Давид Константиновский. Весьма достойная судьба

Этот текст написан по поводу 85-летия социолога и писателя Давида Львовича Константиновского. Сочетание естественное и достойное, но редкое.

Я хотел озаглавить этот текст о жизни Давида Константиновского : «Физик. Писатель. Социолог», но отказался от такого заголовка, так как это – просто пунктирное обозначение того, о чем говорится ниже. «Весьма достойная судьба» - представляется более емким, здесь есть мое понимание прожитого-сделанного Давидом Львовичем Константиновским (1937 год рождения), и этот заголовок сразу вводит в его творчество и его представления о мире. «Весьма достойная судьба» (1985 г.) - название одной из его книг, в которой собраны научно-фантастические романы и рассказы.
Писательство засело в нем раньше появления интереса к физике, хотя она (физика) в какой-то момент жизни могла, если не заменить писательство, то приглушить его. Социология, пришедшая к нему «со стороны» в определенной мере соединила две прежние дороги жизни и прижилась в нем. Обучение физике и работа по этой специальности – это навсегда, они – основа логики нормального исследователя, аналитика.


Почти десять лет назад, давая краткие портреты социологов поколения, к которому принадлежит и Константиновский, я писал: «Имея перед собой пример отца, Константиновский хотел стать журналистом, но отец дал ему совет: «Получи какую-нибудь нормальную специальность, а потом делай что хочешь».
Он стал учиться в Челябинске в Политехническом институте, в то время там создавался специальный факультет для подготовки специалистов-электронщиков по конструированию приборов для танковой промышленности. В 1959 году по окончании института вместе с друзьями он уехал в Новосибирск, где начал работать в одном из «почтовых ящиков». Работа была творческой и хорошо оплачиваемой, но постепенно многие начали сбегать в Академгородок в Институт ядерной физики — там строился новый ускоритель элементарных частиц. Сбежал и он.
В студенческие годы и позже, уже став конструктором сложных электронных систем, Константиновский постоянно сотрудничал с прессой, публиковал прозу и стихи. В 1964 году – в 27 лет – он был принят в Союз писателей.


В 1968 году он познакомился с В. Н. Шубкиным. К тому времени Константиновский кое-что читал по социологии, но с действующими социологами не встречался. После рассказов Шубкина о социологии он пришел к выводу о том, что частица — это, конечно, здорово, но это неживая природа. И мало что есть интереснее, чем люди и человеческие судьбы. Константиновский стал захаживать в Институт экономики, где тогда работал Шубкин, и вскоре перешел к нему. В нем победил журналист, писатель, инженер человеческих душ, а не просто инженер».


В разрабатываемой мною поколенческой структуре российского социологического сообщества Константиновский принадлежит к III когорте (1935-1946 гг. рождения). Одна из важнейших особенностей данного поколения заключается в том, что оно – в отличие от I и II поколений – складывалось не «само по себе», а формировалось старшими коллегами, которые к тому времени уже накопили определенный исследовательский и организационный опыт и создавали свои научные коллективы. «Новички» призывались на помощь в проведении эмпирических исследований или разработке новой проблематики. То были – молодые математики, люди с хорошим знанием языков и обществоведы, не видевшие интереса в разработке жестко идеологических тем. Постепенно все они, заметная часть которых не только не стремилась стать обществоведами, но даже не имела представлений о социологии, осваивали язык новой профессии, находила ниши для собственных исследований и начинали идентифицировать себя в качестве социологов
Собранная информация, а это более пятидесяти интервью с социологами III поколения, позволяет говорить о трех группах, входивших в социологию через три «разные двери».


Первая группа - «математики», она объединяет получивших базовое математическое, физическое или техническое образование.  Вторая группа, условно - «филологи». Это люди, рано почувствовавшие интерес к изучению языков или литературы и избравшие в качестве своей будущей профессии филологию или журналистику. Третья группа - это «обществоведы», имеющие базовое философское, экономическое или историческое образование.
Особенность Констановского как социолога – в том, что он пришел зашел в социологию через две двери - «физическую» и «лирическую». Правда, эта черта видения им мира и событий подмечена в нем и отмечена очень давно. В аннотации на его первую книгу, увидевшую свет шестьдесят лет назад, «Седьмая симфония» (1962) сказано «Великолепное созвучие физики и лирики, поэтика движения инженерной мысли, все это  в первом опубликованном рассказе Д.Константиновского».
О своей жизни, в которой было много разных событий, Константиновский немало рассказал в необычном по своей истории и структуре интервью. 4 июля 2001 года беседу с ним провел наш коллега и друг Геннадий Семенович Батыгин. В силу каких-то причин текст не был сразу опубликован в «Социологическом журнале», создателем и редактором которого он был. А в начале июня 2003 года Батыгина не стало. Журнал возглавил Константиновский, который по понятным причинам воздержался от публикации своего интервью. В конце лета 2005 года мне стало известно о существовании беседы Батыгина и Константиновского, и я предложил Давиду Львовичу «нарастить» старый текст его ответами на мои вопросы. Он согласился, наше интервью – проходившее по электронной почте – состоялось в апреле-июле 2006 года. Соответственно, оно состоит из двух частей: «События прошлого века» и «События наступившего века» [1]. Мне явно импонирует мнение Е.Н. Пенской, которая в своем анализе биографии Константиновского сказала об этой нашей беседе: «Бывают эпистолярные романы. А здесь получился особый жанр – разговорный роман» [2].


