Part 3

…НЕ ЛЮБИ МЕНЯ, НЕЛЮБИМУЮ. НЕ ЗОВИ, И ДУШУ ПРОСТИ МОЮ, - ВСЕ РАВНО НАЗАД НИЧЕГО НЕ ВЕРНУТЬ…

    Не могу знать, как выглядит vita mia со стороны, но, опираясь на свое субьективное мнение, хотела бы отметить, что представленная мне госпожой Фортуной дорога не была устлана лепестками роз и, оглядываясь назад, перебирая словно бусины воспоминания, я едва ли могла отыскать парочку позитивных событий, случайным образом озарившим мою беспросветную как кишащий чудищами ров жизнь. Помимо токсичной матери, для которой я являлась кем-то вроде питомца, не иеющего собственного сознания и нуждавшегося в постоянном контроле и опеке, помимо сластолюбивого отца, который, несмотря на преклонный возраст, менял сожительниц со скоростью света, и каждая его последующая любовница была моложе своей предшественницы на пару лет, так что я не одивлюсь, если однажды старика арестуют за совращение малолеток и упекут за решетку - туда тебе и дорога, daddy, я имела печальный опыт фальшивых отношений, согласившись исполнять роль девушки самого популярного парня в нашей школе.
    Джордж Блум, росший в религиозной и крайне консервативной семье, где онанизм считался чуть ли не смертным грехом, а любовные игры, не преследующие цели завести потомства порицались тем паче, парень, планировавший стать спортсменом, проводил уйму времени на баскетбольном поле, и всякий раз, проходя мимо площадки с прозрачными стенами, я могла наблюдать, как девушки, собравшись в стайки, с глупым хихиканьем пялятся на снявшего майку из-за жары красавчика, остервенело бросавшего мячи в кольцо, стоя на штрафной линии. Я, наверное, была чуть ли не единственной, кто не визжал от восторга при виде проходящего по коридору во время перемены Блума, поэтому неудивительно, что именно меня он попросил вступить с ним в фиктивные отношения, чтобы, во-первых, снизить градус накала страстей вокруг своей персоны, а во-вторых, и об этом я узнала чуть позже, чтобы стать своеобразным «щитом», надежно укрывающим Джорджа от клейма «педераст», потому что мой одноклассник предпочитал делить постель с представителями своего пола и опасался, что отец с матерью выгонят его из дома и откажутся оплачивать первый сесестр учебы, если вскроется, что их старший сын, обязанный служить примером для братьев и сестер, находит удовольствие в одноразовых встречах с мальчиками из «Финдера», позволяя практически незнакомым людям трахать его в туалетах «Макдональдса».
    Гонимая в основном чквством солидарности, ибо прекрасно понимала, как трудно балансирующему на острие тонкого лезвия подростку терпеть гнет авторитарных parents, я согласилась притвориться George’s firlfriend, не предполагая, какая волна ненависти обрушится на мою голову. Объявив о том, что мы встречаемся, Блум, грубо говоря, перелоэил на меня часть негатива, и пришлось мне целых два года ловить на себе завистливые взглядны влюбленноых в этого красавца девчонок, считавших Приму Джефферсон недостойной внимания их аполлонообразного кумира.
    В Гомерике, as we know, распространен культ «крутой парочки», где парень - обаятельный, в меру подкачанный интеллектуал, любящий ниппониские комиксы, чипсы со вкусом креветок и утренние пробежки под басы тяжелого рока, а его спутница - глуповатая куколка-блондинка, облаченная во все розовое, рассекающая по городу с диадемой во лбу из имитирующих бриллианты стекляшек и глянцевым журналом под мышкой. Каждый год в Долливуде снимают кучу третьесортных комедий, в которых актриса, изображающая so called «pussy girl», ведет себя как имбецилка, задавая всем странные вопросы, так что нашему обществу, обожающему клише, пришелся не по вкусу выбор Джорджа. Хоть мои волосы были цвета спелой ржи, на безмозглую глупышку я не походила, и оттого раздражала всех девушек, зацикленных на внешности и просыпающихся до рассвета лишь затем, чтобы успеть принять душ, сделать укладку и нанести макияж, прежде чем приходить на занятия, будто это не школа, а показ мод, честное слово.
