Ч. 29 Что скрывалось за многоточием

Предыдущая страница  http://proza.ru/2022/10/27/1462

Задача, которую я поставил перед собой, - краткое изложение хода войны на Чёрном море - не позволяет подробно останавливаться на подвигах севастопольцев. На эту тему написано множество книг, к тому же, у меня больше нет возможности работать в архиве.
 
27 июня 1942 года лидер «Ташкент» вернулся в Новороссийск из Севастополя, а 30 июня командующий оборонительным районом вице-адмирал Октябрьский и член Военного совета дивизионный комиссар Кулаков отправили телеграмму,  содержание которой бывший нарком ВМФ Николай Герасимович Кузнецов в своих воспоминаниях приводит не полностью:
 
«Москва – Кузнецову; Краснодар – Будённому, Исакову. Противник прорвался с Северной стороны на Корабельную. Боевые действия приняли характер уличных боёв. Оставшиеся войска сильно устали, хотя большинство продолжает героически драться.

Противник резко увеличил нажим авиацией, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, что в таком положении мы продержимся максимум 2–3 дня…»

Что скрыл Кузнецов за многоточием?
 
Ещё 12 июня на имя вице-адмирала Октябрьского и генерал-майора Петрова поступила телеграмма от Верховного Главнокомандующего. Он подбадривал защитников Севастополя:

«Горячо приветствую доблестных защитников Севастополя – красноармейцев, краснофлотцев, командиров и комиссаров, мужественно отстаивающих каждую пядь советской земли и наносящих удары немецким захватчикам и их румынским прихвостням.

Самоотверженная борьба севастопольцев служит примером героизма для Красной Армии и советского народа. Уверен, что славные защитники Севастополя с достоинством и честью выполнят свой долг перед Родиной. И. Сталин».

В мемуарах Кузнецова сказано: «По обстановке было ясно: Севастополь придётся оставить. Переговорив по телефону со Сталиным, я в 16 часов 40 минут послал Военному совету Черноморского флота телеграмму о том, что эвакуация разрешена».

Далее нарком ВМФ написал: «Таким образом, Ставка приняла решение оставить город». Во всех мемуарах, научных исторических трудах одни и те же слова, что Ставка приняла решение оставить город.

В 1941 – 1942 годах оставили немало городов. Но что такое «оставить город»? Это - когда армия ушла, а город остался. Кузнецов написал: «В ночь на 1 июля Военный совет Черноморского флота вылетел с единственного оставшегося в наших руках аэродрома около Херсонского маяка в Новороссийск».

То, о чём не захотел писать нарком ВМФ, есть в книге нескольких военных историков «Героическая оборона Севастополя 1941 – 1942»:

«В 9 час.50 мин. Командование СОР доложило наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову и командующему Северо-Кавказским фронтом С.М. Будённому об обстановке в Севастополе и попросило разрешения, исходя из данной конкретной обстановки, вывезти самолётами  в ночь на 1 июля 200-250 ответственных работников и командиров на Кавказ.

Ответ наркома пришёл в тот же день: «…Эвакуация ответственных работников и ваш выезд на Кавказ Ставкой разрешён. Кузнецов».

В книге генерал-лейтенанта Петра Алексеевича Моргунова «Героический Севастополь», который был тогда заместителем Октябрьского, приводится текст телеграммы, причём, говорится, что её послал только сам Октябрьский:

«Кузнецову, Буденному и Исакову.
Противник ворвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали... хотя большинство продолжает героически драться.

Противник резко увеличил нажим авиации, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, в таком положении мы продержимся максимум 2-3 дня.

Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-300 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».

Об этой телеграмме, писал Моргунов,  «другим лицам из руководящего состава СОРа ничего не было известно вплоть до заседания Военного совета флота вечером 30 июня, как не было известно и о предполагающейся эвакуации».

