Недоголубь. Дневной стационар. День четвёртый

Хотела поспать сегодня подольше. Ага, щас!.. Ни свет, ни заря «пациент» прилетел. Сначала потоптался по подоконнику, потом набрасываться на стекло начал. Лежу, жду, что дальше будет. Дождалась: дын-дын-дын-БАЦ по стеклу клювом! Вот же ж морда бессовестная! Подлечила на свою голову. Пришлось встать. Ё-комбат, - 6.15, дождь!.. Да что б ты, зараза, здоров был! Уж подождать не мог, хотя б до десяти!.. Встала, открыла окно, протянула руки: «Ну… идём, что ли!». Голубь нахохлился и – топ-топ-топ бочком в сторонку (а вчера, говнюк, сразу на ладошки встал, - полегчало, значит, раз ерепенится!). Ну, щас прям! Буду я тут с тобой вошкаться! Не хочешь, - кыш отсель! Закрыла окно, пошла чайник ставить, - зря что ль встала-то?!

А на кухонном подоконнике уже тоже знакомая парочка, бройлерных, поджидает. Сговорились они что ли сегодня?! Темно, дождик…. Ах, да, я ж их вчера вечером-то не кормила. Тогда понятно. Увидев меня, парочка голубей встрепенулись, забегали от нетерпения по подоконнику. Потом бойко застучали клювами. К ним только было «родственнички» сунулись, но не тут-то было. С этими не пройдёт, - никого на свой подоконник не пустят. Иной раз и злюсь, зимой особенно, - есть-то всем хочется! – потом подумаешь, а в общем-то они правы с одной стороны! Я же не пускаю чужих. Да уж, кому как повезёт в жизни. У одних - подоконник, у других – помойка.

Так, ладно, а где… этот, недоскрёбышь-то мой?.. Заглянула в комнату, - сидит, прижавшись в углу. С крыши на башку капает, мокрый, всклоченный, обиженный на весь белый свет. А на улице ещё и ветрище!.. О, Го-спо-ди!.. Открыла опять окно. Он – топ-топ-топ, - подошёл к рукам и присел, мол, на меня. И смех, и грех, ей-богу. На этот раз пошёл на руки без кривляний. Постелила опять Котькино полотенце, насыпала зерна, - голубь, не дожидаясь, забрался на руку, царапая коготками, и тут же торопливо застучал по плошке, - ни дать, ни взять, дятел, да и только! Можно подумать, месяц не кормили! Ещё и причмокивать как-то умудряется! Разве птицы умеют причмокивать!? Сроду не думала! Аккуратно подобрав каждое уроненное зёрнышко, он, наконец, успокоился. Сел на полотенце, опять превратившись в шарик, только уже подсохший. Смотрю, - дремлет уже, уткнувшись клювом в пёрышки на груди. А я, грешным делом, думаю, вот только оскверни мне Котькино полотенчико, - пулей у меня из дому вылетишь!..

Пока я возилась с завтраком, голубь спал. 

Ну, нет, всё равно это не дело, когда хочешь, не хочешь, а так и зыркаешь, чего он там делает, всё думаешь, перепугается ни с того, ни с сего чего-нибудь и начнёт шарахаться по квартире, и мне расшвыряет тут всё к чёртовой матери, и сам башку себе об стёкла расшибёт! Вот оно мне всё это надо?! Старая я уже!..

Осмотрев после еды зажившие ранки возле клюва, решила больше не мазюкать их больше ничем, а то, сдуру-то, пожалуй, налечишь. Мы ж все такие «специалисты» все лечить, что себя, что ещё кого!.. Поджили, – и ладно. Открыла окно – нет, не хочет вылетать. Пришлось дать лёгкий поджопник.

Всё, хватит на сегодня! Проголодается вечером – покормлю. Но пусть привыкает к самостоятельности. У меня шея не подоконник! Туда ещё пущу, на шею - нет.