    Сюзетта Сайрус, к примеру, сооружала на своей голове самые настоящие замки, а ее кожа всегда блестела так, словно Сью обсыпала себя алмазной крошкой, - и пока она вскакивала с кровати в пять утра, чтобы after morning shower нанести на тело крем с блестками, я спала как сурок и могла позволить себе прийти на урок с собранными в небрезный хвост hair, так что агрессия Сайрус по отношению ко мне была не беспочвенна, - бедная Сюзетта делала все, чтобы Блум обратил на нее свой взор, а тот выбрал меня - прилежную, заносчивую «выскочку Джефферсон», которой прочили остаться в старых девах лишь потому, что я почти никогда не красилась и не следила за тем, чтобы мой гардероб состоял из обтягивающих грудь маечек на бретельках и брючек с высокой посадкой, как у Марни Морион - чтобы подчернкуть крутой изгиб бедер.
    Уже поступив в колледж, я приняла условия изры и вылепила из себя «мисс Совершенство», признав наконец, что лоск и красота in our Universe располагаются на первом месте в шкале ценностей, не считая денег, а тогда, в свои семнадцать я, живущая под надзором опекунской семьи, предоставленной мне государством после того, как Айлу признали недееспособной, считала иначе, и меня мало волновало, как я выгляжу в чужих глазах. Так что, возможно, я многих сейчас удивлю, но, to my mind, являться дамой сердца самого желанного boy in the school - та еще морока, обязывающая тебя терпеть сплетни за своей спиной и лишь саркастично хмыкаит всякий раз, когда крошка Сью обзывала меня сукой, прожигая очами, полными обиды и ненависти.
    Месяца три Сайрус поливала меня грязью за то, что я посмела явиться на вечеринку в простенькой кофточке, а затем эта мерзавка пробралась в сад, окружающий дом,. в котором я проживала и прямо на окнах моей комнаты, расположенной на первом этаже, вывела черным лаком для ногтей «he’s mine», и мне пришлось объяснять скупой миссис Холт, что я не занималась порчей ее имущества и просить предоставить мне ацетон, дабы я смогла ликвидировать следы, оставленные чокнутой девчулей, не понимающей, что ее могут отправить на исправительные работы или выписать штраф за подобные проделки, которые назвть невинными шалостями уже нельзя.
    Каждый долбанный день я ощущала себя чуть ли не первой леди, только, в отличие от несравненной Ширли Кей, отличавшейся стальными нервами и знавшей о том, через что ей придется пройти, когда ее супруг сделается президентом я, будучи эмоционально нестабильным подростком, ненавидящим собственную мать, презиравшую отца и не имевшая друга, на плечо которого можно опереться, не позволяла страхам завладеть собой, и лишь когда Эйдан Смит, подсыпав на праздновании дня рождения Брейди мне в лимонад снотворное, попытался утопить меня в бассейне из-за того, что я, черт возьми, прикрывала его любимого, пока тот отсасывал кому-то в ночном клубе, я, всерьез опасаясь за собственную жизнь, объявила о разрыве с Блумом, прилюдно попросив его более не втягивать меня в свои дела, с которыми я не хочу иметь ничего общего, а Смит, чуть не отправивший меня в Инкаллу (я чудом спаслась, притворившись мертвой преждевременно и, натужно кашляя, вынырнула, как только этот шизофреник ушел, думая что я сдохла) перерезал себе вены прежде чем полицейские, вооруженные до зубов, отправились задерживать малолетнего преступника и, откровенно говоря, я предпочла бы, чтобы этот гаденыш мучился за решеткой до скончания веков, так что суицид Эйдана мою жажду меяти не утихомирил, и я, подав в суд на семейку, вырастившую монстра, получила нехилую компенсацию за моральный и физический урон и в двадцать лет смогла покинуть чету Холт и арендовать весьма уютный двухкомнатный домишко на окраине Таллоса с окнами, выходящими в сад.
