Глава десятая

EIN MARCHEN AUS ALTEN ZEITEN

    На этот раз я находилась не по ту сторону «экрана», а незримым наблюдателем располагалась в похожей на храм обители. Десять нимф в полупрозрачных одеждах, окружив свою предводительницу, помогали ей снять тяжелый плащ, защищавший от сырости. Одна из девушек, привстав на резной табурет, ловко стянула густые волосы Артемиды в аккуратный хвост и, приглядевшись, я узнала в ней ту, что покинула мою свиту, обратившись в лавровое дерево. И без того похотливый по своей натуре Гермес, чье сердце пронзила невидимая стрела коварного сыночка Афродиты, обожающей играть чужими судьбами, не стал утруждать себя моральными принципами и попытался овладеть тоуй, что дала обет безбрачия. Спасаясь от вожделеющего заполучить ее вестника богов, она взмолилась о помощи. Я, на тот момент навещавшая матушку Лето, поселившуюся в Гиперборее, не придумала ничего лучше, как обратить бедняжку в laurus nobilis. Сей факт не мог не опечалить моего брата, которого с Эленией связывала взаимная симпатия, поэтому кустарник, в который обратилась красивейшая из моих нимф, стал его слимволом, и Аполлон подолгу грустил, сидя на валуне у ручья и перебирая струны своей кифары. Волшебство, к которому я прибегла, являлось необратимым, поэтому никто не мог вернуть Элении прежний облик. Брат часто повторял, что, обнимая стройный стан деревца, ощущает бьющееся внутри сердце своей возлюбленной.
    Коль одна из моих преданных спутниц еще не покинула нас, то значит, я вижу события, которые имели место быть задолго до того, как команда моих помощниц изрядно поредела. Собиравшаяся принять ванну богиня, перебросив левую ногу через бортик хрустальной купели, в которой серебрилась родниковая вода, развязала стягивающий талию ремешок и хотела уже сбросить с себя тунику, когда вдалеке послышался хруст ветки и, резко выпрямившись, высоченная богиня, на фоне которой пухлощекие нимфы казались карлицами, устремила зоркий взор в сторону леса, окружавшего ее дворец. За деревьями притаился красный от смущения охотник, неизвестно что забывший здесь в такое время. Эления, издав испуганное «ой», набросила на плечи своей предводительницы сдернутое с металлического креслица покрывало, однако суета, которую развели девушки, заставила Артемиду лишь скривить в досаде тонкие губы.
    Строгое, хищное лицо богини, не терпящей вокруг себя никого, кроме представительниц прекрасного пола, исказилось. Она натурально пришла в бешенство оттого, что молодой мужчина подглядывал в надежде узреть наготу вечно юной охотницы, - его грязные помыслы выдавали наполненные первобытной похотью eyes. Никто не смел даже мыслить в подобном ключе, глядя на меня, так что за дерзость Актеону пришлось заплатить сполна. Убивать нахала на глазах у девиц, большинство из которых отличались тонкой душевной организацией, я не стала, наслав на юношу заклинание, которое обратит его в оленя, стоит дуралею лишь открыть рот и произнести хотя бы слово.
    Поняв, что обнаружен, нахал бросился наутек, запнулся о корягу и, выругавшись, тотчас обратился в длинноногое животное с ветвистыми рогами. Испуганно шарахнувшись в сторону от собственной тени, стуча копытами Актеон умчался на юг, не зная, что спешит прямиком в объятия собственной погибели, - чернокрылый Танатос, чьи обязанности nowadays исполняет девочка-смерть, уже притаился за скалами, выжидая подходящий момент, дабы унести мертвеца к берегам мутноводной реки Хубур, за которым его поджидает властная Эрешкигаль - нынешняя Старуха, давно отошедшая от дел и проводящая большую часть своего существования в спчке. Бразды ее правления переняла царственная госпожа Santa Muetre, с которой бессмысленно спорить, если вы не являетесь ее любимой приемной дочерью, шаловливой непоседой по имени Камилла.
