Детская обида

«А я  не люблю свою мать» - сказала  моя случайная знакомая, которой я только что рассказала о  своей  семье. Наступила пауз Мы шли с Натальей по  прибрежной дорожке  Финского Залива  холодным ноябрьским утром 2021 года. Вдруг  она остановилась, приблизила ко мне своё  лицо   и  твердо сказала:   «Она бросила меня.  Я ненавижу её».
 Крупное лицо Натальи  стало  некрасивым.  Успокоившись, она продолжала: - Когда  мать   оставляла  меня,  то на прощание   отчеканила:   - Ты  уже  можешь  всё понять.
    А мне не было  и пятнадцати лет. Как она решилась на это?  Ведь я  могла просто пропасть: научиться курить, пить,  шататься с мальчишками, как некоторые  мои одноклассницы;  тогда  начинались наркотики. Отец -главный инженер  строящейся  электростанции - был полностью поглощён работой, порою  не  появлялся  в доме целыми сутками. Мать писала редко и очень отстранённо, позже письма приходить  перестали.  Как-то папа проговорился: - Люся  осуществила  свою   мечту  -  живёт  за грани-цей!  Я закусила губу, чтобы не разрыдаться.

Меня спас Дворец Пионеров - кружок живописи.  Там  я забывала   свою брошенность  и   сиротливость и  была готова рисовать днем и ночью  без устали; благо отец  давал денег на всё, что требовало моё увлечение. Давно привыкнув к  внутреннему одиночеству, продолжала хорошо учиться, успешно  окончила школу, стала художником. Но чем  старше  становилась, тем горше  приходили воспоминания  обездоленного детства. Тем чаще я испытывала чувство обиды. Мысли о матери, такой красивой,  творческой  и яркой,  гнала от себя прочь, старалась забыть   свои детские голы, когда  всегда я  была одна, всегда...
Но однажды детство напомнило  о себе. Было это в Крыму в Феодосии, где мы  с мужем Сергеем проводили отпуск. Как-то зашли на Базарчик,  рядом с галереей Айвазовского. Там художники продавали свои картины, а местные умельцы -   изделия из дерева,  ткани, ракушек, стекла. Мы  медленно шли  по рядам, рассматривая и одновременно оценивая талантливые работы  мастеров. Вдруг   что-то очень знакомое  остановило меня.  Я почувствовала, как учащенно забилось  сердце -  красное детское платьице   висело  на деревянной стене Базарчика. Я  узнала его: короткая кокетка, расклешённые  клинья, пышные  рукава.  Когда-то оно заставило  меня горько плакать.  Я смотрела на него как на старого знакомого  и улы-балась  сквозь слёзы.
 - Купите, пожалуйста,- сказала, подойдя ко  мне,  молодая женщина.  - Я сшила его по выкройке советского журнала, теперь так и не шьют. Вашей дочке понравится.
Платье замечательное,-  тихо  сказала я,  - к сожалению,  дочки у меня нет.   И  отошла.
-  Ты увидела  что-то  интересное? – спросил  Сергей, заметив мою  взволнованность. 
 Да, -  Я  только что встретилась с детством, - ответила я и  рассказала ему о платье 
 
Мне  было лет одиннадцать.  Родители  меня не баловали, обновки покупали редко,  к тому же и  в магазинах  было пусто ( время  дефицита). Платье «до колен» превращалось в  неприличное «мини», а я всё ещё продолжала его носить. От этого часто страдала.
 Как-то жена директора станции Александра Ивановна предложила матери посмотреть детскую одежду, из которой  выросла  её дочь. Мать со-гласилась и взяла меня с собою.  Мы остались одни в комнате,  где на столе аккуратной стопкой лежали вещи.  Мать откладывала в сторону как ненужное  юбки, кофточки, колготки. Но вот на стол легло ярко-красивое  летнее платьице.: расклешённое, с пышными, короткими рука-вами. Я мгновенно представила себя в нём. Как здорово покружиться, вдруг  остановиться, а  оно будет  ещё красиво колыхаться у ног. Я зажмурила глаза и шептала про себя: Мамочка, возьмём это платьице. Но когда я открыла глаза,  увидела, как мать своими длинными музыкальны-ми пальцами убирает платье со стола.. Глаза мои наполнились слезами.    Просить  мать  было непозволительно. 
 –Ничего не подошло, сказала мать Александре Ивановне, когда мы вышли из комнаты. Я боролась со слезами и услышала только, как Александра Ивановна извинялась за отнятое время. Уже у  двери она сунула мне кулёк с домашним  печеньем.
А поздно вечером, уткнувшись в подушку, я горько плакала и никак не соглашалась, что такое красивое платье  - « обноски» и носить его стыдно.

– Ты должна купить это платье,– посоветовал Сергей   и осторожно добавил:  Может оно  примирит тебя с матерью
 Я усмехнулась: - Зачем бередить душу.
 А через  дня два  Сергей сам принёс это платье. Он разыскал мастерицу и купил его.  Оно и сейчас лежит в моём шкафу. Однако  с матерью  меня не примирило. 
Наталья тяжело  вздохнула.
 Жива ли она,  - повторив мой вопрос, ответила: я не знаю. А если  и жива, то, вероятно, несчастна.  Бывают минуты, когда я жалею её.
 Большие,  круглые  глаза  Натальи смотрели на меня по – детски беззащитно.  Мы    расстались  душевно и тепло.