До недавнего времени замалчивалось, как происходил вылет ночью Военного совета из Севастополя - как замалчивались и обстоятельства этой эвакуации, а если и писали, то очень лукаво. Так в труде группы военно-морских историков, авторов книги «Краснознамённый Черноморский флот», сказано:

«Часть защитников города, не успевшая эвакуироваться, во главе с командиром 109-й стрелковой дивизии генерал-майором П.Г. Новиковым продолжала борьбу до 9 июля».
Чаще просто было написано, что 30 июня Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение: оставить город.

После войны у многих её участников стали появляться вопросы к большим начальникам.

Объяснения получали не очень внятные.  Например,  30 июня Ставка приняла решение о сдаче Севастополя, а за три дня до этого в Севастополь отправили лидер «Ташкент» с пополнением. Зачем посылали людей на гибель?

На это Николай Герасимович Кузнецов ответил одной фразой: «Признать это ошибочным никак нельзя».

Из Одессы гарнизон и войска эвакуировали полностью, оставив только тех защитников города, которые пожертвовали собой, прикрывая отход. Блестящую операцию по эвакуации из Одессы провели под командованием контр-адмирала Сергея Георгиевича Горшкова.

По словам Кузнецова, когда Октябрьский доложил о необходимости оставить Севастополь, «нам в Москве представлялось, что борьба может продлиться ещё неделю-две». Выходит, в Москве не знали об истинном положении в Севастополе.

Мне представляется, что наиболее реальной причиной отсутствия плана эвакуации был страх доклада о её необходимости. Кузнецов боялся Сталина, Октябрьский – Кузнецова. Все опасались, чтобы их не обвинили в пораженческих настроениях.

В книге «Курсом к победе» Николай Герасимович писал: «Если бы мы, скажем, в середине июня 1942 года поставили перед Ставкой вопрос об эвакуации  Севастополя и получили разрешение, что маловероятно, то в этом случае было бы вывезено больше людей и даже кое-какая техника».

Нужно отдать должное наркому Кузнецову: он не снимал с себя вины за трагедию после 30-го июня, но всё же и он искал себе оправдание, ссылаясь на требование Ставки «драться в Севастополе до последней возможности, а не думать об эвакуации».

Командующий Северо-Кавказским фронтом 30-го июня направил командующему Черноморским флотом директиву, по которой Октябрьскому и Кулакову предписывалось срочно отбыть в Новороссийск для организации вывоза из Севастополя раненых, частей войск, ценностей.

Командующим СОР назначался генерал-майор Петров, которому предлагалось «немедленно разработать план последовательного отвода к месту погрузки раненых и частей,  выделенных для переброски в первую очередь.

Остаткам войск вести упорную оборону, от которой зависит успех вывоза. Всё, что не может быть вывезено, подлежит безусловному уничтожению».
 
Но, по словам авторов книги «Героическая оборона Севастополя 1941–1942», она не была получена адресатами.
 
Гарнизон Севастопольского оборонительного района  (СОР) насчитывал около ста тысяч человек и, кроме того, тридцать шесть тысяч жителей оставались в городе. В книге Моргунова сказано, что в конце июня в СОР находилось свыше десяти тысяч раненых. Их вывозили на кораблях и самолётах «Дуглас».

Полит-  и партработники всех степеней убеждали личный состав и жителей города, что эвакуации не будет и город будут отстаивать до последнего.  Все были уверены, что Севастополь отстоят.

Но высший командный состав СОР хорошо понимал и знал, что это не так.

В ночь на 29 июня транспортные самолеты «Дуглас» доставили 25 т боезапаса и 2 т продовольствия и вывезли 284 раненых, 17 пассажиров и 580 кг груза.

Многое остаётся неизвестным, например, кто были те 17 пассажиров и что это был за груз, вместо которого можно было взять раненых.

За сутки 29 июня в Севастополь доставили боезапас и продовольствие четыре подводные лодки: Щ-209, Л-23, Л-4 и М-31 - всего около 160 т боезапаса. Этого было крайне мало.

Продолжение http://proza.ru/2022/11/01/866

"Оборона Севастополя. 1942." Картина Александра Дейнеки