Глава 1. Сезон увольнений

"Будешь много думать, от жеребца пинка получишь", - это была Женькина пословица. Она как-то сама придумалась, и теперь торчала в голове и прыгала перед глазами. Женька не участвовала в сплетнях и ссорах  и  смотрела на все происходящее со стороны, тихо и незаметно делала свое маленькое дело, никого против себя не настраивая и не раздражая.
На конюшню Женька пришла по объявлению в газете «Из рук в руки» - требуется конюх с опытом и без опыта работы. Начальник долго расспрашивать не стал. Срочно требовалась рабочая сила. Поэтому уже на следующий день Женька вышла на работу в качестве помощницы.
Первые дни новенькая работала с Олей, женщиной сорока пяти лет.  Оля - украинка. Родилась и жила в Херсоне. По специальности крановщица. В Москву приехала зарабатывать деньги. Разрешения на пребывание в России не было. Поэтому от милиции скрывалась. Ночевала в гостинице при агрокомплексе, а чаще в каморке для конюхов. Ела мало. Суп на обед, вечером чай с хлебом. Говорила, что деньги собирает на дом и дочери на учебу.
Оля учила Женьку подбивать денники: отличать мочу от опилок и сортировать навоз. Она была замкнутой и молчаливой.  Жила  сама по себе, считала каждую копейку. Первые дни Женя ходила за ней, как хвостик. Одной было страшно. Вдруг сделает что не так, вдруг овес не так  запарит. Оля сперва подсказывала и помогала, а потом поджала губы и замолчала. Женька поняла, что Оля боится. Галка, хозяйка Вифора и Бакса, капала на мозги: "Мол, им не нужны старые и неповоротливые. Лучше взять помоложе и пошустрее".
Мало ли что говорит Галя. Алексея Ивановича Оля устраивала, и увольнять ее никто не собирался. А новенькую сделали подменным. Женька добросовестно пахала, как заведенная, бегала с тачкой с утра до вечера.
Частницы сидели на корточках возле денников, дымили и сплетничали, удивлено поглядывая на Женьку - никогда не встречали такого сосредоточенного конюха. Да нет, Женька тоже была обыкновенной. Это только первые дни  она вкалывала как папа Карло, угождала каждому частнику. А потом тоже научилась огрызаться и качать права. Разве легко работать в такой обстановке, где каждый сам за себя, да за свою лошадку.
Женьке было тяжело смотреть на все их ссоры. Глаза не закроешь. За  Светку да за Галку не переживала. Эти не пропадут, выкрутятся из любой передряги. Девчонки  своего не упустят. У Светки пока Алексей Иванович, а у Галки знакомых по всей Москве.
А вот Аньке, тренеру, было несладко. Женька однажды зашла на кухню взять ведра для овса, а там Анька сидит в углу на корточках, насупилась как воробей, обедает. В гостиную не пошла. Там Светка с Киселевым. Она их обвиняет во всех своих бедах. До Киселева  Анька с Аленкой и Катькой зарабатывали  на прокате приличные бабки. А если когда и не зарабатывали, то не жаловались. Потому что был азарт и другие отношения с начальством.  А теперь кому ты нужна со своим прокатом? Аленку с Катькой Алексей Иванович уже уволил. Якобы они против него настраивали народ. Ерунда! Просто Киселеву не нужен прокат. Клубных лошадей распродает, а свободные денники заставляет частникам. И кричит при этом, что конюшня себя не окупает и что он, самый бедный человек, вынужден выкладывать из своего кармана. Рыжий скупердяй. Как и все, гребет под себя.  А с прокатом возиться слишком хлопотно. Думает, спокойнее будет поставить частников и доить с них денежки.
Алексей Иванович старый лис, хитростью отобравший конюшню у прежней владелицы. Татьяна Петровна мечтала о конноспортивной секции. Маленьких девчонок за хорошую работу в конюшне учила верховой езде, давала возможность выступать на соревнованиях. Ребята постарше занимались драйвингом. (Новый вид  спорта, развивающийся на Западе).
Но создать конноспортивную секцию без спонсоров в наше время, конечно, невозможно. Деньги нужны немалые на корм лошадям, на зарплату, на проведение соревнований. И тут вдруг появился Алексей Иванович, директор такой-то фирмы. Предложил сотрудничество. А дальше темная история. Что именно произошло между Алексеем Ивановичем  и Татьяной Петровной никто из девчонок толком не понимал. Но в один прекрасный день Киселев объявил Татьяну Петровну банкротом и на законном основании, подтвержденном документально, присвоил себе конюшню как личную собственность. Татьяна Петровна не могла поверить, что ее просто вышвырнули из собственной конюшни. Бегала, скандалила, пыталась что-то кому-то доказать. А новоиспеченный начальник  называл ее  при всех склочной и вздорной бабой.
Алексей Иванович еще не представлял, с какими неприятностями ему предстоит столкнуться в будущем. Проблемы решал прямолинейно. Недовольных и неприятных ему людей просто увольнял или же создавал такие условия, что тренеры и конюхи вынуждены были искать себе другую работу. Галина заведовала на конюшне хозяйственной частью. То есть отвечала за доставку отрубей, овса и опилок. Но Алексей Иванович деньги  выдавал по минимуму. При таких условиях Галина не могла справляться со своими обязанностями. Ни одна уважающая себя фирма не станет хороший продукт продавать по дешевке даже своим старым знакомым. В итоге в зимние месяцы отруби, овес и опилки в конюшню поступали с перебоями. В конце февраля Алексей Иванович провел собрание и всенародно объявил об увольнении  Галины с должности заведующей по причине не выполнения своих профессиональных обязанностей.
