Одеяло

История эта случилась в моей жизни давно, году в 2017. Хотя в наши дни понятие «давно» насколько сместилось. Античные греческие трагедии и Пунические войны ощущаются как вчера, а прошлогодние мероприятия и отношения кажутся легендами майя и ацтеков.

Я сама эту историю вспомнила именно в связи с происходящим «тыквенным исходом» из России, что уже породило не только социальное движение, но и обратило внимание ученых психологов и психиатров во всем мире, так как не только с русскоговорящей эмиграцией происходит метаморфоза – процесс, который стал понятен русским эмигрантам, хоть и поднятый в Израиле, свойственен любому человеку. Но еще полгода назад сама тема могла бы вызвать волну отторжения и возмущения. А сейчас об этом говорят и думают практически все.

Каждому овощу свой сезон. И каждому рассказу тоже. Ведь если бы я написала рассказ о ржевских партизанах не на 9 мая 2018 года, а сейчас, никто бы не обратил на него внимание. А в 2018 году одних проклятий у меня было тысяч десять. А сколько просмотров по всему миру? Сколько роликов в ютюбе? Не пересчитать.

Вот и этой истории пришло свое время. Тем более, мы знаем не только саму историю, но и то, что случилось с нашими героями на протяжении пяти лет.
А началось все очень обычно.

В тот день я пришла в наше бюро Красного Креста помочь девочкам-волонтерам прибраться после празднования с детьми-бенефициарами праздника, уже не помню какого. Был Ноябрь, поэтому скорее всего это был Хеллоуин.
Дел было много, мы были в прекрасном настроении, как неожиданно в бюро привезли женщину.

– Это ко мне! – радостно заверещала Горанка и покатила открывать дверь.
Женщину я эту толком не разглядела, да и неудобно было пялиться. Если вдруг к нам в нерабочее время привезли кого-то, значит у человека беда. В такие моменты любопытство приносит больше вреда, чем можно себе представить. Поэтому мы продолжили работу без Горанки.

Французский Красный Крест существует больше 150 лет. Только официально в его работе участвуют 93 миллиона волонтеров по всему миру. Сложно представить какой объём информации, касающейся медицины, психологии, методов спасения и тому подобного хранится в архивах. С ними может поспорить разве что архив Ватикана. И самый большой обьем информации по работе с эмигрантами именно у Красного Креста. В том числе специалисты по работе с эмигрантами лучшие только в нем. И одна их ведущих – наша Горанка. Ее жизнь перевернулась после бомбежек Белграда. Ее выбросило взрывной волной из дома, а всю семью – нет. При падении она повредила позвоночник, у нее разорвало селезенку, повредило почку, и выбило один глаз. Горанка знает, каким образом она оказалась в Тулузе только по материалам своего медицинского досье. А так как возвращаться в Сербию ей было не к кому, ее оставили у нас в Тулузе сначала для реабилитации, а теперь она кандидат психологических наук, специалист в области посттравматического синдрома и читает лекции на курсах Красного Креста.

Горанка проговорила с женщиной часа два в кабинете. Потом они вместе ушли гулять.

Мы уже собирались уходить домой, за неизвестной женщиной приехал ее супруг, сидел ждал в уголочке, а Горанки с женщиной все не было.
Они пришли под самый занавес, когда охранник уже нервничал, что ему нужно закрывать бюро и сдавать на охрану в полицию, поэтому, когда мы увидели инвалидную коляску Горанки через стеклянную входную дверь, мы не стали ждать, когда она зайдет, а сами вышли на улицу, к радости охранника, который тут же запер за нами дверь.

Горанка заулыбалась мужу женщины.

– Вы – супруг Радмилы?

– Да, здравствуйте. Меня зовут Давид.

– Очень приятно познакомится. У меня к вам одна единственная просьба: попросите вашу домработницу одеяло под матрац не подгибать.

– Одеяло.

– Да.

– Вы хотите мне сказать, что моя жена решила сначала отравиться, а потом повеситься из-за одеяла?

– А вы считаете это невозможно?

Я не собиралась изначально слушать детали этого диалога, но меня настолько поразила рекомендация Горанки, что я не просто остановилась послушать ее, я слушала, открыв рот.