Безусловно, минувшие два десятилетия многое внесли в прожитое Константиновским, но осталось то базовое, основное, о чем он рассказал Батыгину и мне. Каждый может пролистать текст той беседы и найти интересное именно для себя, мне бы хотелось в опоре на воспоминания Константиновского проследить начало его пути в социологию, а конкретно – в познание образования как важнейшего аспекта жизни общества, ибо он разрабатывает эту проблематику свыше полувека и именно в этой исследовательской нише располагаются его главные результаты. И все начинается со встречи с Владимиром Николаевичем Шубкиным – пионером отечественной социологии и сильной, незаурядной личностью. Краешком это просматривается даже в небольшом фрагменте интервью:
«Это был, кажется, 1969 год, может быть, Первое мая. Мы стояли с Шубкиным на солнышке, и я ему сказал: «Знаете, у вас же на самом деле получаются динамические ряды. Почему вы их не считаете? Я попробовал – получается очень интересно». Я нарисовал картинку, и это заинтересовало Шубкина. Он предложил мне написать статью, и с этого началось. Потом Шубкин опробовал меня на социологическом семинаре Сибирского отделения Советской социологической ассоциации и начал выпускать на публику. Я стал задумываться об аспирантуре: смотрю, все поступают, почему бы и мне не попробовать? Написал заявление, пошел к Шубкину. А Шубкин и говорит: «Вы что, Давид, с ума сошли! Я осенью в Москву уезжаю (дело было в начале лета) и на вас оставляю хозяйство. Вы должны быстро защититься, какая тут может быть аспирантура? Вот вам ключ от моей квартиры. Я уезжаю в отпуск, пожалуйста, к моему возвращению напишите диссертацию». Я сел у Шубкина, как сейчас помню, с коробкой сигар, которую мне прислали с Кубы, и к приезду Шубкина написал первый вариант диссертации. Шубкин посмотрел: «Ну что, нормально...» Потом, конечно, я все это перерабатывал, сделал второй вариант. Надо сказать, у нас был очень хороший коллектив, очень симпатичные люди, они мне сильно помогали...».


Даже в названии диссертации читается, что она делалась математиком: «Вопросы социального прогнозирования в области образования: опыт построения математико-статистических моделей». На материале динамических рядов, которые получились у Шубкина, были сделаны математико-статистические модели и предсказаны личные планы и шансы на реализацию этих планов для разных групп выпускников школ.
После успешной защиты диссертации жизнь заставила Константиновского перебраться в Москву, Шубкин, который уезжал в Новосибирск из Москвы, уже вернулся туда, но долго не мог помочь своему сотруднику, уже и другу, в поисках работы. И вдруг, вспоминает Константиновский: «Позвонил Шубкин и сказал: “Давид, надо бы увидеться.” Перед этим мы с ним давно не перезванивались и не виделись. У меня в это время были какие-то сделки, я говорю: “Хорошо, давайте тогда-то.” А он: “Нет, давайте поскорей.” Вечером еду к нему, у машины дверь не закрывается, я ее к сугробу притулил, поднимаюсь к Шубкину: что случилось? А он говорит, что у него [БД: в Институте социологии АН СССР] освободилось место и он предлагает это место мне. Я нет, чтобы подумать, какое там... Решение было мгновенным. Единственное, о чем я спросил: как писать заявление, уже забыл, как это делается...  Я написал заявление. Шубкин меня предупредил, что это не окончательное решение, что он должен еще будет пойти к директору. На следующий день он позвонил мне и рассказывает: “Я пришел к Ядову с Вашим заявлением, а он мне говорит: ты что, про Константиновского мне рассказывать будешь? В общем, выходите на работу.” Я все бросил и пошел к Шубкину. Состояние у меня было такое, как будто я был в ссылке, и вот наконец вернулся”» Поверьте, это все очень похоже и на Шубкина, и на Костантиновского, и на Ядова. И здесь верная характеристика того времени – конецa 1980-х. Потому и привел этот кусок интервью.


