Подражая Набокову

Помню, как однажды я заметил на веточке у калитки парка имевшуюся у меня только в купленных экземплярах, драгоценнейшую, тёмно-коричневую, украшенную тонким белым зигзагом с изнанки, тэклу. Её наблюдали в губернии лишь раз до меня, и вообще это была прелестная редкость. Я замер... Я с бесконечными предосторожностями стал переводить сачок за спиной из одной руки в другую; тэкла между тем ждала с хитреньким выражением крыльев: они были плотно сжаты, и нижние, снабжённые усикоподобными хвостиками, тёрлись друг о дружку дискообразным движением - быть может, производя стрепет, слишком высокий по тону, чтобы человек мог его уловить. Наконец, с размаху я свистнул по ней рампеткой. Мы все слыхали стон теннискета, когда, на краю победы, промазав лёгкий мяч, он в ужасной муке вытягивается на цыпочках, откинув голову и приложив ладонь ко лбу. Мы все видали лицо знаменитого гроссмейстера, вдруг подставившего ферзя местному любителю... Но никто не присутствовал при том, как я вытряхивал веточку из сетки и глядел на дырку в кисее!
(C) Набоков

"Тэкла" - это берёзовый зефир (Thecla betulae (Linnaeus, 1758) - небольшая бабочка, которая очень редко покидает кроны деревьев и поэтому считается редкой.
Не считаю себя поклонником творчества этого писателя, но вот сегодня, 6 октября, я встретил внезапную "Теклу", которая перелетала с одного уже мёртвого и пожухлого растения на другое, сверкала своим неожиданно ярким исподом крыльев, словно специально привлекая к себе внимание так же неожиданно оказавшегося в осеннем лесу человека с фотоаппаратом. Странный артефакт уже прошедшего лета. Такой неуместный над подёрнутыми первым, тонким ледком лужами. Слишком летний, слишком тёплый и солнечный. Я смотрел на бабочку и думал, что ей бы появиться месяц, а лучше два назад, порхать в высоких кронах и лишь порой спускаться вниз, чтобы пить сладкий нектар чертополоха, а при любом движении поблизости, свечой взмывать вверх, в родную стихию переплетённых ветвей берёз, сверкающих ослепительной белизной на фоне угрюмых, мрачных дубов. А ты беспечно сидела передо мной и даже не пыталась скрыть свою хорошо узнаваемую верхнюю сторону крыльев. Я мог поймать тебя без всякого сачка, схватить ладонью, потом сдавить двумя пальцами до едва ощутимого хруста твою грудь, а затем привычным движением засунуть в треугольный бумажный конверт. Октябрьский воздух остудил твоё тело, не даёт тебе ни единого шанса увернуться от моей атаки, поэтому ты вся в моей власти. Но, нет! Я лёгким, едва заметным движением лишь только трогаю твои нежные, уже слегка повреждённые крылья, делаю фотографию на память, а потом иду к машине. Лети, маленький зефир! Осколок лета, детская мечта, красивое, крошечное существо, способное оживить даже серый осенний лес!