– Давид. Не бывает в жизни мелочей не способных сломать жизнь человеку. То, что для вас кажется не важным, может иметь первостепенное значение для другого человека. Радмила не говорит хорошо по-французски и не может вам объяснить, что каждый вечер, когда она приходит в вашу спальню, она сначала выправляет одеяло из-под матраца. Она не может спать, когда одеяло заправлено, и ей приходится ежедневно начинать приготовление ко сну с этого. Она никогда в своем доме так не засыпала, но засыпала с заправленным одеялом под матрац в отеле, когда вы с ней останавливались во время ваших романтических встреч.

– Ей не давали визу и мне приходилось приезжать к ней в Хорватию. Или прилетать в Турцию, где мы отдыхали вместе.

– Да. И везде одеяло заправляли под матрац. Радмила терперь не может это. И сейчас, в браке с вами, она не чувствует себя дома. Каждый вечер перед сном она возвращается в воспоминания, когда она не могла приехать к вам, выйти за вас замуж. Вместо того, чтобы приготовить себя к ночи с любимым мужчиной, она борется с тяжелыми воспоминаниями. К этому накладывается разлука с подругами…

– Но я всю ее семью забрал, сыновей, родителей…

– Она скучает по подругам, по своей бывшей работе. Это нормально. Она же живая.

– Она работала в нищем государственном детском садике за гроши. Ей работать нет надобности. Я инженер на Эйрбюсе, у меня зарплата прекрасная.

– А это не важно. Мы говорим о ее душе, а не о ваших возможностях. Одно наслоилось на другое, и хрупкая психика вашей супруги не выдержала. Это и ей не приходило в голову, что все начинается с одеяла. Человеку самому себя понять сложно, но такие вещи разрушают, незаметно, день за днем. Мешают подняться на ноги. Ежедневно сбивают с ног. И наступает момент, что подниматься уже не хочется.

– Я могу помочь Радмиле и устроить ее на работу в детский сад. Ее обязательно возьмут. Она и язык там подучит и вернется в свою среду. – включилась я в разговор.

Горанка перевела Радмиле мое предложение.

Радмила закивала головой и даже расплакалась.

– Давайте так и поступим, – резюмировала Горанка, – Алекс займется трудоустройством. А вы поговорите с вашей домработницей, чтобы она больше одеяло не заправляла, хорошо?

– Конечно, я сегодня же сам выправлю одеяло, домработница уже ушла домой, время позднее, - воодушевленно ответил Давид, а с завтрашнего дня никто больше в нашем доме одеял под матрац заправлять не будет.

Меня тогда немного удивила причина психологической травмы Радмилы, но у нас в Красном Кресте не принято обсуждать и тем более судить людей. Я очень быстро нашла место для Радмилы в детском саду при Эйрбусе, тем более она супруга сотрудника этой компании и проблем с трудоустройством изначально быть не могло.
И я никогда больше не видела ни Давида, ни Радмилу и забыла о них совершенно.
Вспомнила я эту историю несколько дней назад, когда в интернете поднялась тема о тыквенном латте, о котором скучает на чужбине одна из новых израильских репатрианток.

Я вспомнила о Радмиле и Давиде и позвонила Горанке.

– Ты не знаешь, что дальше случилось с Радмилой? У нее все хорошо?

– Да! Конечно. Мне сначала позвонила ее домработница, долго плакала в трубку, считала себя виноватой в том, что довела хозяйку до самоубийства, и слава богу, что первый раз муж пришел с работы пораньше и понял, чем отравилась жена и быстро промыл ей желудок, еще до приезда врачей. А второй раз повезло с тем, что веревка оказалась подгнившей и оборвалась под весом Радмилы. А так она бы не смогла себе простить, что из-за нее человек погиб.

- А она то причем? Откуда она могла знать, что хозяйке не нравится что-то?

– Так да, ей никто ничего не говорил, она десять лет в отеле «Хилтон» отработала и все были так довольны ее работой, а тут такое… Она каждый день мучилась с их двуспальным ортопедическим тяжеленым матрацем, а этого делать было совсем не нужно. И никто ничего не говорил…

– А сейчас как у них дела?

– Радмила уже заместитель директора в детском развлекательном центре, домработница выучила сербский, чтобы с ней общаться и точно быть уверенной, что Радмила ее понимает. И знаешь самый прикол?

– А еще что-то кроме одеяла в этой истории может быть прикольнее?

– Давида после пандемии сократили в Эйрбюсе, закрыли полностью их проект и теперь семью содержит Радмила.

– И даже платит домработнице?

– А они теперь подруги.