Галина в порыве ярости метала громы и молнии, проклиная Киселева. Рыжего, разумеется, не было. Приказ об увольнении он передал Светлане. Сам же предусмотрительно смотался. Галина была унижена. Еще никогда ее так подло не оскорбляли. С этого дня Рыжего считала своим кровным врагом.
      Галка заказала коневозку. Не мешкала. Собирая в дорогу Вифора и Бакса, по-барски раздавала щедрые указания. Катька с Энергетиком и Наташка с Ноем также были вынуждены уйти. В знак солидарности. Девчонки знали, что с Галкой лучше отношений не портить. Конюшня опустела на  четыре лошади и на целую компанию девчонок.
Киселев не переносил бабьи сплетни, поэтому был рад, что избавился наконец от этой шумной и крикливой компании.
Анька не была Галкиной подругой. Но отношения у них были нормальные. Между собой Галкины девчонки над Анькой незлобно смеялись. Они называли ее в шутку ворчуньей или нашей ворчливой старушкой. Анька, действительно, любила поворчать, особенно на чайников. С прокатом возилась в любую погоду, В самый мороз напялит кроличью шапку на уши, а  куртку поднимет до носа и ходит с утра до ночи по плацу, валенками стучит. В конюшне Анька вела себя по-хозяйски. За клубными лошадьми ухаживала, как за детьми. После проката проводила лечебные процедуры. Борьбе мазала больные глаза, у Кулона и Нарцисса выводила мокрецов. Заметке делала эвкалиптовую  ингаляцию против кашля и насморка. На Блюза одевала попону, так как у Блюза были простужены почки. Амуницию Анька держала в идеальном порядке.
Анька и конюх Лешка после Галкиного увольнения остались единственными хранителями старых правил. Но Светке они были ни к чему. Она была ленива. Она считала, к примеру, что лошадей перед работой бинтовать не надо и лечить их не надо. Если же лошадь серьезно болеет, то лучше будет ее поскорее продать. У Руслана, Владимирского тяжеловоза, было посажено сердце. (Анька колола ему каждый вечер  какие-то лекарства). Кроме того Руслан съедал в день по два ведра овса, а работал в три раза меньше положенного. Невыгодную лошадь надо продавать. Но покупателей не находилось. Покупатели тоже не дураки. И, в принципе, Светка была не против сдать Руслана на мясокомбинат. Анька Светку ненавидела.
Панацея, орловская рысачка, еще  стояла на конюшне, но была уже продана. Со дня на день Алексей Иванович ожидал покупателя. В последний день Анька взяла фотоаппарат. Утром пошла к Панацее, почистила, одела уздечку и седло. Улыбалась, трепала кобылу за гриву. С Панацеей она проработала пять лет.  Анька вывела лошадь. Женьке отдала фотоаппарат. За  девчонками увязался почему-то кот Васька. Бежал  рядом с ними  и мяукал. Анька села на лошадь, а Ваську взяла на седло. Женька сфотографировала лошадиную морду с котом Васькой  между ушей.
Когда продали Блюза, Анька не выдержала. Она заявила Киселеву, что со  следующей недели берет отпуск за свой счет, и пускай они теперь выкручиваются с прокатом как хотят. По конюшне поползли слухи, что Анька собирается увольняться. Лешка испугался. Ему было страшно. Он просил Аньку остаться. Но она уже не могла терпеть. Один только Светкин вид вызывал у нее аллергию и отвращение. Анька ушла, а Лешка изменился. Он бегал по конюшне и кричал, что Анька воровка, что после ее ухода в амуничнике пропала часть амуниции. Светка удержала в феврале часть Лешкиной  зарплаты. По ее словам, Анька сдала в январе за прокат половину той суммы, которую обычно сдавала ежемесячно. Светка доказывала, что проката было много, что Анька какую-то часть суммы положила себе в карман.
Женька не знала, кому верить. Она была похожа на робота, которому внушали противоположные идеи, и который не выдержал и сломался. Его заклинило от перенапряжения. Так и Женьку клинило. Она выходила из конюшни, чтобы отдышаться от сплетен и склок...
В начале февраля неожиданно  взбунтовалась Ольга. Ничего не объясняя, она попросила у Алексея Ивановича расчет, весело махнула всем ручкой, собрала вещички  и укатила с какими-то мужиками на Украину, домой, на родину. От Ольги такого поступка никто не ожидал. Светка ходила растерянная и подавленная. Какое-то время ей предстояло заменять недостающего конюха. Ничего не поделаешь. Алексей Иванович тут был бессилен.
Женька работала на конюшне уже больше месяца. Теперь она чувствовала, что стала уставать. Было тоскливо и скучно. Угнетали полумрак и тишина. Женька думала: "Каждый живет сам для себя. По-другому теперь и не может быть. Ей бы тоже сорваться с места как Аньке с Ольгой. Только зачем? Люди везде одни и те же.  Куда ни глянь, одна и та же канитель».