    Как только безумный охотник, заточенный в тело рогача выскочит к своему поселению, на него набросятся собственные псы и растерзают в клочья. В дошедших до современности легендах упоминается, что мужчина увидел богиню целомудрия обнаженной и был случайно застрелен друзьями. Сей миф, записанный одним из историков, живших при Александре Македонском, был изначально неверным, а после оброс незначительными деталями, исказившими полотно истины до неузнаваемости, из-за чего многие воспринимают ее как сказку. Бесславная гибель Актеона наделала много шума и стала уроком для молодых парней, считающих, что могут отговорить меня блюсти целибат и стать женой простого смертного. В отличие от Гестии, чья красота не сильно бросается в глаза, я неоднократно подвергалась нападкам со стороны смертных мужчин, уверенных, что они-то смогут растопить мое сердце. Им было невдомек, что даже Амур не имеет власти надо мной, ибо Артемида от рождения способна на любовь исключительно платонического характера и пресекает на корню любые поползновения со стороны представителей противоположного пола.
    Сбросив свое одеяние, богиня погрузилась в негу, пока Эления аккуратно разминала ее шею, а Каллисто умащивала ее стопы  оливковым маслом. Я была уверена, что охотница знает о моем присутствии, ведь мы являемся одной и той же личностью. Нас разделояет лишь океан времени, и было бы странно, коль мы друг друга не чувствовали. Я, zun Beispiel, прекрасно помню этот момент и не покидающее меня ощущение, словно некто, до безумия близкий и одновременно далекий наблюдает за нами из темноты, куда не достает прозрачное сияние от полнолуния, освещающего густонаселенные Дельфы и прилегающие к городу рощи и леса.
    Открыв глаза, я стерла со лба капли пота и, моргнула. На ум моментально пришел беспардонный массажист Сантьяго, едва не заработавший перелом кисти, и я не без удовлетворения фыркнула. Вот почему меня тогда преследовало дежавю. А еще на корпоративе полгода назад я вывихнула палец Юстину, который, прилично перебрав, принялся звать меня на танцпол. Я, особо не церемонясь, схватила едва сдержащегося на ногах придурка за фалангу мизинца, дергула вверх и отпустила, заслышав тихий хруст. Мой начальник, мистер Салазар, уволив не умеющего вести себя в приличном обзестве паренька, выделил мне отдельную мастерскую, где я могла спокойно работать, не словя на себе недвусмысленных взглдяов охочих до плотских утех самцов. Я так привыкла к жизни среди людей, что было жаль покидать Эмблу, однако неутолимая тоска по близким толкала меня к единственно верному решению - покончить с Урсулой Торн и, обретя свободу, перенестись в monde, где меня ждут madre, hermano et ma b;b;.
    Я уже сделала шаг в сторону окна, намереваясь сигануть с восьмого этажа, когда прямо передо мной материализовалась девочка-смерть в домашних тапочках и голубенькой пижамке с мишками. Обычно гладкие волосы моей давней знакомой были всклокочены, а челка торчала в разные стороны, обнажая крутой, непропорционально широкий лоб с едва различимыми на фарфоровой коже белесыми надбровными дугами. Не нужно быть особо одаренной, чтобы понять: визит Камиллы ко мне не запланирован и она явно отдыхала после праведных трудов у себя в Карфагене, но, узнав онамерениях Урсулы, телепортировалась в Мильборн. В руках  она держала очаровательного котенка с озорной мордочкой, а на плече восседал попугай, который, взглянув на меня одним глазом, наклонил голову и высоким детским голосочком пропищал:
    - O-hayo-o-ou!
    - Annyeong, - не растерялась я, приветственно кивая на воспитанной птице, распушившей перья и выглядящей до смешного самодовольной. - Какая прелесть, ты научила его здороваться на ниппонском.
    - Я не нарочно, - хихикнула Камилла, толкая меня обратно на диван и пристраивая мурлыкающего котенка мне на колени. - Мамулька злится, когда Жако слоняется по дому, так что мне приходится держать его в своей спальне. А поскольку я каждый вечер в качестве фона включаю азиатские сериалы, этот проказник выучил несколько фраз и я порой смеюсь как припадочная, когда он своим писклявым голосочком старательно выговаривает «о-хайо-о-о».