Так случилось, что ни Батыгин, ни я не спросили Константиновского о его работе над докторской диссертацией и об исследователь планах. А диссертацию «Динамика ориентаций и социального поведения молодежи в сфере образования: по материалам повторных обследований выпускников средних школ 1960-х — 90-х гг.», была защищена в 1998 году, почти через тридцать лет после окончания кандидатского исследования. Несмотря на жесткие требования ВАКа относительно характера диссертационных текстов, эта работа – своеобразный документальный фильм о разнонаправленных изменениях образования и его места в СССР / России, период «застоя» и годы перестройки. В своей фундаментальной работе он не только подытожил итоги огромного проекта, начатого Шубкиным, но обозначил новые тенденции, которые стали предметом его дальнейших поисков.
Не имея возможности хотя бы обозреть сделанное Константиновсксим в новом веке, я обратился за помощью к Францу Эдмундовичу Шереги – одному из ведущих в стране исследователeй социальных проблем молодежи и образования, к тому же издавшему семь книг Константиновского, освещающих многие грани этой темы. Итак, обратимся к написанному Шереги.


Многолетние исследования проблем профессиональной ориентации и профессиональной траектории выпускников школ привели Константиновского к общесоциологическому выводу о том, что профессиональная конкуренция между поколениями характерна на стадии выпуска учащихся и студентов учреждений профессионального образования, а до этого влияние оказывают иные факторы, действующие еще на стадии обучения в школе. Так появилось понятие социального неравенства в общем образовании, которое Константиновский широко рассмотрел в книге «Неравенство и образование: опыт социологических исследований жизненного страта российской молодежи (1960-е годы – начало 2000-х годов)» (2008 г.). Выделив сегменты этого неравенства, он интегрировал их в единое понятие «доступность качественного общего образования». По сути, речь идет о равенстве шансов молодежи на получение качественного образования и о факторах, это затрудняющих: ограничения по материальному, социальному, территориальному критериям.
Обнаружив и зафиксировав социальные противоречия в образовании, Константиновский расширяет область своего анализа на проблематику социологии молодежи в целом, исследуя не только образовательную и профессиональную, но и жизненную траекторию, в первую очередь рабочей молодежи, обратив внимание, наряду со школой, и на выпускников учреждений профессионального образования.


Свои социологические концепции и результаты многочисленных лонгитюдных социологических исследований он подытожил в работе «Молодежь России на рубеже XX-XXI веков: образование, труд, социальное самочувствие.» (2014 г.). Здесь же он обратил внимание на отсутствие должной преемственности программ общего и профессионального образования, что усугубляет влияние территориального фактора на построение профессиональной траектории, особенно для сельской молодежи.
Карьерный потенциал сельской молодежи Константиновский отобразил в работе, одновременно обобщающей опыт 50-ти лет его социологической карьеры, в книге «Новые смыслы в образовательных стратегиях молодежи» (2015 г.). Книга основана на исследованиях образовательных стратегий молодежи и является современным этапом уникального социологического проекта, начатого полстолетия назад В.Н. Шубкиным. Уместно отметить, что с позиции социологии на этой проблематики для Новосибирска впервые заявила Т.И. Заславская, изучавшая вопросы регресса и прогресса труда и образа жизни сибирского села.


В круг научных интересов Константиновского в настоящее время также входит проблематика студенческой молодежи, ее связи с семьей, материальная обеспеченность условий обучения и мотивация вторичной занятости студентов во время учебы в вузе; влияние вторичной занятости на успеваемость студентов и их подготовку к будущей работе по специальности, спрос на выпускников вузов на рынке интеллектуального труда.
Это – лишь часть книг, написанных Константиновским в рассматриваемые годы. Не знаю, сохранялись у него время и кураж для литературных дел? Но не верится в то, что писательство можно остановить.
Учитывая вклад Давида Константиновского в науку и литературу, в эти юбилейные дни, хочется с уверенностью сказать, что сделанное им – в высшей степени достойно. А это значит, что и судьба – весьма достойная.   


Литература

1. Константиновский Д.Л. Такие вот динамические ряды // Телескоп. 2006. №4. С. 2-13. 2. Пенская Е. Н. Давид Константиновский и его «моменты истины». Вопросы образования. 2012. № 4. С. 5-11. https://publications.hse.ru/articles/74254057.