Бабайка

За те два месяца, что Эльвира Сергеевна работала у меня в агентстве, мы значительно поправили наши финансовые дела. Я расследовал несколько десятков дел, получил за них неплохие гонорары. Эльвира Сергеевна освоилась (Господи! Как она заваривает чай!). Она была разведена. Когда я поинтересовался, что случилось, Эльвира Сергеевна вздохнула и просто ответила: «Пил». И хотя я знал, что её бывший муж пил редко (просто она «спалила» его со своей подругой в постели), расспросы свои прекратил. У нас с ней установились дружеские отношения. Однако  в последнее время, она стала как-то по-другому смотреть на меня. Я знал, что она меня уже рассматривает не как начальника, а как мужчину. И хотя, после измены мужа, считала всех мужиков козлами, природа требовала своё. Да и чувство благодарности к тому же. Надо же: нашёл сына, взял на работу, а я его ещё не отблагодарила. Типично женская психология. Лично мне она была симпатична, но я считал, что не время выходить за рамки деловых отношений. У меня была подруга-времянка. Мы встречались пару-тройку раз в неделю. Меня это, хоть с натяжкой, но устраивало, её тоже. А о более близких отношениях, тем более о создании семьи я не думал. А так, сбросил «стресс» и, привет - все довольны.
Последние два дня нас никто не тревожил, заказов не было. Я разгадывал идиотский кроссворд, Эльвира Сергеевна печатала что-то на компе. В общем, «работа» кипела вовсю. Я «разгадывал» слово из трёх букв – кустарник, широко распространённый в Южной Америке. И хотя мне было известно, что это слово – лох, я почему-то буксанул именно на этом слове. Лох, лох, бормотал я про себя. Почему простодырых тормозов назвали именно этим словом? В приёмной раздался звонок. Через минуту появилась Эльвира Сергеевна:
- Никодим Бардендахилович, к вам посетитель. Из этих.
Она растопырила пальцы веером и потрясла руками, как это принято у блататы.
- Или бандит, или нувориш, их сейчас сам чёрт не разберёт. Пускать?
- Эльвира Сергеевна, первый раз слышу, что бы вы чертыхались, конечно, впускать.   
- Да ну их. Весь в золоте. Вы меня извините – не хочешь, заругаешься.
- В золоте, не значит – плохой, просите.
 Она вышла. Не успела за ней закрыться дверь, как на пороге показался посетитель. Здоровый, плотный мужик. На всех пальцах по золотой «гайке». Цепь на шее как у доброго бульдога. В общем, из «этих». Он улыбнулся золотыми зубами и изрёк:
- Здорово, сыщик. Меня зовут Веня-Пекарь. Слыхал?
Если он решил произвести на меня впечатление своим известным именем и «ватными» зубами, то это ему не удалось. Зато я решил произвести впечатление на него:
- Как же, как же, слыхал. Тот самый Вениамин Хлебников, который в армии, по духанке, спёр булку хлеба и сожрал её втихаря в подвале третьего дивизиона. А ещё в школе, на выпускном до того обожрался винищем, что обоссался на крыльце дома. Благо об этом никто не знает. Новым русским стали, Вениамин Петрович?
Он сел мимо стула, в прямом смысле слова. На грохот прибежала Эльвира Сергеевна. Жестом, отослав её назад, я помог гостю подняться и усадил на стул. Он перевёл дух и, уже с уважением, сказал:
- Круто. Говорили мне за тебя, но что бы так. Об этом ведь в натуре никто не знал. И я надеюсь, уже угрожающим тоном продолжил он, никто не узнает.
Я не стал угодливо заверять его, что агентство гарантирует не разглашение сокровенных тайн клиента. Так как знал, начни перед таким лебезить, шесть сек, и ты в кабале. Поэтому, начхав на его тон, я сухо произнёс:
- Посмотрим. Вы, по какому делу?
 Честно говоря, я хотел сразу отослать его. Мол, так и так, езжай, доставай свою вещь. Там, мол, и там лежит. Но было ещё одно обстоятельство, которое остановило меня. И хотя у меня не было опыта общения с детьми, я решил помочь человеку, пусть и маленькому, но с большой проблемой, до которой никому не было дела.
Веня откашлялся и, сменив тон, начал рассказывать:
- Понимаешь, братан. Я одну вещицу потерял. Очень дорогая. В общем, колечко серебряное.
Я решил сыграть «лоха» и усмехнулся:
- Судя по рыжью, что на вас, серебро как-то, ха-ха.