    Девочка-смерть плюхнулась на ковер у моих ног, и мы, как две обычные девчонки, болтали о всякой ерунде, откладывая не самую приятную тему на потом, и когда тянуть стало уже невозможно, а атсмосфера вокруг сгустилась так, что хоть топор вешай, Камилла проронила:
    - Бесполезно просить тебя подождать хотя бы пару месяцев?
    - Мне будет крайне тяжело отказать тебе в этой просьбе, - отозвалась я, внутренне содрогаясь от прдвкушения, что совсем скоро смогу обнять Аполлона и малышку Юппи. - Так что, onegai, don’t ask me, Kami-chan. Я ведь сойду с ума без своего драгоценного братика, даже если вновь лишусь памяти о том, кем являюсь на самом деле.
    - Ну, мне стоило хотя бы попытаться, - подмигнула мне собеседница, ничуть не расстроившись. - Не хотела грызть себя за то, что согласилась на твою просьбу сразу. Что ж, раз все условности соблюдены, не будем медлить. Урсула Торн исчезнет, как Алессандра Риччи, так что тебе не обязательно калечить физическую оболочку, чтобы выбраться из нее. Просто держись за мою ладонь, и я помогу тебе переместиться в наш эфемерный мир, населенный божествами, наблюдающими за эволюцией человечества с незапамятных времен и влияющими на них, точно также, как звезды влияют на планеты посредством гравитации. Мне безумно жаль, что Эмбла скоро осиротеет, растеряв своих обитателей, но, с другой стороны, я успела даровать вечность всем, кто этого заслуживал, так что когда все завершится, я вздохну с облегчением, потому что, между нами, девочками, this Universe уже порядочно меня утомила. Я остро нуждаюсь в отпуске: который снится мне с тех пор, как ото сно восстала ворчливая Старуха, постоянно жалующаяся на то, что у нее ноют голени. Я предложила ей оттяпать беспокоящие конечности и даже наточила топор для разделки свиней, но старая карга подняла такой визг, что в Эйсладндии начал извержение вулкан Ифальяндакудль. Думаю, мне все же стоило откочерыжить бабке legs, помучалась бы, отращивая новые кости, мышцы и сухожилия…
    Последним словам я внимала, стоя на мрачного вида пляже, покрытого черными песками. Сизые волны, набегая на берег, окатывали нас каплям соленых вод. Я, трансформировавшаяся в свое обличие, стала намного выше и теперь Камилле приходилось задирать голову, чтобы наш зрительный контакт не прервался. Кошечка, которую я инстинктивно прижимала к груди свободной рукой, мяукнув, спрыгнула вниз и, брезгливо дергая лапками, посмотрела на нас недовольно и, пожав хвост, поспешила убраться подальше от океана. Жако, перепорхнув на мою голову, принялся топтаться по макушке, распевая на разные лады свое коронное «o-hayo-o-ou». Заправив за уши лезущие в лицо волосы я, орадостно взвизгнув, присела на колени, распахивая обхятия для Юппи, - люди, читавшие древнегреческие сказания, знают ее как Керинейскую лань, которую чуть не угробил здоровяк Геракл, за что был мною проклят. Именно я наслала на него галлюцинации, из-за которых он принял своих детей за чудищ и пронзил своим копьем сыновей, поспособствовав их отбытию в царство Аида и Песефоны.
    Нетерпеливо переступая медными копытами, Юппи, склонив голову мне на плечо, ткнулась влажным носом в шею, вызывая на моем лице светлую улыбку, которая освещает матерей при виде своих чад. Поглаживая жесткую шерстку своей малютки, могла различить стремительно увеличивающуюся в размерах точку: на колеснице, запряженной парой белоснежных лошадей, мчался мой брат, сияющий как Гелиос, а секунду погодя раздался его ликующий вопль:
    - Артеми-и-ида!..