лс. Пушкин два Подражания Данте

В посмертное  (1841) издание сочинений А.С. Пушкина его составитель и редактор  Жуковский  включил два творения почившего убиенногог поэта, которые он определил
Как «Подражание Данте»:

первое = „В начале жизни школу помню я“

 второе = «И дале мы пошли — и страх обнял меня.»

(1) Подражание 1 от 1830 г:

В начале жизни школу помню я;
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья.
Смиренная, одетая убого,
Но видом величавая жена
Над школою надзор хранила строго.
Толпою нашею окружена,
Приятным, сладким голосом, бывало,
С младенцами беседует она.
10Ее чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
Но я вникал в ее беседы мало.
Меня смущала строгая краса
Ее чела, спокойных уст и взоров,
И полные святыни словеса.
Дичась ее советов и укоров,
Я про себя превратно толковал
Понятный смысл правдивых разговоров,
И часто я украдкой убегал
20В великолепный мрак чужого сада,
Под свод искусственный порфирных скал.
 [Там] нежила меня [теней] прохлада;
Я предавал мечтам свой юный ум,
И праздномыслить было мне отрада.
Любил я светлых вод и листьев шум,
И белые в тени дерев кумиры,
И в ликах их печать недвижных дум.
Всё — мраморные циркули и лиры,
Мечи и свитки в мраморных руках,
На главах лавры, на плечах порфиры —
Всё наводило сладкий некий страх
Мне на сердце; и слезы вдохновенья,
При виде их, рождались на глазах.
Другие два чудесные творенья
Влекли меня волшебною красой:
То были двух бесов изображенья.
Один (Дельфийский идол) лик младой -
Был гневен, полон гордости ужасной,
И весь дышал он силой неземной.
40Другой женообразный, сладострастный,
Сомнительный и лживый идеал —
Волшебный демон — лживый, но прекрасный,
Пред ними сам себя я забывал;
В груди младое сердце билось — холод
Бежал по мне и кудри подымал.
Безвестных наслаждений темный голод
Меня терзал — уныние и лень
Меня сковали — тщетно был я молод.
[Средь отроков] я молча целый день
Бродил угрюмый — всё кумиры сада
На душу мне свою бросали тень.

Комментарий ФЭБ: 
В собрания сочинений Пушкина входит, начиная с посмертного издания, т. IX, 1841, стр. 218—221. (Т. З.) При жизни Пушкина напечатано не было.
Автографы: 1. Черновой четырех терцин — ПД № 144. Ст. 2—5 опубликованы Анненковым в его „Материалах для биографии Пушкина“ — Сочинения Пушкина, т. I, 1855, стр. 308. Отдельные стихи опубликованы М. Н. Розановым в статье „Пушкин и Данте“ — „Пушкин и его современники“, вып. XXXVII, 1928, стр. 22, 23. 2. Черновой ст. 22—51 — ПД № 143. Опубликованы отдельные стихи и ст. 43—51 M. H. Розановым, там же, стр. 27 и 29. Факсимиле ст. 42—51 там же, стр. 28/29. 3. Беловой с поправками ст. 1—42 — ПД № 142. Опубликовано Жуковским в посмертном издании сочинений Пушкина, т. IX, 1841, стр. 172—174 как первое из „Подражаний Данту“. Вариант ст. 30 опубликован П. В. Анненковым в его издании Сочинений Пушкина, т. II, стр. 544. Некоторые другие варианты — М. Н. Розановым в указанном сочинении, стр. 31. Печатаются: ст. 1—42 — по беловому автографу, ст. 43—51 — по второму черновому автографу (ПД № 143). Датируется предположительно октябрем 1830 г. Опубликовано в 1841 г. (Т. З.)

В рукописи имелась еще одна, 18-ая незавершенная терцина  однако Пушкин стихотворение дальше не продолжил и закончил его на 17-ой терцине. (18, т.III, с.468)
 18. Я помню деву юности прелестной,
       Еще не наступила ей пора,
       Она была младенцем…

Жуковский поступил мудро: он объединил «В начале жизни…» с двумя короткими отрывками – пародиями на картины ада из «Божественной комедии» Данте, написанными Пушкиным двумя годами позже /«И дале мы пошли и страх обнял меня», «Тогда я демонов увидел черный рой».
По содержанию стихотворение «В начале жизни…» не имело ничего общего с Данте, но все три стихотворения были написаны терцинами, как и «Божественная комедии» Данте. По этому единственному мотиву Жуковский слил их в один цикл и назвал его «Подражания Данту». В таком оформлении стихи впервые были напечатаны в 1841 году в IX –м томе посмертного собрания сочинений Пушкина.
Произвольно данное Жуковским название «Подражание Данту» оказало магическое воздействие на исследователей