 Он поднял руки:
- Всё вот это отдам, зубы отдам, цепь, штаны последние. В общем, дорого оно мне. Поверье у нас в семье. Колечко это из рода в род передавалось. Пока оно у нас, богатство будет, покой, здоровье в доме. Прадед мой, во время революции, его даже от этих (он показал пальцем на портрет Дзержинского за моей спиной) сохранил. Мне наказывал – пуще глаза беречь. А я не уберёг. Помоги, а. Ты всё можешь. Мне про тебя кореш мой рассказывал. Ну, которому ты помог бабёнку его найти. Она ещё с этим фуфелом в Варшаву слилась, а ты точно адрес назвал, где искать.
Я помнил это дело. Обычно в таких делах я не помогаю, но бабёнка та была и впрямь, проб ставить негде. Со своим визажистом, обворовала мужа и уехала в Польшу. Я таких не люблю. Поэтому отдал её с «хорьком» вместе.
Веня продолжал:
- Проси всё, что хочешь. Только помоги.
Я назвал сумму гонорара. Он рассмеялся и сказал, что если у меня срастётся, он умножит её на десять. Я согласился, и мы поехали к нему домой. По дороге я попросил заехать в магазин,  купить большой, чёрный пакет и гитарную струну.
Когда мы приехали, он собрал всю прислугу, охрану, представил меня, и объявил во всеуслышание, что мне разрешено перемещаться по дому, без каких-либо ограничений. Во всём оказывать мне содействие. И не дай божаны, кто чо, то сразу - всё. 
Сам собрался и уехал, по каким-то неотложным, новорусским делам. Я скукурузил умняк, и приступил к делу. Перво-наперво опросил прислугу. Понятно, что никто ничего не видел. Я, для вида, походил по комнатам, потом подошёл к няне сына моего клиента:
- Ведите меня в детскую.
Она пожала плечами:
- Пойдёмте. Она на втором этаже.
- Кстати, Игорёк сейчас дома? - И хотя я знал, что мальчик дома, нужно было ломать комедию до конца.
- Да дома, а зачем он вам?
- А это не ваше дело – она уже начала меня раздражать – ведите.
Мы подошли к детской.
- А вы, пожалуйста, побудьте здесь, и постарайтесь не подслушивать.
Она очень обиделась:
- Я не могу вас одного пустить к ребёнку. Он вас не знает. Испугается.
Я взял её за шиворот и пихнул по коридору. Она брыкнулась на четвереньки и на четвереньках помчалась, не останавливаясь.
- Вот так. Только далеко не убегай. Мне ещё с тобой поговорить надо будет.
Я вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и достал из кармана чёрный пакет. Мальчик сидел за столом и что-то рисовал. При виде меня, он положил карандаш и громким шёпотом спросил:
- Ты кто?
- Не бойся, Игорёк, твой папа попросил, что бы я помог тебе, и вот я здесь. Ты ведь очень боишься бабайку?
Он насупился:
- Да-а-а.
-Это же няня Света говорит тебе, что бабайка постоянно вылезает из-под кроватки?
- Да-а-а.
- Ей надо говорить по телефону, а ты сидишь на кроватке и боишься слезть?
- Да-а-а.
- А потом ты взял у папы колечко и кинул под кроватку, что бы бабайка не вылезал?
- Да-а-а.
- Ну вот. Теперь я здесь, и всё будет хорошо, ведь я охотник на бабаек. Сейчас я его поймаю, а ты никогда, ничего не бойся.
Я достал струну, развернул пакет и полез под кроватку. Колечко закатилось в щель между полом и плинтусом. Я струной вытащил его и положил в карман. Потом пошелестел пакетом и, зажав его в руке, вылез:
- Ну, вот. Я его поймал. Он тут в пакете. Поеду, выкину его на помойку. Теперь он никогда не вернётся.
Игорёк округлил глаза:
- Такой маленький? А зачем я его боялся?
- Так бывает, Игорёк. Иногда мы боимся того, кого щелчком можем убить.
- А ты не будешь его убивать? А то мне его жалко…
- Не волнуйся. Всё будет хорошо.
Да, хреново ребята, без мамы, с тупорылой няней. Я нашёл её на первом этаже:
- Хочешь работать здесь?
- Да. А что я сделала? Чего вы на меня взъелись?
- Тогда работай нормально, а не базарь по пол дня по телефону и пацана всякой хернёй не пугай. Бабайками, жопайками. Поняла?!
Она разинула рот, который я закрыл и добавил:
- Лично проверю.
- Я клянусь. Больше ни буду – она заревела – ни говорите, пожалуйста, хозяину.
-  Я тебя предупредил.
Приехал Веня. Я отдал ему кольцо. Наотрез отказался от застолья, которое он затеял на радостях. Его шофёр отвёз меня в агентство. Эльвира Сергеевна заварила чудеснейший чай, и я вернулся к кроссворду, думая на ходу: «Не слишком ли часто мы жалеем своих бабаек?»   
 
Спалила – Застала на месте преступления.