал:
- Вам очень идёт этот цвет – под ваши фиалковые глаза.
Немного помолчал и продолжил:
- Нина, поймите. Я просто артист. Мы блещем на сцене, в кино, но на самом деле – мы другие, у нас может быть совсем неинтересная жизнь и тяжёлая незавидная судьба. У меня многое уже за плечами. Но и это не столь важно. У нас разные жизни. Мы не можем быть вместе. Вы только начинаете жить. Вам обязательно встретится замечательный молодой человек. И у вас всё будет хорошо – семья, дети.
Он говорил горячо, искренне, хоть и несколько сумбурно, но догадывался – она его не слушает, не понимает, зацикленная на своём.
Ей хотелось сказать ему, что она видела его не только на сцене, но и в синих пенсионерских трениках, орущего на них, ребят, и с бутылкой вина, грустно бегущего из Елисеевского, и с коробочкой конфет, торопливо уходящего куда-то из тёплого кафе в сырую ночь. И она полюбила его таким, всяким. Но Нинка почему-то не могла всё это объяснять ему. Да он и не готов был слушать, а занят был одной мыслью – как бы поделикатнее выпроводить её. Он бережно приподнял её за локоток со стула и повёл к двери. Нинка послушно передвигала ослабшие ноги.  Перед порогом он мягко взял ей за плечи, слегка  привлёк к себе и поцеловал в лоб. Ласково, как добрый отец. Утешительным поцелуем. И легонько отстранил от себя:
- Прощайте, дорогая. И будьте счастливы!

P.S. Иллюстрация с картины Анны Мат (Anna Mat).

Продолжение  http://proza.ru/2022/10/28/290