(см. Гарипова В.И. В начале жизни школу помню я… (о комментировании пушкинской лирики)  http://socionavtika.narod.ru/Staty/diegesis/pushkin.htm)
…
Так произвол вмешался в наследие Гения и мы получили его дантеведение… которгог не было и нет… 
Так творилась поэтика Пушкина. 
Так искажалось его собрание Болдинской осени 1830,  когда поэт-человек Пушкин осознал ошибку женитьбы на Гончаровой, ибо по видению Бесов (первого творения этой легендарной осени)  = ВЕДЬМУ Ж ЗАМУЖ ВЫДАЮТ!

(2)  

Подражание 2   от  1832:
I.
И дале мы пошли — и страх обнял меня.
Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Крутил ростовщика у адского огня.
Горячий капал жир в копченое корыто,
И лопал на огне печеный ростовщик.
А я: „Поведай мне: в сей казни что сокрыто?“
Виргилий мне: „Мой сын, сей казни смысл велик:
Одно стяжание имев всегда в предмете,
Жир должников своих сосал сей злой старик
И их безжалостно крутил на вашем свете.“
Тут грешник жареный протяжно возопил:
„О, если б я теперь тонул в холодной Лете!
О, если б зимний дождь мне кожу остудил!
Сто на сто я терплю: процент неимоверный!“ —
Тут звучно лопнул он — я взоры потупил.
Тогда услышал я (о диво!) запах скверный,
Как будто тухлое разбилось яицо,
Иль карантинный страж курил жаровней серной.
Я, нос себе зажав, отворотил лицо.
Но мудрый вождь тащил меня всё дале, дале —
И, камень приподняв за медное кольцо,
Сошли мы вниз — и я узрел себя в подвале.
II.
Тогда я демонов увидел черный рой,
Подобный издали ватаге муравьиной —
И бесы тешились проклятою игрой:
До свода адского касалася вершиной
Гора стеклянная, [как Арарат] остра —
И разлегалася над темною равниной.
И бесы, раскалив как жар чугун ядра,
[Пустили вниз его смердящими] когтями;
Ядро запрыгало — и гладкая гора,
Звеня, растрескалась колючими звездами.
Тогда других чертей нетерпеливый рой
За жертвой кинулся с ужасными словами.
Схватили под руки жену с ее сестрой,
И заголили их, и вниз пихнули с криком —
И обе сидючи пустились вниз стрелой...
Порыв отчаянья я внял в их вопле диком;
Стекло их резало, впивалось в тело им —
40А бесы прыгали в веселии великом.
Я издали глядел — смущением томим.

Комментарий ФЭБ:  При жизни Пушкина напечатано не было. Перебеленный, с поправками, автограф — ПД № 182.  Опубликовано Жуковским в посмертном издании сочинений Пушкина, т. IX, 1841, стр. 175—176, как второе из „Подражаний Данту“ (первое — „В начале жизни школу помню я“). Некоторые исправления по автографу сделаны П. В. Анненковым в его издании Сочинений Пушкина, т. II, 1855, стр. 544. Факсимиле первой страницы — в издании „Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. Научное описание“. Сост. Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский, 1937, стр. 96/97.
Печатается по автографу. Датируется предположительно между июнем 1831 и началом 1832 гг.
Опубликовано в 1841 г. (см. выше). (Н. И.)

В этом творении впечатляет пророчество  про жену и ее сестру … !

Об этой гениальности  - следом

***
Да нюанса:

1) никаких подражаний Данте у Пушкина нет = он был скромнее и умнее, чем те, кто принялся его редактировать и обмундировывать

2)И далее мы пошли — и страх обнял меня. Это написано сразу после женитьбы = после медового месяца (в течение которого по мнению  барона А. Вульфа - коллеги автора по амуральным похождениям класса "пошли по бабам" - опытный муж должен был развратить молодую женку) и скорее после итогов пребывания в Царском Селе, где женка пришлась царю по душе  = et voila: b на госслужбе восстановили, и титулярные советники двинули и на царские пиры запросто являться позвали 
Вот и призадумался муж юной красавицы:
 И дале мы пошли — и страх обнял меня...

3) Наговаривая О.И. текст этой заметки, я услышал ее переспрос: Подорожание?  Она не разобрала или не расслышала слово Подражание. Но я воспользовался, чтобы добавить:
Так редакторы производили «подорожание» творений поэта безо всякой на то надобности нам теперешним. Они то еще тогда не знали, что Он уже Наше Всё.