    С малышкой Сью мы перестали враждовать, когда вскрылось, что Джордж - «не по девочкам» и, узнав о сестре Сюзетты, скорбящей по своей умершей от старости кошке так, словно та являлась человеком, я искренне посочувствовала Сайрус, ибо ей приходилось делить одну комнату с болной на голову Иви, хранящей урну с прахом своей дорогой Зуззи на книжной полке, рядом с собранием сочинений Стенбейка и пьесами Эдварда Олби.
    Учась в колледже я, открыв для себя простую истину, которая заключалась в том, что perfection is endless, я стала посещать различные семинары и, придя на выручку едва не ставшему жертвой насилия Лайонелу, вышла за него замуж в двадцать два и стала миссис Конвей. Обожающий индрийскую культуру, мой супруг заключил выгодный контракт с кинокомпанией «Ромбус Пикчерз» и за две недели написал сценарий к фильму ужасов, действие которого происходит в Валистане, расположенном близ устья реки Джанг, жители которого поклоняются богине Гхалли, изображающейся с тремя руками, головой слона, растущей из живота и змеиным жалом вместо языка. Я, став автором визуальных историй, была не стольк успешна, как мой муж, но, несмотря на это первые годы нашего брака можно назвать более-менее счастливыми, и когда Лай стал изменять мне, я, укоренившаяся во мнении, что горбатого исправит лишь могила, собрала самые необходимые вещи, купила на часть своих сбережений машину - через интернет, за наличные, чтобы Конвей, вздумав разыскать меня на просторах нашей необъяиной страны, потерпел фиаско и, не говоря ни слова ставшей моей подругой Сюзетте, ни насальству, я испарилась, оставив после себя кавардак, потому что сборы проходили в спешке. Я нечаянно сломала журнальный столик, когда тащила стопку футболок и, налетев коленом на хлипкий предмет интерьера, оставила от него руины, порезала большой палец на левой ноге и даже не потрудтлась убрать за собой, потому что спешила покинуть таллос до того момента, когда солнце сядет, и Лай вернется с работы, уверенный, что я, как обычно, нафаршировала для него блины на ужин или испекла шарлотку.
    Разумеется, я была в бешенстве, когда, проследив за husband, увидела его входящим в мотель с dirty slut, и первым моим порывом было дождаться его возвращения, привязать к стулу и отрезать к чертовой матери яйца этого сученыша, однаок не следует путать эмоциональность со скандальным характером. Людей, относящихся к первой категории, очень много, тем более среди ранимых ЛГБТ-персон и гетеросексуальных женщин, - почти любой из нас, даже кажцщийся черствым сухарем, может быть, глубоко внутри корчится от боли, которую каждодневно подавляет силой мысли или с помощью антидепрессантов, а вот истеричные особи могут быть по натуре своей толстокожи, - это попросту гребаные показушники, обожающие затевать склоки лишь для того, чтобы напитаться негативной энергией, так что, невзирая на бурю отчаяния и стремительно летящую вниз самооценку, я подавила желание начистит морду изменщику. Силы лучше поберечь и не тратить время - ценнейший ресурс, которым я располагаю, на эжтого недоумка и труса, не сумевшего признаться мне в том, что потерял к своей жене интерес любовного характера. Хотя нельзя исключать вероятности, что Лайонелу просто была удобна исполняющая обязанности кухарки и домработницы супруга. работавшая из дома и параллельно занимавшаяся ведением хозяйства. Одна очень известная певица в своем интервью как-то сказала, что мужчин нужно принимать со всем дерьмом, и с этим утверждением я была в корне не согласна, инесмотря на уважение к данной артистке. Я - не мать Конвея, чтобы умиляться любым его поступкам, и моя к нему любовь не безусловна, как в скучных романах нудного Леона Толстоевичева. Коль он относится ко мне по-свински, я не стану платить ему той же монетой и тем папче визжать:
    - I hate you, fucking moron!
    Выяснение отношений ничего не изменит, а поскольку time waits for no one, даже если Лай осознает свою ошибку и падет к моим ногам, моля о пощаде, оставленные им шрамы не исчезнут. Теперь, когда все кончено, я просто испарюсь, словно меня никогда не было (ах, сколько патетики в этом утверждении), и начну все с чистого листа в другом городе под новым именем, и пусть my husband сам разбирает осколки of our broken life, - флаг ему в руки, как говорится.